ПРАКТИКА МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРНЫХ ОРГАНОВ

В силу пункта 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» «толкование международного договора должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. (раздел 3; статьи 3–33). Согласно пункту «b» части 3 статьи 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования».

Практика международных (межгосударственных) органов, контролирующих исполнение государствами международно-правовых обязательств в сфере защиты прав и свобод человека, которые предусматриваются в международном договоре, устанавливает соглашение участников такого договора в отношении его применения. 

В целях эффективной защиты прав и свобод человека судам необходимо при рассмотрении административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, уголовных и иных дел учитывать правовые позиции, сформулированные межгосударственными договорными органами.

В сфере административно-правовых отношений

Вопросы выдворения

Практика договорных органов ООН 

1

Комитет по правам человека

¹ Комитет по правам человека действует на основании Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. (далее – Пакт) и

Сообщение:   Р.И.Х.   и С.М.Д.   против Дании.   Сообщение

№ 2640/2015. Соображения приняты Комитетом по правам человека (далее – Комитет) 13 июля 2017 г.

Тема сообщения: выдворение из Дании в Болгарию.

Вопрос существа: пытки и жестокое обращение.

Правовые позиции Комитета:Комитет ссылается на пункт 12 своего [З]амечания общего порядка № 31 (2004) о характере общего юридического обязательства, налагаемого на государства – участники Пакта, в котором он обращает внимание на обязательство государствучастников не экстрадировать, не депортировать, не высылать и не выдворять каким-либо иным образом лицо со своей территории, когда имеются серьезные основания полагать, что существует реальная опасность причинения непоправимого вреда, такого, как вред, предусмотренный в статье 7 Пакта. Комитет также указывает, что опасность должна быть личной² и что пороговое значение для обоснования наличия реального риска непоправимого вреда является высоким³. Комитет ссылается на свою практику рассмотрения дел, согласно которой оценке, проведенной государством-участником, следует придавать большое значение, и, как правило, именно органы государств – участников Пакта должны рассматривать и оценивать факты и доказательства, чтобы определить наличие угрозы⁴, за исключением случаев, в которых можно утверждать, что такая оценка являлась явно произвольной или была равносильной отказу в правосудии⁵ (пункт 8.3 Соображения).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет принимает к сведению утверждение авторов о том, что их высылка с четырьмя детьми, включая двух несовершеннолетних детей, в Болгарию на

Факультативного протокола к указанному Пакту. Российская Федерация является участником этих международных договоров и в качестве государства - продолжателя Союза ССР признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под ее юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения положений Пакта.

² Сообщения № 2007/2010, Дж.Дж.М. против Дании, Соображения, принятые 26 марта 2014 г., пункт 9.2, и № 692/1996, А.Р.Дж. против Австралии, Соображения, принятые 28 июля 1997 г., пункт 6.6. См. также сообщения Комитета против пыток № 282/2005,

С.П.А. против Канады, Решение, принятое 7 ноября 2006 г.; № 333/2007, Т.И. против Канады, Решение, принятое 15 ноября 2010 г.; и № 344/2008, A.M.A. против Швейцарии, Решение, принятое 12 ноября 2010 г.

³ См. Дж.Дж.М. против Дании, пункт 9.2, и сообщение № 1833/2008, Х. против Швеции, Соображения, принятые 1 ноября 2011 г., пункт 5.18.

⁴ См. сообщения № 1763/2008, Пиллаи и др. против Канады, Соображения, принятые 25 марта 2011 г., пункт 11.4, и № 1957/2010, Фан Бао Лин против Австралии, Соображения, принятые 21 марта 2013 г., пункт 9.3.

⁵ См., в частности, сообщение № 541/1993, Симмс против Ямайки, Решение о неприемлемости, принятое 3 апреля 1995 г., пункт 6.2.

основании принципа «первой страны убежища» по Дублинскому регламенту создаст опасность такого отношения к ним, которое противоречит статье 7 Пакта. Комитет отмечает, что авторы обосновывают свою аргументацию, в частности, социально-экономическим положением, в котором они окажутся, включая отсутствие доступа к финансовой или социальной помощи, а также к программам интеграции для беженцев и просителей убежища, равно как и общие условия приема просителей убежища и беженцев в Болгарии. Авторы утверждают, что у них не будет доступа к социальному жилью или временным убежищам; что они не смогут найти жилье или работу и, следовательно, окажутся бездомными и будут вынуждены жить на улице; что им будут угрожать действия ксенофобского характера, и они будут лишены защиты (пункт 8.2 Соображения).

