Не все то золото, что блестит. 1 страница

---------------------

В XIV-XV веках заканчивается эпоха Средневековья, уступая место эпохе Возрождения. Переходное время между двумя эпохами называется Предвозрождением. Этот переход охватывает все сферы жизни, в особенности культуру и литературу. Для этого времени характерно особое внимание к внутренней жизни человека, его чувствам. В древнерусской литературе формируется новый стиль – эмоционально-экспрессивный, позволяющий с большой полнотой показать человеческие эмоции. Авторы житийной литературы начали прибегать к этому стилю, чтобы использовать его возможности для передачи своего восхищения перед подвигами святых, для более глубокого изображения переживаний, чувств героев. Вот, например, как Епифаний Премудрый выражает свое личной отношение к старцу Сергию в начале «Жития…»:

«Удивляюсь, прошло столько лет, и житие его не написано; очень сожалел я, как о таком старце, пречудном и предобром, умершем 26 лет назад, никто не решился написать, ни дальние, ни ближние, ни большие, ни меньшие: большие не желали, а меньшие не смели».

Для придания выразительности повествованию Епифаний Премудрый использует прием плетения словес. Этот прием заключается в том, что автор прибегает к большому количеству эпитетов, метафор, синонимов, длинному ряду однокоренных слов и тем самым создает яркий, украшенный, эмоциональный язык жития. Вот пример из вступления к «Житию…»:

«Но точно разузнав, услышав и увидев, что никто и нигде не говорил и не писал о старце, я, когда про это вспомню и услышу, то думаю и размышляю: такое тихое, дивное и добродетельное житие его остается не написанным так много лет, то размышляя, недоумеваю, печалюсь, не разумею и загораюсь желанием писать».

Следуя канону житийной литературы, Епифаний Премудрый повествует о наиболее важных эпизодах жизни и подвигах Сергия. Основными структурными элементами жития были вступление, рассказ о благочестивых родителях героя, предзнаменование его святости, уединение героя и изучение святого писания, уход в «пустынь» или в монастырь, борьба с бесом, основание своего монастыря, приход в монастырь братии, предсказание собственной кончины, благочестивая смерть, посмертные чудеса и заключительная похвала. Все эти элементы содержания жития отразились в повествовании о преподобном Сергии.

Произведение Епифания Премудрого посвящено основателю Троице-Сергиева монастыря. Житие построено таким образом, что оно отражает дух Святой Троицы: его структура, построение фразы, словесные повторы пронизаны числом «три». И отдельные эпизоды жизни святого также состоят из трех частей. Так, провозглашение святости ребенка в утробе матери звучит троекратно. Этот прием тринитарной организации произведения применялся в дальнейшем в русской литературе, к примеру, в поэме М.Ю. Лермонтова «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».

«Житие Сергий Радонежского» Епифания Премудрого является важнейшим памятником древнерусской литературы. В нем писатель-агиограф описал жизнь святого Сергия, изобразил процесс формирования монашества Северной Руси, отразил историческую эпоху XIV века в русской жизни и борьбу народа против монголо-татарского владычества. «Житие Сергия Радонежского» представляет собой размышление о Святой Троице, подобно тому как это выразилось в живописи великого современника Епифания Премудрого – Андрея Рублева.

В

1. Чем восхищает и удивляет личность Сергия? Как в разных эпизодах «Жития…» раскрывается духовное богатство Сергия, его нравственные качества? Как автор, изображая внешний облик, поступки, поведение Сергия, отношения его с другими людьми, создает образ героя, выражает свое отношение к нему?

2. Приведите примеры использования Епифанием Премудрым приема плетения словес. С какой целью обращается к этому изобразительному средству автор?

3. В чем проявляются особенности авторской манеры Епифания Премудрого? (В случае затруднения перечитайте еще раз текст «Автор литературного произведения» на с ??). Сформулируйте ее основные черты и приведите примеры из текста жития.

4. Сформулируйте основные черты канона жития, подобрав иллюстрации из текста произведения Епифания Премудрого.

5. Какие события жизни Сергия были наиболее интересны для чтения и оказали на вас особое влияние? Чем именно?

