О роли интуиции: эвристическая плодотворность аналитики

Эвристическая плодотворность аналитики невозможна без понимания роли интуиции. Вопрос о роли интуиции в таком многостороннем процессе как познание, очень важен и чрезвычайно актуален. Достаточно было мне набрать в поисковике этот термин, как появилось более 1 млн ответов. Являясь, по сути, логическим аспектом основного вопроса философии о первичности материального и духовного, он повлиял на метафизическую парадигму целой эпохи. С давних пор и по сей день в его рассмотрении заинтересованы не только гносеология, как теория познания, или метафизика, как наука о сверхчувственных принципах и началах бытия, но и такие дисциплины, как психология, социология, педагогика, медицина, геронтология, физиология, генетика. Так же этот вопрос напрямую связан с решением проблемы синхронизации работы правого и левого полушарий головного мозга человека, определения роли витального (эмоционально-чувственного, образного) и ментального (мыслительно-интеллектуального, понятийного) в нашей жизни.

«Интуиция (лат. Intueri – пристально смотреть) – способность непосредственного постижения истины. В домарксистской философии интуиция рассматривалась как особая форма познавательной деятельности. Декарт , например, считал, что дедуктивная форма доказательства покоится на аксиомах, последние же постигаются чисто интуитивно, без всякого доказательства. Интуиция, по Декарту, в соединении с дедуктивным методом, служит всеобщим критерием полной достоверности. Большое место занимает интуиция в философии Спинозы , который считал её «третьим родом» познания, наиболее достоверным и важным познанием, «схватывающим сущность вещей». В зарубежной философии и психологии интуиция длительное время рассматривалась как мистическая способность знания, несовместимая с логикой и жизненной практикой (Интуитивизм ).

Одним из первых ученых в ХХ веке, введших в научный оборот понятие интуиция, является американский экономист Фрэнк Найт . Общепризнанный первооткрыватель проблемы неопределенности в рамках современной экономической теории, в своей книге «Риск, неопределенность и прибыли», изданной в 1921 году писал: «Предвидение будущего во многом схоже с феноменом памяти, на котором оно основано. Когда мы хотим вспомнить забытое нами имя или цитату, мы задаемся целью и находим в глубинах памяти нужную информацию (часто это случается, когда мы заняты чем-то посторонним) или же не находим, но в любом случае мы можем сказать очень немногое о том, что в действительности происходит в нашем мозгу, какова «техника» этого процесса. Точно так же, когда мы пытаемся понять, чего надо ожидать в определенной ситуации и как соответствующим образом приспособить к ней свое поведение, мы, скорее всего, совершаем множество не относящихся к делу ментальных операций, и первая мысль, которую мы можем ясно осознать, заключается в том, что нужное решение принято и образ наших действий определен. Протекающие в нашем мозгу процессы не кажутся достаточно осмысленными, и в любом случае они мало имеют общего с формально-логическими процессами, которые используются учеными в их исследованиях. Мы противопоставляем два эти типа процессов, рассматривая первый из них не как умозаключение, а как «суждение», «здравый смысл» или «интуицию».

В работе Ф. Найта понятие интуиция соединяется с понятиями анализ и синтез . «Мы знаем о том, почему мы ожидаем наступление тех или иных событий так же мало, как и о том, что происходит в нашем мозге в то время, как мы вспоминаем забытое имя. Несомненно, существует определенная аналогия между подсознательной «интуицией» и логическим размышлением, так как цель в обоих случаях заключается в предвидении будущего, а возможность составления прогноза, по-видимому, основывается на единообразии мира. Следовательно, в обоих случаях должны иметь место некоторые операции анализа и синтеза».

Многие аналитики-практики склоняются ко всё более интуитивному, часто логически никак необъяснимому способу восприятия динамики окружающей действительности. Фактически речь идёт об иррационалистическом методе познавания мира, что органично вытекает из традиций метафизики, характерных ещё для эллинской школы античного мировоззрения. Сильна эта традиция была в египетском мистицизме и индийской философии. Но в те далёкие времена, когда о науке с её экспериментальной основой ещё ничего не знали, интуитивное познание было преобладающим способом познания законов природы и отношений в социуме. На современном же уровне он предполагает гораздо более серьёзную подготовку ума познающего, приводящую его не просто к творческому озарению, а к особенному – трансцендентному – пути обретения информации в виде непосредственно воспринимаемого («чистого») и ранее не осознаваемого им знания.

Первым, кто применил термин «интуиция» в значении «познание одним движением мысли», был Платон. В наше время в содержание этого понятия вкладывают способность человека чувствовать уже имеющиеся логические цепочки связанной информации и моментально, предварительно не задумываясь над смыслом, находить ответ на любой вопрос. Причём древнегреческие мыслители не дифференцировали метафизику, описывающую основные закономерности «всего сущего» и органически включающую в себя способ алогичного – интуитивного – восприятия, от научных методов исследования. Это произошло гораздо позже, в средние века.