Комитет отмечает, что факт получения авторами временной защиты не оспаривается, равно как и то, что они получили вид на жительство в Болгарии в ноябре 2014 года сроком на три года и могли находиться в центре для просителей убежища после того, как получили вид на жительство. Кроме того, Комитет отмечает, что датский Апелляционный совет по делам беженцев пришел к выводу, что авторы не сталкивались ни с какими проблемами при взаимодействии с гражданами и властями Болгарии и что в случае их возвращения в Болгарию они будут пользоваться всеми необходимыми социальными правами, включая доступ к школьному образованию для детей и доступ к медицинскому обслуживанию (пункт 8.4 Соображения).

Комитет… отмечает, что авторы опираются на информацию, полученную от третьих лиц, и на доклады об общем положении просителей убежища и беженцев в Болгарии, утверждая, что они не будут иметь доступа к жилью в случае возвращения и будут лишены медицинской помощи. В связи с этим Комитет принимает к сведению утверждение государства-участника о том, что согласно закону лица, которым предоставлен статус беженца и защита в Болгарии, обладают теми же правами, что и граждане Болгарии^[1], а также утверждение государства-участника о том, что авторы не запрашивали медицинскую помощь и не нуждались в ней в период своего пребывания в Болгарии и поэтому не обосновали свое утверждение о недоступности медицинской помощи. В связи с утверждениями о применении насилия на почве ксенофобии Комитет…принимает к сведению утверждение Апелляционного совета по делам беженцев о том, что во время собеседования для получения убежища авторы не указали ни на какие конкретные конфликты и что у них будет возможность обратиться за защитой к соответствующим болгарским органам, если их личная неприкосновенность и безопасность окажутся под угрозой (пункт 8.5 Соображения). 

Комитет отмечает, что, несмотря на то, что на практике беженцам и лицам, пользующимся дополнительной защитой, трудно получить доступ на рынок труда или к жилью, авторам не удалось доказать реальный и личный угрожающий им риск в случае их возвращения в Болгарию. Авторы не доказали, что они были бездомными до своего отъезда из Болгарии; они не жили в нищете; и положение семьи с четырьмя детьми, младшему из которых 14 лет, следует отличать от положения автора в решении Джасин и др. против Дании, которое касалось больной материодиночки с тремя несовершеннолетними детьми, имеющей на руках истекший вид на жительство. Тот факт, что авторы могут столкнуться с трудностями по возвращении, сам по себе не означает, что они окажутся существенно уязвимыми – в условиях, значительно отличающихся от условий многих других семей, – чтобы сделать вывод о том, что их возвращение в Болгарию представляло бы нарушение государствомучастником своих обязательств по статье 7 Пакта⁷ (пункт 8.6 Соображения).

Хотя авторы не согласны с решением властей государства-участника об их возвращении в Болгарию как в страну их первого убежища, они не разъяснили, по какой причине это решение является явно необоснованным или произвольным. Не указали они также и на какие-либо процессуальные нарушения во время разбирательства их дела в Иммиграционной службе Дании или в Апелляционном совете по делам беженцев. Соответственно, Комитет не может сделать вывод о том, что высылка авторов в Болгарию государством-участником будет являться нарушением статьи 7 Пакта (пункт 8.7 Соображения). 

Выводы Комитета:выдворение авторов в Болгарию не нарушит их прав по статье 7 Пакта (пункт 9 Соображения).

8

Комитет против пыток

Сообщение: С.С.Б. против Дании. Сообщение № 602/2014. Решение принято Комитетом против пыток (далее – Комитет) 28 апреля 2017 г.

Тема сообщения: выдворение в Судан.

Вопрос существа: опасность применения пыток.

⁷ См., например, сообщение № 2569/2015, Б.М.И. и Н.А.К. против Дании, Соображения, принятые 26 октября 2016 г., пункт 8.6.

⁸ Комитет против пыток действует на основании Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. (далее – Конвенция). Российская Федерации является участником указанного международного договора и в качестве государства – продолжателя Союза ССР признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под его юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения государством-участником положений Конвенции.  

