Ситуация ролевого взаимодействия: перцептивные механизмы

Социальная перцепция — достаточно разработанная область социально-психологического знания, особенно в вопросах, связанных с формированием первого впечатления о человеке. Если в процессе длительного общения отношения людей становятся индивидуальными, с трудом поддающимися какой-то схематизации, то на первых этапах основная роль отводится различным обобщенным схемам, стереотипам восприятия поступков и чувств другого человека.

Рассмотрим типовые схемы социального восприятия. В их основе лежит хорошо известный эффект ореола: если первое впечатление о человеке в общем позитивно, наблюдатель склонен его переоценивать, если негативно — недооценивать. Действие первого впечатления, создавшего «ореол», может быть весьма продолжительным. Исследования в области интимно-личностных отношений показывают, что оно может продолжаться и год, и полтора при достаточно интенсивном общении. Ю. Крижанская и В. Третьяков выделяют три основных фактора возникновения оценочной ошибки и соответственно три схемы формирования первого впечатления. Каждая схема запускается так или иначе присутствующим в ситуации знакомства определенным фактором: превосходства партнера, привлекательности партнера и сходства воспринимаемого лица с наблюдателем.

145

Первая схема социального восприятия начинает работать в ситуации неравенства партнеров, точнее, когда наблюдатель ощущает превосходство партнера по какому-то важному для него параметру — уму, росту, материальному положению и т. д. Суть происходящего дальше состоит в том, что человек, который превосходит наблюдателя по важному параметру, оценивается им значительно выше и по остальным значимым параметрам. Иначе говоря, происходит его общая личностная переоценка. Умный (с точки зрения наблюдателя) человек становится и весьма порядочным, и ответственным, и хорошим собеседником. При этом чем неувереннее чувствует себя наблюдатель в данный момент, в данной конкретной ситуации, тем меньше надо для запуска этой схемы. Так, в экстремальной ситуации люди часто готовы доверять тем, кого в спокойной обстановке не стали бы и слушать. В 80-х гг. по Москве, пребывающей в состоянии дефицита, прокатилась волна своеобразных мошенничеств. К иногородним людям, приезжающим в Москву с большими суммами наличных денег в надежде «достать» мотоцикл, машину, ковер, новую бытовую технику и томящимся в бесконечных очередях специализированных магазинов, подходили изящные, уверенные люди в хорошей одежде или спецодежде магазина. Спокойно и с достоинством они предлагали человеку помощь в приобретении товара за соответствующую мзду, забирали деньги и спокойно скрывались за дверью «Служебный вход». Естественно, что ни их, ни денег горе-покупатель больше не видел. Когда в милиции им задавали вопрос: «Как же вы могли отдать деньги неизвестно кому?», пострадавшие пожимали плечами, поминали гипноз и всякую магию. Однако дело не в магии, а в социально-психологическом фокусе, который выкидывает с неуверенным человеком фактор превосходства.

И еще одно: человек, которого наблюдатель воспринимает как уступающего ему в значимом параметре, тоже попадает в поле действия фактора превосходства — он незаслуженно недооценивается наблюдателем.

146

Вторая схема связана с восприятием партнера как чрезвычайно привлекательного внешне. Ошибка привлекательности состоит в том, что внешне приятного человека люди склонны переоценивать по другим важным для них психологическим и социальным параметрам. Так, эксперименты Бершайда и Уостера показали, что более красивых по фотографиям людей оценивают как более уверенных в себе, счастливых и искренних, а красивых женщин мужчины склонны считать более заботливыми и порядочными (48). Согласитесь, экспериментальные данные в чем-то противоречат расхожим идеям, которые распространены в бытовом сознании: красивые женщины и (особенно) мужчины, гласят они, чаще всего эгоистичны и не очень умны. Видимо, наши естественные психологические реакции на физическую привлекательность расходятся с тем, что мы же вещаем от имени «народной мудрости». И еще один интересный момент. Имеют ли такие приписывания под собой основания? Может быть, естественная реакция мудра, а так называемая вековая мудрость завистлива? Вот мнение по этому поводу известного исследователя М. Снайдера: «...люди с привлекательной внешностью могут на самом деле начать вести себя дружелюбно, мило и общительно, но не обязательно потому, что они обладают такими чертами личности, а потому что поведение других порождает и поддерживает формы поведения, которые считаются проявлением этих черт» (99, с. 142). Итак, применяя схему, содержащую ошибку по фактору привлекательности, наблюдатель может считать себя очень прозорливым, так как своим отношением к симпатичному человеку стимулировал его к проявлению разных положительных черт.

