Вопрос 15: Новаторство Чехова – драматурга. А.П. Чехов и история МХАТа. А.П. Скафтымов о принципах построения пьес Чехова.

Театр – прежде всего условное искусство. Время действия строго определено. В классицизме – сутки, в реализме и романтизме бывало двое трое суток. За это время чувство зарождалось, проходило испытание и заканчивалось. Театральные традиции не менялись с 4 в. до н.э. (Аристофан, Эсхил).

В какой-то момент потребовалось переходить к авторскому и режиссерскому театру. Однажды К.С Алексеев (Станиславский) и В.И Немирович-Данченко обедали в Славянском базаре. По разным сведениям этот обед проходил от 8 до 18 часов кряду. Во время этого обеда они и придумали режиссерский театр. Через некоторое время на деньги пайщиков открылся Московский Художественный Театр. Первой поставленной пьесой была пьеса Толстого «Царь Федор Иоанович». Так же в репертуаре ожидались некоторые европейские драматурги и А.П Чехов, творивший как раз в то время.

Изменения театра были очевидны. Во-первых, режиссер, а не актер, стал автором спектакля. Он разрабатывал единую канву, благодаря которой театр становился единым целым. Станиславский придумал новую систему. Актер не изображал, а переживал эмоцию, которую показывал. Перед основным материалом теперь был ряд этюдов, которые разыгрывали актеры, чтобы вызвать и вспомнить нужные эмоции. Так же появился такой термин как «сверхзадача». «Сверхзадача» диктует действия актера в обстоятельствах. Таким образом, создавался совершенно новый театр. И новый театр потребовал новой драматургии. Драматургия Чехова как раз отвечала этим требованиям.

А.П Чехов, по профессии врач, обладал большим чутьем на неискренность и наигранность. Чехов пытался правдиво отобразить жизнь в своих пьесах.

Герои Чехова были обычные люди, из тех, что постоянно встречаются в жизни. И с ними ничего особенного не приключается. Т.е. нет «героя», есть «действующие лица». Появляется понятие «безгеройности» и «бессобытийности». Жизнь складывается из обычных повседневных событий.

Изменяется Речь персонажей, становится менее патетичной и более приближенной к жизни. Кстати, одной из особенностей пьес Чехова является то, что его герои говорят не слушая друг друга.

Чайка была поставлена в Александрийском театре и провалилась. Т.к. была «ни о чем». Чехов не приехал на премьеру.

Со второй попытки, то есть с постановки в МХАТе, пьеса срывает овации. Публика требует автора, и Чехову отправляют телеграмму с поздравлениями. Можно говорить, что именно с Чайка была началом МХАТа. Именно поэтому на занавесе театра символ чайки.

Подводное течение – основа Чеховской драматургии. Мы сами не замечаем, как меняются судьбы.

Во МХАТе проходят 4 знаковые постановки Чехова. Но Чехов и Станиславский не были полными единомышленниками. Комическое дарование Чехова сталкивалось с драматургической направленностью Станиславского и МХАТа в целом.

В отличие от комедии драма не каррикатуризирует характеры, в отличие от трагедии – не приводит к трогательной развязке. Драма постепенно становилась основным искусством того времени.

Чехов был похож на Станиславского своим вниманием к мелочам. Чехов патологически внимателен к интерьеру. Каждое слово, вещь, жест, действие имеют свою цель и работают на «сверхзадачу» пьесы.

Чехов вводит новую эстетику – эстетику умолчания. Чехов внимательно прописывает паузы. (во время паузы происходит активная работа мысли) Паузы очень важны в пьесах Чехова.

Ремарка. В античной драматургии ремарок нет вообще. В шекспировской драме появляются ремарки как нечто переходное между полным их отсутствием и ремаркой в современном понимании. У Чехова же ремарка обозначает уже именно действие.

Ремарка позволяет Чехову рассказывать свои пьесы. Прозаизация драмы – новая культура ремарки. Ремарка – руководство для актера и режиссера.

Каждым из Чеховских персонажей владеет своя история. Персонажи пытаются передать свое состояние, не слушая друг друга. Через высказанное и невысказанное проявляется Чеховский психологизм (на основе того, как герой двигается, говорит, молчит) Чехов в своих пьесах создает романы. Фиксируется не только то, что происходит, но и то, что могло бы произойти.

Когда Чехов писал «Вишневый сад», он болел туберкулезом и писал «Вишневый сад» как завещание. «В.с» писался Чеховым как комедия. Но Станиславский при постановке скрывал и сглаживал все смешные моменты. «В.с» никогда не ставился как комедия. Станиславский видел ее как глубокую жизненную драму, Чехов писал как очень комичное произведение. Даже название с оригинального «Вишневый сад» было изменено на «ВишнЁвый сад». Пьеса не понята и не прочитана, но поставлена так сильно, что до си пор идет не по Чехову, а по Станиславскому.

Скафтымов:

В драматических исканиях для Чехова какое-то воспроизведение сферы быта было непременным условием; от этого он не мог и не хотел отказаться. Иначе для него терялся смысл всего замысла. Надо было во что бы то ни стало осуществить драматическую пьесу именно на материале каких-то бытовых «подробностей». «Требуют, — говорил Чехов, — чтобы были герой, героиня сценически эффектны. Но ведь в жизни не каждую минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви. И не каждую минуту говорят умные вещи. Они больше едят, пьют, волочатся, говорят глупости. И вот надо, чтобы это было видно на сцене. Надо создать такую пьесу, где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт, но не потому, что так нужно автору, а потому, что так происходит в действительной жизни».

«Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни».

Чехов не ищет событий, он, наоборот, сосредоточен на воспроизведении того, что в быту является самым обыкновенным. В бытовом течении жизни, в обычном самочувствии, самом по себе, когда ничего не случается, Чехов увидел совершающуюся драму жизни. Мирное течение бытового обихода для Чехова является не просто «обстановкой» и не экспозиционным переходом к событиям, а самою сферою жизненной драмы, то есть прямым и основным объектом его творческого воспроизведения. Поэтому у Чехова, вопреки всем традициям, события отводятся на периферию как кратковременная частность, а обычное, ровное, ежедневно повторяющееся, для всех привычное составляет главный массив, основной грунт всего содержания пьесы. События, имеющиеся в пьесах Чехова, не выходят из общей атмосферы текущих бытовых состояний. Распределяясь по всей пестроте перекрестных интересов, бытовых привычек и случайностей, они не являются узлами всеобщей сосредоточенности, они включаются в общую ткань пестрой жизни, входят в нее как часть, как некоторая доля и частность.