Часть IV. АМЕРИКА – СТРАНА НАЧИНАНИЙ 2 страница

В «Людях с того света» Олкотт говорит:

«Постепенно я убеждался, что эта дама, заслужившая право на высочайшее уважение своими блестящими достижениями и выдающимися достоинствами характера в не меньшей степени, чем своим высоким общественным положением, — одна из самых замечательных медиумов в мире. В то же время, её медиумический дар разительно отличается от всего, с чем мне приходилось сталкиваться прежде; например, не она выполняла волю духов, а, похоже, они служили ей. В чём секрет её власти над подобными силами, я сказать не могу, но не могу и сомневаться в наличии такой власти: слишком много я видел фактов, подтверждающих это» [31].

Впоследствии он узнал, что это власть сознательного, активного посредника — медиатора, в отличие от пассивного медиумизма. Первым признаком было коренное изменение характера явлений Уильяма Эдди вслед за появлением Е.П.Б. на ферме. Ещё раз вернёмся к "Страницам старого дневника":

«До того как на сцене появилась Е.П.Б., возникавшие фигуры были либо индейцами, либо американцами, либо европейцами... Но в первый же вечер её пребывания на ферме перед нами явились другие призраки — грузинский мальчик-слуга с Кавказа, купец-мусульманин из Тифлиса, русская девушка-крестьянка и прочие. В один из вечеров мы увидели курдского всадника, вооружённого ятаганом, пистолетами и копьем... и европейского господина с крестом и орденом Св. Анны на шее, в котором госпожа Блаватская признала своего дядю [32].

Появление таких персонажей на спиритических сеансах у бедных, почти неграмотных фермеров, у которых не было ни денег для покупки театрального реквизита, ни опыта в обращении с подобными вещами, ни помещения, где бы можно было их хранить, для всех очевидцев стало убедительным доказательством подлинности этих призраков...*** Только много времени спустя Е.П.Б. рассказала мне, что вызывала их сама, при помощи развитой в себе силы. Она даже подтвердила это письменно в нашем альбоме ТО для вырезок, в томе 1, в виде замечания к вырезке из [лондонского] Спиритуалиста за январь 1875 года» [33].

Речь идёт о статье Бенджамина Коулмана "Материализация форм духов", где о Е.П.Б. сказано следующее: "Присутствие графини на некоторых сеансах у Эдди привело к самым удивительным явлениям, включая появление нескольких духов людей, с которыми ей довелось встречаться в путешествиях по другим странам". Е.П.Б. приписала чернилами: "Да; потому что я вызывала их сама" [34]. Олкотт рассказывает, что во время пребывания на ферме "Е.П.Б. всячески старалась заставить меня усомниться в том, что феномены Эдди служат доказательством наличия разумного контроля со стороны духов над медиумами. Она говорила мне, что в случае подлинных феноменов в них действует не кто иной, как двойник медиума, выходящий из его тела и принимающий разные обличья (бессознательно вызываемые присутствующими, стремящимися увидеть своих близких. — С. К.); но я не верил ей. Я возражал, что эти формы слишком различаются ростом, сложением и внешностью, чтобы быть переодетыми двойниками Уильяма Эдди; они могут быть только тем, чем кажутся, то есть духами мёртвых. Наши споры бывали иногда довольно горячими, потому что в ту пору я ещё недостаточно знал о пластичности человеческого двойника и не понимал значения её намёков, а с восточной теорией майи не был знаком вообще" [35]. Е.П.Б. замечает: "Даже материализовавшаяся форма моего дяди была просто картинкой; это я вызвала её из собственной памяти, никому не говоря о своих экспериментах. Я словно набросила на [выделенное] астральное тело медиума пустую внешнюю оболочку моего дяди. Я видела весь процесс и следила за ним, и я знала, что Уилл Эдди — истинный медиум, а наблюдаемые феномены — реальней реального, и поэтому, когда для Уильяма настали трудные дни, я стала защищать его в газетах" [36]. Один из её экспериментов оказался даже слишком удачным: "На самом деле я как-то раз вызвала форму того, кого считала мёртвым, а он в это время был жив и здоров. Это Михалко, мой слуга-грузин! Он живёт теперь у дальних родственников в Кутаисе, как сообщила мне сестра в Париж два месяца назад. Он значился в списках погибших, и я считала его мёртвым, а он был в госпитале и выжил. Вот вам и "идентификация духов"!" [37]. К сожалению, бывает и другого рода "материализация умерших", и тогда мы сталкиваемся с пагубным аспектом спиритизма. Это случаи, когда мысли присутствующих на сеансе притягивают к медиуму распадающиеся астральные останки умершего, сбрасываемые душой по мере того, как в промежутке между двумя жизнями она восходит к более высоким состояниям сознания****38. Е.П.Б. пишет об этом сестре:

«Чем более вижу я спиритических сеансов в этой колыбели и рассаднике спиритизма и медиумов, тем яснее вижу, как они опасны для человечества. Поэты говорят о тонкой перегородке между двумя мирами — перегородки нет никакой! Слепые люди вообразили какие-то преграды потому, что грубые органы слуха, зрения и ощущений наших не позволяют большинству их проникнуть разность бытия. Впрочем, мать природа хорошо сделала, наградив нас грубыми чувствами; иначе индивидуальность и личность (personnalite) человека сделались бы невозможными, потому что тогда мёртвое постоянно бы смешивалось с живым, и живые люди ассимилировались бы с умершими... Ещё если бы вокруг нас существовали однородные духи, полу-духовные отброски смертных, умерших не примирившись с великою необходимостью смерти, можно было бы помириться с неизбежным... ... Но есть другой, исключительный закон, который проявляется периодами и спорадически: это закон как бы искусственной, насильственной ассимиляции. Во время подобных эпидемий царство мёртвых вторгается в область живого; хотя, к счастию, эти отброски его связаны узами былых условий и не могут, по вызовам медиумов, нарушать границ и пределов, в которых действовали и жили... И чем шире открыты им двери, чем сильнее распространена некромантическая зараза, чем дружнее желания медиумов и спиритов распространяют магнетический ток своих призывов, тем более сил и жизненности приобретает наваждение. ...Часто я с ужасом и отвращением наблюдала, как отделялась такая ожившая тень из внутренностей медиума; как, выделяясь из его астрального тела, в чужой оболочке называлась якобы своим близким, умиляя их до восторга, заставляя широко открывать сердца и объятия этим теням, которых они искренне считали своими дорогими отцами и братьями, воскресшими для убеждения их в вечной жизни и свидания с ними... А если бы знали они правду! Если бы верили ей!..» [39].

В другом месте Е.П.Б. говорит, что индуисты и буддисты с древних времён предупреждали об ужасных последствиях общения с умершими [40]. Проявлениям "низшего порядка", таким как "физические феномены и банальности и болтовня обычных "духов"", Е.П.Б. противопоставляет поистине замечательные явления "высшего порядка, в которых неопровержимо заявляют о себе разум и знание". Это, по её словам, есть результат деятельности внутреннего или высшего "я" сенситива [41]. Иногда продвинутая душа может использовать какой-нибудь чистый канал для достижения определённых благородных целей. Примером тут может служить упоминавшийся опыт общения Авраама Линкольна с медиумом.

Основная причина, по которой теософы отвергают общение мёртвых с живыми, заключается в том, что такое вовлечение умерших в наш мир с его заботами, со всеми его невзгодами и жестокостями, превращает посмертное существование в ад, а не в рай. Душа нуждается в покое и духовном отдыхе между жизнями [42]. Это, конечно, не означает, что мы совсем оторваны от своих умерших близких. В Ключе к теософии Блаватская пишет:

«Мы с теми, с кем расстались в материальной плоскости бытия, и притом мы намного, намного ближе к ним теперь, чем когда они были живы... Ибо чистая божественная любовь не просто цветок человеческого сердца, её корни — в вечности. Духовная святая любовь бессмертна, и Карма рано или поздно приводит всех, кто любил друг друга с такой духовной силой, к повторному воплощению в одной и той же семейной группе. Повторяем, что любовь до гроба и после, пусть её и называют химерой, обладает магической и божественной силой, которая воздействует и на живущих... Она будет проявляться в их снах, а подчас и в разного рода событиях — когда как будто само Провидение спасает и оберегает; ибо любовь есть прочный щит и не знает границ пространства и времени» [43].