Наконец, третья схема восприятия партнера запускается его сходством с наблюдателем. Ошибка восприятия состоит в данном случае в том, что людей, которые хорошо относятся к человеку или разделяют какие-то важные его идеи, он склонен оценивать выше и по прочим психологическим показателям. Иначе говоря, люди, близкие мне по убеждениям, в целом лучше людей, исповедующих другие,

147

противоположные взгляды. На этом свойстве социального восприятия построены самые знаменитые приемы манипулятивного общения. Скажем, правило трех «да»: сделай так, чтобы человек в разговоре три раза подряд ответил на твои вопросы «да» (пусть самые простые), и ты можешь рассчитывать на его большую благосклонность при решении принципиальных вопросов. На этом же построена и замечательная универсальная формула взаимопомощи и сотрудничества Маугли: «Мы с тобой одной крови, ты и я».

Рассмотрим теперь такой важный механизм, работающий в ролевой перцептивной ситуации, как стереотипизация — процесс формирования впечатления о воспринимаемом человеке на основе выработанных группой стереотипов. Стереотип — это устойчивый образ или устойчивое представление о каких-либо явлениях, людях, событиях, свойственное представителям той или иной социальной группы.

Разные социальные группы, реальные (нация) или идеальные (профессиональная группа), вырабатывают стереотипы, устойчивые объяснения определенных фактов, привычные интерпретации вещей. Это вполне логично, так как стереотипизация — необходимый и полезный инструмент социального познания мира. Он позволяет быстро и достаточно надежно категоризовать, упрощать социальное окружение человека, сделать его понятным, а следовательно, и прогнозируемым. Таким образом, селекция, ограничение, категоризация огромной массы социальной информации, ежеминутно обрушивающейся на человека, — когнитивная основа стереотипизации. Оценочная поляризация в пользу своей группы, дающая человеку чувство принадлежности и защищенности, — мотивационная основа этого механизма. Г. Тэджфел выделяет четыре функции стереотипов, две из которых реализуются на индивидуальном уровне, две — на групповом. Значение стереотипа для каждого члена группы:

□ селекция социальной информации;

□ создание и поддержание положительного «я-образа».

148

Для группы в целом:

□ формирование и поддержание групповой идеологии, объясняющей и оправдывающей поведение группы;

□ создание и поддержание положительного «мы-образа» (132).

Рождение социальных стереотипов связано с определенными социальными ситуациями. В некоторой конкретной ситуации тот или иной образ хорошо выполнял перечисленные выше функции и потому закрепился в виде стереотипа. Но социальная ситуация жизни группы и входящих в нее людей меняется значительно быстрее, чем порожденные ими же стереотипы. В результате стереотип начинает жить собственной жизнью, влияя на то, как развиваются отношения данной группы с другими группами, данного человека — с другими людьми. При своем рождении групповые стереотипы часто проходят стадию, связанную с уже упоминавшейся в этой книге закономерностью формирования «социальных» местоимений: «они — мы — я». Конкретно вначале именно другая группа (та, по отношению к которой формируется стереотип) имеет качественную определенность. Своя же группа дословно определяется как «та, которая не...», то есть через отрицание. Лишь позднее возникают собственные качества, не обязательно построенные по принципу «наоборот».

В бытовом сознании существуют два устойчивых мифа, связанных со стереотипами. Первый миф рассматривает стереотип как систему представлений о другой группе, содержащую в основном негативные, враждебные характеристики и отношения. Это не соответствует действительности. Стереотипы возникают как ответ на реальные взаимоотношения групп. Они насыщаются (иногда в преувеличенном виде) теми эмоциями, которые характерны для этих отношений. В одном случае тенденция субъективно увеличивать различия между группами может быть сведена практически к нулю, тогда возникают симпатичные, привлекательные образы других групп, возможно, с оттенком безобидной иронии. В других случаях

149

история взаимоотношений отражается в стереотипе в виде злого сарказма, унизительных характеристик другой группы.