Г

1. Рассмотрите репродукцию картины М.И.Авилова «Поединок на Куликовом поле» (с. ??). Знаете ли вы, какое событие послужило сюжетом этой картины? В случае затруднения обратитесь к специальной литературе или Интернету.

2. Рассмотрите репродукции картин и А.П.Бубнова «Утро на Куликовом поле» (с??) и М.И.Авилова, обратив внимание на годы создания этих картин. Подумайте, почему именно в это время сюжеты из древнерусской истории были столь актуальны. Можете ли вы назвать другие произведения живописи, музыки, кинематографии, созданные в то же время на основе сюжетов древнерусской истории?

Д

Как соотносятся с содержанием «Жития…» слова писателя Б. Зайцева: «В тяжелые времена крови, насилия, свирепости, предательств, подлости неземной облик Сергия утоляет и поддерживает. Не оставив по себе писаний, Сергий будто бы ничему не учит. Но он учит именно всем обликом своим: одним он утешение и освежение, другим – немой укор. Безмолвно Сергий учит самому простому: правде, прямоте, мужественности, труду, благоговению и вере»?

Е

Идейно-художественная и композиционная роль числа «три» в «Житии преподобного и богоносного отца нашего, игумена Сергия, чудотворца».

Николай Михайлович Карамзин

Портрет

(1766-1826)

А

Читая тексты, включенные в данный раздел, соберите материал для устного (письменного) развернутого ответа на вопрос: Согласны ли вы с утверждением В.Г. Белинского: «Он (Карамзин) первый на Руси начал писать повести, в которых действовали люди, изображалась жизнь сердца и страстей посреди обыкновенного быта»?

Размышляя над высказыванием, найдите ответы на вопросы:

· В чем новаторство Карамзина в русской литературе (Почему «Он первый на Руси…»?)?

· Что имеет в виду Белинский, утверждая, что Карамзин «первый на Руси начал писать повести, в которых действовали люди»?

· Что значит «жизнь сердца» в произведениях Карамзина?

· Какова роль «обыкновенного быта» в произведениях Карамзина?

––––––––––––

Николай Михайлович Карамзин – русский писатель и историограф. Его жизнь пришлась на время, когда в России, как в Европе и во всем мире, происходили кардинальные перемены в обществе, политике и культуре. Первая половина жизни Карамзина прошла при правлении императрицы Екатерины II (1762-1796) – эпохе Просвещения и подъема самобытной русской литературы; за ним следовали годы правления императора Павла I (1796-1801), отмеченные жесткой казарменной дисциплиной и множеством запретов в культурной жизни. Наступившее затем время правления императора Александра I (1801-1825) было насыщено сложными историческими событиями, такими как реформы во всех сферах жизни общества, победа в Отечественной войне с войсками Наполеона, рост политических волнений в стране, закончившихся восстанием декабристов в 1825 году. В первой четверти XIX века русская литература утверждается как равная среди великих западноевропейских литератур – английской, немецкой, французской. Основой этого процесса стало творчество Карамзина.

Карамзин родился 1 декабря 1766 года в Симбирской губернии, до 14 лет рос в отцовской деревне, после чего молодого человека привезли в Москву и отдали в пансион московского профессора И.М. Шадена. Помимо учебы в пансионе, где он овладел немецким и французским языками, Карамзин также посещал лекции в Московском университете. Затем Карамзин пробует себя на военной службе, но скоро уходит в отставку и увлекается передовыми идеями под влиянием кружка выдающегося русского просветителя XVIII века Николая Ивановича Новикова. В те же годы Карамзин пробует себя в писательстве и издательском деле – принимает участие в детском журнале для чтения, основанном Новиковым.

Поворотным событием в жизни Карамзина стало путешествие по Западной Европе в 1789-1790 годах, совпавшее с началом Великой Французской революцией. Карамзин объехал Англию, Германию, Францию, Швейцарию, посетив столицы и крупнейшие города. Близкое знакомство с новейшей жизнью Европы нашло отражение в деятельности Карамзина после возвращения: он начинает издавать «Московский журнал» и публикует в нем «Письма русского путешественника» – первое в русской литературе сочинение, благодаря которому читатели могли сопоставить жизнь России и Западной Европы. В 1792 году Карамзин пишет повесть «Бедная Лиза», ставшую самым выдающимся произведением русского сентиментализма. В 1803 году Карамзин получает титул придворного историографа и до самой смерти в 1826 году трудится над созданием полной истории России – «Истории Государства Российского». Всего Карамзин успели создать 12 томов своего труда, описав русскую истории древних времен до начала XVII века – Смутного времени.

