Абстрактно-морфологические теории наклонения в русской грамматике XIX в. и их крушение

С половины XIX в. в связи со стремлением построить русскую национальную грамматику, свободную от рабского подражания западноевропейским образцам, намечаются и иные, более оригинальные взгляды на категорию наклонения. Так, К. С. Аксаков в критическом разборе "Исторической грамматики" Ф. И. Буслаева высказывается за необходимость различения морфологических и синтаксических наклонений. Он относит условное наклонение (с частицами бы и было) к числу синтаксических (389). Среди морфологических наклонений К. С. Аксаков различает два основных: изъявительное и повелительное. "Если уже признавать сослагательное и желательное, то они суть не что иное, как оттенки к собственно-повелительному и вместе с ним составляют три вида одного и того же наклонения (разрядка наша. — В. В.)" (390). Эта теория, в сущности, была углублением и развитием той чисто морфологической теории наклонения, которая раньше всего нашла выражение в грамматиках ломоносовской школы, а затем в грамматике Востокова и особенно в грамматике Н. И. Греча. Н. И. Греч учил, что в русском языке два основных наклонения — изъявительное и повелительное (сослагательное наклонение — составная, аналитическая форма, форма словосочетания). По словам Греча, отношение глагола к "действующему предмету речи" может быть или повествовательным (это выражается изъявительным наклонением), или повелительным. Соответственно античной грамматической традиции, формы наклонения глагола сопоставляются с формами склонения имени. Н. И. Греч противополагает изъявительному и повелительному наклонениям как "косвенным формам глагола" "неопределенное наклонение" как "прямую форму глагола", как глагольный "номинатив" (391).

Следующий шаг по пути критики заимствованных учений о наклонениях русского глагола был сделан проф. Н. П. Некрасовым в книге "О значении форм русского глагола" (Спб., 1865). Исходя из морфологической точки зрения. Некрасов доказывает отсутствие форм наклонения у русского глагола. "По форме нет возможности делить изменения русского глагола на наклонения, по смыслу же и того менее" (392). По мнению Н. П. Некрасова, "вместо всех возможных наклонений" в русском глаголе выступают две основные формы глагола: существительная (инфинитив) и личная (спрягаемые личные формы глагола). "Существительная форма русского глагола соответствует неопределенному наклонению в других языках, а форма личная — наклонениям: изъявительному (indicatif), условному (conditionnel), сослагательному (subjonctif) и повелительному (imperatif) (393). Две основные формы русского глагола, по словам Некрасова, "дробятся в употреблении на множество частных значений, зависящих от смысла и тона целой речи. Для этих последних русский язык не признал за нужное создать особенные формы, а потому и мы не вправе навязывать ему, по примеру других языков, формы разных наклонений и возводить частные случаи употребления на степень общих типических форм русского глагола" (394). Итак, Н. П. Некрасов отрицает самостоятельные, морфологически отстоявшиеся формы наклонений в русском языке. Он подчеркивает разнообразие модальных значений русского глагола в речи, в разных синтаксических условиях и конструкциях, соответствующее формам наклонений в западноевропейских языках³⁸ .

§ 59. Мысли об аналитических и синтетических формах русских наклонений
в русских грамматиках второй половины XIX в.

Взгляды проф. Н. П. Некрасова на категорию наклонения не нашли себе сторонников. Но передовым грамматистам второй половины XIX и начала XX в. стала ясна неудовлетворительность старого учения о наклонениях русского глагола.

Описательные, аналитические формы наклонений нуждались в тщательном изучении. При господстве морфологической точки зрения не учитывались синтаксические особенности в употреблении наклонений. В этом смысле К. С. Аксаков и даже Н. П. Некрасов были правы, подчеркивая многообразие "синтаксических наклонений" в русском языке — при бедности (или даже, как пытался доказать Некрасов, при отсутствии) особых синтетических форм глагола для выражения модальности действия.