Второй миф связан с восприятием стереотипа как искаженного, догматичного приема социального познания. «Ты мыслишь стереотипно» — этой фразой подчеркивают скудость, бесперспективность умственных построений собеседника. Оценочное отношение к стереотипу как таковому противоречит его природе. Стереотипизация — это механизм, он всегда есть там, где происходит социальное взаимодействие. Он не может быть хорошим или плохим. Другое дело, что его возможности локальны, ограничены зоной действия ситуации межгруппового, ролевого восприятия. Перенос стереотипов в ситуации межличностного понимания, подмена им более тонких механизмов настройки на другого человека искажает восприятие, разрушает общение и взаимодействие. У стереотипа есть своя «экологическая ниша», своя разрешающая способность. Целые области человеческих отношений — вне его компетенции. Например, воспитательные отношения. Но мы обратимся к анализу педагогических стереотипов чуть ниже. Сейчас рассмотрим еще два механизма межгруппового восприятия, которые по своей сути являются частными случаями стереотипизации.

Физиогномическая редукция — это попытка судить о внутренних психологических особенностях человека, его поступках и прогнозировать его поведение на основе типичных для некоторой группы черт его внешности. Очень активно этот механизм работает в области межэтнических отношений: «Фиксирую у человека типичные этнические черты — накладываю на него стереотипный образ представителя данного этноса — строю свое поведение определенным образом». В простейших ситуациях социального взаимодействия этот механизм работает весьма успешно.

Внутригрупповой фаворитизм — тенденция благоприятствовать в оценке членам своей группы по сравнению с представителями других групп. То есть «наши» в целом всегда лучше «не наших». Поэтому в чужом городе люди так радуются землякам, в чужой стране —

150

соотечественникам. Не всегда, скажете вы и будете правы. Фаворитизм присущ не всем группам, а только сильным, благополучно развивающимся, с позитивной системой внутригрупповых ценностей, мощными силами сплочения. Тем группам, которые переживают времена конфликта, распада, переструктурирования целей и ценностей, может быть не до фаворитизма. Более того, в них может возникать явление противоположного характера: тенденция благоприятствовать в оценке членам другой конкретной или любых других групп. Первое характерно для ситуаций, когда большая, экспансивно настроенная группа претендует на распространение своего влияния среди членов данной, слабой группы. Так происходит, скажем, с некоторыми малыми народами мира, в том числе и России. Второе характерно для тех случаев, когда ослабляются внутренние центробежные силы, превращающие группу в целое: общие цели, ценности, нормы. Похоже, что через это состояние прошла или еще проходит и наша страна.

Вновь обратимся к мнению Марка Снайдера: «Стереотипы могут создавать собственную реальность. Они направляют социальное взаимодействие в такое русло, что стереотипно воспринимаемый индивид начинает своим поведением подтверждать стереотипные впечатления о себе другого человека» (99, с. 142). Стереотип, способный порождать новую реальность и отношений, и внутреннего мира воспринимаемого человека, получил общее название «стереотип ожидания». Есть у него и другие названия, больше известные в педагогической психологии: «самоактуализирующееся пророчество» (19), «эффект Пигмалиона». Механизм, обеспечивающий работу этого стереотипа, заложен в сам процесс социальной перцепции: наблюдатель на основе своих «перцептивных» изысканий формирует собственную стратегию поведения по отношению к наблюдаемому и реализует ее. Наблюдаемый, строя собственное поведение, отталкивается от этой стратегии, а следовательно, и от субъективного мнения о нем, которое сложилось в голове наблюдателя. Если наблюдатель — авторитетный человек, наблюдаемый будет стараться вписаться

151

в ту модель поведения, которую ему предложили. «Пророчество» (субъективная оценка, сделанная наблюдателем) начнет действовать.

Посмотрим, как работает стереотип ожидания в области воспитательных отношений.