Карамзин внес огромный вклад в русскую литературу и культуру как просветитель, писатель и историк: он познакомил русского читателя с современной европейской жизнью, заложил основы стилярусской прозы, описал около девяти веков русской истории. Все значительные писатели-современники черпали темы и сюжеты для своих произведений из «Истории…» Карамзина. Стиль и язык прозы Карамзина оказал влияние на творчество А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя.

Б

1. Современником каких событий в жизни России был Карамзин?

2. Почему путешествие по Европе стало поворотным моментом в жизни Карамзина?

3. Каково значение творчества Карамзина в русской литературе и историографии?

Сентиментализм – художественное течение второй половины XVIII века. В основе литературных произведений сентиментализма лежало изображение чувств и душевных переживаний человека: любовь, дружба, скорбь по уходящей молодости, умиление красотой мира. Сентиментализм приходит на смену классицизму и предшествует романтизму в литературе. К наиболее значительным произведениям сентиментализма относятся «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Лоренса Стерна, «Новая Элоиза» Жан-Жака Руссо, «Страдания юного Вертера» Иоганна Вольфганга Гете, «Бедная Лиза» Николая Михайловича Карамзина.

Литературный стиль – совокупность и единство литературных приемов и языковых средств для изложения содержания и выражения идей литературного произведения. Например, в сентименталистской литературе при описании жизненных явлений на передний план выходит изображение чувств, поэтому для стиля литературы сентиментализма характерны повышенная эмоциональность героев, их поведения и речи, а также строй языка, авторские проникновенные обращения к читателю, восклицания, употребление эмоционально-экспрессивной лексики. Примером служит стиль повести Карамзина «Бедная Лиза»:

Но всего чаще привлекает меня к стенам Си…нова монастыря – воспоминание о плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы. Ах! Я люблю те предметы, которые трогают мое сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби!»

Повесть Н.М.Карамзина «Бедна Лиза»

Карамзин написал повесть «Бедная Лиза» в 1792 году в возрасте 26 лет. К этому времени писатель хорошо освоил современную ему литературу, был знаком с русской и европейской жизнью, проникся передовыми идеями своей эпохи, и «Бедная Лиза» возникла в результате этого опыта. Повесть оказалась литературным достижением не только самого Карамзина, но стала важнейшей вехой, точкой отсчета для дальнейшего развития русской литературы. Исследователь творчества Карамзина, академик В.Н. Топоров так охарактеризовал значение повести: «“Бедная Лиза” – именно тот корень, из которого выросло древо русской классической прозы».

В основе сюжета повести «Бедная Лиза» лежит история любви бедной крестьянской девушки к молодому аристократу Эрасту. Сама история обманутой любви была обычной в литературе, однако в повести Карамзина она поразила читателей своей искренностью и чувствительностью. Новизна повести состояла в том, что писатель сумел тронуть сердце читателя, пробудить в нем чувство сострадания и нравственной справедливости. Этот эффект объясняется словами самого Карамзина, показывающими, какую ответственность он ощущал перед читателем, взявшись донести до него свои мысли и чувства: «Ты берешься за перо и хочешь быть автором: спроси же у самого себя, наедине, без свидетелей, искренно: каков я? ибо ты хочешь писать портрет души и сердца своего» (из заметки «Что нужно автору?», альманах «Аглая» за 1794 г.).

--------

Бедная Лиза

А

Читая повесть, найдите в ней слова «И крестьянки любить умеют!». К какому герою повести они относятся и по какому поводу сказаны?

Может быть, никто из живущих в Москве не знает так хорошо окрестностей города сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никто более моего не бродит пешком, без плана, без цели – куда глаза глядят – по лугам и рощам, по холмам и равнинам. Всякое лето нахожу новые приятные места или в старых новые красоты.

