Злость на мальчишку была слишком сильной, чтобы просто так успокоиться и забыть о происшествии.

Бешенство, рожденное мелким выблядком, давало о себе знать на протяжении целого дня. Из-за этого Ригар разругался с Арчи, который, от нехуй делать, вдруг, решил преобразиться и стать "гласом совести", за что и огреб по первое число, достав своими нравоучениями и стенаниями о том, какой он плохой, что обижает слабых. Получив увесистый подзатыльник, парень наконец-то заткнулся и перестал скулить на ухо о несправедливости сильных к слабым. И остаток дня делал вид, что жутко оскорблен подобным к себе отношением. Впрочем, Ригару было совершенно плевать на обиды Арчи, а вот на выходку мальчишки наплевать отчего-то не получалось. В итоге все свелось к тому, что Ригар приказал Стену найти у мелкой дряни слабые места, и уже через несколько часов он вновь изучал личное дело мальчишки, понимая, что это уже похоже на паранойю. Однако результат не заставил себя ждать. Теперь, зная о слабостях "врага", парень был во всеоружии против безмозглой козявки, и это немного приглушило дикую ярость, вспыхивающую каждый раз, когда он вспоминал морду угребка.

Впрочем, уже через два дня злость поутихла, и, казалось, жизнь вернулась в прежнее русло. Он больше не ходил по университету, выискивая взглядом мелкого засранца, а тот, о, чудо из чудес! не попадался ему на глаза.

Но, как оказалось, радовался Ригар совершенно зря. В тихом омуте взбесились черти. Да так взбесились, что за компанию выбесили и его. 

После довольно тяжелого дня парень вышел из здания университета и, вполуха слушая разглагольствования Стена по поводу того, какие же профессора мудаки, направился к стоянке. Арчи молчал. Он все еще дулся на него за обидный подзатыльник и хранил молчание как монашка-затворница. Но, стоило Ригару подойти к своему автомобилю, как кАрчи вернулся дар речи.

- Не надо, босс. - Голос парня задрожал. - Он ведь болен...

- Заткнись. - Прошипел Ригар, понимая, что сдерживать свою ярость уже просто не в силах.

На капоте его автомобиля был криво нацарапан мужской детородный орган, а на лобовом стекле аэрозольной краской была выведена надпись: "Заносчивая тварь!"

Долго думать над тем, кто мог совершить подобное, парню не пришлось. И пнув колесо своей машины, Ригар резко развернулся и направился к общежитию.

Стен и Арчи первые несколько метров еще пытались отговорить его от задуманного, но... им это не удалось. Ярость, клокочущая в душе их босса, была слишком сильна, и апперкот в челюсть Арчи быстро переубедил парней препятствовать свершению правосудия.

Найти комнату угребыша труда не составило. Всего-то и надо было, что поймать за шиворот пробегающего мимо пацана и вкрадчиво поинтересоваться у него, где ублюдок живет. Студентишка проникся пламенной речью Ригара и воспылал желанием помочь. Даже предложил проводить, но подобный энтузиазм был вежливо отклонен парнем, и студент, изумившись чуткости старшекурсника, прослезился от умиления и поспешил откланяться, дабы не мешать благим намерениям честного человека.

Поднявшись на третий этаж, Ригар без труда нашел нужную ему комнату и, выбив ногой дверь, вошел в тесное и ужасно неуютное помещение.

И как эти студенты вообще выживают в подобных условиях?

Мальчишки в комнате не оказалось, но плеск воды, донесшийся из душевой, сказал парню, что зарвавшаяся мелюзга тут. Злобно усмехнувшись, Ригар быстро вошел в уборную и, распахнув настежь дверцу кабинки, выволок мокрого и мыльного мальчишку за волосы.

- Значит, заносчивая тварь? - спросил он, сжимая мокрые пряди в своем кулаке и всматриваясь в красные от слез глаза мальчишки.

Ревел, значит. Наверное, понял, какую глупость совершил и преждевременно оплакивал свою жалкую жизнь. Кулак свободной руки врезался мальчишке под дых и тот, закашлявшись, согнулся пополам. Но стоило ему наклониться, как Ригар вновь дернул его за волосы и заставил смотреть на себя.

- Отвечай, мразь, когда с тобой разговаривают. Ты, значит, считаешь меня заносчивой тварью?!