Кстати, педагогическая профессия в целом относится к рискованным с точки зрения стереотипизации представлений о самом себе, учениках, деятельности. Вещание «вечных» истин, возможность опереться на авторитет — все это создает питательную среду для развития стереотипов. Один из важнейших результатов педагогической стереотипизации — формирование в сознании учителя образа идеального ученика. Это такой ученик, который подтверждает учителя в роли успешного педагога и делает его работу приятной: готовый к сотрудничеству, стремящийся к знаниям, дисциплинированный. Детей, похожих на этот идеал, учитель воспринимает не только как хороших учеников, но и как хороших людей, приятных в общении, порядочных и развитых. Дети, подходящие под противоположный образ «плохих учеников», воспринимаются как безразличные, агрессивные, плохие люди, являются источником отрицательных эмоций педагога (140).

Что же дальше? Ожидания, формирующиеся у учителей по отношению к ребенку, и в самом деле начинают определять его реальные достижения. Связано это не только с необъективностью учителей, ставших жертвой собственных стереотипов, но и с тем, что под влиянием таких ожиданий формируется самовосприятие ребенка. Как отмечает западный психолог Рист, многие дети обречены влачить в школе жалкое существование и испытывать неприязнь к себе только потому, что за ними с самого начала закрепился ярлык недоразвитых, неуравновешенных, неспособных. То есть обратная связь от учителей к ученику, имеющая форму ожиданий, срабатывает, по словам Р. Бернса, как «самоактуализирующееся пророчество» (19). Это легко показать на примерах.

Так, в одном из экспериментов Паларди выявлял мнения учителей первых классов о темпах усвоения навыков чтения у мальчиков

152

и девочек. Была выделена группа учителей, считавших, что здесь половые различия значения не имеют, и группа учителей, считающих, что мальчики хуже усваивают такие навыки. Замеры, проведенные через год, показали, что в классах учителей первой группы различий в качестве чтения между мальчиками и девочками не было, а в классах учителей второй группы такие различия были (48).

Экспериментально показано, что стереотип ожидания может формироваться не только на основе идеального образа ученика или теоретических педагогических концепций учителя, но даже на основе имени ребенка. Исследования Гарвуда показали, что дети, носящие имя, которое нравится учителю, обладают более позитивным внутренним отношением к себе по сравнению с детьми, носящими неприятные педагогам имена. Имя может влиять и на ожидания учителя, связанные с успехами в учебе данного ребенка (48).

Стереотип ожидания является реально действующим фактором педагогического процесса. Связано это с тем, что он проявляется не только в установках и ожиданиях учителя, но весьма активно и в его поведении. Рассмотрим, как проявляется стереотип ожидания в педагогической практике.

В отношении к ответам учеников. «Хороших» учеников вызывают чаще и активнее поддерживают. «Плохому» ученику учитель через свои жесты и фразы с самого начала дает понять, что ничего хорошего он от него не ждет. Возникает парадокс: объективно на опрос «плохих» учеников педагог затрачивает меньше времени, чем на опрос «хороших», однако в сознании учителя, подверженного стереотипу ожидания, ситуация субъективно переворачивается, и он искренне считает, что тратит львиную долю учебного времени на отстающих.

В помощи при ответах. Незаметно для себя, чтобы подтвердить свои ожидания, учитель подсказывает и помогает «хорошим». Однако он убежден, что вытягивает именно «плохого» ученика.

В характерных высказываниях в адрес «хороших» и «плохих» учеников.

153

Плохих критикуют больше и резче с использованием обобщений типа «Опять не выучил», «Как всегда ты...» и т. д. (140).

Стереотип ожидания может иметь и позитивные последствия, если в отношении слабого ребенка учителю удалось выработать положительные ожидания. Однако исследования показывают, что на отрицательном полюсе данный стереотип работает эффективнее и последовательнее. В целом три фактора определяют результат влияния на ученика стереотипа ожидания:

□ представление учителя о способностях ученика;

□ представление самого ученика о своих возможностях;

□ значимость мнения учителя для ученика.

Значит, можно ждать результатов в тех случаях, когда учитель, высоко оценивающий ученика, является для него авторитетом, и когда сам ученик высокого мнения о своих возможностях. А также в тех случаях, когда учитель крайне низкого мнения о способностях ребенка и у самого ученика уже не находится слов для самоподдержки (19). Из сказанного понятно, что особенно мощно и губительно стереотип ожидания может работать в начальной школе.