Но всего приятнее для меня то место, на котором возвышаются мрачные, готические башни Си...нова монастыря[25]. Стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся! Внизу расстилаются тучные[26], густо-зеленые цветущие луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов[27], которые плывут от плодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом. На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тению дерев, поют простые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для них единообразные. Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый Данилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевы горы. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, три или четыре деревеньки и вдали село Коломенское с высоким дворцом своим.

Часто прихожу на сие место и почти всегда встречаю там весну; туда же прихожу и в мрачные дни осени горевать вместе с природою. Страшно воют ветры в стенах опустевшего монастыря, между гробов, заросших высокою травою, и в темных переходах келий. Там, опершись на развалины гробных[28] камней, внимаю глухому стону времен, бездною минувшего поглощенных, – стону, от которого сердце мое содрогается и трепещет. Иногда вхожу в келии и представляю себе тех, которые в них жили, – печальные картины! Здесь вижу седого старца, преклонившего колена перед распятием и молящегося о скором разрешении земных оков своих, ибо все удовольствия исчезли для него в жизни, все чувства его умерли, кроме чувства болезни и слабости. Там юный монах – с бледным лицом, с томным взором – смотрит в поле сквозь решетку окна, видит веселых птичек, свободно плавающих в море воздуха, видит – и проливает горькие слезы из глаз своих. Он томится, вянет, сохнет – и унылый звон колокола возвещает мне безвременную смерть его. Иногда на вратах храма рассматриваю изображение чудес, в сем монастыре случившихся, там рыбы падают с неба для насыщения жителей монастыря, осажденного многочисленными врагами; тут образ богоматери обращает неприятелей в бегство. Все сие обновляет в моей памяти историю нашего отечества – печальную историю тех времен, когда свирепые татары и литовцы огнем и мечом опустошали окрестности российской столицы и когда несчастная Москва, как беззащитная вдовица, от одного бога ожидала помощи в лютых своих бедствиях.

Но всего чаще привлекает меня к стенам Си...нова монастыря – воспоминание о плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы. Ах! Я люблю те предметы, которые трогают мое сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби!

Саженях[29] в семидесяти от монастырской стены, подле березовой рощицы, среди зеленого луга, стоит пустая хижина, без дверей, без окончин[30], без полу; кровля давно сгнила и обвалилась. В этой хижине лет за тридцать перед сим жила прекрасная, любезная Лиза с старушкою, матерью своею.

Отец Лизин был довольно зажиточный поселянин[31], потому что он любил работу, пахал хорошо землю и вел всегда трезвую жизнь. Но скоро по смерти его жена и дочь обедняли. Ленивая рука наемника худо обработывала поле, и хлеб перестал хорошо родиться. Они принуждены были отдать свою землю внаем, и за весьма небольшие деньги. К тому же бедная вдова, почти беспрестанно проливая слезы о смерти мужа своего – ибо и крестьянки любить умеют! – день ото дня становилась слабее и совсем не могла работать. Одна Лиза, – которая осталась после отца пятнадцати лет, – одна Лиза, не щадя своей нежной молодости, не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь – ткала холсты, вязала чулки, весною рвала цветы, а летом брала ягоды – и продавала их в Москве. Чувствительная, добрая старушка, видя неутомимость дочери, часто прижимала ее к слабо биющемуся сердцу, называла божескою милостию, кормилицею, отрадою старости своей и молила бога, чтобы он наградил ее за все то, что она делает для матери. «Бог дал мне руки, чтобы работать, – говорила Лиза, – ты кормила меня своею грудью и ходила за мною, когда я была ребенком; теперь пришла моя очередь ходить[32] за тобою. Перестань только крушиться[33], перестань плакать: слезы наши не оживят батюшки». Но часто нежная Лиза не могла удержать собственных слез своих – ах! она помнила, что у нее был отец и что его не стало, но для успокоения матери старалась таить печаль сердца своего и казаться покойною и веселою. – «На том свете, любезная Лиза, – отвечала горестная старушка, – на том свете перестану я плакать. Там, сказывают, будут все веселы; я, верно, весела буду, когда увижу отца твоего. Только теперь не хочу умереть – что с тобою без меня будет? На кого тебя покинуть? Нет, дай бог прежде пристроить тебя к месту! Может быть, скоро сыщется добрый человек. Тогда, благословя вас, милых детей моих, перекрещусь и спокойно лягу в сырую землю».