В русской грамматике с конца XIX в. был единодушно вычеркнут из списка наклонений инфинитив. Кроме того, было отмечено, что так называемое "изъявительное наклонение" собственно не наклонение, оно — "мнимое наклонение", или, вернее, "нулевая категория" наклонения (А. М. Пешковский). Проф. Овсянико-Куликовский писал в своем "Синтаксисе": "Так называемое "изъявительное" не есть наклонение, потому что не выражает ничего, что должно выражаться наклонениями. Его можно определить как мнимое наклонение. Что же касается инфинитива, то... оно (т. е. он. — В. В.) отнюдь не может быть понимаемо, как особое наклонение. Оно... может выступать в роли то повелительного, то сослагательного, и тогда оно — наклонение, только не особое, а именно либо повелительное, либо сослагательное" (395). Большинство грамматистов признавало, что аналитически выражаемых "оттенков или модальностей того, как лицо говорящее относится к высказываемому им, чрезвычайно много, особенно в эмоциональной речи". На основе различения этих модальностей и должно бы строиться учение о разных типах предложений.

Но эти оттенки модальностей почти еще не подвергались синтаксическому исследованию. Лишь А. А. Потебня и А. А. Шахматов пытались глубже вникнуть в аналитико-синтетический строй наклонений русского глагола и вывести русскую грамматику в этом направлении на новую дорогу.

§ 60. Конструктивная система наклонений в грамматической теории
акад. А. А. Шахматова

Акад. А. А. Шахматов находил в современном русском языке шесть (в сущности, семь) наклонений, выражающих сложные и разнообразные значения:

1. Изъявительное наклонение. С формами этого наклонения в русском языке сливаются отрицательное наклонение (ср. в английском языке), а также восклицательное и вопросительное наклонения (ср. в английском языке), которые отмечаются лишь синтаксическими и интонационными средствами.

2. Повелительное наклонение.

3. Морфологически определяемое сослагательное наклонение, которое синтаксически расслаивается на два наклонения:

а) желательное наклонение (сидел бы ты дома) с союзами хоть, о, если бы; в предложениях цели с союзами чтоб, чтобы, лишь бы, как бы не и др.;

б) условное наклонение с союзами если, если бы, ежели, когда бы и др.

4. Недействительное наклонение, выражающее неосуществленность возможной связи действия с субъектом (посредством частицы было, иногда в сопровождении чуть не, едва не при прошедшем времени: я было упал, я чуть не упал, я едва не упал).

5. Предположительное наклонение (обозначается морфологически посредством употребления будет вместо есть: он будет дома = он, кажется, дома, а чаще аналитически посредством модальных слов: кажется, вероятно, едва ли, чуть ли не, может быть и т. п.).

6. Потенциальное наклонение (ср.: не скажу, не вспомню и т. п.).

Таким образом, А. А. Шахматов, признав, что категория наклонения в русском языке переживает сложный процесс перехода от синтетических форм выражения к аналитическим, разрушил традиционное учение о трех наклонениях русского глагола. Однако нетрудно заметить, что установленные акад. А. А. Шахматовым формы наклонений неравноценны, неравноправны, что некоторые из них выделены не по грамматическим признакам, а на основании общих семантико-психологических соображений или на основании разных значений сопутствующих модальных слов (таково, например, предположительное наклонение). Легко убедиться также, что так называемое "потенциальное" наклонение не что иное, как форма будущего совершенного со своеобразными модальными оттенками значения.

Кроме того, А. А. Шахматов смешал аналитические формы слова с несвободными или полусвободными синтаксическими словосочетаниями. Далеко не все словосочетания такого рода слились в неразложимые по смыслу грамматические единства. Например, едва ли можно видеть в сочетании слов я едва ли вернусь аналитическую форму глагола вернуться. Однако выдвинутая акад. А. А. Шахматовым проблема о разных морфологических, чисто синтаксических, лексических, фразеологических и комбинированных способах выражения категории модальности в разных типах глагольных предложений является одной из центральных проблем русского синтаксиса.

