Теория исторического процесса П. Л. Лаврова.

Петр Лавров был теоретиком, занимавшимся изучением общества в целом, свои философские, исторические и социологические идеи он пытался выстроить в единую научную логику обоснования социальной революции и социализма.

Все знание людей Лавров разделял на две области: естествознание и историю. Изучение проблем исторической науки проходит красной нитью через все творчество Лаврова. Несмотря на различия социологии и истории, любое социологическое исследование невозможно без помощи истории, считал Лавров. Социология лишь опирается на законы естествознания, свои же законы она находит в истории. Русский социолог выделял в историческом процессе три главные задачи: господство человека над природой, установление его царства над животным миром, устранение борьбы за существование среди людей, замена конкуренции кооперацией.

В одной из своих последних работ "Задачи понимания истории" Лавров дал формулу прогресса, которая определяет развитие общества через единство солидарности и роста сознания личности

Как, по мнению Лаврова, происходит переход "из пестрого калейдоскопа событий" к "закону исторической последовательности"? "Целесообразная сознательная деятельность доставляет по самой постановке вопроса центральную нить, около которой группируются прочие проявления человеческой деятельности, точно так же как разнообразные цели, к которым стремится человек, подчинены одна другой, для большинства людей - сообразно наибольшему интересу личностей, для наиболее развитых людей сообразно их представлению о нравственном достоинстве. Здесь научность построения получается из совпадения двух процессов, одинаково субъективных, но из которых один совершается в мысли историка, а другой получается как результат наблюдения над историческими личностями и группами. Закон хода исторических событий оказывается с этой точки зрения определенным предметом исследования; надо уловить в каждую эпоху те цели, умственные и нравственные, которые в эту эпоху были созданы наиболее развитыми личностями как высшие цели, как истина и нравственный идеал; надо открыть условия, вызвавшие это миросозерцание, критический и некритический процесс мысли, его выработавший, и его последовательное видоизменение; надо группировать различные миросозерцания, таким образом, возникавшие в их исторической и логической последовательности; надо расположить около них как причины и следствия, как пособия и противодействия, как примеры и исключения все прочие события человеческой истории".

Итак, Лаврову приходится "волей-неволей прилагать к процессу истории субъективную оценку, т.е. усвоив по степени своего нравственного развития тот или другой нравственный идеал, расположить все факты истории в перспективе, по которой они содействовали или противодействовали этому идеалу, и на первый план истории выставить по важности те факты, в которых это содействие или противодействие выразилось с наибольшей яркостью.

Идеи исторического процесса Лавров связал с идеей прогресса, который, по определению Лаврова, означает "распространение и укрепление в умах людей, расширение справедливости в форме и в процессе жизни". В подтверждении общеисторических аспектов своей теории прогресса, он ссылается на анархиста Прудона и позитивиста Спенсера. К тому же, и сам Лавров выражал оригинальные идеи: "Минимум гигиенических и материальных удобств - это необходимое условие прогресса; обеспеченный труд, при общедоступности удобств жизни,- это конечная цель, соответствующая этому условию". Максимум возможного развития для каждой личности, общественные формы как результат прогресса, доступного каждой из них, - такова цель общественного прогресса по Лаврову.

На двух основах - нравственно-субъективной и объективно-материалистической - Лавров пытался построить свою философскую систему, названную им антропологизмом. Будучи признанным теоретиком естествознания, Лавров обосновывал прогрессивность социализма с позиций антропологизма. Революционные по своей сути идеи Ч. Дарвина, П.Л. Лавров применял к сферам общественным. Так, говоря о социализме, Лавров определяет его, как "высший фазис нормального исторического развития борьбы за существования. Ему подготовлением служили явления инстинктивной солидарности и прочувствованной солидарности между особями группы". Эти дарвинистские теории позволяют Лаврову выстраивать логичные умозаключения в отношении важнейших социальных проблем, в том числе и в отношении социализма: "Фатальный закон борьбы за существование должен был привести человеческое общество к выработке социализма и должен привести его к победе. Фатальный закон естественного отбора наиболее способных пережить составляет именно ручательство победы социализма". Субъективизм социологии Лаврова отразился здесь именно в вопросе пресловутого "фатализма" исторического процесса.