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет должен оценить, имеются ли серьезные основания полагать, что по возвращении в Судан заявителю лично будет угрожать применение пыток. При оценке этой опасности Комитет должен принять во внимание все относящиеся к делу обстоятельства в соответствии с пунктом 2 статьи 3 Конвенции, включая существование постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека. Комитет вновь выражает серьезную обеспокоенность по поводу постоянных и последовательных утверждений о широком применении пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения государственными субъектами, – как военнослужащими, так и сотрудниками полиции, – которые по-прежнему совершаются во многих районах Судана^[2] (пункт 8.3 Решения).

Комитет отмечает утверждения заявителя о том, что в случае возвращения в Судан ему будет угрожать реальная личная опасность применения пыток, поскольку: сотрудники национальной службы безопасности и сотрудники полиции допрашивали его по поводу участия его брата в деятельности «Движения за справедливость и равенство» и по поводу местонахождения брата; сотрудники службы безопасности несколько раз ударили его ножом; сотрудники полиции угрожали ему смертью; он бежал из военного госпиталя, где он находился под стражей, а затем покинул страну. Он также опасается возвращаться в Судан, поскольку связан отношениями с женщиной-христианкой и поскольку сотрудники полиции обвинили его в том, что в силу таких отношений он не является настоящим мусульманином. Комитет также принимает к сведению замечания государства-участника о том, что его национальные органы пришли к выводу, что заявитель не заслуживает доверия, поскольку, в частности, в ходе собеседований он сделал противоречивые и преувеличенные заявления, а также поскольку он и его партнерша сделали противоречивые заявления по поводу причины их отъезда из Судана (пункт 8.5 Решения).

По данному делу Комитет отмечает, что утверждения заявителя о том, что он рискует подвергнуться пыткам в случае его возвращения в Судан, основываются на общей репутации Судана в области прав человека и на утверждении о том, что в 2007 году сотрудники службы безопасности и полиции ударили его ножом, угрожали ему и подвергли его аресту, с тем чтобы заставить его рассказать о местонахождении его брата, который является сторонником «Движения за справедливость и равенство». Комитет…принимает к сведению представления государства-участника о том, что заявитель никогда сам не участвовал в этом Движении, что его политическая деятельность свелась к участию в одной демонстрации и что он сделал противоречивые заявления о событиях, связанных с жестоким обращением с ним и с его арестом. Комитет отмечает, что, даже если он не примет во внимание вышеупомянутые несоответствия и признает эти утверждения подлинными, заявитель все равно не представил никаких доказательств того, что власти Судана разыскивали его в недавнем прошлом или проявили каким-то иным образом интерес к его личности. Комитет…принимает к сведению позицию заявителя о том, что власти должны были распорядиться провести медицинское освидетельствование в целях подтверждения или опровержения того, что в прошлом он был подвергнут пыткам (пункт 8.6 Решения).

Комитет отмечает, что медицинское освидетельствование, испрошенное заявителем в целях подтверждения актов пыток, которым он или она были якобы подвергнуты, должно было быть, в принципе, проведено, независимо от оценки, вынесенной органами власти в отношении достоверности данного утверждения, с тем чтобы органы власти, принимающие решение по тому или иному делу, связанному с принудительным возвращением, могли объективно завершить оценку опасности применения пыток, основываясь на результатах этого медицинского освидетельствования, без какого-либо разумного сомнения. Вместе с тем, учитывая конкретные обстоятельства данного дела, Комитет принимает во внимание период времени, прошедший после событий 2007 года, и напоминает, что, хотя происшедшие в прошлом события могут иметь отношение к делу, главная цель его оценки заключается в том, чтобы определить, существует ли в настоящее время опасность применения к заявителю пыток после его возвращения в Судан^[3]. Комитет напоминает о том, что жестокое обращение, которому… [заявитель] подвергся в прошлом, является лишь одним из тех элементов, которые должны быть приняты во внимание, и что соответствующий вопрос, стоящий на рассмотрении Комитета, заключается в том, существует ли в настоящее время опасность того, что заявитель будет подвергнут пыткам в случае его возвращения в Судан^[4]. Комитет считает, что, даже если предположить, что в прошлом суданские власти применили к заявителю пытки, из этого автоматически не вытекает, что по крайней мере через десять лет после предполагаемых событий ему по-прежнему угрожает опасность быть подвергнутым пыткам в случае возвращения в Судан^[5] (пункт 8.7 Решения).

