Не все то золото, что блестит. 13 страница

Офелия

Король встает!

Гамлет

Что? Испугался холостого выстрела!

Королева

Что с вашим величеством?

Полоний

Прекратите игру!

Король

Дайте сюда огня. – Уйдем!

Все

Огня, огня, огня!

Уходят все, кроме Гамлета <…>.

Действие пятое

Явление II

Палаты в замке.

Входят Король, Королева, Лаэрт и вельможи, Озрик и другие приближенные с рапирами и рука­вицами; стол и на нем кувшины с вином.

Король

Тебе вручаю эту руку, Гамлет.

Король кладет руку Лаэрта в руку Гамлета.

Гамлет

Простите, сударь; я вас оскорбил;

Но вы простите мне как дворянин.

Собравшимся известно, да и вы

Наверно слышали, как я наказан

Мучительным недугом. Мой поступок,

Задевший вашу честь, природу, чувство, –

Я это заявляю, – был безумьем.

Кто оскорбил Лаэрта? Гамлет? Нет;

Ведь если Гамлет разлучен с собою

И оскорбляет друга, сам не свой,

То действует не Гамлет; Гамлет чист.

Но кто же действует? Его безумье.

Раз так, он сам из тех, кто оскорблен;

Сам бедный Гамлет во вражде с безумьем.

Здесь, перед всеми,

Отрекшись от умышленного зла,

Пусть буду я прощен великодушно

За то, что я стрелу пустил над кровлей

И ранил брата.

Лаэрт

Примирен мой дух,

Который должен бы всего сильнее

Взывать к отмщенью; но в вопросе чести

Яв стороне, и я не примирюсь,

Пока от старших судей строгой чести

Не получу пример и голос к миру,

В ограду имени. До той поры

Любовь я принимаю как любовь

И буду верен ей.

Гамлет

Сердечно вторю

И буду честно биться в братской схватке. –

Подайте нам рапиры.

Лаэрт

Мне одну.

Гамлет

Моя неловкость вам послужит фольгой*.

Чтоб мастерство, как в сумраке звезда,

Блеснуло ярче.

Лаэрт

Вы смеетесь, принц.

Гамлет

Клянусь рукой, что нет.

Король

Подай рапиры, Озрик. – Милый Гамлет,

Заклад тебе знаком?

Гамлет

Да, государь;

И ваш заклад на слабой стороне.

Король

Я не боюсь. Я видел вас обоих;

Он стал искусней, но дает вперед.

Лаэрт

Нет, тяжела; нельзя ли мне другую?

Гамлет

Мне по руке. – Длина у всех одна?

Озрик

Да, принц.

Они готовятся к бою.

Король

Вино на стол поставьте. – Если Гамлет

Наносит первый иль второй удар

Или дает ответ при третьей схватке,

Из всех бойниц велеть открыть огонь;

За Гамлета король подымет кубок,

В нем утопив жемчужину, ценнее

Той, что носили в датской диадеме

Четыре короля. – Подайте кубки;

И пусть литавра говорит трубе,

Труба – сторожевому пушкарю,

Орудья – небу, небеса – земле:

«Король пьет здравье Гамлета!» – Начнемте. –

А вы следите зорким оком, судьи.

Гамлет

Начнем.

Лаэрт

Начнемте, принц.

Бьются.

Гамлет

Раз.

Лаэрт

Нет.

Гамлет

На суд.

Озрик

Удар, отчетливый удар.

Лаэрт

Что ж, дальше.

Король

Постойте; выпьем. – Гамлет, жемчуг – твой.

Пью за тебя.

Звуки труб и пушечные выстрелы за сценой. Подайте кубок принцу.

Гамлет

Сперва еще сражусь; пока отставьте. –

Начнем.

Бьются.

Опять удар; ведь вы согласны?

Лаэрт

Задет, задет, я признаю.

Король

Наш сын

Одержит верх.

Королева

Он тучен и одышлив. –

Вот, Гамлет, мой платок; лоб оботри;

За твой успех пьет королева, Гамлет.

Гамлет

Сударыня моя!..

Король

Не пей, Гертруда!

Королева

Мне хочется; простите, государь.

Король

(в сторону)

Отравленная чаша. Слишком поздно.

Гамлет

Еще я не решаюсь пить; потом.