Размежевание естественных наук и метафизики, когда в ущерб развитию интеллектуальной интуиции резко повысилась значимость рассудочно-умственной деятельности, привело к продолжительному периоду упадка тысячелетиями нарабатываемого человечеством опыта приобретения интуитивного знания, вплоть до конца XIX века. И только следующий за ним, новый виток развития был ознаменован возникновением интуитивизма [181] – идеалистического течения, ставшего впоследствии одним из наиболее влиятельных направлений эстетико-философской мысли XX века[182].

Следует сказать, что практическими инициаторами разработки интуитивного метода стали не философы, а учёные-физики, начиная с Ньютона и Эйнштейна, которые первыми предприняли попытки создания единой теории мироустройства. Многие могут заметить, что фамилии этих исследователей у нас ассоциируются именно с интуицией, а уж затем со стройным логическим из ложением. Этому поспособствовало опубликование особенных, даже странных обстоятельств получения ими первичной информации как основы для дальнейших революционных открытий, ставших впоследствии известными историческими фактами необъяснимого ничем научного озарения. А. Эйнштейн утверждал, что не существует логического пути открытия элементарных законов, а единственным способом их постижения является интуиция, которая помогает увидеть порядок, скрывающийся за внешними проявлениями различных процессов.

В истории многих наук имеется много свидетельств о подобного рода внезапных догадках (инсайтах), производящих впечатление чего-то мистического. В биографиях выдающихся учёных, бесспорно обладающих способностью совершать пророческие скачки в будущее, таких фактов, пожалуй, тоже немало. Эйнштейн, Маркони, Эдисон, Склодовская-Кюри, Генри Форд и другие не менее известные учёные и изобретатели всегда отмечали особую, но никак и ничем необъяснимую связь между периодически открывающейся у них интуицией и своими последующими научными достижениями.

Многим людям вполне знакомо такое состояние, когда вдруг, как бы из ниоткуда, приходит решение долго мучавшей проблемы, верный выход из тяжёлой жизненной коллизии, появляется нужный образ для создания желаемого художественного произведения или осуществляется возможность проникнуть в глубины собственного внутреннего мира, понять что-то и обрести какой-то новый смысл, новые цели и устремления в отношениях с людьми и с самими собой. Этот процесс выглядит для нас как непосредственное открытие какой-то истины для самого себя. Однако дальше возникает необходимость убедить в этой истине других, особенно, если такая истина претендует на роль научной.

Человеку, занимающемуся аналитикой, необходимо активно привлекать в своей жизнедеятельности не только позитивно-созидательные механизмы диалектической логики и системного анализа проблем, с отслеживанием в уме очевидных причинно-следственных связей, но и сознательно включать механизмы интуиции, помогающие буквально как бы «из воздуха» улавливать наиболее верную в данной ситуации информацию, мгновенно схватывая её сущность, смысл и значение, получая цельное видение ситуации, реализуя возможность не зацикливаться на устаревших стереотипах мышления и стандартах принимавшихся ранее решений.

Конечно, чтобы включать эти механизмы интуиции, нужна природная проницательность и хорошо развитое образное мышление, предполагающее мощную работу воображения. При этом выделение отдельных элементов из непрерывной и очень запутанной череды интуитивно проявляющихся фрагментов, сложных образов, стоит в ряду других осознаваемых и неосознаваемых интеллектуальных действий – слияния, сравнения, дополнения усиления/уменьшения, противопоставления, объединения (синтеза), комбинирования и внешнего воплощения в конкретные тексты, чертежи, формулы и законы.

Свою роль в этом увлекательном аналитическом процессе, вместе с одухотворяющими состояниями интуитивного прозрения, играет способность систематизировано и связно интерпретировать возникающие в самосознании человека представления (видения), что помогает по-настоящему творческим личностям интуитивно и глубоко проникать в самую суть вещей, совершая при этом поистине замечательные открытия. Это можно проиллюстрировать значительными достижениями физики рубежа XX–XXI веков, увенчавшиеся появлением Стандартной модели физики элементарных частиц, теории струн и М-теории. Это привело к такому этапу развития этой науки, что она абсолютно естественно начала соответствовать новому определению метафизики, которое опубликовал в своей статье «Физика и метафизика» один из создателей квантовой механики Макс Борн: «Метафизика – это исследование общих черт структуры мира и наших методов проникновения в эту структуру».

Основанное на интуитивном подходе философское переосмысление мироустройства в виде физической интерпретации (наряду с математическим аппаратом и прикладной экспериментальной частью) занимает отныне своё неотъемлемое место в фундаментальной теоретической физике. Здесь дело не только в переосмыслении термина «метафизика», но и в том, что логическая обработка человеческим сознанием неких прозрений («высокочастотных сведений») неизбежно, в том числе физиологически, сопряжена с задействованием пока ещё совершенно неизвестного нам механизма действия интуитивного аппарата мышления. Естественно, это уже само по себе исторически связано с понятием метафизики как системы знаний, создающей базис для более качественных представлений о человеке и мироздании.