Выводы Комитета:[в] свете вышеизложенных соображений и на основе всей информации, представленной заявителем и государствомучастником, в том числе об общем положении в области прав человека в Судане, Комитет считает, что заявитель не доказал должным образом, как того требует статья 3 Конвенции, наличия серьезных оснований полагать, что по его возвращении в Судан он подвергнется реальной, конкретной и личной опасности применения пыток (пункт 8.8 Решения).

Сообщение: M.K.M.против Австралии. Сообщение № 681/2015. Решение принято Комитетом против пыток (далее – Комитет) 10 мая 2017 г.

Тема сообщения: угроза выдворения заявителя в Афганистан.

Вопрос существа: угроза применения пыток в случае выдворения в страну происхождения (невыдворение).

Правовые позиции Комитета:целью … оценки [имеются ли серьезные основания полагать, что после возвращения заявителя в Афганистан ему будет лично угрожать опасность применения пыток] является определение того, будет ли лично данному лицу угрожать предсказуемая и реальная опасность применения пыток в той стране, в которую оно должно быть возвращено^[6]. Из этого следует, что существование постоянной практики грубых, вопиющих или массовых нарушений прав человека в той или иной стране само по себе не является достаточным основанием для вывода о том, что конкретному лицу будет угрожать опасность подвергнуться пыткам по возвращении в эту страну. Должны быть приведены дополнительные основания в подтверждение того, что такая опасность будет угрожать лично данному лицу. Верно и обратное: отсутствие постоянной практики вопиющих нарушений прав человека не означает, что тому или иному лицу в его/ее конкретных обстоятельствах не угрожает применение пыток^[7] (пункт 8.3 Решения).

Комитет… ссылается на свое [З]амечание общего порядка № 1 и подтверждает, что наличие опасности пыток следует оценивать на основаниях, которые выходят за пределы одних лишь умозрительных предположений или подозрений. Хотя риск не следует доказывать с высокой степенью вероятности^[8], бремя доказывания обычно лежит на заявителе, который должен аргументированно изложить, что ему угрожает

«предсказуемая, реальная и личная опасность»^[9]. Комитет придает большое значение заключениям по фактической стороне дела, подготовленным органами соответствующего государства-участника, но в то же время он не считает себя связанным такими заключениями и правомочен, как это предусмотрено в пункте 4 статьи 22 Конвенции, свободно оценивать факты с учетом всех обстоятельств по каждому отдельному делу¹⁷ (пункт 8.4 Решения).

Комитет… отмечает, что государство-участник указало на противоречия и несоответствия в утверждениях заявителя; однако Комитет считает, что редко можно ожидать полной точности информации, сообщаемой жертвами пыток¹⁸, психические расстройства которых надлежит должным образом принимать во внимание (пункт 8.6 Решения).

Комитет напоминает, что в своих решениях¹⁹ и в своем [З]амечании общего порядка № 2 (2008) об осуществлении статьи 2 он уже рассматривал вопрос об опасности применения пыток негосударственными субъектами и о непроявлении должного усердия со стороны государства-участника для принятия мер по прекращению недопустимых по Конвенции действий, за что оно может нести ответственность²⁰. В этой связи Комитет принимает к сведению информацию, содержащуюся в имеющихся докладах о пытках и жестоком обращении, произвольных задержаниях и нарушениях права на справедливое судебное разбирательство в Афганистане²¹, а также в сообщениях о жестоком обращении с лицами, которые искали убежище и не получили его в ситуациях, сходных с ситуацией автора²² (пункт 8.7 Решения).

принятое 18 мая 2012 г., пункт 9.3; № 458/2011, X. против Дании, Решение, принятое 28 ноября 2014 г., пункт 9.3; и № 520/2012, В.Г.Д. против Канады, Решение, принятое 26 ноября 2014 г., пункт 8.4.