Констатируя врожденные пороки индустриального капитализма, П.Л. Лавров все же делал акцент не на чисто эмпирических фактах, но на глобально-нравственных, общечеловеческих моментах "Новую европейскую цивилизацию" Лавров верно характеризовал, как строй, где "идет постоянная борьба за наживу, за влияние, доставляющее власть". Он также отметил, что "в борьбе труда с капиталом вырабатывается новая раса.… Это - раса интеллигентного работника, который развил в себе телесную силу и ловкость… в разнообразном полезном труде… обогатил свой ум знанием… поглотил свои эгоистические стремления в кооперативной жизни с целью всеобщего блага, общего развития".

В своей теории Лавров пытался сделать глобальный охват исторической онтологии. В виду гибельного процесса капитализма, рабочий социализм, по мнению Лаврова, "имеет право признать себя представителем человечества не только по своей численности, но и потому, что он выступает на оборону гармонического человеческого развития против фатально изуродованных направлений мысли, на оборону высших умственных и нравственных интересов человечества против интересов чисто материальных в самом грубом смысле этого слова, так как это - интересы борьбы за обогащение". Против частнособственнических интересов обогащения он выставляет рабочий социализм, как теорию и практику защиты и развития общечеловеческих ценностей.

В то же время, теория Лаврова не носит характер отвлеченного морализаторства. Начиная с 80-х гг. в понятие прогресса Лавров включает экономический фактор, считая, что наряду с другими явлениями, обусловливающими развитие истории, должен быть учтен "роль экономических сил все периоды жизни человечества". В 16-м письме нового издания "Исторических писем", под влиянием К. Маркса, Лавров утверждал, что "без ясного понимания экономического процесса производства, обмена и распределения богатств историк никогда не может сделаться историком народных масс, которые преимущественно подчинены условиям экономического обеспечения". В работе "Социальная революция и задачи нравственности" Лавров с целью доказательства "необходимости решения важнейших исторических вопросов прогресса" указывает на важность понимания классовой борьбы за экономические интересы.

Лавров видел разницу между капитализмом и социализмом, хотя в отличие от К. Маркса и не говорил, что капитализм подготавливает социализм. И в этом проявлялся его социологический субъективизм. В целом, как отмечает экономист Т.Г. Семенкова, Лаврову был присущ народнический взгляд на проблемы развития производства: исходя из антропологической философии, в центре своей системы он ставил человека с его духовными и материальными потребностями.

В одном из своих "Исторических писем" Лавров представил картину исторического развития общества, изобразив логику развития народного недовольства и возникновения революционной ситуации. Когда недовольство растет, страдания умножаются и происходят местные взрывы, легко подавляемые, правительства и господствующие классы прибегают к паллиативам, к полумерам для облегчения слишком явных страданий и к уменьшению полицейского надзора и карательных мер. Когда "критически мыслящее меньшинство" повторяет свои требования реформ, оно встречает неодолимые препятствия. Все остается как есть, пока мнение о негодности этих форм не распространится на довольно значительное число личностей и пока недовольные не сознают, что путь мирных реформ для общества невозможен. Тогда отжившие формы разрушаются, но уже не путем мирных законодательных реформ, а путем насильственной революции, которая фактически в историческом процессе оказывается большей частью несравненно "более обыкновенным орудием общественного прогресса", чем радикальная реформа в законодательстве мирным путем. Правительства всегда стараются предотвратить революции, т.к. эти революции почти всегда вовсе нежелательны и оппозиционным партиям, требующим реформ. Но "недостаток умственного и нравственного развития в господствующих и руководящих личностях и группах" ведет обыкновенно в подобных случаях к неизбежному кровавому столкновению. Огромное количество страданий, вызываемых бедствия революций, именно для масс, подавленных ежедневными заботами, делает их всегда "весьма печальным средством исторического прогресса". Но так как он большею частью невозможен иным путем при серьезных общественных неудобствах и так как иногда даже прямой расчет доказывает, что "хронические" страдания масс при сохранении прежнего строя иногда далеко превосходят все вероятные страдания в случае революции, то "приходится самым мирным, но искренним реформаторам обращаться в революционеров". Бедствия, при этом неизбежные, могут быть уменьшены "лишь рациональным обсуждением действительных изменений, к которым должна привести революция". Тогда как слишком часто очевидно в истории, что она ограничивается лишь заменой одной господствующей группы другой, массы же, к улучшению положения которых стремятся искренние революционеры и силами которых революции совершаются, очень мало выигрывают от переворота.

Поэтому в своей теории П.Л. Лавров уделял весьма значимое место стратегии и тактике действительно практического перехода к социализму.