Он не смолкал – и пронзительно-звонок

Был его крик…

Картины и сцены городской жизни окрашены у Некрасова в тона ещё более мрачные, чем картины жизни деревни. Если в стихах, посвященных описанию крестьянского быта, иногда мелькают светлые картины, если у земледельческого труда есть, по выражению поэта, «нарядная сторона», то ничего светлого не видит он в жизни трудового города. Труд никогда, по мнению Некрасова, не обернется городскому бедняку «нарядной его стороной». И говорит он о нем с горечью:

В нашей улице жизнь трудовая:

Начинают, ни свет, ни заря,

Свой ужасный концерт, припевая,

Токари, резчики, слесаря…

Только музыка подневольного труда, труда без радости может восприниматься как «ужасный концерт». И если труд бедняка-горожанина ужасен, то ещё более ужасен труд ребенка. О подневольном детском труде написано Некрасовым стихотворение «Плач детей». В свое стихотворение он ввел яркие подробности, которые можно было наблюдать на русских фабриках, где применялся детский труд: фабричное колесо, наводящее ужас на маленьких рабочих, страшную фигуру надсмотрщицы, «безжалостной старухи» с «красным носом». Муки маленьких тружеников изображены с удивительной силой:

Колесо чугунное вертится,

И гудит, и ветром обдает,

Голова пылает и кружится,

Сердце бьётся, все кругом идет…

Дети уже не в состоянии думать, они потеряли даже то единственное, что освещает самую мрачную жизнь, надежду:

Бесполезно плакать и молиться,

Колесо не слышит, не щадит:

Хоть умри – проклятое вертится,

Хоть умри – гудит, гудит, гудит…

Они уже не могут «ликовать, резвиться и скакать». Их уже не оживит даже природа:

Если б нас сейчас пустили в поле,

Мы в траву попадали бы – спать…

У них одно желание – вернуться домой, но и там их встретит «забота и нужда»:

Там, припав усталой головою

К груди бедной матери своей,

Зарыдав над ней и над собою,

Разорвем на части сердце ей.

Это стихотворение – подлинный обвинительный акт против тех, кто наживается на подневольном труде, кто живет в праздности и не хочет увидеть страданий народа.

Истоки народной трагедии Некрасов видит в абсолютной оторванности дворянско-помещичьей жизни от жизни народной, власти – от крестьянских нужд. Паразитизм «образованных сословий» на крестьянском теле обернулся против самих помещиков, против дворянства, против власти. Некрасовская сатира рисует обреченность, пустоту и безжизненность «верхних» сословий  в поэзии Некрасова формируется жанр стихотворного фельетона, героями, которого становятся «праздно болтающие» и «обагряющие руки в крови» «владельцы роскошных палат. Обращаясь к ним, поэт надеется пробудить их спящую совесть:

Ты, считающий жизнью завидною

Упоение лестью бесстыдною,

Волокитство, обжорство, игру,

Пробудись! Есть ещё наслаждение:

Вороти их! В тебе их спасение!

Но и сам понимает, что его надежды – тщетны:

Но счастливые глухи к добру…

Что тебе эта скорбь вопиющая,

Что тебе этот бедный народ?

Вечным праздником быстро бегущая

Жизнь очнуться тебе не дает.

И к чему? Шелкоперов забавою

Ты народное благо зовешь,

Без него проживешь ты со славою,

И со славой умрешь!

Но даже в сатирических стихах он не занимает позицию верховного судьи, прокурора и обвинителя. Часто он объединяет себя со своими антигероями словом «мы». И получается, что сатира Некрасова обращена и против него самого, - ведь он – «от костей твоих и плоти, остервенелая толпа». Он от рождения несет в себе черты барства и рабства. Может быть, именно поэтому один из мотивов его лирики – мотив вины и покаяния:

Я призван был воспеть твои страданья,

Терпеньем изумляющий народ!

И бросить хоть единый луч сознанья

На путь, которым Бог тебя ведет;

Но, жизнь любя, к её минутным благам

Прикованный привычкой и средой,

Я к цели шел колеблющимся шагом,

Я для неё не жертвовал собой.

И песнь моя бесследно пролетела,

И до народа не дошла она,

Одна любовь сказаться в ней успела

К тебе, моя родная сторона!

За то, что я, черствея с каждым годом,

Её умел в душе моей спасти,

За каплю крови, общую с народом,

Мои вины, о родина! Прости!...