¹⁷ См. Замечание общего порядка № 1, пункт 9, и сообщения № 356/2008, Н.С. против Швейцарии, Решение, принятое 6 мая 2010 г., пункт 7.3; № 375/2009, T.Д. против

Швейцарии, Решение, принятое 26 мая 2011 г., пункт 8.7; № 387/2009, Дивейдж против Австралии, Решение, принятое 14 ноября 2013 г., пункт 10.4; и № 466/2011, Альп против Дании, Решение, принятое 14 мая 2014 г., пункт 8.3.

¹⁸ См. сообщение № 21/1995, Алан против Швейцарии, Решение, принятое 8 мая

1996 г., пункт 11.3.

¹⁹ См., в частности, сообщения № 379/2009, Бакату-Биа против Швеции, Решение от 3 июня 2011 г., пункт 10.6; № 322/2007, Нджамба и Баликоса против Швеции, Решение, принятое 14 мая 2010 г., пункт 9.5.

²⁰ См. Замечание общего порядка № 2, пункт 18. См. также Дивейдж против Австралии, пункт 10.9.

²¹ См. CAT/C/AFG/2 и A/HRC/31/46, стр. 13. См. также CAT/C/AFG/CO/2.

²² См., например, Руководство УВКБ ООН по оценке потребностей в международной защите лиц, ищущих убежища, из Афганистана (19 апреля 2016 г.), стр. 39–41. См. также www.theguardian.com/australia-news/2016/mar/14/hazara-asylum-seeker-to-beforcibly-deported-from-australia-to-afghanistan.

Комитет напоминает, что, хотя именно заявителю надлежит обосновать prima facie^[10] свое ходатайство о предоставлении убежища, это не освобождает государство-участник от необходимости приложить значительные усилия, чтобы определить, есть ли основания полагать, что заявителю может угрожать применение пыток в случае его возвращения в соответствующую страну^[11] (пункт 8.8 Решения).

Комитет, ссылаясь на свою правовую практику^[12], считает, что возможность нахождения другого местожительства или переселения не является надежной и долгосрочной альтернативой, поскольку отсутствие защиты является общераспространенным явлением и данному лицу будет угрожать риск дальнейшего преследования или причинения серьезного вреда, особенно в ситуации, при которой преследования гражданского населения со стороны антиправительственных элементов носят зачастую произвольный характер в стране происхождения заявителя (пункт 8.9 Решения).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет отмечает утверждение заявителя о том, что в 2008 году он около пяти месяцев удерживался под стражей и подвергался пыткам талибами по причине его этнического происхождения и религии, поскольку талибы обвиняли его в том, что он работает на иностранное правительство, и подозревали его в причастности к подготовке акта бомбового терроризма с участием террористов-смертников. Комитет также отмечает утверждение заявителя о том, что он был свидетелем обезглавливания его отца и еще одного узника, в результате чего у него возник серьезный психологический стресс; что афганские власти не захотят или не смогут защитить его от преследований и пыток, если он вернется в Афганистан, поскольку талибы проникли во все уровни власти; и что после его приезда в Австралию медработники констатировали, что он находится в состоянии тревоги, депрессии и посттравматического стрессового расстройства, которое предположительно еще более усугубилось в результате его продолжительного содержания под стражей в государстве-участнике в качестве незаконного мигранта. Комитет… отмечает, что в Афганистане не будет возможностей для надлежащего лечения заявителя в соответствии с его потребностями и что психическое здоровье автора ухудшилось с 2012 года, главным образом потому, что он видел, как убили его отца, и продолжительное время содержался под стражей в качестве незаконного мигранта из-за ошибок, допущенных в ходе первого независимого рассмотрения его дела по существу. Комитет…отмечает заявление автора о том, что руководящие работники государства-участника не смогли рассмотреть вопрос о том, может ли его психическое расстройство быть вылеченным в Афганистане и не будет ли отсутствие адекватного лечения равнозначно жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в его случае. Эти утверждения, предоставившие новые обстоятельства в поддержку заявлений о предоставлении дополнительной защиты после рассмотрения дела по существу, государством-участником не оспариваются (пункт 8.5 Решения).