Глава 4. Первые выступления в печати

В годы, предшествовавшие основанию Теософского общества, мы застаём Е.П.Б. в роли сотрудницы и защитницы спиритуалистов. Это несколько озадачивает, если принять во внимание её действительное к ним отношение и понимание опасных сторон их практики. Но, возможно, она просто рассчитывала по-дружески отвлечь спиритуалистов от подобных занятий и пробудить у наиболее подготовленных из них интерес к той здравой философии, которая объясняет не только феномены, но и разнообразные тайны окружающего нас мира [44].

Она принялась публично защищать спиритуалистов, вспоминает Олкотт, как только возвратилась в Нью-Йорк из Вермонта:

«Известный в Нью-Йорке врач, доктор Бирд, привлечённый в Читтенден моими статьями в "Грэфик", выступил с самоуверенным и глупым объяснением привидений в доме Эдди как дешёвого трюкачества, и Е.П.Б. в ответном письме от 27 октября, опубликованном в "Грэфик" 30 октября, живого места от него не оставила. Её письмо с такой отвагой и таким блеском защищало медиумов Эдди, и так убедительно было её свидетельство о семи "формах духов", узнанных ею самою, что Е.П.Б. незамедлительно, и теперь уже навсегда, оказалась на виду у общественности... Всё сказанное и написанное ею в те дни дышит весёлым дерзки-бесцеремонным духом camaraderie*. Она очаровывает блеском ума, презрением к общественному лицемерию и вульгарности и ошеломляет своими психическими силами. Она ещё не блещет эрудицией, проявившейся в Разоблаченной Исиде, но щедро черпает из своей памяти, в которой полным-полно всяких историй о пережитых ею опасностях и приключениях и достаточно знаний из оккультной науки. В этом ей не было равных за всю историю Америки, насколько мне известно. В те годы она совершенно не походила на ту, какой она сделалась потом, когда целиком ушла в работу, которая стала делом всей её жизни и к которой она так долго готовилась» [45].

Письмом Е.П.Б. к Бирду открывается первый том её Альбома. Исследователь истории теософии Майкл Гоумс замечает по этому поводу:

«Госпожа Блаватская была и остаётся непревзойдённым летописцем Теософского общества. Архив в Адьяре содержит двадцать больших альбомов с вырезками из периодических изданий с 1874 по 1884 год, собранных, вне всякого сомнения, самой Е.П.Б. Первые семь томов, содержащие более тысячи статей и упоминаний о нью-йоркских теософах, изобилуют её примечаниями, и тома эти тематические, с такими, к примеру, названиями, как "История Теософского общества до и после его возникновения"» [46].

После стычки с Бирдом Е.П.Б. помогла смягчить последствия величайшего скандала, разразившегося в спиритуалистическом движении. Ведущий спиритуалист Роберт Дейл Оуэн, бывший конгрессмен и дипломат, публично заявил, что был обманут во время сеансов вызывания духа знаменитой Кейти Кинг, проводившихся супругами-медиумами Дженни и Нелсоном Холмсами. Этот дух ранее являлся на сеансах сэра Уильяма Крукса в Англии, и когда он объявился в Соединённых Штатах, американцы замерли в напряжённом ожидании. Гром грянул, когда некая Элиза Уайт заявила, что это она выступала в роли Кейти [47]. До этого Роберт Оуэн своим авторитетом подтверждал истинность этих явлений. Чтобы спасти положение, Холмсы через Оуэна обратились к Олкотту с просьбой проверить их способности. Он согласился и вместе с Е.П.Б. отправился в Филадельфию, где жили эти медиумы. Первый сеанс состоялся 11 января 1875 года, последний — 25-го. В общем и целом они прошли успешно; но полная материализация Кейти удалась только в последнюю ночь, подтвердив тем самым медиумические способности Дженни Холмс [48]**49. Много лет спустя Олкотт с изумлением обнаружил, что успех следовало отнести на счёт другого лица. Перелистывая первый том Альбома, он наткнулся на следующую запись, сделанную рукой Е.П.Б. и, как заключает он, "очевидно предназначавшуюся для посмертной публикации".

«ВАЖНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ Да. К сожалению, мне пришлось выступить в качестве спиритуалиста во время этого позорного разоблачения медиумов Холмсов. Я должна была спасти положение, потому что была послана из Парижа в Америку, дабы доказать существование и истинность подобных феноменов и вместе с тем продемонстрировать ошибочность спиритуалистических теорий о "духах". А как лучше было справиться с этой задачей? Я не хотела, чтобы широкая публика знала о моей способности воспроизводить подобные вещи по собственному желанию. Я получила УКАЗАНИЯ совершенно противоположные, но в то же время такие, чтобы бывшие материалисты, обратившиеся в спиритуалистов, не утратили веру в существование, истинность и возможность подобных явлений, чтобы из-за разоблачения нескольких медиумов они не пошли на попятный и не вернулись к прежнему скептицизму. Вот почему, выбрав тех немногих, кому я могла доверять, я отправилась к Холмсам и при помощи М. и его силы вызвала из астрального света лики Джона Кинга и Кейти Кинг, осуществила их материализацию и — позволила всем спиритуалистам поверить, что это было сделано с помощью медиумических способностей миссис Холмс. Она сама ужасно перепугалась, потому что знала, что на сей раз призрак был реальным. Поступила ли я неправильно? Мир ещё не готов к пониманию философии оккультной науки — пусть люди сначала свыкнутся с мыслью о существах невидимого мира, будь то "духи" умерших или элементалы; и с тем, что в человеке есть скрытые силы, способные сделать его Богом на земле. Когда меня не станет, люди, возможно, оценят мои бескорыстные побуждения. Я дала слово помогать, пока жива, тем, кто идёт по пути к Истине, и — сдержу своё слово. Пусть меня ругают и поносят. Пусть одни называют МЕДИУМОМ и спиритуалисткой, а другие — обманщицей. Придёт день, когда потомки сумеют понять меня лучше. О, бедный, глупый, легковерный, испорченный мир! М.'. велит мне основать Общество — тайное общество наподобие Ложи розенкрейцеров. Он обещает помочь. Е.П.Б.» [50].

Судя по последнему предложению, запись эта сделана незадолго до сентября 1875 года, когда впервые было объявлено о создании Теософского общества. Это был тот относительно короткий промежуток времени, когда учение не разглашалось — из-за насмешек и пересудов, возникавших всякий раз, как только прессе и недоброжелателям становилось о нём что-то известно [51]. Кто такой Джон Кинг, о котором упоминалось выше? Поскольку Е.П.Б. в то время не могла признаться в своей причастности к происходившим в её присутствии феноменам, ей надо было приписать их кому-то другому, и её выбор пал на Джона Кинга — имя, хорошо известное в спиритуалистических кругах. Это вполне удовлетворило Олкотта, в ту пору ещё завзятого спиритуалиста. По этому поводу он замечает: "Разве не положено детей кормить молоком?.. Разве не заставили меня сначала поверить в то, что я имею дело с развоплощёнными духами; и разве тот, кто издавал стуки, писал письма, занимался материализацией форм, не скрывался за подставной фигурой под псевдонимом Джон Кинг?" Е.П.Б. также пользовалась этим именем, говоря о своих учителях и их посланниках. "Постепенно, — добавляет Олкотт, — я узнал от Е.П.Б. о существовании восточных адептов и тех сил, которыми они владеют, и демонстрацией множества феноменов она убедила меня в своей способности управлять силами природы, [дотоле] приписываемой Джону Кингу" [52]. Одновременно с этим она начала посвящать его в эзотерическую философию и метафизику. Она писала Олкотту: "Мне доверена трудновыполнимая и опасная задача — "дерзнуть" обучить тебя, полагаясь исключительно на мой бедный, хромающий английский. Огромные надежды, должно быть, возлагаются на твою интуицию, потому что, право слово, я не слишком надеюсь на своё красноречие и умение давать ясные, чёткие объяснения. Ты понимаешь меня, друг? Что ж, я делаю что могу.. ." [53]. Не только Олкотт слушал её уроки. В Тайной Доктрине Блаватская замечает, что "значительная часть философии", которая была изложена ею позже, уже в Индии, "преподавалась в Америке, ещё до написания Разоблаченной Исиды, двум европейцам и моему коллеге полковнику Г. С. Олкотту" [54]. Одним из этих людей был Уильям Джадж; другим, по-видимому: адвокат Чарлз Мэсси, на время приехавший из Лондона. После сеансов Холмсов в Филадельфии Е.П.Б. ещё несколько месяцев провела в этом городе — она вышла замуж за грузина по фамилии Бетанелли; по всему выходило, что первый её муж скончался***55 . Олкотт сообщает подробности:

«Одно из моих писем в "Дейли грэфик" заинтересовало этого самого господина Б. — русского подданного — и побудило его написать мне из Филадельфии [56] и сообщить о своём сильном желании увидеться с моей коллегой, чтобы побеседовать о спиритуализме. Она не возражала, и в конце 187(4) года он приехал в Нью-Йорк. Они встретились, и он пришёл в такой восторг, что тут же сообщил ей об этом, а потом принялся писать письма, адресованные ей и мне. Она упорно отвергала его ухаживания, как только разгадала его матримониальные намерения, а его настойчивость приводила её в негодование. Это только разожгло его увлечённость, и в конце концов он пригрозил покончить с собой, если не получит её руки... Он заявлял, что не просит ни о чём, кроме как о привилегии просто быть рядом, что хочет лишь бескорыстно восхищаться её интеллектуальным величием, и что он не будет настаивать ни на каких обязательствах брачной жизни. Он осаждал её так настойчиво, что она — как мне показалось, в приступе временного помешательства — в конце концов согласилась поверить ему на слово и номинально стать его женой; но с условием, что она сохранит свою фамилию и всю ту свободу и независимость, которыми обладала... Итог этого злосчастного союза был закономерен — они прожили вместе всего несколько месяцев. Муж позабыл свои уверения в бескорыстии... [и] она покинула его и никогда уже не возвращалась. В конце концов Бетанелли подал на развод по причине раздельного проживания, и иск был удовлетворен. Через несколько лет дело его прогорело, и он вернулся в Грузию».57

"В этот период (своего краткого замужества. — С. К.), — замечает Олкотт, — она была поглощена работой над статьями, сначала о западном спиритуализме, а потом об [оккультизме] Востока" [58]. Большая часть этой деятельности пришлась на время болезни. В начале года Е.П.Б. упала на тротуаре и серьёзно повредила ногу. Глубоко обеспокоенный этим, Бетанелли пишет генералу Липпитту:

«Приглашенный к ней доктор Пэнкост заявил, что вряд ли сможет помочь, потому что приближается паралич или даже хуже, может потребоваться ампутация ноги. Я не знаю, что и делать. И представьте, в таком состоянии, совсем больная, она не прекращает писать, работать и отвечать на письма, вопреки советам доктора не волноваться и не напрягать мозг. Мне кажется, её болезнь отчасти вызвана её невниманием к себе и переутомлением. Она помогает другим, а себе не может или не хочет помочь, даже чтобы вылечить ногу» [59].

Для Е.П.Б. это было время глубокой депрессии и внутреннего испытания, когда, по замечанию одного из её учителей, на чашу весов было брошено её будущее [60].

Глава 5. События разворачиваются

В июле 1875 года появилась статья Е.П.Б., которую она пометила в Альбоме словами "Мой первый оккультный выстрел" [61]. Вышедшая под заголовком "Несколько вопросов к Хайрафу", статья никогда не появилась бы, не купи она предыдущим летом ферму на Лонг-Айленде. Её компаньонка, Клементина Жеребко, нарушила контракт, и Блаватская подала в суд на возмещение убытков. Фирма Бергена, Джейкобса и Айвинза взялась отстаивать её интересы. Уильям Айвинз был поверенным Е.П.Б. в суде присяжных, который состоялся 26 апреля 1875 года. В то время он только начинал практику, но впоследствии приобрёл известность как адвокат по гражданским искам. Он записал некоторые обстоятельства этой тяжбы:

«Попасть на Лонг-Айленд из Нью-Йорка тогда было нелегко из-за скудности транспортных средств. В ту судебную сессию дела разбирались медленно, и клиентам приходилось подолгу ждать своей очереди. Немало документов проходило на французском, среди свидетелей тоже были французы, а в суде переводчика не было, и его обязанности исполнял Уильям С.Фейлс, стажер из адвокатской конторы генерала Бенджамина Трейси. Он докладывал о деле Блаватской, составленном на французском. На две недели судья, адвокаты, клерки, клиенты и переводчик стали постояльцами скучной деревенской гостиницы...» [62].