Королева

Приди, я оботру тебе лицо.

Лаэрт

Мой государь, теперь я трону.

Король

Вряд ли.

Лаэрт

(в сторону)

Почти что против совести, однако.

Гамлет

Ну, в третий раз, Лаэрт, и не шутите;

Деритесь с полной силой; я боюсь,

Вы неженкой считаете меня.

Лаэрт

Вам кажется?Начнем.

Бьются.

Озрик

Впустую, тот и этот.

Лаэрт

Берегитесь!

Лаэрт ранит Гамлета; затем в схватке они меняются рапирами, и Гамлет ранит Лаэрта.

Король

Разнять! Они забылись.

Гамлет

Нет, еще!

Королева падает.

Озрик

О, помогите королеве! – Стойте!

Горацио

В крови тот и другой. – В чем дело, принц?

Озрик

Лаэрт, в чем дело?

Лаэрт

В свою же сеть кулик попался[134], Озрик;

Я сам своим наказан вероломством.

Гамлет

Что с королевой?

Король

Видя кровь, она

Лишилась чувств.

Королева

Нет, нет, питье, питье, –

О Гамлет мой, – питье! Я отравилась.

(Умирает.)

Гамлет

О злодеянье! – Эй! Закройте двери!

Предательство! Сыскать!

Лаэрт падает.

Лаэрт

Оно здесь, Гамлет. Гамлет, ты убит;

Нет зелья в мире, чтоб тебя спасти;

Ты не хранишь и получаса жизни;

Предательский снаряд – в твоей руке,

Наточен и отравлен; гнусным ковом

Сражен я сам; смотри, вот я лежу,

Чтобы не встать; погибла мать твоя;

Я не могу... Король... король виновен.

Гамлет

Клинок отравлен тоже! –

Ну, так за дело, яд!

(Поражает короля.)

Все

Измена!

Король

Друзья, на помощь! Я ведь только ранен.

Гамлет

Вот, блудодей, убийца окаянный,

Пей свой напиток! Вот тебе твой жемчуг!

Ступай за матерью моей!

Король умирает.

Лаэрт

Расплата

Заслужена; он сам готовил яд. –

Простим друг другу, благородный Гамлет.

Да будешь ты в моей безвинен смерти

И моего отца, как я в твоей!

(Умирает.)

Гамлет

Будь чист пред небом! За тобой иду я. –

Я гибну, друг. – Прощайте, королева

Злосчастная! – Вам, трепетным и бледным,

Безмолвно созерцающим игру,

Когда б я мог (но смерть, свирепый страж,

Хватает быстро), о, я рассказал бы...

Но всё равно. – Горацио, я гибну;

Ты жив; поведай правду обо мне

Неутоленным.

Горацио

Этому не быть;

Я римлянин, не датчанин душою:

Есть влага в кубке.

Гамлет

Если ты мужчина,

Дай кубок мне; оставь; дай, я хочу.

О друг, какое раненое имя,

Скрой тайна всё, осталось бы по мне!

Когда меня в своем хранил ты сердце,

То отстранись на время от блаженства,

Дыши в суровом мире, чтоб мою

Поведать повесть.

Марш вдали и выстрелы за сценой.

Что за бранный шум?

Озрик

То юный Фортинбрас пришел из Польши

С победою и этот залп дает

В честь английских послов.

Гамлет

Я умираю;

Могучий яд затмил мой дух; из Англии

Вестей мне не узнать. Но предрекаю:

Избрание падет на Фортинбраса;

Мой голос умирающий – ему;

Так ты ему скажи и всех событии

Открой причину. Дальше – тишина.

(Умирает.)

<…>

Перевод М.Л.Лозинского

_______________________

Сцены из трагедии, которые вы прочитали, отражают основные этапы сюжета. В первой сцене Гамлет встречается с Призраком отца и узнает от него тайну смерти короля. Эта сцена является завязкой сюжета, в ней перед принцем поставлен выбор: посчитать Призрак наваждением или мстить за отца. Слова Призрака: «Прощай, прощай! И помни обо мне», – становятся для Гамлета наказом умершего короля дать клятву мщения и исполнить ее. Появление Призрака означает призыв восстановить честь и власть рода, пресечь злодеяние, смыв его кровью врага.