Комитет… принимает к   сведению утверждение государства-

участника о том, что заявитель не обосновал свое утверждение о том, что ему будет угрожать реальная и личная опасность быть подвергнутым пыткам, если он вернется в Афганистан, и что общая опасность насилия не является достаточным основанием считать, что данному конкретному лицу будет угрожать опасность применения пыток в случае возвращения. Тем не менее Комитет отмечает, что государство-участник не оспаривает утверждений заявителя относительно угрожающей ему опасности подвергнуться пыткам или жестокому обращению как возвратившемуся лицу, которому было отказано в убежище, и относительно неспособности правительства Афганистана обеспечить защиту от пыток. Кроме того, Комитет отмечает, что Департамент иммиграции и охраны границ государства-участника пришел к выводу о том, что заявитель вполне может переехать в какой-либо другой район в пределах Афганистана, включая Кабул, хотя Департамент согласился с тем, что автор сообщения и его отец были похищены талибами и на протяжении нескольких месяцев подвергались ими пыткам и что автор стал свидетелем обезглавливания его отца и поэтому опасается возвращения в Афганистан. Комитет также отмечает, что государство-участник указало на противоречия и несоответствия в утверждениях заявителя; однако Комитет считает, что редко можно ожидать полной точности информации, сообщаемой жертвами пыток²⁶, психические расстройства которых надлежит должным образом принимать во внимание. Кроме того, несмотря на вывод о том, что заявителю не будет отказано в предоставлении медицинской помощи в Афганистане, государство-участник признало, что уровень оказания психиатрической помощи в Афганистане «сравнительно низок» (пункт 8.6 Решения).

Комитету известно о положении в области прав человека в Афганистане, и он отмечает, что австралийские власти учитывали этот вопрос при оценке риска, с которым может столкнуться заявитель, если он вернется в страну своего происхождения. Что касается утверждения заявителя, касающегося опасности, которой он подвергнется в качестве получившего отказ просителя убежища, который в течение нескольких лет жил в западной стране, Комитет отмечает отсутствие каких-либо аргументов государства-участника, опровергающих это утверждение.

²⁶ См. сообщение № 21/1995, Алан против Швейцарии, Решение, принятое 8 мая

1996 г., пункт 11.3.

Комитет далее принимает к сведению утверждение заявителя о том, что он подвергался пыткам со стороны негосударственных субъектов и что государство-участник будет не в состоянии защитить его, если он вернется в Афганистан (пункт 8.7 Решения).

Комитет… отмечает, что аргументы заявителя и представленные в их поддержку свидетельства были рассмотрены властями государстваучастника…Комитет считает бесспорным тот факт, что заявитель удерживался под стражей и подвергался пыткам талибами, что у него хрупкое состояние здоровья, поскольку у него были диагностированы тревожное состояние, депрессия и посттравматическое стрессовое расстройство, связанные с психологическим потрясением, которое он перенес в Афганистане, и предположительно еще более усугубленные его продолжительным содержанием под стражей в государстве-участнике в качестве незаконного мигранта, и что риск применения пыток или причинения значительного вреда нельзя исключать, поскольку государство-участник рекомендовало ему переехать в какой-нибудь другой район Афганистана (пункт 8.8 Решения).

Комитет считает, что, хотя государство-участник выразило обеспокоенность по поводу, например, достоверности аргументов заявителя, касающихся его опасения подвергнуться пыткам или угроз, которым он подвергся, оно пришло к негативному заключению относительно правдивости заявителя без надлежащего изучения основополагающего аспекта претензии заявителя, а именно того, не могут ли перенесенные им ранее пытки, усугубляемые его нынешним психическим расстройством, возникшим в результате пыток и бесчеловечного обращения, которым он подвергался в Афганистане, представлять собой его нынешний профиль рисков в результате опасности нанесения ему серьезного и значительного вреда в случае его возвращения в Афганистан. В этой связи Комитет считает, что, отклонив ходатайство заявителя о предоставлении убежища, не уделив достаточного внимания тому факту, что афганские власти не в состоянии защитить заявителя от дальнейших преследований со стороны талибов, государство-участник не провело достаточного расследования по вопросу о том, будет ли заявителю угрожать применение пыток или жестокое обращение в случае его возвращения в Афганистан. В этой связи Комитет, ссылаясь на свою правовую практику^[13], считает, что возможность нахождения другого местожительства или переселения не является надежной и долгосрочной альтернативой, поскольку отсутствие защиты является общераспространенным явлением и данному лицу будет угрожать риск дальнейшего преследования или причинения серьезного вреда, особенно в ситуации, при которой преследования гражданского населения со стороны антиправительственных элементов носят зачастую произвольный характер в стране происхождения заявителя. Комитет также считает, что власти государства-участника не смогли адекватно оценить психическое состояние заявителя, фактическое наличие возможностей для адекватного лечения в Афганистане и потенциальные последствия принудительного возвращения заявителя в страну его происхождения для его психического здоровья. В связи с этим Комитет считает, что в данных обстоятельствах высылка заявителя в Афганистан будет представлять собой нарушение статьи 3 Конвенции (пункт 8.9 Решения).