По вопросам развития интуиции существует огромная литература. Современное представление о нём обширно: это и интеллектуальная интуиция в виде непосредственного знания; и чувственная интуиция в виде сенсуалистичного созерцания; и первичный бессознательный импульс какого-либо творчества; и инстинкт, определяющий поведенческие реакции без предварительного обучения.

Принято считать, что в качестве одного из методов познания интуиция способна уловить самую суть предмета, которую затем обладатель этой интуиции организует и формирует в логично выстроенное и общедоступное знание. Но бывает и так, что при отсутствии нужной информации интуитивные способности опираются на фундамент из приобретённого опыта и носят вспомогательный характер, выражаясь в длительной умственной работе с последующим озарением.

Динамика развития самосознания личности аналитика проходит различные уровни жизненного творчества, включая этап сознательного включения интуиции в качестве пусковой кнопки перефокусировочного механизма системы восприятия. Эти механизмы особенно нужны в ситуациях, когда у аналитика нет возможности глубоко и качественно разбираться в деталях происходящего, а нужно уловить лишь общий тренд, тенденции, возможные сценарии развития событий.

Многочисленные примеры эгоистичного, по сути, манипулирования такой информацией, интуитивно принятой с уровней подсознания, всем нам хорошо известны – предсказания, гадания, прорицания, активно продуцируемые целым сонмом колдунов, магов, лже-астрологов. Их общей характерной чертой, на мой взгляд, является двусмысленность высказываний, которые могут быть развёрнуты в любую сторону, в зависимости от контекста. Если даже подобная информация интерпретируется учёными тем или иным образом, то примитивизм в применении её на практике неизбежен. Существует огромное количество людей, которые «трудятся» на этом поле, интуитивно «считывая» информацию с разных уровней коллективного сознания человечества. Чаще всего такая информация носит крайне противоречивый характер, акцентирует нужные субъекту оценки, полна эгоистичных интерпретаций и всевозможных домыслов.

Проявления такой интуиции, как показывает медицинская практика, неизбежно сопряжены со стрессовой ситуацией, симптоматикой определённых фобий. Не касаясь медицинской стороны рассматриваемого вопроса, стоит лишь заметить, что интуиция бесспорно и даже в большей степени, чем у людей, присуща и животным, что ещё раз подтверждает разницу в интерпретации принимаемой информации. Причём если для человека переработка всего иррационального левым полушарием головного мозга всё равно идёт через логику и вторую сигнальную систему (речь), то есть опосредованно и с затратой определённого отрезка времени, то у животных связь с низкочастотной составляющей общего информационного пространства физиологически осуществляется гораздо быстрее. Например, известен факт «предусмотрительности» тайских животных, поголовно избежавших цунами на о. Пхукет в декабре 2004 года.

Надежда на логику, способную неукоснительно давать всё новые и новые научные результаты, длительное время вдохновляла апологетов рационально развивающейся науки. Тысячелетиями доминировали традиционные представления об эмпирическом пути познания как единственном, а сутью любого исследовательского процесса был простой перебор нескольких опытных вариантов, обобщение и только затем вывод каких-либо закономерностей. Однако жизнь показала, что все новейшие открытия двух последних столетий были сделаны отнюдь не методом «проб и ошибок», а посредством интуитивных гипотетических предположений, пришедших как-бы из ниоткуда.

Стало понятно, что эффективность процесса научного познания зависит от проявления в сознании учёного какой-либо идеи в виде внезапного откровения или непостижимой умом догадки. Это и есть интуиция. Декарт определил интуицию как прямое, непосредственное усмотрение истины, в отличие от опосредованного рассудочного познания; это высший вид интеллектуального познания, когда человек одновременно и мыслит и созерцает.

Определение интуиции, которого придерживались психиатры школы Фрейда и особенно Юнга, связано с «вторжением бессознательных содержаний в сознание». Отмечая в основном наличие пассивной фантазии, Юнг не отрицал возможность и активной её формы – интуитивной, которой не соответствует никакая внешне объективная деятельность. Такую интуицию он относил к высшим проявлениям человеческого духа и объяснял в своей теории о влиянии врождённого бессознательного присущим всему человечеству стремлением к творческому самовыражению и физическому совершенству. Именно коллективное бессознательное, складывающееся благодаря наследственности и являющееся одинаковым для всего человечества, является, по мнению Юнга, источником такого специфического метода познания, как интуиция, которая позволяет перескакивать через длительные этапы сложных логических рассуждений и умозаключений, благодаря чему возникает иллюзия прямого усмотрения искомого вывода.

