Тема в когнитивной психологии 38 страница

Выше мы стремились показать, что в диалектико-материалистической филосо­фии понятие деятельности определяет су­щественную исходную основу человечес­кого бытия. И деятельность человека, первичной формой которой является про­изводство орудий, всегда осуществляется им внутри совокупности общественных от­ношений. “Чтобы производить, люди всту­пают в определенные связи и отношения, и только в рамках этих общественных свя­зей и отношений существует их отноше­ние к природе, имеет место производство"⁵. Хотя производство (шире — воздействие на природу, ее преобразование или деятель­ность) всегда находится в рамках обще­ственных отношений, оно все же есть внут­реннее основание общества, необходимые общественные (или производственные) от­ношения оформляют его, придают ему не­обходимые рамки. Поэтому прежде всего в науке следует рассматривать материаль­но-производственную деятельность людей, оформляющуюся соответствующими обще­ственными отношениями; поэтому нельзя начинать изучение жизни людей сразу с их производственных отношений, не рас­крыв предварительно того, какое содержа-

¹ См.: Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. Изд. 3-е. М., 1989.

² См.: Леонтьев АЛ. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977.

³ См.: Holzkamp К. Grundlagen der Psychologie. Frankfurt; New York, 1983.

⁴ См.: Ломов Б. Ф. Задачи психологической науки... // Психологический журнал. 1983. №6.
С. 15.

⁵ Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 6. С. 441.

288

ние охватывается и оформляется их рам­ками. “...Исследование человеческой дея­тельности имеет принципиальное значение для... генезиса материальных обществен-ных отношений...”¹.

Иными словами, лишь изучение дея­тельности создает необходимые условия для раскрытия генезиса общественных отно-шений. Это имеет большой смысл для тео-ретической психологии, построение кото-рой целесообразно начинать именно с понятия деятельности (и тем самым имен-но это понятие нужно ставить впереди всех других как основание для их теоретичес­кого выведения).

В последнее время в нашей психологии обсуждается вопрос о соотношении кате-горий деятельности и общения. Б.Ф. Ло-мов сформулировал следующие положе­ния: “Общение — это одна из сторон образа жизни человека, не менее существенная, чем деятельность”². И далее: “...Ни одна из них (этих категорий. — В.Д.) не явля­ется для психологии исключительной, оп-ределяющей сущность ее предмета”³.

С обоими этими положениями согла-ситься нельзя. Во-первых, деятельность при ее диалектико-материалистическом пони­мании выступает основой всей обществен-ной жизни людей, — общение же как про-цессуальное выражение их общественных отношений лишь оформляет в определен­ных рамках содержание деятельности. Об-щение людей может существовать лишь в процессе реализации деятельности. С точ­ки зрения принципа восхождения от абст­рактного к конкретному деятельность тем самым есть более существенная категория, чем общение. Во-вторых, категория дея­тельности, с этой же точки зрения, являет­ся для психологии исключительной, по-скольку именно она определяет как некоторая “клеточка” ее предмет (конеч­но, при учете собственно психологическо-го подхода к деятельности).

Некоторые психологи пытаются стро-ить психологию на основе понятия отно-

шения (В.Н. Мясищев и др.). Если при этом имеется в виду “общественное отно-шение”, то с данной попыткой можно свя­зать приведенное несколько выше наше рассуждение, согласно которому такое от­ношение генетически зависит от челове-ческой деятельности. Если же при этом подразумевается отношение человека к природе, то хорошо известно, что смысл этого понятия весьма близок к понятию воздействия на природу, т.е. к понятию производственной деятельности⁴.

В этом плане несостоятельна, на наш взгляд, и попытка “расширить” исходную теоретическую базу современной психо­логии за счет присоединения к понятию деятельности понятий установки, отно­шения, общения (вместо выведения этих понятий из исходного понятия деятель-ности)⁵.

