Жизнь христиан первых веков

Мир дохристианский не знал высоких нравственных истин. Главным началом деятельности человеческой в языческом мире был эгоизм. Язычник во имя своих эгоистических, личных интересов нарушал права и достоинство другого человека.

Христианство внесло в жизнь новое начало — любовь. Христос заповедал, что это новое начало должно быть отличительным признаком Его последователей. И действительно, христиане представляли из себя как бы одну семью, у них было, по словам ап. Луки, “одно сердце и одна душа” (Деян. 4, 32), они жили между собой как братья и сестры. Их любовь выразилась даже в общении в имуществе, в вечерях любви. Если с течением времени, вследствие увеличения числа верующих, общения в имуществе прекратились, то взамен этого получили широкое развитие всякого рода вспомоществования христиан друг другу. Общественные бедствия вызывали благотворительность христиан во всей силе. Во время моровой язвы в Александрии, при св. Дионисии, и в Карфагене, при св. Киприане, христиане безбоязненно посещали больных, хоронили умерших, часто сами себя подвергали опасности заразиться. Язычники поступали противоположно, они самых близких своих выбрасывали полумертвыми на улицу, оставляли умерших без погребения и этим еще более распространяли эпидемию.

Многие христианские церкви на общественные приношения содержали часто тысячами больных, сирот, вдовиц. Иные Церкви на собранные средства выкупали у варваров многих христианских пленников. Такая братская любовь христиан простиралась и на язычников. Честность христиан, их верность были замечены и языческим обществом и даже правительством. Недаром Констанций Хлор и Константин Вел., последний еще до принятия христианства, считали христиан самыми лучшими подданными в своей империи.

Отношение христиан к рабам и положение последних в христианском обществе служат доказательством проявления христианской любви во всем ее блеске. Раб в языческом мире считался не только существом без человеческих прав, но даже вещью, которою господин может распоряжаться по своему произволу. Христианство учило, что в деле религии все равны, и господа и рабы, все братья во Христе, а поэтому и житейские отношения в христианском обществе между господами и рабами были исполнены духом братской любви.

Второй отличительной чертой христиан в первые три века были чистота и строгость их нравов, в противоположность нравственной распущенности язычников. В христианских семействах свято соблюдалась чистота супружеской жизни, христиане не посещали грубых и безнравственных языческих зрелищ (например, гладиаторских игр).

Строгость жизни христиан доходила до того, что они вообще отказывались от удовольствий обыкновенной жизни, а вместо этого многие принимали на себя обеты девства, обет произвольной нищеты; иные отказывались от имущества, раздавали его бедным, а сами проводили жизнь в подвигах поста и воздержания — такие подвижники назывались аскетами. Они, ограничивая в себе чувственные потребности, стремились возвысить свой дух над плотью.

Аскетизм имел место и в иудействе (ессеи и ферапевты), и в язычестве (стоики, пифагорейцы), но там он основывался на дуалистическом воззрении на мир, в котором материя отождествлялась со злом и считалась источником греха. В христианстве ничто материальное не считалось источником зла и ненависти к материальному не было.

В I и II вв. подвижничество было явлением одиночным, подвижники жили в обществе других людей, не составляя из себя особого общества с особыми правилами. И лишь в конце III в. подвижничество получило определенный вид. Подвижники начали удаляться в пустыни и там вдали от мира вели аскетическую жизнь. Потом они получили название анахоретов, монахов.

Гонение Декия в половине III в. послужило внешним поводом к началу монашеского образа жизни. Многие христиане бежали от преследования в пустыни и там проводили подвижнический образ жизни. Из таких подвижников известен преп. ПАВЕЛ ФИВЕЙСКИЙ, который 15-летним мальчиком ушел в Фиваидскую пустыню и там проживал более восьмидесяти лет, питаясь травами, корнями и дикими плодами, проводя жизнь в молитве. Организатором же монашества является преп. АНТОНИЙ ВЕЛИКИЙ, деятельность которого относится к IV в.

Христианские обычаи

Вся обстановка жизни первых христиан носила на себе религиозный отпечаток. Все обычаи их в домашней и общественной жизни проникнуты были духом христианской религии.

Так, они при начале какого-либо дела полагали на себя крестное знамение. На стенах своих домов, на домашней утвари и посуде, например, стаканах, тарелках и проч., делали священные символические изображения. Делать изображения на стенах домов и домашней утвари и посуде было в обычаях у язычников; предметом изображения служили, по большей части, сцены из мифологии. Христиане заменяли мифологические изображений изображениями креста, рыбы, голубя и т.д., употреблявшимися затем и в самих храмах.