Логика Юнга и последователей его школы приводит к мысли о том, что если большая часть из обширнейшего потока информации, получаемой человеком, не находится в структурах его памяти в активном режиме, то в случае активации она и может рассматриваться как интуитивный посыл. Более того, информация, полученная и как бы неосознанная в раннем детстве, играет немаловажную роль в регулировании поведения уже сложившейся личности, прочно закрепившись в глубинах психики как неосознаваемая. Такой источник интуитивного познания называется у психологов термином «криптогноз» – временно неосознаваемое знание, полученное от непосредственного взаимодействия человека с объективным миром, включающее в себя весь предшествующий опыт субъекта, но не используемый им ранее.

Существует понятие интеллектуальной интуиции . Это особый вид непосредственного знания, основанный на предшествующем неосознаваемом опыте, опосредованный общественной практикой человечества и являющийся результатом внезапного иррационалистического усмотрения истины без предшествующего логического анализа и вытекающего из него доказательства на очередном этапе научного исследования.

Наглядные примеры таких перефокусировок в нашей с вами реальности представлены широко известными случаями с Николой Тесла (перенесение вирусных инфекций), Вангой (травма головного мозга и последующая слепота) и не очень известными, но такими же яркими проявлениями интуиции как итогом определённых дистрессовых состояний у самих медиков и биологов. Так, И.И. Мечникова осенило идеей рассмотреть прежде считавшуюся атавистической функцию блуждающих клеток организма (лейкоцитов) как полезную (защитную), заменив своё прежнее пессимистическое учение о дисгармонии человеческой природы новой эволюционной теорией фагоцитоза. Это произошло в результате выхода из многолетней депрессии (сменившейся неуёмной жаждой жизни) в процессе излечения от тифа, привитого им самим себе с целью одновременно суицида и научного эксперимента, и после того, как он психически тяжело пережил смерть своего старшего брата в результате гнойного заражения.

Именно поэтому в медицине к диссоциативным, то есть изменяющим восприятие внешнего мира и приводящим к нарушению нормальной, как принято считать, работы сознания, состояниям, активизирующим антиципацию, относят одновременно и медитации, и сомнамбулизм (в различных стадиях его проявления), выражающийся в считывании информации во сне. Конечно, чемпион по упоминаниям в этом смысле – Д.И. Менделеев с его периодической таблицей химических элементов, но есть и другие: Ф. Бантинг, открывший во сне инсулин, О. Леви, увидевший во сне механизм химической передачи нервных импульсов, и другие.

В одной из книг О.В. Ориса (цикл «Бессмертие доступно каждому) подчёркивается, что в состоянии глубокого расслабления (дельта-ритм мозговой деятельности) мы можем осознанно влиять на самих себя и решать, какие из принципиальных схем поведения нам нужны, для того чтобы положительно воздействовать на качество нашего будущего . К тому же известно, что во время поверхностного сна (дремоты) или медитации (тета-ритм мозговой активности) возникают особенно яркие видения и интуитивные догадки. Такие состояния идентичны тем, что в дзен-буддизме называют «сатори». Они являются источником творческих озарений, как следствие синхронизации работы правого и левого полушарий головного мозга.

Вообще, роль неосознаваемых ассоциаций в процессе возникновения интуитивных откровений очень важна. Тому, кто пытается решить какую-либо сложную, обросшую его собственными и «чужими» предвзятостями и предубеждениями, проблему, они помогают избежать привычного преклонения перед идолом любого, в том числе и научного, творчества – эмпирического пути длительного перебора вариантов, проб и поиска «доказательств». Научное высокомерие и догматизм не позволило, например, европейским медикам того времени в случае с открытием в 1847 году Земмельвейса о роли дезинфекции в течение десятков лет (когда, наконец, это открытие было признано[183]), избегать бессмысленных смертей больных в то время. Этот факт ещё раз говорит о том, как трудно истине пробивать себе дорогу. Методика обеззараживания раствором хлорной извести начала понемногу внедряться в медицинскую практику, у Земмельвейса появились последователи. Сначала к его методу относились как к шаманству, но потом и другие врачи стали искать причину.

Конечно, накопленный профессиональный и жизненный опыт аналитика является предпосылкой любой интуиции. В распоряжении шахматиста мирового чемпионского уровня, например (по данным Института Технологий Карнеги), – около 50 000 шахматных комбинаций с последующими ходами, которые он держит в голове, а у шахматиста класса «А» таких вариантов всего 2000. На основе своего опыта шахматист мирового опыта интуитивно понимает, какой сделать ход. Всем известно, что хорошим, опытным врачом диагноз ставится больше интуитивно, чем в результате раздумываний. И роль мозга (его рассудочная деятельность) в такой работе явно преувеличена.