Прошло два года после смерти отца Лизина. Луга покрылись цветами, и Лиза пришла в Москву с ландышами. Молодой, хорошо одетый человек, приятного вида, встретился ей на улице. Она показала ему цветы – и закраснелась. «Ты продаешь их, девушка?» – спросил он с улыбкою. – «Продаю», – отвечала она. – «А что тебе надобно?» – «Пять копеек». – «Это слишком дешево. Вот тебе рубль». – Лиза удивилась, осмелилась взглянуть на молодого человека, – еще более закраснелась и, потупив глаза в землю, сказала ему, что она не возьмет рубля. – «Для чего же?» – «Мне не надобно лишнего». – «Я думаю, что прекрасные ландыши, сорванные руками прекрасной девушки, стоят рубля. Когда же ты не берешь его, вот тебе пять копеек. Я хотел бы всегда покупать у тебя цветы: хотел бы, чтоб ты рвала их только для меня». – Лиза отдала цветы, взяла пять копеек, поклонилась и хотела идти, но незнакомец остановил ее за руку. – «Куда же ты пойдешь, девушка?» – «Домой». – «А где дом твой?» – Лиза сказала, где она живет, сказала и пошла. Молодой человек не хотел удерживать ее, может быть, для того, что мимоходящие начали останавливаться и, смотря на них, коварно усмехались.

Лиза, пришедши домой, рассказала матери, что с нею случилось. «Ты хорошо сделала, что не взяла рубля. Может быть, это был какой-нибудь дурной человек...» – «Ах нет, матушка! Я этого не думаю. У него такое доброе лицо, такой голос...» – «Однако ж, Лиза, лучше кормиться трудами своими и ничего не брать даром. Ты еще не знаешь, друг мой, как злые люди могут обидеть бедную девушку! У меня всегда сердце бывает не на своем месте, когда ты ходишь в город; я всегда ставлю свечу перед образ и молю господа бога, чтобы он сохранил тебя от всякой беды и напасти». – У Лизы навернулись на глазах слезы; она поцеловала мать свою.

На другой день нарвала Лиза самых лучших ландышей и опять пошла с ними в город. Глаза ее тихонько чего-то искали. Многие хотели у нее купить цветы, но она отвечала, что они непродажные, и смотрела то в ту, то в другую сторону. Наступил вечер, надлежало возвратиться домой, и цветы были брошены в Москву-реку. «Никто не владей вами!» – сказала Лиза, чувствуя какую-то грусть в сердце своем. – На другой день ввечеру сидела она под окном, пряла и тихим голосом пела жалобные песни, но вдруг вскочила и закричала: «Ах!..» Молодой незнакомец стоял под окном.

