Практика Европейского Суда по правам человека

Постановление Европейского Суда по жалобе № 22495/08 «Мукаев против России» (вынесено 14 марта 217 г., вступило в силу 18 сентября 2017 г.), которым установлено нарушение статьи 3 Конвенции в связи с жестоким обращением с Мукаевым А.М. и необеспечением эффективного расследования по данному факту.

Установлено также нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции - в связи с необеспечением справедливости судопроизводства по уголовному делу заявителя.

Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 3 Конвенции, что подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников правоохранительных органов и что в отношении его жалобы не было проведено надлежащего расследования. 

Европейский Суд напомнил, что «в случае, если события по делу полностью или по большей части находятся в сфере исключительной осведомленности органов власти, как в случаях нахождения лиц под стражей под их контролем, возникают обоснованные фактические презумпции в отношении телесных повреждений, которые возникают в период нахождения под стражей. В указанном случае Власти несут бремя доказывания по предоставлению убедительных и достаточных пояснений и доказательств, способных поставить под сомнение ту версию событий, которая была изложена жертвой. В случае отсутствия такого объяснения Суд может сделать неблагоприятные выводы в отношении Властей. Подобный подход обусловлен особо уязвимым положением лиц, находящихся в заключении, и возложенной на органы государственной власти обязанностью по их защите» (пункт 66 постановления).

Суд установил нарушение материального аспекта статьи 3 Конвенции в связи с тем, что «акты насилия, которым заявитель неоднократно подвергался в период содержания под стражей в милиции и которые преследовали цель получения его признания, представляли собой пытки» (пункты 70-71 постановления).

В отношении расследования утверждений заявителя о жестоком обращении, Европейский Суд отметил, что «в контексте российской правовой системы в случаях достоверных утверждений об обращении, запрещенном в соответствии со статьей 3 Конвенции, органы власти обязаны возбуждать уголовное дело и проводить надлежащее уголовное расследование, в ходе которого проводится ряд следственных мероприятий и которое является эффективным средством правовой защиты для потерпевших, подвергшихся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, в соответствии с национальным законодательством. Сам факт отказа следственного органа от возбуждения уголовного расследования в отношении заслуживающих доверия заявлений о серьезном жестоком обращении со стороны сотрудников милиции при содержании под стражей свидетельствует о том, что государство не выполняет свое обязательство по статье 3 Конвенции о проведении надлежащего расследования» (пункт 74 постановления).

Суд подчеркнул, что «[с]ледственный орган провел предварительную проверку и решил, что в действиях сотрудников милиции отсутствуют признаки состава преступления. На этом основании он отказался проводить уголовное расследование. В общей сложности было вынесено шесть таких решений. Решения неоднократно отменялись контролирующими органами как необоснованные, незаконные или основанные на данных незавершенной проверки. Эти органы власти неоднократно отмечали, что следователи, ответственные за рассмотрение жалобы заявителя, не соблюдали свои ранее выданные инструкции. Это было подтверждено выводом национального суда о том, что следователи не приняли всех мер, необходимых для установления соответствующих фактов» (пункт 75 постановления).

Европейский Суд пришел к выводу, что «отказ в возбуждении уголовного дела в отношении заслуживающих доверия утверждений заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции представлял собой нарушение обязательства о проведении надлежащего расследования, как того требует статья 3 Конвенции… Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте» (пункты 76-77 постановления).

Заявитель также жаловался на несправедливость уголовного судопроизводства в отношении него по статье 6 Конвенции. В частности, он утверждал, что национальные суды полагались на признание, которое он сделал исключительно под принуждением, и что он был лишен права на защиту посредством получения правовой помощи по собственному выбору.

Европейский Суд подчеркнул, что «[о]собые соображения касаются использования в уголовном судопроизводстве доказательств, полученных в нарушение статьи 3 Конвенции. Использование таких доказательств, обеспеченных в результате нарушения одного из основных и абсолютных прав, гарантированных Конвенцией, всегда поднимает серьезные вопросы о справедливости разбирательства, даже если признание таких доказательств не имеет решающего значения для обеспечения признания вины» (пункт 84 постановления).

Суд установил, что «самоизобличительные показания, данные заявителем после его задержания и помещения под стражу в милиции, составляли часть доказательств, выдвинутых против него. Суд первой инстанции и апелляционный суд не сочли эти показания неприемлемыми и ссылались на них при признании заявителя виновным и его осуждении» (пункт 86 постановления).

Европейский Суд заключил, что «независимо от влияния показаний заявителя, полученных под пыткой, на исход уголовного разбирательства в отношении него, такие доказательства сделали уголовное разбирательство несправедливым. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции» (пункт 88 постановления).

Право на свободу и личную неприкосновенность

Практика договорных органов ООН

См. вышеприведенное СоображенияКомитета по правам человека по делуАлимжон Сайдаров, Аваз Давудов, Эркин Василов и Хикматилло

Эрбабаевпротив Кыргызстана. Сообщение № 2359/2014. Приняты

17 марта 2017 г.