Выводы Комитета:государство-участник обязано в соответствии со статьей 3 Конвенции воздержаться от принудительного возвращения заявителя в Афганистан или любую другую страну, где ему угрожает реальная опасность быть высланным или возвращенным в Афганистан (пункт 9 Решения).

Сообщение: Субакаран Р. Тиругнанасампантар против Австралии.

Сообщение № 614/2014. Решение принято Комитетом против пыток

(далее – Комитет) 9 августа 2017 г.

Тема сообщения: выдворение заявителя из Австралии в Шри-Ланку. Вопрос существа: угроза применения пыток в случае.

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: заявитель утверждает, что по возвращении в Шри-Ланку он будет задержан, подвергнут пыткам и, возможно, убит военнослужащими Шри-Ланки или связанными с ними военизированными группами за свое участие в 2005 году в школьной театральной постановке, организованной «Тиграми освобождения Тамил-Илама»^[14] (далее – ТОТИ), в связи с чем он подозревается в том, что является сторонником ТОТИ. Комитет отмечает утверждения заявителя о том, что в 2008 году неизвестная вооруженная банда явилась к нему домой и допросила его о ТОТИ; что в июне 2008 года два лица попытались похитить его из школы; в период с октября 2009 по январь 2011 года он скрывался в церкви Св. Марии в Джафне, поскольку члены вооруженных банд в поисках него неоднократно являлись к членам его семьи; и что в мае 2011 года военнослужащие Шри-Ланки провели обыск в его доме, в ходе которого они напали на заявителя и избили его. Комитет также отмечает утверждения заявителя о том, что в июне 2011 года он был похищен большой группой мужчин в белом микроавтобусе, был избит и подвергся сексуальному насилию; и что один из членов банды позволил ему бежать после того, как отец заявителя дал взятку. Комитет далее отмечает утверждения заявителя о том, что, когда он бежал в Малайзию с целью избежать дальнейших преследований, военнослужащие Шри-Ланки и члены вооруженных банд приходили к нему домой и допрашивали его брата, а также о том, что он вновь подвергнется преследованиям со стороны военизированных групп, связанных с армией Шри-Ланки, в случае своего возвращения в страну (пункт 8.5 Решения).

Комитет отмечает утверждение государства-участника о том, что заявитель не смог представить достоверных доказательств и не обосновал того, что имеется предсказуемая, реальная и личная опасность подвергнуться пыткам со стороны властей страны в случае его возвращения в Шри-Ланку, а также что его утверждения были тщательно рассмотрены в рамках процедур определения статуса беженца и необходимости предоставления дополнительной защиты в соответствии с внутренним законодательством и с учетом нынешней ситуации в области прав человека в Шри-Ланке. Комитет отмечает, что власти государстваучастника пришли к выводу о том, что утверждения заявителя относительно преследованийв период с 2008 по 2011 год и его предполагаемого похищения в июне 2011 года не заслуживают доверия… Комитет отмечает, что государство-участник не согласилось с тем, что заявитель подозревается в том, что он является сторонником ТОТИ и представляет интерес для военизированных групп армии Шри-Ланки в связи с его участием в школьной театральной постановке в 2005 году. Напротив, оно считает, что тот факт, что заявитель смог покинуть ШриЛанку по своему собственному паспорту без каких-либо происшествий, свидетельствует об обратном. Принимавшие решения инстанции полагались на информацию, согласно которой обстановка в области безопасности в Шри-Ланке улучшилась после прекращения боевых действий в 2009 году и заявитель не может подвергнуться преследованию по причине своего тамильского происхождения, принадлежности к определенной социальной группе молодых людей или предполагаемых политических взглядов в качестве сторонника ТОТИ. В отношении предполагаемых преследований других участников школьной театральной постановки 2005 года и предполагаемого допроса его брата военнослужащими Шри-Ланки и вооруженными бандами в то время, когда он находился в Малайзии в 2011 году, власти государства-участника не считают, что заявитель является надежным свидетелем в отношении значительной части своих утверждений. Кроме того, государство-участник считает, что он не представил убедительных доказательств того, что власти Шри-Ланки разыскивали его в недавнем прошлом или иным образом проявляли к его личности интерес. Наконец, Комитет принимает к сведению информацию государства-участника о том, что заявитель не был задержан или привлечен к ответственности сотрудниками полиции Шри-