Многие эзотерики убеждены, что у некоторых людей имеется способность осознанного «подключения» к своему подсознанию с помощью целенаправленных фокусировок в его различных сферах, а так же к информационной «базе данных» коллективного Сознания всего человечества. По их мнению, это и есть начальный этап овладения высокой интуицией[184]. Они считают, что в подсознании отражены (запрограммированы) мельчайшие специфические особенности возможных психических состояний любой личности, её мысли и чувства, желания и устремления, как бы предлагаемых ей для свободного выбора. Формируя мотивацию для управления интуитивным процессом выбора нужного сценария деятельности (научных, жизненных, творческих открытий) они нацелены на стимулирование развития интуитивных способностей у людей.

Для них становятся естественно возможными самые качественные решения, самые дерзкие идеи и самые талантливые открытия, потому что та глубина и проникновенность в причинно-следственные связи всего, что может дать только высокая интуиция, становятся для них привычными и совершенно доступными. Такая интуиция позволяет черпать новые знания практически бесконечно, давая импульс к постоянному и поступательному развитию, помогая к тому же находить и самые эффективные пути воплощения этих новых знаний, новых открытий в жизнь.

Такой трансцендентальный характер присущ так же многим идеалистическим научно-философским изысканиям, ведущим к преодолению границы между реальностями и объединению их «содержаний», для получения интуитивных знаний в рамках развития «интуитивного интеллекта». Занимаясь изучением этого нового знания, они стремятся развивать осознанные способности к распаковке и проявлению мыслеобразов и «картин», принадлежащих каким-то другим Мирам, другим Жизням… По этим вопросам существует огромная литература эзотерической направленности.

«Интуиция – бессознательный для исследователя охват бесчисленного множества фактов» (академик В.И. Вернадский). Я считаю, что важен как сознательный, так и интуитивный уровень работы с информацией. Во втором случае у учёного-интуитивиста активно доминирует творчество по установлению причинно-следственных взаимосвязей в рассматриваемых явлениях, что требует, гораздо большей целеустремленности и интеллектуальной направленности усилий. Такие учёные могут, как правило, делать замечательные открытия во многих областях науки (И. Павлов – в физиологии пищеварения и высшей нервной деятельности, М. Фарадей – в электромагнетизме и химии, А. Эйнштейн – в теории фотоэффекта и относительности, О. Шмидт – в высшей алгебре и космогонии), не зацикливаясь на одном явлении или одном варианте полученной информации.

Примеры такой научно-исследовательской, творчески-мыслительной деятельности значительно отличаются от случайно сделанного разового открытия. Таким образом, путь от интуитивно «прочувствованных» новых решений к общедоступным, универсальным знаниям лежит через целостное развитие личности как любого учёного, аналитика, так и человека вообще, стремящегося освоить структурные законы проявления собственного самосознания и основные принципы строения мироздания.

Вся информация уже есть, придумать ничего нельзя – в этом был уверен ещё В.И. Вернадский, когда разрабатывал свою теорию ноосферы. Нужно только «уловить» как бы витающую «в воздухе» идею, то есть попасть, сместиться фокусом своего самосознания именно «туда», где любое «открытие» представляет собой обычную составляющую представлений других сценариев близких или не очень близких составляющих. Принять такую информацию могут почти одновременно несколько человек, которые «материализуют» ожидаемый результат на основе совпадения частотной энергоёмкости формы самосознания конкретного человека со средней частотой диапазона его проявления в «составе» определённой части коллективного Сознания человечества. Об этом свидетельствуют известные факты совершения «повторных» открытий: телефон (А. Белл – Э. Грей), радио (Г. Маркони – А. Попов), паровая машина (Д. Уатт – И. Ползунов), теория относительности (А. Пуанкаре – А. Эйнштейн).

Новый методологический подход к наработке интуитивных навыков, необходимых аналитикам, – это и метод познания, и способ изучения самого знания, которое невозможно освоить, с одной стороны, без активации определённых уровней своего восприятия, а с другой – без интуитивного доверия к получаемой информации. В науке интуитивная вера в будущее, предпочтение абстрактного предчувствия рациональному мышлению часто приводили к открытиям, намного опережающим реалии собственного времени. Чего стоит один только Леонардо да Винчи с его изобретениями в конце пятнадцатого столетия танка, вертолёта, парашюта, нарезного огнестрельного оружия, прокатного стана, центробежного насоса! А был ещё Герберт Уэллс и его сюжет о применении атомного оружия, описанный в рассказе 1914 года, и Владимир Маяковский с его «Клопом» и описанием процесса крионирования человеческого тела для длительного хранения и последующей терапии в новых мирах…

Любая научная дисциплина имеет нерешённые проблемы в фундаментальной области – различные невыраженности, неясности, неопределённости. Их наличие вовсе не является поводом для недоверия: неявное, неосознанное до определённого времени знание тоже работает и однажды помогает решить какую-либо творческую задачу. Здесь необходимо говорить о соединении эмпирических знаний с неявными, интуитивными с целью полноты восприятия любой ситуации. Р. Коллинз, известный американский социолог, считает, что строгая формализация в научной теории тормозит познавательный процесс, а «гибкий эмпиризм, работающий, где необходимо, с неточностями и интуитивными понятиями и оставляющий много места для теоретической работы, которая связывает разные факты, – это ядро науки».