Во второй сцене, представляющей самый известный в истории театра монолог «Быть или не быть…», выбор Гамлета усложняется, переходит на новый уровень. Теперь он заключается не в обычной мести злодею и наказании отступников: Гамлет должен сделать выбор между жалким существованием, означающем небытие, если он смирится и будет покорно бездействовать, и истинной жизнью – бытием, которое достигается только в честной и бесстрашной позиции человека. Гамлет делает выбор в пользу бытия, это выбор героя, определяющий суть человека нашей эпохи, человека Нового времени.

Следующая за второй в том же III действии третья сцена означает переход от выбора и решимости к действию. Гамлет бросает вызов королю Клавдию и упрек матери, изменившей памяти отца, ставя перед ними пьесу, в которой разыгрывается сцена убийства и звучат ложные заверения королевы. Эта пьеса страшна для короля и королевы тем, что в ней показана правда. Не месть и убийство избирает Гамлет, а наказание правдой, ослепляющей, как яркий свет. Вот почему испугавшийся Клавдий, а за ним все остальные требуют огня.

Развязка трагедии происходит в четвертой сцене. Пьеса Гамлета не пробудила совесть в короле Клавдии, а вызвала страх и намерение избавиться от Гамлета, убить его. Он заготавливает чашу с отравленным вином для племянника и распоряжается отравить ядом клинок рапиры соперника Гамлета – Лаэрта. Этот коварный замысел оказывается гибельным для всех участников сцены. Необходимо заметить, что Гамлет не мстит, убивая короля, он воздает ему за преступное намерение. Мать Гамлета, королева Гертруда словно бы наказывает сама себя, отпивая из отравленной чаши, Лаэрт умирает в раскаянии, Гамлет уходит, завещая рассказать потомкам свою повесть, чтобы предупредить людей от страха, алчности и злодеяния.

В

1. Какие черты Человека эпохи Возрождения нашли отражение в образе Гамлета?

2. Является ли обязанность Гамлета отомстить за честь отца обычной кровной местью? Обоснуйте свою точку зрения.

3. Гамлет отказывается от мести. Проявляется ли в этом слабость его характера? Обоснуйте свой ответ.

4. В чем заключается идейная и композиционная роль «пьесы в пьесе»?

Д

Как вы понимаете слова В.Г. Белинского: «Что привело его в такую ужасную дисгармонию, ввергло в такую мучительную борьбу с самим собою? – несообразность действительности с его идеалом жизни: вот что»? Отвечая на вопрос, опирайтесь на текст монолога Гамлета из I явления 3 действия.

Е

Исследователь утверждает, что таинственность трагедии обусловлена не проблемой, оказавшейся не по силам герою, как многие полагают, а проблемой, оказавшейся не по силам Шекспиру. Как вы понимаете эти слова? Согласны ли вы с исследователем? Обоснуйте свою точку зрения.

Темы для самостоятельных исследовательских или проектных работ:

Проблема мести в русской и зарубежной литературе (В. Шекспир «Гамлет», А.С. Пушкин «Выстрел», «Дубровский»)

Мигель Сервантес де Сааведра

Портрет

(1547-1616)

Размышляя над высказыванием, найдите ответы на вопросы:

· Против каких пороков современного ему мира выступает Дон Кихот?

· С реальным или фантастическим злом борется герой? Есть ли у Дон Кихота реальные противники в мире людей? Обоснуйте свою точку зрения.

· Победителем или побежденным выходит Дон Кихот из этой борьбы? Обоснуйте свою позицию.

---------------------

Мигель Сервантес де Сааведра – испанский писатель эпохи Возрождения. Он родился в семье бедного хирурга в местечке Алькала-де-Энарес в провинции Мадрид. Жизнь Сервантеса была сложной и полной лишений: писатель не получил должного образования, много странствовал, служил в армии, воевал, попадал в плен к пиратам, неоднократно заключался в тюрьму. Всю жизнь Сервантес провел в бедности, оставшись, по характеристике биографов, человеком мечтательным, наивным и бескорыстным. Богатый жизненный опыт, романтичный характер и благородство отразились в творчестве Сервантеса, особенно в его романе «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский».