Ланки после его возвращения в Шри-Ланку и ему было разрешено беспрепятственно покинуть аэропорт (пункт 8.6 Решения).

Комитет отмечает, что заявитель не представил свои комментарии в ответ на замечания государства-участника и не ответил ни на одно из направленных Комитетом напоминаний, что может является следствием его высылки в Шри-Ланку. В отношении утверждения заявителя о том, что он рискует подвергнуться пыткам по возвращении в Шри-Ланку, поскольку он является молодым тамилом и имеет реальные или предполагаемые связи с ТОТИ, а также является получившим отказ просителем убежища, Комитет принимает решение о том, что жителям Шри-Ланки тамильского происхождения, ранее имевшим реальные или предполагаемые личные или семейные связи с ТОТИ, в случае принудительного возвращения в Шри-Ланку может угрожать опасность применения пыток… Комитет отмечает нынешнее положение дел в области прав человека в Шри-Ланке и ссылается на свои заключительные замечания по пятому периодическому докладу Шри-Ланки, в которых он выразил обеспокоенность, в частности, сообщениями о непрекращающихся похищениях, пытках и жестоком обращении со стороны государственных сил безопасности в Шри-Ланке, в том числе военнослужащих и сотрудников полиции, которые продолжаются во многих частях страны после завершения конфликта с ТОТИ в мае 2009 года^[15], а также на достоверные сообщения неправительственных организаций^[16][17] об обращении властей Шри-Ланки с лицами, возвращенными в Шри-Ланку^[18]… Комитет…напоминает, что, хотя прошлые события могут иметь отношение к делу, главный вопрос, стоящий перед Комитетом, заключается в том, подвергается ли в настоящее время заявитель опасности применения пыток в случае своего возвращения в Шри-Ланку^[19]. Кроме того, Комитет отмечает, что при оценке государством-участником ходатайства заявителя о предоставлении убежища власти государства-участника также учитывали возможный риск жестокого обращения с лицами, которым было отказано в предоставлении убежища, по их возвращении в Шри-Ланку, но не посчитали, что в данном случае власти Шри-Ланки в недавнем прошлом разыскивали его или иным образом проявляли к его личности интерес. Комитет полагает, что в данном случае власти государства-участника надлежащим образом рассмотрели жалобу заявителя (пункт 8.7 Решения).

В свете вышеуказанных соображений и всей представленной заявителем и государством-участником информации, в том числе об общем положении дел в области прав человека в Шри-Ланке, Комитет приходит к заключению, что в данном случае заявитель не смог представить достаточных доказательств^[20], поскольку он не доказал наличия серьезных оснований полагать, что в случае его принудительной высылки в страну происхождения ему лично будет угрожать предсказуемая и реальная опасность стать жертвой пыток по смыслу статьи 3 Конвенции. Хотя заявитель не согласен с оценкой властями государства-участника его утверждений, он не смог продемонстрировать, что решение об отказе ему в оформлении визы в целях защиты было явно произвольным или равносильным отказу в правосудии (пункт 8.7 Решения). 

Выводы Комитета:высылка заявителя в Шри-Ланку государствомучастником не будет представлять собой нарушение статьи 3 Конвенции. Что касается невыполнения государством-участником просьбы Комитета от 24 июня 2014 года о принятии временных мер защиты в отношении заявителя с целью не допустить его депортации и его принудительной высылки в Шри-Ланку 25 июня 2014 года, то Комитет постановляет, что имеющиеся в его распоряжении факты свидетельствуют о нарушении государством-участником статьи 22 Конвенции в связи с отказом от добросовестного сотрудничества с Комитетом, в результате чего Комитет не смог эффективно рассмотреть настоящее сообщение^[21][22] (пункт 9 Решения).

35