С ним можно согласиться, потому что жизнь показывает, что только соединение необходимого теоретического знания, практики с интуицией может дать любому учёному толчок к успешной разработке новых теорий. И то, что для стороннего наблюдателя будет считаться везением – необычные результаты исследований, феноменальные открытия – для увлечённого участника такого синтетического процесса проявится как естественное следствие вовлечения в иррациональное мышление, с его озарениями и догадками, взвешенной соизмеримости.

Эмпирический тип знания – лишь первый этап его содержательного развертывания и углубления. В дедуктивном методе есть процедура типологического разложения через посредство акцентировок. Диалектический характер акцентирования предполагает обращение внимания на противоположности и их соотнесение. Тогда возникают две альтернативные и одна «компромиссная», соотносительная акцентировки. Это лежит в основе тайны «троичности». При более тонком расслоении в анализе появляются уже семь акцентов, что лежит в основе тайны «семеричности».

Всплеск особого внимания к развитию интуиции на стыке XX–XXI веков связан со всемирно известными успехами не только в науке, но и в предпринимательской деятельности. Несколько ярчайших карьер – Билла Гейтса, Дональда Трампа, Брайана Трейси, Марселя Бича, Теда Тернера – явили всем преимущества интуитивного восприятия окружающей действительности. В своей «Динамичной экономике» профессор из Гарварда, доктор философии Бартон Клейн писал: «Если предприниматель хочет привлечь на свою сторону цифры, он должен положиться на интуицию в разработке новых гипотез. Богатство предпринимателя в догадках. Но если его догадки неясны, предприниматель должен довериться своей интуиции». Во многих случаях это утверждение справедливо и для аналитики!

Важнейшим условием приобретения интуитивных способностей является и весь субъективный опыт аналитика, и глубокое понимание (интуитивное знание) происходящих при этом в «собственном» самосознании процессов. Любая трудноразрешимая задача (особенно научная) требует от человека осознанного подхода как к общей методологии проводимого исследования, так и к запуску механизмов интуиции, что невозможно без исследования самого себя, своей творческой лаборатории. Конечно, никаких рецептов здесь нет и быть не может! У каждого аналитика своя интеллектуальная мастерская, свои приёмы обработки информации. Привлечение эмпирических данных наряду с вероятностными влияет на весь познавательный процесс в целом и вынуждает современных учёных обращать особое внимание на интуицию не просто как на духовное откровение, которое описывается в различных духовно-эзотерических школах, но и как на коренное свойство интеллекта вообще, как на специфическую атрибутику непосредственного знания, ведущего к истинно научному познанию.

Здесь уместно сказать об объективности науки, о чистоте теорий, лишённых субъективных оценок исследователя, к тому же основанных зачастую на «сомнительных» результатах экспериментов или неясных наблюдениях. В науке и сейчас много «тёмных пятен», настоящих загадок. Такие физические понятия, как плазма, вакуум, гравитация, внутриядерные взаимодействия, поле, тёмная материя, «чёрные дыры», пространство-время, инерция, масса, частица и т. д. – ждут своих пытливых исследователей, которые принесут в современную науку новые открытия.

Аналитика как процесс получения универсального высокоинтеллектуального Знания обязательно включает элемент интуиции. Всем нам нужно учиться выявлять в течении любого жизненного явления закономерную и объективную, пусть первоначально и скрытую, суть. Когда с помощью «принципа вертолёта» мы поднимаемся над любой «частной» идеей и делаем её «общей», мы должны включать воображение, творить, учитывая фрактальный, многоплановый, многоярусный, многозначный характер всего мироздания. Реальная аналитическая работа дает возможность не противопоставлять, а объединять в качестве равноправных составляющих процесса познания практический и интуитивный опыт, позволяет рассматривать интуицию как важное слагаемое всей структуры самосознания личности, как его свойство, выводящее далеко за пределы субъективной реальности. Например, в научном прогнозировании необходимо соединять высокочувственное и высокоинтеллектуальное восприятие будущего.

С помощью высокоинтуитивного чувствования любой аналитик как учёный и исследователь намечает в своём самосознании смещения фокуса восприятия именно в те миры и аспекты своего «будущего», где его предвидение может обрести форму реального научного открытия. Таким образом, неосязаемый чувственный образ будущего может проявиться в материальности и потребовать дальнейшего эмпирического изучения и экспериментального исследования. Именно здесь проявляется связь иррационального и рационального.