§ 61. Грамматическая природа "предположительных" наклонений и их генезис в изображении А. А. Потебни

А. А. Потебня подошел к вопросу о наклонениях русского глагола с исторической точки зрения. Он блестяще разрешил одну проблему из истории форм наклонения в русском языке, однако такую, из которой вытекал целый ряд необычайно важных выводов. Сам Потебня этих выводов не сделал. Потебня изучал приемы и принципы образования "идеальных" (т. е. изображающих события не в действительности, а только в мысли) наклонений на основе распада системы старых прошедших времен глагола (ср. я читал бы). Древнейшим событием в этой области, по Потебне, является переход аориста быхъ (ср. бы) к значению условному и желательному (396)³⁹ "Tertium comparationis (т. е. основание сходства. — В. В.) между прошедшими временами изъявительного наклонения и условностью и даже вообще идеальными наклонениями, каковы условное, сослагательное, желательное, состоит в том, что как идеальные наклонения изображают события существующими только в мысли, так и прошедшее может рассматриваться "со своей негативной стороны как отрицание действительного присутствия (наличности) явления" (Ворр, Vergleichende Grammatik, § 520) в том смысле, что если явление было, то стало быть, его уже нет" (397). Таким образом, признак отсутствия действия налицо — вот что роднит прошедшее время глагола с "идеальными" наклонениями. Поэтому-то в русском языке древнейшие формы наклонений, сверх изъявительного и повелительного, возникли на развалинах, так сказать, древних прошедших времен⁴⁰ . Кроме условного наклонения легко объяснить и образование желательного наклонения из "изъявительного прошедшего". "В желании, рассматриваемом независимо от словесного выражения, осуществление, т. е. слияние возникающих в мысли образов желаемого, сложившихся из прежних восприятий, с новыми восприятиями, есть событие будущее. Согласно с этим в языке представление желательного прошедшим может рассматриваться как частный случай представления объективно-будущего прошедшим... Вообще будущее событие, которое вот-вот должно непременно совершиться, будет ли оно намеренное или нет, может изображаться прошедшим глаголов совершенных" (399). В связи с переходом формы аориста бы в частицу условно-желательного наклонения создаются другие аналитические формы наклонений. Бы начинает сливаться с другими частицами в грамматические идиомы (чтобы, кабы и т. п.). Ведь бы не было прикреплено исключительно к форме на -л. "Из этой отделимости бы от причастия, — предупреждает Потебня, — не следует, конечно, чтобы нынешнее русское чтобы сделал и т. п. не было одною грамматическою формою. Это в том же смысле одна форма, в какой падеж с предлогом есть в сущности один падеж" (400). Аналитический, или, вернее, "смешанный", аналитико-синтетический строй русских наклонений освещается Потебней ясно и убедительно.

Греко-латинское, а впоследствии западноевропейское влияние, как отмечает Потебня, содействовало распространению сослагательного наклонения, выражающего зависимость от главного предложения в относительных предложениях (типа "Нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов" — Гоголь) и в обороте с "чтобы... -л" при главном сказуемом с отрицанием (например, у Гоголя: "Я еще в жизни не слыхивал, чтобы собака могла писать"; у Лермонтова: "Сам стихов давно не читаю, не потому, чтоб не любил стихов" и т. п.). Здесь развитие изнутри, из самой природы русского языка (ср. союз будто бы) встретилось с подражанием, с влиянием чужих языков. Потебня делает вывод, что "оттенок сослагательности... в русском литературном языке принялся только в одном случае, именно в "чтобы... -л" после отрицательных предложений" (401).

Таким образом, Потебня допускает в русском языке четыре наклонения: изъявительное, повелительное, условно-желательное и сослагательное. Своими теоретическими взглядами Потебня указал новый путь для исследования категории наклонения в современном русском языке.