Превращение понятия деятельности в основополагающее для всей психологии человека (в ее “клеточку”) не означает его абсолютизации. Во-первых, оно может быть теоретическим инструментом только в процессе его конкретизации при выведе-нии других психологических понятий (прежде всего понятий идеального, обще-ния, сознания, личности). Во-вторых, его само необходимо раскрыть на основе опре-деленных предпосылок, имеющихся в жи­вотном мире (поведение и психика жи­вотных). Но необходимо еще раз повторить, что понятие деятельности нельзя ставить в один ряд с другими психологическими понятиями, поскольку среди них оно дол-жно быть исходным, первым и главным. На его основе в процессе теоретической переработки фактических материалов нужно выводить другие понятия.

Поэтому вопрос о месте понятия дея­тельности в современной психологии ис­ключительно важен. От его решения зави­сит, быть ли ей подлинной монистической теорией, либо стать эмпирическим и эк­лектическим систематизированием фак­тического материала.

¹ Плетников Ю. К. Место категории деятельности в теоретической системе исторического мате­
риализма. С. 93.

² Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984. С. 256.

³ Там же. С. 258.

⁴ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 6. С. 441 (сноска).

⁵ См.: Василюк Ф. Е. К проблеме единства общепсихологической теории // Вопросы филосо­
фии. 1986. №10.

289

В настоящее время в психологии уже многое известно о содержании и строении деятельности человека, что позволило, на-пример, А.Н. Леонтьеву создать разверну-тую теорию. Так, он обосновал положение о том, что ядро психологической теории деятельности — принцип предметности. Предмет при этом понимался им не как некий объект, существующий сам по себе и лишь воздействующий на субъект, а как то, на что направлено действие субъекта, к чему он определенным образом относится и что выделяется им из объекта в процес­се его преобразования при выполнении внешнего или внутреннего действия¹.

Предметная детерминация деятельно-сти возможна благодаря ее особому каче­ству — уподобляемости свойствам и от­ношениям преобразуемого ею объек­тивного мира. Функцию уподобления выполняют поисково-опробующие дей­ствия субъекта, строящие образы соответ­ствующих объектов. Первоначально дея­тельность детерминируется предметом, а затем она опосредствуется и регулирует­ся его образом как своим продуктом.

В работах А.Н. Леонтьева представле-но психологическое строение деятельнос­ти, имеющее следующие составляющие: потребность — мотив — цель — усло­вия достижения цели (единство цели и условий составляет задачу). Достижение цели в определенных условиях (или ре-шение задачи) осуществляется человеком посредством выполнения действий (самое действие состоит из операций, соответству-ющих условиям задачи). Целостная дея­тельность в процессе реализации посто­янно изменяется и трансформируется, — тогда, например, действие при изменении его цели может стать операцией и т.п.

Человек в многогранной жизни осуще­ствляет много конкретных видов деятель-ности, которые различаются между собою

прежде всего своим предметным содержа­нием. Иными словами, каждый вид дея­тельности имеет вполне определенное со­держание своих потребностей, мотивов, задач и действий. Одна из главных про­блем психологического исследования со-стоит в том, чтобы определить предметное содержание каждого вида деятельности. Лишь после достаточно четкого решения этой проблемы то или иное психологичес­кое образование, наблюдаемое у человека, можно определить в качестве конкретного вида его деятельности².

Первичной формой деятельности яв­ляется ее коллективное или совмест­ное выполнение. “В сущности, — писал А.Н.Леонтьев, — деятельность... предпо­лагает не только действия только отдель-но взятого человека, но и действия его в условиях деятельности других людей, т.е. предполагает некоторую совместную де­ятельность”³. На основе совместной деятельности, имеющей коллективного субъекта, возникает индивидуальная дея­тельность многих субъектов. Особенности и закономерности выполнения совместной и индивидуальной деятельности различ­ны, хотя их строение имеет общие черты. Становление индивидуальной деятельнос­ти внутри и на основе совместной пред­ставляет собой тот процесс, который сле­дует называть интериоризацией.