Вполне понятно, почему интуитивный метод познания совершенно не признается академической наукой, которая опирается в своих исследованиях лишь на твёрдый эмпирически-доказательный базис. Склонить кого-либо из учёных хотя бы к частичному пересмотру научной догматики (мощно укоренившихся точек зрения), уже исчерпавшей свой творческий ресурс, очень сложно. Нужны энтузиасты, способные нестандартно мыслить и нетривиально чувствовать, чья система восприятия уже готова соединять воедино то, что не подвластно никакой логике и не согласуется с существующими представлениями о рациональности. В сфере Аналитики таких энтузиастов будет много.

Я абсолютно убеждён в том, что такие люди есть и в серьёзной научной среде, что они уже созрели для гениальных открытий и революционных преобразований, более глубокого и нестандартного трактования существующих физических законов, основополагающих понятий и терминов, теорем и аксиом, а так же всего прочего научного эмпирического наследия. Пройдёт совсем немного по историческим меркам времени, когда все мы станем свидетелями таких новых открытий. Думаю, что многие из них будут и в сфере изучения самого человека.

Каковы же требования, предъявляемые к личностям тех исследователей, аналитиков, которые посчитают для себя возможным сделать интуитивный метод познания таким же правомочным, как и эмпирический, откинув предубеждения и обвинения в склонности к какой-либо мистике? Чтобы быть способным на это, человек должен быть открытым, честным с самим собой и с окружающими, ответственным за всё им сделанное, необременённым закостенелыми формами и прежними представлениями.

Ведь интуиция есть у всех, только на разных уровнях. Есть она на уровне «бессознательного», где сконцентрирован наш прошлый опыт, память, совесть, абсолютно всё из случившегося в нашей жизни. Наше бессознательное всё знает и помнит, ничего из совершённого человеком никогда не забывает и поэтому является основой активизации всех внутренних процессов самокритики и глубоких психических переживаний, периодически возникающих в самосознании.

Из огромного количества отслеживаемой каждую секунду нашими органами чувств информации нашим мозгом осознается всего около 20-30 процентов. Остальная и большая часть нами не осознаётся, хотя информация поступает в мозг и хранится там. Она необходима для нашего выживания как биологического вида. Высокая интуиция блокируется тогда, когда не работают более качественные для человека мотивации и цели, а замещаются невротическими, низко эмоциональными инстинктивными реакциями. Если же мы заняты высоким творчеством (в том числе по-настоящему научным) и большую часть своего времени осознанно тратим на пребывание в позитивных состояниях, то доступ к высоко интуитивным переживаниям нам открыт. В момент высококачественного творческого напряжения может наступить совпадение (резонанс) с неосознаваемыми элементами из нашего подсознания, неподвластными оценке ума. Это и есть момент озарения, интуиции или проявления в одной из форм «будущих» состояний.

У каждого из нас свой набор субъективных представлений о прошлом, настоящем и будущем, поэтому и проявляемая нами интуиция – от примитивно-практической до интуиции ученого и аналитика – качественно разная. Важно настроить себя на глубокое понимание и чувствование других людей и происходящих в окружающей действительности процессов. Это даёт любознательному человеку богатый интуитивный опыт, а так же серьёзные мировоззренческие знания. Рациональное знание таких возможностей не даёт, часто глушит в нас любые высокоинтуитивные проявления и стимулирует глубокую закрытость по отношению к проявлениям окружающей Жизни.

Психологи знают, что человеку свойственно забывать или просто умалчивать о чём-то неприятном, присутствующем в нашем поведении, характере и привычках, а затем сами же начинаем верить в то, что этих черт у нас нет. Известно, что большинство людей постоянно идеализирует себя и завышают свою значимость. Высокая интуиция, как составляющая развитого интеллекта, как первичный источник познания, основанный на синтезе разума с чувственностью, должна стать для всех аналитиков более доступной и свойственной. «Когда фокус творческой активности пребывает в уровнях высокой ментальности и высокой чувственности, то это автоматически влечёт за собой всё более устойчивое и качественное проявление способностей к предвидению возможных вариантов «будущности»[185]. Фактически речь идёт о постоянном повышении качества своего сознания.

Роль интуиции в познании нами мира была бы велика, если бы не одно «но». Это «но» заключено в социальной обусловленности, а так же в формальном образовании, которые учат нас игнорировать свои инстинкты. Мудрая природа предоставила обеспечение всех функций нашего тела инстинктам.

По-настоящему мудрый человек – это тот, кто сделал интуицию инструментом познания, кто поставил её на службу себе, кто создает гармонию между собственным телом, сердцем и головой. Именно только в таком сочетании можно прийти к познанию высших истин, найти самого себя и Вселенную вокруг себя.

Опыт современного бизнеса показывает, что профессионалы, которые способны формировать надежные интуитивные суждения, могут принести компании больше прибыли, чем те, действия которых носят только обдуманный характер. В ответе на вопрос, почему так происходит, обычно указывают на большое количество информации, с которой приходится иметь дело человеку, и на быструю смену событий, что приводит к необходимости действовать и принимать решения, не имея возможности тщательно обдумать ситуацию.

