В чем различия в обосновании понятия социальной укорененности экономического действия у М.Грановеттера и К. Поланьи?

Предмет ЭС – экономическое действие, укорененное в социальных отношениях. Термин “embeddedness” – введен К.Поланьи. Заимствован из геологического словаря и означает «вкрапленность» одной породы в другую. На русский язык его переводят как «укорененность».

К. Поланьи, на основе логики Аристотеля в отношении проблемы социальной укорененности делает вывод о том, что экономическое поведение в дорыночных обществах всегда было укоренено в социальных отношениях. Экономика, торговля всегда была подчинена обществу. Абстрагирование от социальных отношений произошло в результате появления хозяйства, основанного на системе ценообразующих рынков. Вместо общества регулятором экономического поведения стал 'рынок'. Если история дорыночных обществ – это история хозяйства, укорененного в социальных институтах, и лишь в последние 100-150 лет общество подчинилось рынку, и то не везде, то - основной тезис Поланьи – это не может продолжаться долго.

Причину этого Поланьи видел в главном противоречии рыночной системы: С одной стороны, данная система требует для ее эффективного функционирования наличия таких культурных нерыночных факторов как доверие, честность, усердие, трудолюбие, ответственность и т.д., с другой стороны, рыночная система разрушает эти культурные факторы, унаследованные от предшествующих социально-экономических систем, и способствует фрагментации общества и его нестабильности.

Аргументация М.Грановеттера (1985)

Рациональный и атомизированный актор не является центральной фигурой социальной жизни. Атомизированные конкурентные рынки – это редкость. На деле большая часть экономического поведения укоренено в сетях социальных взаимодействий.Спор с Поланьи - дорыночные экономики не так уж были подчинены обществу, как это виделось Поланьи. И рыночное общество не так уж сильно атомизировано, как это выглядит у экономистов. В истории всегда была и остается значительная укорененность. Примером может служить доверие. С точки зрения Грановеттера, институты производят заменители доверия, но не доверие само по себе. Доверие производят социальные отношения. (пример: Слова знакомого, которому мы доверяем, о том, что он имел дело с таким-то индивидом и тот действительно не подвел, гораздо надежнее простого утверждения о том, что на такого-то, говорят, можно положиться.)

       •     Каковы основные формы укорененности экономического действия в социальных отношениях?

Экономическое действие укоренено в социальных отношениях и не является автономным от этих отношений. Выделяют следующие формы укорененности экономического действия:

- Сетевая (структурная)

- укорененность институов

- культурная укорененность

- властная.

Укорененность - это встроенность людей и их поступков в социальные отношения.

Действия хозяйственных агентов определяются существованием различных социальных структур – устойчивых и воспроизводимых связей между ними. К основным типам относятся:

- сети межиндивидуального взаимодействия

- социальные группы

- организационные структуры

- локальные и национальные сообщества.

Индивиды всегда взаимодействуют друг с другом, иначе хозяйства как такового бы не существовало.

Далее, естественно, что социальные структуры должны быть институционально оформлены. То есть взаимоотношения людей укоренены в институтах в виде общезначимых норм и правил, регулирующие хозяйственное взаимодействие. Им также предпосланы определенные способы соблюдения этих норм и правил. Любые экономические действия осуществляются в рамках институциональных ограничений. Которые одновременно сдерживают и стимулируют эти действия. При этом институты выступают как социальные конструкции, как конфигурации систем действия, которые конструируются акторами.

Далее, институциональные образования погружены в культурные и властные отношения. Любое производство, распределение или потребление продукта связано с освоением информации, формированием идентичностей, производством оценок и т.д. Люди заимствуют готовые культурные сценарии или предписанные способы действия и тем самым вырабатывают концепцию контроля. Эти сценарии и концепции контроля становятся инструментом в борьбе за реализацию интересов групп и индивидов, обладающими властными ресурсами.

Например, Зелизер в своих исследованиях делала акцент на укорененности в культуре, т.е. с ее точки зрения поведение людей во многом определяется той кульутрой, в которой они существуют.

Какие основные отличия американского и японского рынков демонстрирует опыт К. Инамори, согласно исследованию Н. Биггарт?

Опыт Инамори иллюстрирует несколько характерных черт японского рынка. Во-первых, в этой стране трудно начать новое дело, если ты никому не известен, ñ даже при наличии у тебя хорошей идеи. Японские работники, которые ценят долгосрочную занятость и предсказуемость в отношениях с менеджерами, избегают найма в новые компании с неопределенным будущим. На японском рынке аутсайдеру трудно встроиться в сети отношений, связывающие покупателей и продавцов.

Американские работники не склонны связывать всю свою жизнь с одним работодателем или даже просто работать на одном месте достаточно долгое время. Работа в новых фирмах для них часто даже более привлекательна: здесь они могут воспользоваться льготами при приобретении акций, им по душе и динамичная атмосфера, создаваемая менеджментом. В США трудно получить деньги для финансирования новых предприятий, однако существуют частные венчурные фонды, работающие именно с такими компаниями, какую пытался основать Инамори. Личные связи или вовлеченность в деловые сети не являются решающим фактором, определяющим финансовые отношения в Америке. 

Из опыта Инамори можно извлечь по меньшей мере два урока. Первый заключается в доказательстве правоты западных критиков, жалующихся на ´закрытыйª характер японского рынка, на необходимость пробиваться сквозь плотные сети деловых связей. В США, напротив, рынок относительно ´открытª, и здесь преуспеть может каждый, главное ñ иметь хорошую идею. Этот опыт также демонстрирует, что японский рынок закрыт не только для иностранцев, но и для всех тех, кто не следует правилам ведения бизнеса, принятым и понятным в Японии. Второй урок вытекает из первого: не все рынки одинаковы. Социальные основы рыночной деятельности в двух названных странах различны, экономическое действие реализуется в них разными путями. Японский рынок очень сильно ориентирован на персональные качества и строится на устойчивых сетях социальных отношений как внутри фирм, так и между ними. Американский рынок, напротив, предполагает высокую степень автономности индивидуальных решений в сфере найма и увольнения работников, решений о покупках, а также в сфере кредитных отношений между фирмами и банками. Я бы сказала, что на самом деле именно различия между рынками могут вести к их экономическому преуспеванию.