Обычай христиан погребать умерших, молиться за них и делать приношения во имя их, по преимуществу, носит религиозный характер. Язычники тела умерших обыкновенно сожигали; христианская же Церковь приняла обычай еврейский помазывать тела умерших благовонными мазями и полагать в землю.

Самое погребение сопровождалось молитвами, пением приличных совершаемому действию псалмов и песнопений и даже иногда надгробными речами, а также совершением литургии в память умерших, и тем удобнее, что очень часто местами христианских богослужебных собраний бывали усыпальницы, или катакомбы, в стенах которых ставили гробы умерших.

Печаль об умершем умерялась радостным сознанием, что умерший во Христе имеет надежду воскресения для будущей жизни, почему и считалось приличным сопровождать погребение торжественным и радостным богослужением — совершением евхаристии. Вследствие того общехристианского сознания, что умершие продолжают жить за гробом, христиане и после их смерти, так же, как и в день смерти, делали как бы от них приношения и совершали евхаристию, причем в общественных молитвах умершие поминались поименно.

ПЕРИОД ВТОРОЙ

ОТ ТОРЖЕСТВА ЦЕРКВИ ПРИ КОНСТАНТИНЕ ВЕЛИКОМ ДО ОТПАДЕНИЯ ЗАПАДНОЙ
ЦЕРКВИ (313-1054)

Характер периода

В начале IV века, когда римское правительство перешло на сторону христиан, Церковь Христова после трехвековой борьбы с язычеством взяла над ним решительный перевес. Христианская религия заняла в империи то же место, которое прежде занимала религия языческая: она объявлена была верою государственною и господствующею. Наступает эпоха всестороннего развития внешней и внутренней жизни Церкви.

Упрочив свое положение в империи, Христианская Церковь, имеющая своим назначением обнять все народы, с большей, чем в первые три века, быстротою начинает распространяться вне ее пределов. Хотя с появлением магометанства (в VII в.) распространение ее на Востоке останавливается и даже целые христианские области подпадают под власть мусульман, но взамен этого христианство упрочивается почти у всех европейских народов.

Распространяясь вовне, Церковь в то же время при благодетельном, хотя и не всегда, покровительстве государственной власти живет полной внутренней жизнью. Ни одна эпоха в истории Церкви не представляет такого сильного развития религиозной жизни, как во время от Константина до разделения церквей. Религиозные вопросы занимают в значительной степени как правительство, так и общество.

При всеобщем религиозном оживлении появляется много ересей, расколов и вообще уклонений от истинного христианства; но, с другой стороны, и истинное христианство является во всем своем величии. Все стороны церковной жизни развиваются во всей полноте и получают определенный вид. Церковное управление, богослужение и проч. получают определенные формы, с которыми остаются на все последующие века.

Христианское вероучение, после борьбы Церкви с ересями и раскольниками, раскрывается во всей своей полноте, в строго-православном духе, на семи Вселенских соборах, и тем прочно ограждается на все века от изменений и искажений. Оживленные догматические и церковные споры, и затем вселенские соборные вероопределения, заключающие в себе единственно истинное разрешение их, составляют принадлежность только этого периода исторической жизни Церкви.

Но, с другой стороны, со второй половины этого периода церковно-исторической жизни в Христовой Церкви начинает обнаруживаться разделение. Церковь Римская, со всеми церквами Запада, мало-помалу начинает уклоняться от благоустройства Церкви Вселенской. Постепенное уклонение ее происходит в течение нескольких столетий и оканчивается отделением от союза с Церковью Восточной.

ГЛАВА I

ВНЕШНЕЕ СОСТОЯНИЕ ЦЕРКВИ

Отношение к Церкви императоров.
Константин Великий и его сыновья

Эдиктом Константина Великого и Ликиния от 313 года объявлена веротерпимость в Греко-Римской империи, и дозволено было всем принимать христианскую веру (см. “Ж.М.П.”, 1953, 6).

Но восточный император Ликиний, издавая вместе с Константином такой эдикт, поступил таким образом не из расположения к христианам, а по обыкновенному чувству справедливости. Поэтому, когда возникли, между ним и Константином неприязненные отношения, в основе которых лежал вопрос, двум или одному государю быть в империи, Ликиний, подозревая восточных христиан в сочувствии Константину, стал притеснять их: запрещал епископам выходить из своих областей для составления соборов, приказывал составлять богослужебные собрания за городом, в открытом поле, разрушил или запер несколько церквей в Понте под тем предлогом, что в них молятся не за него, а за Константина, и замучил нескольких предстоятелей тех же понтийских церквей.