В последнее десятилетие появилось множество работ по психологии интуиции, возникли разнообразные теоретические представления о ней. При внимательном взгляде на эту относительно новую область исследований в психологии можно заметить, что в ней объединены исследования различных феноменов.

При описании свойств интуиции характерно указание на её отличие от аналитического, логического способа познания. Другое свойство интуиции, которое выделяют большинство авторов, – неосознаваемость процесса возникновения интуиции. Возникшая интуиция обычно проявляется посредством таких феноменов, как догадка, предчувствие, внутреннее чутье. Ещё одним часто выделяемым свойством является связь интуиции с накопленным опытом, как осознаваемым, так и неосознаваемым.

Интуиция представляет собой знание, возможными проявлениями которого являются чувство и действие. Интуиция имеет дело с воспринимаемой неопределенностью, неочевидностью, новизной ситуации, в отличие от воспринимаемой определенности ситуации при использовании обычных мыслетехнологий при обработке информации.

В начале 90-х интуиция трактовалась более абстрактно, что признавали и сами философы[186]. Идеалистические трактовки интуиции, как правило, описательны. Определение этого явления сводится к перечислению признаков, на основании которых можно судить о её реальности. Описательный характер присущ и дефиниции интуиции в нашей литературе. Идеалистическое и материалистическое понимание интуиции различается: в первом случае она рассматривается как самопроизвольная, спонтанная активность духа, во втором – декларируется отражательная сущность интуиции, без разъяснения того, в чем конкретно она проявляется.

А.Е. Шерозия обратил внимание на возможность решения проблемы интуиции с позиций теории установки Д. Узнадзе. Вот что он, в частности, писал: «Мы вправе заключить о возможной приложимости понятия установки к построению научной теории интуиции. Это тем более интересно и ценно, что до сих пор еще не было и попытки подойти к проблеме интуиции с позиций какой-либо экспериментально обоснованной теории бессознательного. А между тем от такого подхода почти всецело зависит построение научной теории интуиции. Одни философские обобщения, как бы серьезны они ни были, не в силах выполнить эту задачу»[187].

С целью установить, в чем конкретно заключается отражательная природа интуиции, проведен анализ структуры отражательного акта. Выяснилось, что любое субъективное явление есть результат выражения ситуативной установки и, следовательно, интуиция как такого рода явление должна представлять один и элементов в структуре процесса выражения.

Отражение реальности сознанием осуществляется на основе языка, который является главнейшим средством выражения. Благодаря языку субъективное объективируется, осознается. И в самом общем виде интуиция представляет собой связующее звено между бессознательным и сознанием. Она – тот момент в процессе выражения, который хотя сам и не сознается, приводит к осознанию бессознательного. Можно сказать, что интуиция есть неосознаваемый процесс осознания бесознательного, переход в сферу сознания тех или иных элементов из области бессознательного. Достигается это так же посредством языка.

Однако такое понимание не позволяет отличить интуицию от других форм отражения – восприятия и воспоминания. В восприятии в форме образов субъектом отображается нечто воздействующее на него в данный момент. При воспоминании выражаются такие элементы субъективного, которые были отражены ранее, но в данный момент не являются результатом непосредственного воздействия объективной реальности. Воспоминание – следствие сохранения в памяти субъекта имевших место прежде субъективных состояний и образований.

Восприятие и воспоминание взаимосвязаны, одно предполагает другое. Каждое конкретное субъективное состояние и образование детерминированы всем предшествующим опытом взаимодействия индивида с внешним миром, тем самым восприятие всегда зависит от воспоминания. В свою очередь, для воспоминания необходимо воздействие внешнего раздражителя на рецепторные окончания анализаторов, которое приводит восприятию; последнее дает толчок к воспоминанию.

Восприятие и воспоминание – это так называемое продуктивное отражение, при котором в субъективной форме воссоздается объективная реальность, непосредственно воздействующая или воздействовавшая на индивида. Последний уподобляется кибернетическому устройству, способному выдать лишь ту информацию, которая заложена в него программой.

В отличие от восприятия и воспоминания, интуиция является продуктивным отражением, при котором достигается качественно новое, не вытекающее непосредственно из внешних воздействий и не имевшее место ранее знание. Интуиция сопряжена с творческой деятельностью субъекта и проявляется тогда, когда перед субъектом возникает актуальная познавательная задача.

Таким образом, понятие интуиции имеет широкий и узкий смысл. В широком смысле интуиция есть момент связи бессознательного и сознания, переход первого во второе. В узком смысле – это неосознаваемая часть процесса продуктивного выражения. Творческая интуиция, о которой идет речь в нашей литературе, совпадает с пониманием интуиции в узком смысле слова[188].