Она не виновата в том, что Мартин так поступил. Она...

Арэй понемногу приходил в себя.

Спустя несколько недель, он, как и обещал, уже не рыдал ночи напролет. Снова начал исправно посещать занятия. И даже вполне адекватно воспринял появление в своей комнате нового соседа.

Парень оказался из задротов, такой пай-мальчик из провинциального городка в свитере и очках. Он согласился спать на верхней полке и, единственным его условием было то, чтобы Арэй не мешал ему заниматься и не водил в комнату подружек. В общем, не разводил ненужный шум.

Такое положение вещей Арэя устраивало полностью. Он мог и дальше спать на кровати Мартина, обнимать его подушку, зарываться в его одеяло и, вдыхая пока еще сохранившийся запах, ласкать себя, представляя, что они уже вместе, что все хорошо, что все наладилось...

Жизнь становилась прежней.

Энджи приходила не каждый день, но довольно часто. Вытаскивала его на прогулку, знакомила с друзьями, порой они отдыхали с друзьями Мартина, с которыми было достаточно весело и легко.

Правда, и без неприятностей не обошлось. Джет, тот самый однокурсник Арэя, которого Мартин избил перед отъездом, залечив свои раны, вернулся на учебу. И вот тут-то начали твориться самые настоящие странности. Парня словно повернуло. Он как маньяк преследовал Арэя, выскакивал из-за углов, шипел на него, брызжа слюной, что он мерзкий предатель, ублюдок и мразь, недостойный дышать и жить.

Арэй отбивался от него и уходил, чувствуя, как в груди нарастает страх за собственную жизнь. Ему казалось, что этот псих способен покалечить или даже убить, и он старался держаться от ненормального как можно дальше.

Дошло до того, что Арэй начал вскакивать по ночам в холодном поту, и Кевин, его новый сосед, посоветовал обратиться в полицию, чтобы Джету запретили к нему подходить. Арэю было ужасно стыдно за свою трусость, но он так и сделал. Написал заявление, и через три дня Джет перевелся в другую группу. Теперь этот человек перестал быть ежеминутной проблемой, и жизнь вернулась в нормальное русло.

Жаль только от Стенли Купера не получилось отделаться так легко. Этот экземпляр считал своим святым долгом сделать Арэю какую-нибудь пакость, и каждый раз, пересекаясь с мальчишкой в коридорах, толкал его, отвешивал подзатыльники, ставил подножки, а один раз даже сумку порвал, после чего удалился, напоследок передав Мартину пламенный привет. Арэй написал заявление и на него. Но, вот же странное дело, спустя несколько дней мальчишке позвонили из участка и сказали, что не могут помочь в его деле, потому что у них нет никаких доказательств причастности Стенли Купера ко всем происшествиям, в которых Арэй его обвиняет.

На следующее утро Арэй встретил Стена в коридоре. Тот грубо пихнул его в плечо, приказывая убраться с дороги. Но больше ничего не сказал. Мальчишка с удивлением заметил на его лице синяк внушительных размеров и таких непередаваемых цветов, что сделалось жутко. Парня как будто кувалдой приложили, причем со всего размаха, и это значительно остудило его пыл. Теперь все, что требовалось от самого Арэя, это не налетать на старшекурсника в коридорах, чтобы у того не было повода безнаказанно пнуть его.

Странно. Кто же из окружения Стена пользуется подобными воспитательными приемами? Может, его бьет отец? Или старший брат? Впрочем, урок пошел парню на пользу, и он уже не так донимал Арэя своими придирками.

Что касается учебы, то здесь Арэй проявлял большое рвение. Бесконечная зубрежка нового материала помогала ему не заморачиваться гнетущими чувствами и давала надежду на лучшее. Мальчишка заучивал материалы, мечтал о том, как в скором времени поедет в Канаду, ждал своего совершеннолетия и обещанного звонка от Мартина. Убеждал себя в том, что еще день-два и парень позвонит. Ведь он, скорее всего, тоже хочет услышать его голос, узнать, как он себя чувствует, просто поговорить... вспомнить... сказать слова о любви.

Арэй очень ждал этого момента. Но прошло очень много времени, а Мартин так и не позвонил. От него не было никаких вестей... и Арэй начал нервничать. Вдруг что-то случилось? Он даже начал расспрашивать всех друзей Мартина, не знают ли они хоть что-нибудь. Но парень, похоже, действительно оборвал все связи.

Это ужасно угнетало и пугало. Теперь Арэй день и ночь молился только о том, чтобы Мартин дал о себе знать. Неважно как, просто... пусть с ним все будет хорошо. Только бы все было хорошо, а остальное поправимо.

Арэй так ждал, что уже не мог думать ни о чем другом. Он по сто раз проверял почту, нет ли для него письма или, хотя бы, крошечной записки. Часами просиживал, сжимая в руках мобильный, и умоляя Мартина позвонить. Он даже перестал разговаривать с Рикой и Этельстеном, попросив их не занимать пока линию, потому что он ждет важного звонка.

И наконец, в один хмурый и по-осеннему мерзкий день, кто-то там, на небесах, услышал его. Только, наверное, не совсем правильно понял мольбы...

Арэй привычно сидел на кровати в обнимку с подушкой и гипнотизировал дисплей телефона. Кевин уехал на выходные к тетке. А Энджи сказала, что должна готовиться к занятиям и не сможет погулять с ним.

За окном шел дождь. Сильный ураганный ветер гнул деревья чуть ли не до самой земли. Большие тяжелые капли ударялись о стекло, сбегали вниз толстыми змеями... по комнате гулял сырой сквозняк.