Наконец, в 323 году произошла война между Константином и Ликинием, окончательно решавшей вопрос о христианстве и единодержавии. Ликиний, предполагавший было после победы над Константином “устремиться войной на безбожных”, т.е. христиан, сам был разбит в нескольких битвах и лишился жизни.

Сделавшись единодержавным государем во всей Греко-Римской империи, Константин мог теперь беспрепятственно посвятить себя на служение Церкви. Хотя он не тотчас принял крещение, но уже с 313 года сделался настоящим христианским государем, почему и делал все, что было в его власти, для блага Церкви. Так, вступая в управление восточною половиною империи, в изданном по сему случаю манифесте он высказывал желание, чтобы все его подданные были христианами, и вообще, при всяком удобном случае старался обратить на путь истинный своих языческих подданных. Его воззвания и убеждения не оставались без последствий: многие из язычников обращались к христианству.

Далее, он дал христианской Церкви многие важные привилегии — допустил христиан к занятию важных государственных должностей, сам лично делал большие пожертвования на христианские храмы, построил несколько новых храмов, особенно в Палестине, в чем его усердию помощницею была его мать Елена. Со времени Константина Иерусалим опять стал называться этим именем, вместо названия Елии Капитолины, данного ему Адрианом.

Наконец, — что важнее всего, — Константин поставил христианскую Церковь в такое положение в империи, что ее дела как общества, тесно связанного со всей государственной жизнью, признавались делами государственной важности.

Что касается отношения Константина к язычеству, то он поступал в этом случае как глубокий политик. Он понимал, что язычество должно само собою по естественному ходу вещей уничтожиться. Поэтому не предпринимал никаких строгих мер против него, тем более, что язычников в империи было гораздо больше, чем христиан. Константин не закрывал языческих храмов, не отнимал жалования у языческих жрецов, даже не сложил с себя титула верховного жреца (pontifex maximus), который носили римские императоры. Вообще он постоянно говорил, что религия есть дело совести, и оказывал замечательную терпимость ко всем своим языческим подданным, не исключая и солдат-язычников, которых он не принуждал исполнять христианских обрядов. Только те языческие храмы, которые оставались без употребления после обращения в христианство жителей известной местности, были им закрываемы, и здания их отдавались христианам, или храмы, в которых совершалось служение разврату и чрез которые распространялись суеверия, по его приказанию были разрушаемы до основания.

Язычество особенно сильно было в Риме, где ему преданы были многие знаменитые фамилии, и было много последователей неоплатонизма. Не желая встречать противодействия со стороны закоренелых римских язычников своим заботам об упрочении христианства во всей империи, Константин решился оставить языческий Рим и в 330 г. перенес свою столицу в Византию, которая была названа по его имени Константинополем. Здесь он основал столицу вполне христианскую, уничтожив идолов и украсив город христианскими храмами.

В 337 году Константин принял крещение от Евсевия, епископа Никомидийского, а затем вскоре умер на 65 году своей жизни, причисленный Церковью к лику святых, а римским языческим сенатом, по давнему языческому обычаю, — к сонму богов.

Преемниками Константина Великого были его сыновья: Константин II (до 340 г.), Констанс (до 350 г.), управлявшие Западом, и Констанций, управлявший сначала (с 337 г.) Востоком, а по смерти Констанса и Западом (до 361 г.).

Они изменили политику своего отца по отношению к язычникам; строгие и насильственные меры против язычников, по их понятию, могли скорое всего уничтожить идолопоклонство и дать полное торжество христианству.

Особенно нетерпимостью отличался Констанций. Вместе с Констансом он в 341 году издал закон, которым под угрозою смерти запрещались языческие жертвоприношения и всякого рода суеверные гадания; тот же закон был повторяем еще несколько раз. Вместе с этим Констанций разрушал языческие храмы или отдавал их христианам, которые обращали их в церкви; только немногие храмы, бывшие историческими памятниками архитектуры, оставались нетронутыми. Вообще, в правление Констанция принадлежность к язычеству считалась государственным преступлением, как в прежние времена принадлежность к христианству.

Язычество уничтожилось быстро по городам, и только в важнейших из них, например, Александрии, Афинах и Риме, оно имело еще значительную силу. Древние патрицианские фамилии Рима и ученые Александрии и Афин сильно отстаивали язычество; первые защищали религию своих предков, вторые — философию, науку и литературу, которые процветали в языческом мире. Сам Констанций, при всем своем желании уничтожить язычество, не отваживалсяразрушать языческие храмы в Риме и даже не отнял государственного жалования у жрецов.