«Что с тобой сделалось?» – спросила испугавшаяся мать, которая подле нее сидела. – «Ничего, матушка, отвечала Лиза робким голосом, – я только его увидела». – «Кого?» – «Того господина, который купил у меня цветы». Старуха выглянула в окно. Молодой человек поклонился ей так учтиво, с таким приятным видом, что она не могла подумать об нем ничего, кроме хорошего. «Здравствуй, добрая старушка! – сказал он. – Я очень устал; нет ли у тебя свежего молока?» Услужливая Лиза, не дождавшись ответа от матери своей – может быть, для того, что она его знала наперед, – побежала на погреб – принесла чистую кринку[34], покрытую чистым деревянным кружком, – схватила стакан, вымыла, вытерла eго белым полотенцем, налила и подала в окно, но сама смотрела в землю. Незнакомец выпил – и нектар из рук Гебы[35] не мог бы показаться ему вкуснее. Всякий догадается, что он после того благодарил Лизу и благодарил не столько словами, сколько взорами. Между тем добродушная старушка успела рассказать ему о своем горе и утешении – о смерти мужа и о милых свойствах дочери своей, об ее трудолюбии и нежности, и проч. и проч. Он слушал ее со вниманием, но глаза его были – нужно ли сказывать где? И Лиза, робкая Лиза посматривала изредка на молодого человека; но не так скоро молния блестит и в облаке исчезает, как быстро голубые глаза ее обращались к земле, встречаясь с его взором. – «Мне хотелось бы, – сказал он матери, – чтобы дочь твоя никому, кроме меня, не продавала своей работы. Таким образом, ей незачем будет часто ходить в город, и ты не принуждена будешь с нею расставаться. Я сам по временам могу заходить к вам». – Тут в глазах Лизиных блеснула радость, которую она тщетно сокрыть хотела; щеки ее пылали, как заря в ясный летний вечер; она смотрела на левый рукав свой и щипала его правою рукою. Старушка с охотою приняла сие предложение, не подозревая в нем никакого худого намерения, и уверяла незнакомца, что полотно, вытканное Лизой, и чулки, вывязанные Лизой, бывают отменно хороши и носятся долее всяких других. – Становилось темно, и молодой человек хотел уже идти. «Да как же нам называть тебя, добрый, ласковый барин?» – спросила старуха. – «Меня зовут Эрастом», – отвечал он. – «Эрастом, – сказала тихонько Лиза, – Эрастом!» Она раз пять повторила сие имя, как будто бы стараясь затвердить его. – Эраст простился с ними до свидания и пошел. Лиза провожала его глазами, а мать сидела в задумчивости и, взяв за руку дочь свою, сказала ей: «Ах, Лиза! Как он хорош и добр! Если бы жених твой был таков!» Все Лизино сердце затрепетало. «Матушка! Матушка! Как этому статься? Он барин, а между крестьянами...» – Лиза не договорила речи своей.

Теперь читатель должен знать, что сей молодой человек, сей Эраст был довольно богатый дворянин, с изрядным разумом и добрым сердцем, добрым от природы, но слабым и ветреным. Он вел рассеянную жизнь, думал только о своем удовольствии, искал его в светских забавах, но часто не находил: скучал и жаловался на судьбу свою. Красота Лизы при первой встрече сделала впечатление в его сердце. Он читывал романы, идиллии[36], имел довольно живое воображение и часто переселялся мысленно в те времена (бывшие или не бывшие), в которые, если верить стихотворцам, все люди беспечно гуляли по лугам, купались в чистых источниках, целовались, как горлицы, отдыхали под розами и миртами и в счастливой праздности все дни свои провождали. Ему казалось, что он нашел в Лизе то, чего сердце его давно искало. «Натура призывает меня в свои объятия, к чистым своим радостям», – думал он и решился – по крайней мере на время – оставить большой свет.

Обратимся к Лизе. Наступила ночь – мать благословила дочь свою и пожелала ей кроткого сна, но на сей раз желание ее не исполнилось: Лиза спала очень худо. Новый гость души ее, образ Эрастов, столь живо ей представлялся, что она почти всякую минуту просыпалась, просыпалась и вздыхала. Еще до восхождения солнечного Лиза встала, сошла на берег Москвы-реки, села на траве и, подгорюнившись, смотрела на белые туманы, которые волновались в воздухе и, подымаясь вверх, оставляли блестящие капли на зеленом покрове натуры[37]. Везде царствовала тишина. Но скоро восходящее светило дня пробудило все творение: рощи, кусточки оживились, птички вспорхнули и запели, цветы подняли свои головки, чтобы напитаться животворными лучами света. Но Лиза все еще сидела подгорюнившись. Ах, Лиза, Лиза! Что с тобою сделалось? До сего времени, просыпаясь вместе с птичками, ты вместе с ними веселилась утром, и чистая, радостная душа светилась в глазах твоих, подобно как солнце светится в каплях росы небесной; но теперь ты задумчива, и общая радость природы чужда твоему сердцу. – Между тем молодой пастух по берегу реки гнал стадо, играя на свирели. Лиза устремила на него взор свой и думала: «Если бы тот, кто занимает теперь мысли мои, рожден был простым крестьянином, пастухом, – и если бы он теперь мимо меня гнал стадо свое: ах! я поклонилась бы ему с улыбкою и сказала бы приветливо: „Здравствуй, любезный пастушок! Куда гонишь ты стадо свое? И здесь растет зеленая трава для овец твоих, и здесь алеют цветы, из которых можно сплести венок для шляпы твоей“. Он взглянул бы на меня с видом ласковым – взял бы, может быть, руку мою... Мечта!» Пастух, играя на свирели, прошел мимо и с пестрым стадом своим скрылся за ближним холмом.