А.Н. Леонтьев подчеркивал социально-исторический смысл деятельности отдель-но взятого человека, ее связь с процессами материального и речевого общения людей⁴. Однако следует отметить, что А.Н. Леонть-ев так и не организовал эксперименталь­ных исследований, специально направ­ленных на изучение психологических закономерностей процесса интериоризации как перехода от совместной (коллективной) деятельности к ее индивидуальному выпол­нению⁵. Эти исследования начали интен-

¹ См.: Леонтьев АЛ. Избр. психол. произв.: В 2 т. М., 1983. Т. 1. С. 169.

² В нашей психологической литературе специально обсуждаются вопросы предметного характе-
ра деятельности, ее строения и трансформации. См.: Деятельностный подход в психологии: про­
блемы и перспективы. М., 1990.

³ Леонтьев А. Н. Анализ деятельности // Вестник Моск. Ун-та. Сер. 14. Психология. 1983. №2.
С. 9.

⁴ См.: Леонтьев АЛ. Проблемы развития психики. М., 1981 С. 422.

⁵ Исследования интериоризации, выполненные под руководством П.Я. Гальперина, связаны с
изучением лишь одной стороны этого процесса — поэтапного формирования умственных действий
на основе их предметных аналогов. При этом не исследовались те действия, которые связаны с их
коллективным, совместным выполнением.

290

сивно проводиться нашими сотрудниками в 1970-80-е гг.¹. В последнее время подоб-ные работы налажены в некоторых запад­ных странах². Результаты этих исследо­ваний могут стать экспериментальной основой для разработки современной тео-рии процесса интериоризации, предпосыл-ки которой были созданы в свое время еще Л.С. Выготским <...>.

Мы кратко сформулировали главные положения междисциплинарной теории деятельности, которые служат основой осо-бого направления в современной филосо-фии, логике, социологии и психологии. Сейчас в распоряжении специалистов име-ется обширный фактический материал, позволяющий конкретизировать эти по­ложения, развернуть, раскрыть их содер­жание. И вместе с тем анализ такого ма-териала показывает, что многие важные проблемы теории деятельности еще дале-ки от своего адекватного решения. Како-вы же эти проблемы? Остановимся на не-которых из них.

Первая проблемасвязана с необходи­мостью развернутого определения такого ключевого понятия теории деятельности, как “преобразование”. Преобразование чаще всего истолковывают как изменение объекта. Но анализ свидетельствует, что не всякое изменение есть преобразование. Очень многие изменения, вносимые людьми в природную и социальную действитель­ность, затрагивают лишь ее внешний облик, сохраняя при этом ее внутренний образ, и, следовательно, не могут быть названы под­линным ее преобразованием. Есть основа-ние полагать, что преобразование — это изменение внутреннего образа объекта, выявление и изменение его сущности.

К сожалению, в современной логике нет однозначного понимания сущности. Более того, много десятилетий противостоят друг

другу два подхода к сущности. Первый подход был сформулирован в формальной логике, второй — в диалектической. Со-гласно формально-логическому подходу, сущность объекта — это то, что объединя­ет его с другими сходными объектами в некоторый общий класс. Иными словами, сущностью может быть любая черта объек­та, общая и одинаковая у него с другими объектами.

Поэтому выделение человеком в объек­тах более или менее одинаковых черт или выделение отношений рода и вида являет­ся движением в сфере сущностей, перехо-дом от одной сущности объекта к другой. В этом случае преобразование объекта состоит в том, что человек вид объекта превращает в его род (простой пример: человек в паре ботинок в определенной ситуации выделяет его родовую характе-ристику — быть обувью). Построение и жизненное использование человеком раз-личных схем классификации с формаль-но-логической точки зрения можно счи­тать преобразованием объектов или познавательной деятельностью.