- Да что тебе нужно от меня?! - выкрикнул Арэй, но из горла вырвалось лишь жалкое сипение. Живот болел так, словно его начинили гвоздями, а подушечки пальцев саднили и с них срывались капли крови, смешанной с водой. Он пытался вскрыть себе вены, достал из упаковки бритву и легко зажал ее в пальцах, схватившись за острые края, чтобы убедиться в остроте.

Убедился. Этот придурок ворвался в душ, и он, испугавшись, порезался чуть ли не до кости. - Идиот! Хочешь убить, убей! Какого хрена ты таскаешься за мной, если даже этого сделать не способен?!

- Убить?! - Ригар с силой впечатал кулак в челюсть мелкого ублюдка и резко дернул его вниз, подсекая его ноги и тем самым заставляя опуститься на колени. - Ну уж нет, теперь ты точно не умрешь. Я буду уничтожать тебя медленно. Пока на твоем теле не останется и живого места.

Арэй чуть было не прыснул от смеха.

Господи, какое убожество. Уничтожать он будет, как будто может это сделать. Челюсть болела, но душа болела сильнее. Мокрое тело пробирал озноб. Все-таки в комнате было достаточно прохладно. Но Арэй не замечал этого. Сотрясаясь от холода и нервного перенапряжения, он со злостью смотрел на старшекурсника, который возвышался над ним и угрожающе сжимал кулак.

- Чего ждешь? - не выдержал мальчишка гробового молчания, которое повисло в комнате. - Одна извилина и та прямая? Не можешь сообразить, что со мной сделать? Так руководствуйся инстинктами, они у тебя развиты лучше мозга!

- Вот же уебок. - Криво усмехнулся Ригар без тени веселья и ударил. Очень сильно, очень болезненно. Коленом в живот. А когда мальчишка упал, завалившись на бок, просто не смог сдержать те самые инстинкты, о которых выблядок говорил, и болезненно пнул его. После чего уселся сверху на этого недоноска и начал бить. Не по лицу, по почкам и печени, так, чтобы не навредить, но доставить как можно больше болезненных ощущений.

Арэй даже не попытался закрыться от ударов. Снова он оказался беспомощной размазней в руках более сильного. Сперва отец Гарольд с его извращениями, потом Мартин с его обманом, а теперь это животное, которое только и умело, что махать кулаками.

Желай Арэй жить, он обходил бы этого неандертальца десятой дорогой, но сейчас, если не получится убить себя, старшекурсник сделает все за него.

Удары сыпались на него градом, кожа наливалась болезненной пульсацией, а органы простреливало острыми спазмами, отдающимися в конечности.

Арэй тихо стонал, не выказывая никакого сопротивления, но когда осознал, что его бьют таким образом, чтобы не дай бог не убить, просто разрыдался. Громко, самозабвенно, как тогда, когда впервые узнал об обмане Мартина. Его прорвало, словно полуразрушенную плотину. Исчезла боль, мысли, чувства... кроме одного - глубокого, черного отчаяния.

Пацан оказался куда крепче, чем Ригар мог предположить, глядя на его тощую и хилую фигуру. Он не кричал, не отбивался, лишь постанывал порой, да до крови закусывал губу. Но уже на втором десятке ударов не выдержал и громко и отчаянно разревелся. Он ревел и ревел, заливаясь слезами и соплями. Будто вместе с потоком соленой влаги могла вылиться боль. Злость к этому времени утихла, и Ригар решил прекратить экзекуцию. Он сжал пальцами горло пацана, несильно его придавливая, и склонился к самому уху паршивца.

- Еще раз сунешься ко мне, и я скормлю тебя собакам. - Прошипел парень и в этот миг мальчишка весь напрягся и словно окаменел. - По кусочку буду от тебя отрывать и бросать им. Ты еще пожалеешь о том, что вообще со мной связался.

Губы Арэя задрожали. Дышать было тяжело, да и незачем. Побои, угрозы, насмешки... старшекурсник умел убеждать, а еще он был сильный. Такой сильный, что мог, не глядя, раздавить его двумя пальцами, но почему-то не делал этого.

- Убей меня. Здесь никто не увидит... - желудок скрутило в тугой жгут, а вместо сердца уже зияла рваная рана, из которой беспрестанно хлестала кровь. Арэй, продолжая всхлипывать, вскинул руку и вцепился пальцами в одежду старшекурсника. - Сомкни руки сильнее. Пусть все закончится.

Ригар опешил.