Вдруг Лиза услышала шум весел – взглянула на реку и увидела лодку, а в лодке – Эраста.

Все жилки в ней забились, и, конечно, не от страха. Она встала, хотела идти, но не могла. Эраст выскочил на берег, подошел к Лизе и – мечта ее отчасти исполнилась: ибо он взглянул на нее с видом ласковым, взял ее за руку... А Лиза, Лиза стояла с потупленным взором, с огненными щеками, с трепещущим сердцем – не могла отнять у него руки – не могла отворотиться, когда он приближился к ней с розовыми губами своими... Ах! Он поцеловал ее, поцеловал с таким жаром, что вся вселенная показалась ей в огне горящею! «Милая Лиза! – сказал Эраст. – Милая Лиза! Я люблю тебя», и сии слова отозвались во глубине души ее, как небесная, восхитительная музыка; она едва смела верить ушам своим и... Но я бросаю кисть. Скажу только, что в сию минуту восторга исчезла Лизина робость – Эраст узнал, что он любим, любим страстно новым, чистым, открытым сердцем.

Они сидели на траве, и так, что между ими оставалось не много места, – смотрели друг другу в глаза, говорили друг другу: «Люби меня!», и два часа показались им мигом. Наконец Лиза вспомнила, что мать ее может об ней беспокоиться. Надлежало расстаться. «Ах, Эраст! – сказала она. – Всегда ли ты будешь любить меня?» – «Всегда, милая Лиза, всегда!» – отвечал он. – «И ты можешь мне дать в этом клятву?» – «Могу, любезная Лиза, могу!» – «Нет! мне не надобно клятвы. Я верю тебе, Эраст, верю. Ужели ты обманешь бедную Лизу? Ведь этому нельзя быть?» – «Нельзя, нельзя, милая Лиза!» – «Как я счастлива, и как обрадуется матушка, когда узнает, что ты меня любишь!» – «Ах нет, Лиза! Ей не надобно ничего сказывать». – «Для чего же?» – «Старые люди бывают подозрительны. Она вообразит себе что-нибудь худое». – «Нельзя статься[38]». – «Однако ж прошу тебя не говорить ей об этом ни слова». – «Хорошо: надобно тебя послушаться, хотя мне не хотелось бы ничего таить от нее». – Они простились, поцеловались в последний раз и обещались всякий день ввечеру видеться или на берегу реки, или в березовой роще, или где-нибудь близ Лизиной хижины, только верно, непременно видеться. Лиза пошла, но глаза ее сто раз обращались на Эраста, который все еще стоял на берегу и смотрел вслед за нею.

Лиза возвратилась в хижину свою совсем не в таком расположении, в каком из нее вышла. На лице и во всех ее движениях обнаруживалась сердечная радость. «Он меня любит!» – думала она и восхищалась сею мыслию. «Ах, матушка! – сказала Лиза матери своей, которая лишь только проснулась. – Ах, матушка! Какое прекрасное утро! Как все весело в поле! Никогда жаворонки так хорошо не певали, никогда солнце так светло не сияло, никогда цветы так приятно не пахли!» – Старушка, подпираясь клюкою, вышла на луг, чтобы насладиться утром, которое Лиза такими прелестными красками описывала. Оно, в самом деле, показалось ей отменно приятным; любезная дочь весельем своим развеселяла для нее всю натуру. «Ах, Лиза! – говорила она. – Как все хорошо у господа бога! Шестой десяток доживаю на свете, а все еще не могу наглядеться на дела господни, не могу наглядеться на чистое небо, похожее на высокий шатер, и на землю, которая всякий год новою травою и новыми цветами покрывается. Надобно, чтобы царь небесный очень любил человека, когда он так хорошо убрал для него здешний свет. Ах, Лиза! Кто бы захотел умереть, если бы иногда не было нам горя?.. Видно, так надобно. Может быть, мы забыли бы душу свою, если бы из глаз наших никогда слезы не капали». А Лиза думала: «Ах! Я скорее забуду душу свою, нежели милого моего друга!»