Это чувство Некрасов стремился пробудить в своих современниках, среди которых было немало тех, кто был готов во имя родины и народа пожертвовать и своим благополучием и, если нужно, жизнью… Эти люди – «стан погибающих за великое дело любви»: восторженная, честная, чистая молодежь – выходцы из разных социальных слоев: разночинцы, дети духовенства, мещане, дворяне, отказавшиеся от своих прав и привилегий. Он восхищался их самоотверженностью и в своих стихах звал всех, кому дорого счастье родины примкнуть к стану борцов «за отчизну любезную». Такой призыв звучит в знаменитой «Песне Еремушке», ставшей в середине 60-х годов самым популярным среди молодежи стихотворением поэта.

Композиционно оно распадается на две части. Первая – песня нянюшки, которая стремится передать младенцу опыт выживания в мире, где только подхалимством можно достичь «степеней известны»:

Ниже тоненькой былиночки

Надо голову клонить,

Чтоб на свете сиротиночке

Беспечально век прожить.

Сила ломит и соломушку –

Поклонись пониже ей,

Чтобы старшие Еремушку

В люди вывели скорей.

Вторая – песня проезжего, возмущенного песней няни и не принимающего «пошлый опыт – ум глупцов». Он учит маленького Еремушку совершенно другому:

Жизни вольным впечатлениям

Душу вольную отдай,

Человеческим стремлениям

В ней проснуться не мешай.

С ними ты рожден природою, -

Возлелей их, сохрани!

Братством, Равенством, Свободою

Называются они.

Песня призывает принести в жертву родине не «холопское терпение», а

Необузданную, дикую

К угнетателям вражду

И доверенность великую

К бескорыстному труду.

Современной Некрасову молодежью, песня воспринималась как «правила новой житейской мудрости».

Немало прекрасных стихотворений посвятил поэт новым людям. Среди них цикл стихов, посвященных вождям демократии: Белинскому, Чернышевскому, Добролюбову, Шевченко. Эти стихи давали ответ на вопрос, каким должен быть борец за дело народное, какими духовными качествами он должен обладать. В стихотворении «Памяти Добролюбова» он писал:

Суров ты был, ты в молодые годы

Умел рассудку страсти подчинять,

Учил ты жить для славы, для свободы,

Но более учил ты умирать.

Сознательно мирские наслажденья

Ты отвергал, ты чистоту хранил,

Ты жажде сердца не дал утоленья,

Как женщину ты родину любил,

Свои труды, надежды, помышленья

Ты отдал ей; ты честные сердца

Ей покорял. Взывая к жизни новой,

И светлый рай, и перлы для венца

Готовил ты любовнице суровой…

Некрасов находит просты, но сильные, острые слова, сжатые, но точные выражения для характеристики своего умершего друга. С горечью и с чувством глубокого восхищения, преклонения перед его памятью он восклицает:

Какой светильник разума угас!

Какое сердце биться перестало!

Последняя строфа оборвана на середине строки:

Природа мать! Когда б таких людей

Ты иногда не присылала миру,

Заглохла б нива жизни…

Однако эта незаконченность только усиливает впечатление, как пауза в горячей речи оратора, оборвавшего её под напором нахлынувших чувств.

Стихотворение не столько дает конкретный образ умершего критика, сколько рисует те его черты, которые характерны для всех выдающихся русских патриотов-борцов, для самого Некрасова в том числе.

Итак, что же несет поэзия Некрасова современному читателю? Каково её содержание? Попробуйте сейчас уточнить ту схему, которую вы составили в начале нашего разговора о мотивах лирики Некрасова?

Содержание некрасовской поэзии весьма многообразно: судьба народа и судьбы людей из народа, долг гражданина, любовь, поэт и поэзия, женщина-мать, петербургские углы, народные заступники и народные враги, душевные драмы. И это содержание воплотилось и в уже известных, но переосмысленных Некрасовым жанрах, и в жанрах, которых ещё не знала до сих пор русская поэзия. В поэзии Некрасова удивительным образом соединяются казавшиеся не соединимыми традиции, стили, жанры. В ней звучат и интонации обличительной оды с её пафосом, ораторскими приемами, оборотами высокого стиля, и интонации живой народной речи, с её стилистическими и лексическими особенностями, напевность русской песни и поучительность сказки, мудрость пословиц и поговорок, и «тоска бесконечных равнин».

 Он не гнушается ни поэтическими, ни газетными штампами, ни просторечиями, ни высокой гражданской лексикой. И в то же время каждое его стихотворение – единое поэтическое целое. Эмоциональные опоры его поэзии – «воля», «злоба» и любовь. Этими чувствами проникнуты все его стихи. Он убежден в том, что