В диалектической логике сущность — это генетически исходное или всеобщее отношение системы объектов, порож­дающее особенные и индивидуальные ее черты. Сущность — это закономерность развития самой системы. Наиболее яр­кий пример диалектического преобразова-ния — целенаправленное выращивание ка-кого-либо объекта как сложной системы. Так, обнаружение и отбор полноценных зерен пшеницы, их посев, создание условий для, их нормального произрастания и, на-конец, получение хорошего урожая — все это демонстрирует реальное преобра­зование человеком некоторой области при­роды или его целенаправленную дея­тельность.

¹ См.: Кравцов Г. Г. Некоторые психологические особенности учебной деятельности младших
подростков // Экспериментальные исследования по проблемам педагогической психологии. М.,
1976. Вып. 2; Матис Т. А. Психологические особенности организации совместной учебной дея­
тельности школьников // Психологические проблемы учебной деятельности школьника. М., 1977;
Коростелев А. Ю. Психологические особенности совместного учебного действия // Вопросы пси­
хологии. 1980. №4; Рубцов В. В., Гузжан Р. Я. Психологические особенности способов организации
совместной деятельности в процессе решения учебной задачи // Вопросы психологии. 1982. №5;
Агеев В. В., Давыдов В. В., Рубцов В. В. Опробование как механизм построения совместных действий
// Психологический журнал. 1985. №4; Цукержан Г. А. Зачем детям учиться вместе. М., 1985;
Рубцов В. В. Организация и развитие совместных действий у детей в процессе обучения. М., 1987;
Цукержан Г. А. Виды общения в обучении. Томск, 1993.

² См.: Перре-Клержон А. Роль социальных взаимодействий в развитии интеллекта детей. М.,
1991.

291

На наш взгляд, каждый из указанных подходов к сущности объектов находит свое выражение в особом типе их преоб­разования как изменения внутреннего об-лика. Первый тип преобразования связан с расчленением многообразия объектов на основе их родо-видовых отношений, с пост­роением соответствующих классифика­ций, с их использованием в целях практи­ческой ориентации в действительности. Второй тип преобразования связан с поис­ком в некотором многообразии объектов такого их отношения, развитие которого порождает само это многообразие и кото-рое связано также с созданием условий, с необходимостью обеспечивающих полно­ценное осуществление этого развития.

Этим двум основным типам преобра-зования соответствуют и два типа деятель-ности, один из которых нацелен на измене­ние существующего внешнего порядка объектов, другой — на реализацию их внут­ренних потенций, на раскрытие условий происхождения целостных систем.

Теория деятельности издавна подвер­галась серьезной критике или отрицанию в некоторых философских и психологичес­ких направлениях (например, в феномено­логии, экзистенциализме и т.д.). В после-дние десятилетия эта критика значительно обострилась по глубинным социальным причинам, связанным с провалом ряда социальных экспериментов, с уже имею­щимися и предстоящими экологическими катастрофами, — все они соотносились с таким изменением и преобразованием социальной и природной действительнос­ти, которые фактически были насилием над нею.

Основания для такой критики имеют­ся, поскольку внутри деятельностного под­хода существует техницистский активизм, лишенный гуманистических начал. Он служит теоретической базой таких пре­образований, которые не проявляют и не развивают сущность действительности по ее собственным законам, а уродуют, ко-веркают и извращают ее наперекор исто­рическим интересам человека и подлин­ным возможностям самой действитель­ности. Такой активизм не совпадает с

гегелевско-марксовой теорией деятельно­сти, согласно которой люди могут приме­нять к предмету присущую именно ему мерку. “...В силу этого человек, — писал Маркс, — строит также и по законам красоты”¹, т.е. по законам совершенства самой действительности.

Конечно, люди могут не коверкать при­роду и социум, но эта возможность часто не имеет условий для полноценной реали­зации. Необходимы специальный анализ исторических причин указанного активиз­ма, рассмотрение исторических условий ре-ализации деятельности, преобразующей действительность по законам ее совершен­ства. Это очень важно для того, чтобы по­казать ограниченность этой антидеятель-ностной идеи, согласно которой человек призван лишь просто понять, объяснить и обжить мир, а не изменять его (этот вопрос специально и интересно разобран в статье П.П. Гайденко)².