Айвинз сообщает, что, ожидая рассмотрения своего дела, госпожа Блаватская переводила с английского на русский "Историю цивилизации в Англии" Бокля и "Происхождение видов" Дарвина [63]. В примечаниях в её "Собрании сочинений" Борис Цырков добавляет: "Айвинз был не только блестящий адвокат, но и "книжный червь" с феноменальной памятью. Скорее шутки ради, чем всерьёз, он засыпал клиентку вопросами по оккультизму, гностицизму. Каббале, белой и чёрной магии. Фейлс в тон Айвинзу пространно рассуждал о нумерологии, астрологии, алхимии, средневековом символизме, неоплатонизме, розенкрейцерах и кватернионах" [64]. Чарлз Флинт, давний друг Айвинза и Фейлса, в своих "Воспоминаниях" сообщает подробности самого судебного процесса:

«...Госпожа, которая выступала главным свидетелем в своём деле, говорила совершенно противоположное тому, чего ждали от неё адвокаты... Осторожные юристы, они заранее обговорили с клиенткой её показания, посоветовав, на что следует обращать особое внимание суда. Но, к их полной растерянности, едва начав, она закусила удила и понеслась вскачь, делая всё наоборот, а после, в ответ на их сетования, объяснила, что рядом с ней в это время стоял её "знакомец" Том [Джон] Кинг (видимый ей одной) и подсказывал, что говорить. После того как суд принял дело к рассмотрению, госпожа покинула город. Она несколько раз писала Айвинзу, расспрашивала о ходе процесса, а в последнем письме, к его полному изумлению, в общих чертах изложила решение суда, которое, как она утверждала, будет вынесено в её пользу через несколько дней. Как она и предсказала, суд действительно подтвердил её право на эту землю, и основания для такого решения почти совпали с теми, что излагались в её письме» [65].

Айвинз и Фейлс были членами престижного бруклинского дискуссионного клуба. Как-то раз они проводили вечер в обществе Фредерика Хинриха, Джеймса Робинсона и Чарлза Адамса, которые состояли в том же клубе. Много лет спустя известный политический реформатор Хинрих вспоминал об этом вечере:

«[Мы] решили в шутку написать мистическую статью о теософии, эзотерической науке и ещё бог знает о чём. Я в то время читал Занони, книгу по розенкрейцерству; а также о жизни Парацельса, — и взял это за основу. Госпожа [ Е.П.Б.] заявляла о своей принадлежности к розенкрейцерам, [в этом ключе Фейлс] и скомпоновал статью "Розенкрейцерство" из наших трёх или четырёх разрозненных заметок. Фейлс также составил из наших имён акростих "Хайраф" (и подписал статью этим именем — С. К.). Мы от души посмеялись над нашим творением и отослали его госпоже в Бостон. Насколько я помню, она опубликовала статью в двух номерах своего журнала и посвятила "Хайрафу" две весьма лестные редакционные статьи... Здешние теософы уверяли меня, что мы, молодые люди, изложили больше, чем знали сами, и здесь не обошлось без вдохновения свыше. Может быть, и так — чего не знаю, того не знаю. Но точно знаю, что на "Хайрафа" потом многократно ссылались в печатных трудах как на авторитет...» [66].

Хинрих имеет в виду выходивший в Бостоне журнал "Спиричуал сайентист". Его издателем и редактором был Джерри Браун. Блаватскую и Олкотта он привлек отважной критикой всевозможных злоупотреблений в спиритуализме. Они посылали ему статьи и оказывали финансовую поддержку [67].

Эссе "Хайрафа" появилось в номерах журнала за 1 и 8 июля, а ответ Е.П.Б. — в двух последующих номерах. Здесь впервые открыто говорится о существовании братств адептов. "Я сообщаю, — пишет Блаватская, — лишь малость из той малости, которую узнала во время своих долгих скитаний, когда вдоль и поперёк объездила Восток, эту колыбель оккультизма". Приведём несколько отрывков из её статьи.