Вечер обещал быть тоскливым и долгим... Арэй уже приготовился к тому, чтобы попробовать отвлечься хотя бы на что-то, когда в дверь громко постучали, и вошла Энджи, мокрая, встрепанная и очень, очень расстроенная, словно узнала что-то ужасное.

Сердце Арэя предательски сжалось. Девушка так на него смотрела, словно он в гробу лежал, и мялась на пороге, не решаясь пройти в комнату.

- Что? - спросил Арэй и отложил в сторону мобильный. - Что случилось? У тебя неприятности?

Энджи нервно пожала плечами.

День не задался с самого начала. Паршивая погода полностью отражала внутренне угнетенное состояние души, а дождь, зарядивший еще с прошлого вечера, попросту раздражал своей нескончаемой унылой песней. Но все это оказалось сущим пустяком в сравнение с тем, что ожидало девушку ближе к вечеру.

Звонок от Мартина стал для нее сущей неожиданность. Так долго не звонивший друг наконец-то дал о себе знать, но все, чего хотелось Энджи после этого звонка, это раздавить ублюдка.

Почему его выбор пал именно на нее? Почему именно ее он сделал своим душеприказчиком? Ведь, по сути, своей идиотской просьбой, парень лишал Арэя той единственной жилетки, в которую тот мог бы всплакнуть от горя.

И вот теперь она стояла в комнате Арэя и не могла произнести ни слова. За последние месяцы Энджи прониклась к мальчишке довольно теплыми дружескими чувствами и просто не представляла, как теперь сказать ему то, о чем попросил ее ублюдок Мартин.

- Нет. - Девушка замялась и сильно сжала кулаки, сдерживая порывы гнева. - У меня все нормально. Ну, почти нормально. Слушай, Арэй, я прошу, не сердись на меня. Я знаю, что это будет сложно сделать, и все же... не сердись. Я пришла с плохими вестями.

- Да за что мне сердиться? Что случилось?

Энджи была сама не своя. Расстроенная. Рассерженная. Даже немного бледная. От ее вида Арэю и самому сделалось дурно. Желудок свело спазмом, к горлу подкатил колючий ком... он не знал, почему все так, но чувствовал, что-то с Мартином... что-то очень-очень плохое...

- Не молчи же! – вскричал он. - Что случилось? Что с ним?!

- С ним все нормально. Даже больше того, живет и радуется, сволочь! - Энджи прикусила губу, чувствуя себя самым настоящим палачом. Ей бы хотелось как-то сгладить ситуацию. Сделать ее не такой болезненной. Но девушка понимала, что это попросту невозможно. И потому не стала тянуть с неизбежным и выпалила почти на одном дыхании: - В общем... Арэй, он женится. Свадьба через неделю. Нашел себе какую-то кралю и обрюхатил ее.

- Что? - Арэй даже дернулся, словно его ударили, и сглотнул огромный комок, глядя на девушку, как на безумную. Свадьба? Так мало времени прошло... он сам еще даже запах его не забыл, а Мартин уже ребенка успел зачать? Что за бред... нет... - Нет, Энджи... это не так. - Арэй покачал головой, не желая верить. - Отец велел ему так сказать, да? Он... ведь с мобильного тебе звонил, да? Его заставили. Отец увидел, что он скучает по кому-то и заставил позвонить. А звонил он тебе, потому что ты девушка. Чтобы отвести подозрение...

- Нет, Арэй. - Энджи покачала головой. - Он звонил из автомата, чтобы его не могли найти. Он знал, что тебе будет плохо и только потому позвонил мне. Струсил. Просто струсил. Он всегда был таким. Ветреный раздолбай. Он не может быть один очень долго. И постоянство... это не его, понимаешь? Арэй, - девушка сделала к мальчишке несколько шагов, но остановилась, так и не приблизившись к нему, - прости, что именно я стала этим чертовым дурным вестником.

- Да это неправда! - выкрикнул Арэй, чувствуя, как внутри становится горячо и очень, очень больно. - Он любит меня, ты сама говорила! Он любит меня... он приедет... он приедет ко мне... я буду ждать, и он приедет... он увидит... он узнает... Энджи... - глаза заволокло слезами, но парень еще пытался поверить в чудо, в то, что его просто разыгрывают. - Мне ничего без него не нужно... он не может... не может так... он обещал приехать. Он обещал, что мы встретимся... он обещал...

- Арэй... - у Энджи слезы навернулись на глаза. Сердце болело за парня. Разрывалось от тоски и печали. И было просто невыносимо видеть его отчаяние. Слышать эту боль в его срывающемся голосе. - Мне очень жаль, Арэй... очень жаль...

- Дай мне его номер! - потребовал парень, чувствуя, что его трясет от ужаса. - Дай номер того автомата! Я узнаю, в каком городе... я туда поеду. Он... просто... он не верит, что я люблю его. Он... - Арэй задыхался. Перед глазами все плыло. Сознание не хотело воспринимать правду. Все в нем протестовало против существования без Мартина. Всего месяц... они были вместе всего месяц, а эта любовь теперь убивает его!

- Мне очень жаль, Арэй. - Энджи поджала губы и покачала головой. - Но у меня нет его номера. Он сделал все, чтобы его не нашли. Прости.

- Должен быть номер автомата! - закричал Арэй в отчаянии и бросился к девушке, но потом остановился так резко, словно между ними выросла стена, и отшатнулся назад.

Она не виновата в том, что Мартин так поступил. Она...

- Уходи. - Рыдания рвались из груди. Слезы катились из глаз. Арэй смотрел на Энджи, но не видел ничего, кроме черной прорвы одиночества, которая засасывая его в себя, разрывая душу на куски, и стирая в пыль остатки сердца.

- Прости. - Еще раз очень тихо сказала Энджи и, быстро смахнув все же сорвавшиеся с ресниц слезы, выскочила из комнаты.