Мы изложили свое понимание пробле-мы преобразования. Она требует углублен-ного изучения — прежде всего со стороны логиков и социологов, которые могут дос­таточно развернуто представить специа-листам других дисциплин определение сущности, наличие ее различных типов и внутреннюю связь преобразования сущно­сти определенного типа с гуманистической теорией деятельности.

Втораяво многом еще не решенная проблематеории деятельности затрагива-ет соотношение непосредственно коллек­тивной и индивидуальной деятельности, соотношение коллективного и индивиду­ального субъектов. Многие сторонники рассматриваемой теории признают нали­чие процесса интериоризации, т.е. процес­са становления индивидуальной деятельно-сти на основе коллективной. Они выделяют при этом факт определенного сходства структур обеих форм деятельности, однако очень мало внимания обращают на их раз-личие. Но как раз характеристики имен­но этого различия и не-сходства являются особой проблемой теории деятельности.

Связи коллективной и индивидуальной деятельности широко исследуются во мно­гих странах (работы А. Перре-Клермон,

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 42. С. 94.

² См.: Гайденко П. П. Проблема рациональн
1991. №6.

292

В.В.Рубцова, Ю. Энгештрема и др.). И очень важно, чтобы анализ результатов этих ис­следований был направлен на выявление специфики структуры и функций каждой формы деятельности. Отметим, что неко­торые ученые до сих пор отрицают сам факт интериоризации целостной коллек­тивной деятельности; поэтому необходи­мо более определенно, разносторонне и точ­но описывать различные стадии этого процесса, выделяя особое значение условий его осуществления.

Очень долго в общественных науках не обсуждался вопрос о наличии коллектив­ного субъекта деятельности, о его своеобра­зии. В нашей стране лишь совсем недавно стали употреблять этот термин и анализи­ровать особенности коллективного субъек­та (например, в философских работах В.А.Лекторского)¹. При этом подчеркива­ется, что коллективный субъект в извест­ном смысле существует вне каждого от­дельного индивидуального субъекта и выявляет себя не столько через сознание индивидов, сколько через внешнюю пред­метно-практическую коллективную дея­тельность.

С этим можно согласиться. Но возни­кает вопрос: если коллективный субъект в известном смысле существует вне отдель­ных индивидов, то можно ли его предста­вить в виде совокупности или группы людей и в каком точно смысле он суще­ствует вне отдельных индивидов, входящих в эту группу? Далее, какими существенны­ми чертами должна обладать группа лю­дей, осуществляющая совместную деятель­ность, чтобы ее можно было определить в качестве коллективного субъекта? И еще, по каким качествам можно различать коллективного и индивидуального субъек­тов, каковы характерные особенности ин­дивидуального субъекта и чем он отлича­ется от личности? Что можно отнести к личностному уровню выполнения индиви­дуальной деятельности?

На эти вопросы, на наш взгляд, четких ответов пока нет. Поэтому необходимо про­водить соответствующие исследования. При их организации важно учитывать те теоретические представления, которые были разработаны в свое время в работах французских ученых Э. Дюркгейма,

Ш.Блонделя, Л. Леви-Брюля и их последо­вателей.

Третья проблемасвязана с трудностя­ми определения общей структуры деятель­ности. Согласно представлениям А.Н. Ле­онтьева, в структуру деятельности входят такие компоненты, как потребность, моти­вы, задачи, действия и операции. Анализ этой структуры сразу показывает, что в нее не входят средства решения задачи, — по-видимому, такой компонент также сле­дует включить в эту структуру.