«Среди многочисленных наук, коими занимается хорошо обученная армия усердных исследователей нынешнего века, ни одна... не высмеивается так, как древнейшая из них — наука наук [оккультизм], достопочтенная праматерь всех наших современных пигмеев... По сути дела, оккультизм — это обоюдоострое оружие, которое опасно давать в руки тому, кто не готов посвятить ему свою жизнь. Теория оккультизма, без серьёзной практики, всегда будет в глазах людей, предубеждённых против столь непопулярного дела, только праздной болтовнёй на потребу невежественным старухам. Если оглянуться назад и посмотреть, как относились к спиритуализму последние лет тридцать... то можно ли надеяться, что оккультизм... который соотносится со спиритуализмом как бесконечное с ограниченным... легко приживётся там, где спиритуализм служит предметом насмешек?..

...Хайраф сомневается, существует ли — в Англии или где-нибудь ещё-то, что можно было бы назвать колледжами для обучения неофитов этой Тайной Науке. Могу сказать по личному опыту, что на Востоке такие места есть — в Индии, Малой Азии, да и в других странах... Настоящей, полной [восточной] Каббалой первых веков человечества владеют... всего несколько восточных философов; где они находятся, кто они — мне открыть не позволено... Могу лишь сказать, что такое сообщество существует и что о местонахождении их Братств другим странам знать не дано до того самого дня, когда человечество в массе своей не очнётся от духовной летаргии и не раскроет свои слепые очи навстречу ослепительному свету Истины» [68].

Олкотт добавляет, что в то время, когда западный мир был зачарован феноменальным взлётом науки, современники с крайним изумлением узнавали о том, что существует ещё и древняя наука; что живут в мире люди, которым ведомы её тайны. Затем появились и другие статьи Е.П.Б. по оккультизму. Один из писателей замечает:

«Спиритуалисты 1875 года ничего не знали об этих вещах; достаточно полистать журналы, посвященные спиритуалистическим феноменам и религии, чтобы обнаружить резкий контраст между философской силой сочинений госпожи Блаватской и выдумками банального спиритизма... Двадцать семь лет сеансов не дали истинного прогресса, всё свелось к накоплению множества примитивных психических посланий, не имеющих никакой особой ценности, за исключением чудесного способа их получения» [69].

Из пяти писавших под именем "Хайраф", трое — Айвинз, Хинрих и Робинсон — продолжали общаться с Блаватской. В беседе с их общим другом в 1912 году Айвинз говорил, что "она удивительная женщина; из всех женщин, которых он когда-либо встречал, она, в целом, обладала самыми блестящими познаниями. Он сожалел о её решении посвятить свою жизнь созданию общества и считал, что если бы она занималась только писательством, то удостоилась бы самого широкого признания и жизнь её была бы гораздо спокойнее. Он признавал за ней огромную психическую одарённость, но считал, что ей всё же следовало посвятить свой талант литературе, а не уезжать в Индию учить религии... На его глазах происходило слишком много её феноменов, чтобы он мог сомневаться в ее необычайной одарённости в этом отношении. Единственное, о чём он отзывался критически, — это о её решении взять на себя неблагодарную задачу убеждать людей в существовании иных уровней бытия" [70]. Последуй Е.П.Б. его совету, жизнь её действительно была бы спокойнее и она не приобрела бы столько врагов, особенно среди спиритуалистов. Ибо стоило ей начать открыто писать об опасностях медиумической практики, спиритуалистические газеты принялись в отместку ворошить её личную жизнь, долгие годы поливая её имя грязью. Так, в связи с её смертью в 1891 году Религиозно-философский журнал писал, что "как моральное чудовище, она не знала себе равных среди представительниц своего пола в этой стране. Искусные обманы, на которые она шла, чтобы удовлетворить своё непомерное честолюбие и страсть к хвастовству, а также чтобы прикрыть свои грехи, прекратились только с её смертью" [71]. Весной 1875 года Блаватская записывает в Альбоме:

«Велено начать говорить публике правду о феноменах и об их медиумах. Теперь-то и начнется моё мученичество! Против меня будут все спиритуалисты вкупе с христианами и скептиками! Да свершится, о М.'., Воля Твоя!» [72].