Но главный вопрос состоит в том, как соотносить эту общую структуру деятель­ности с такими психологическими процес­сами, традиционно выделяемыми в психо­логии, как восприятие и воображение, память и мышление, чувства и воля? Мож­но ли их считать своеобразными компо­нентами общей структуры деятельности на­ряду с мотивами, задачами, действиями? Или они сами могут быть представлены в качестве особых и самостоятельных видов деятельности? Если ответить на последний вопрос положительно, то нужно признать наличие сенсорной, мнемической, мысли­тельной деятельности и даже деятельнос­ти чувств и деятельности воли.

Следует отметить, что сейчас в различ­ных научных дисциплинах и особенно в психологии часто указанные психические процессы принимаются в качестве отдель­ных видов деятельности (например, мыш­ление человека характеризуется как мыс­лительная деятельность).

На наш взгляд, такой перевод традицион­ных познавательных процессов в ранг различ­ных видов деятельности неправомерен. Эти процессы являются лишь особыми компо­нентами общей структуры деятельности, об­служивающими осуществление других ее компонентов. Например, восприятие и мыш­ление позволяют субъекту выявить и уточ­нить условия решения сенсорной или мыс­лительной задачи, наметить средства и пути ее решения. Но сама задача — только лишь компонент какой-либо целостной деятельно­сти, например, игровой или художественной.

Рассматривая эти вопросы, мы одновре­менно затрагиваем и четвертую проблему,касающуюся классификации различных видов деятельности. Здесь наблюдается большая путаница, которая обостряется

293

следующим обстоятельством. В английс­ком языке русское слово “деятельность” переводится термином “aktivity”, поэтому любой вид практической или познаватель­ной “энергии” человека называется словом “aktivity”.

По нашему мнению, не все проявления жизненной энергии человека могут быть отнесены к его "деятельности” — подлин­ная деятельность всегда связана с преобра­зованием действительности (это мы отме­тили раньше). Понятию "преобразование" в большей степени соответствуют немец­кие слова “Tätigkeit” и “Handlung”, кото­рые переводятся как "деятельность" и “дей­ствие" или “поступок”.

Из-за широкого значения английского слова “aktivity”, которое слабо характери­зует процесс преобразования, возникают также трудности классификации различ­ных видов деятельности.

Оснований для такой классификации достаточно много. Так, в социологии при­нято выделять трудовую, политическую, ху­дожественную, научную и другие виды де­ятельности. В педагогике в качестве основных фигурируют игровая, учебная и трудовая деятельности. В психологии дея­тельность неправомерно соотносят с каж­дым психическим процессом (сенсорная, мыслительная и другие виды деятельнос­ти). Ясно, что, например, в трудовую или политическую деятельность входят те виды деятельности, которые выделяются психо­логами. Естественно возникают вопросы, какое основание классификации может быть главным и какова целостная систе­ма различных видов деятельности. Эти важные вопросы ждут своего решения.

Мы полагаем, что главным основанием классификации должен стать историко-социологический подход к деятельности. Этот подход позволит положить в фунда­мент классификации трудовую деятель­ность во всех исторических формах ее раз­вития и построить на этом фундаменте все многообразие других общественно значи­мых видов деятельности, исторически воз­никающих в качестве форм реализации общественно-исторической жизни людей.

По сути дела историческая социоло­гия — та научная дисциплина, которая при­звана открывать, изучать и даже проекти­ровать становление всех взаимосвязанных видов и форм человеческой деятельности.

Она призвана изучать и объяснять место и роль каждой деятельности в обеспечении целостной общественной жизни человека. Мы уже выше отмечали, что специфика об­щественно-исторической действительности состоит в том, что единственно возможным способом ее существования и развития вы­ступает именно деятельность.

С данной точки зрения, все научные дисциплины, изучающие деятельность, мо­гут опираться на результаты историко-социологических исследований. В свою очередь, материалы этих дисциплин мож­но использовать при конкретизации ис-торико-социологических представлений о деятельности. Именно с этим связана не­обходимость междисциплинарного ее ис­следования.

В последние годы наши специалисты оживленно обсуждают проблему соотноше­ния понятий деятельности и общения (это пятаяпроблема теории деятельности). Не­которые полагают, что нельзя преувеличи­вать и абсолютизировать роль деятельно­сти в общественной жизни людей, что важное значение в ней имеет их общение. Предлагается создавать теорию бытия че­ловека на основе этих двух равноправных по значимости понятий. (Этот вопрос мы об­суждали выше.) На наш взгляд, не следует противопоставлять друг другу понятия де­ятельности и общения и вместе с тем нельзя изучать общение и оценивать его роль в жизни людей без рассмотрения их деятель­ности, которую общение лишь оформляет.

Шестая проблематеории деятельнос­ти определяется связью этой теории с дру­гими подходами к изучению человека. Так, генетическая эпистимология, которую со­здавали Ж. Пиаже и его последователи, опирается на понятия действия и опера­ции. Теория формирования умственных действий, разработанная П.Я. Гальпериным, своим фундаментом также имеет понятие действия. Нужно провести особую работу по соотнесению теории целостной деятель­ности с основными положениями Ж. Пиа­же и П.Я. Гальперина и постараться най­ти в них нечто общее, что, конечно, обогатит теорию деятельности.

Седьмая проблемаэтой теории каса­ется способов организации междисципли­нарных исследований человеческой дея­тельности. Сейчас отдельные дисциплины изучают деятельность по преимуществу

294

независимо друг от друга. Лишь в теоре-тических ее характеристиках психолог, например, может использовать выводы фи­лософа или социолога или эти специалис­ты иногда подкрепляют свои положения фактическими материалами, полученными психологом. Конечно, само по себе это не-обходимо и важно. Отметим, что генети­ческая эпистимология как раз разрабаты-вается на междисциплинарной основе.

Но до сих пор проводится мало таких экспериментальных исследований деятель-ности, в которых сразу участвуют предста-вители нескольких дисциплин (например, логики, социологи, педагоги, психологи, физиологи). Организация этих исследова-ний, как показывает наш собственный опыт, требует больших средств и предполагает создание специальных условий <...>.

Восьмая проблематеории деятельнос­ти связана с пониманием общей природы человека, соотношения в нем “биологичес­кого” и “социального”. В последние годы по этому вопросу ведутся острые дискус­сии. Все шире используются понятия “био-социальная природа человека”, “биосоци­альная сущность человека”. Проблема очень сложна, и, конечно, необходим ее спе-циальный анализ. Мы же здесь выскажем свою позицию, связанную с нашим пони­манием роли деятельности и обществен­ных отношений людей в их жизни.

Если придерживаться принципов диа-лектико-материалистической философии, то сущность или “природа” человека име-ет социальный характер. Сущность чело­века в своей действительности есть, по оп-ределению К.Маркса, “совокупность всех общественных отношений”¹. Правда, К.Маркс писал еще о “природных узах”, свя-зывающих множество человеческих инди­видов, о том, что человек является непосред-ственно природным существом, которое наделено природными, жизненными, теле-сными силами². Но ни для К.Маркса, ни для других сторонников его философии по-нятие “природные, телесные силы” челове-ка само по себе не равноценно понятию “биологические силы”.

Когда речь идет о “природных силах человека”, то подразумеваются основные

сущностные характеристики чувственно-предметной его деятельности, направлен-ной на преобразование природы, частью ко-торой выступает и сам человек. Но сама эта деятельность имеет общественно-исто-рическую или социальную сущность.

С этой точки зрения сущностное “био-логическое” в чувственно-предметной те-лесной деятельности человека отсутству-ет, а эта деятельность, согласно современной психологии, является основой всего пси­хического развития человека.

“Биологическое” присуще поведению животных, которое реализуется в единстве потребностей и врожденных способов их удовлетворения. “Врожденность” выступа-ет здесь как предопределенность этих спо-собов особенностями морфофизиологичес-кой организации животного данного вида.