Литературная деятельность Сервантеса приходится на вторую половину его жизни. Помимо романа о Дон Кихоте, Сервантес создает ряд драматических пьес и комедий, сборник новелл, сочиняет поэзию и пишет два любовных романа. Однако все написанное Сервантесом меркнет перед романом «Дон Кихот» по литературному мастерству и значению. В творчестве Сервантеса нашла отражение историческая эпоха, в которую постепенно утрачивала свое влияние в обществе власть знати, аристократия приходила в упадок, добрые качества становились важнее происхождения. Так Сервантес в «Дон Кихоте» высказывает мысль в духе гуманизма эпохи Возрождения: «кровь облагораживают добродетели, большего уважения заслуживает худородный праведник, нежели знатный грешник».

Творчество Сервантеса совпадает по времени с творчеством Шекспира и воплощает расцвет Возрождения в испанской литературе. Сервантес оказал большое влияние на развитие национальной и мировой литературы. В России произведения Сервантеса переводятся со второй половины XVIII-го века, хотя его герой Дон Кихот был известен образованным людям и раньше. С того времени творчество Сервантеса стало образцом литературы для всех поколений русских читателей и писателей.

Б

Какие черты личности Сервантеса нашли отражение в его творчестве?

Какова главная гуманистическая идея «Дон Кихота»?

Роман Мигеля Сервантеса де Сааведра «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»

Сервантес писал первую часть романа «Дон Кихот» в начале 1600-х годов, малоизвестный период его жизни. Впервые первая часть романа была опубликована в 1604 году, затем сразу последовали переиздания, что свидетельствует об успехе произведения. Герои романа, долговязый, нелепый в рыцарских доспехах Дон Кихот и его слуга-оруженосец, толстенький коротышка Санчо Панса немедленно были приняты в народном сознании как национальные герои: вскоре они стали появляться в народных шествиях на карнавалах в Испании и провинциях. В первой части романа описываются комические приключения бедного идальго, возомнившего себя странствующим рыцарем, во второй же преобладает мораль, рассуждения автора. Вторая часть романа была напечатана в 1615 году, за год до смерти Сервантеса.

Роман «Дон Кихот» появился как литературная пародия на рыцарские романы, распространившиеся в испанской литературе в XVI веке. Эти романы были фантастичны по своей природе, в них описывались чудесные подвиги вымышленных рыцарей, и они не имели ничего общего с реальной жизнью. Главная интрига сюжета о Дон Кихоте состоит в том, что он вообразил себя таким рыцарем и, решив защищать обездоленных людей и творить справедливость, надел на себя старенькие доспехи, водрузил на голову вместо шлема медный тазик для бритья, сел на тощего коня Росинанта и отправился навстречу подвигам. Рыцари в романах совершали подвиги во имя своей дамы сердца, так и Дон Кихот избрал своею дамою трактирную служанку, считая ее знатной дамой и назвав громким именем Дульцинея. Рыцари также имели верного слугу-оруженосца, и Дон Кихот берет себе в слуги крестьянина Санчо Пансу, простоватого и по-крестьянски прямого, не понимающего, но верно служащего хозяину. При чтении первой части читатель смеется, но и недоумевает, кем на самом деле является Дон Кихот: сошедшим с ума человеком или благородным подвижником.

Роман «Дон Кихот» входит в число немногих произведений мировой литературы, чье значение не изменяется со временем и чья тема и образы близки каждому человеку, независимо от страны или нации. Такой является трагедия Шекспира «Гамлет». Примечательно то, что эти произведения появились в одни годы, отразив тем самым приход новой эпохи в развитии человека. В них создан тип высокого героя –в «Гамлете» трагического, в «Дон Кихоте» – комического. И тот, и другой стали образцовыми героями для последующей литературы, являя собой образы человека Нового времени. Так в русской литературе во многих произведениях обнаруживается влияние образа Дон Кихота, созданного Сервантесом: например, в комедиях А.С.Грибоедова «Горе от ума» и А.Н.Островского «Лес», в романе Ф.М.Достоевского «Идиот» и других. Отразился образ Дон Кихота и в языке: к примеру, человека, готового бескорыстно жертвовать своим благополучием для других, совершающего смелые поступки во имя справедливости без оглядки на осторожность мы сравниваем с Дон Кихотом, а его поведение называем донкихотством.

Б

1. Что такое пародия? При ответе на вопрос обратитесь к словарю или энциклопедии. В чем заключается пародийная основа романа «Дон Кихот»?

2. Почему в прочитанном вами тексте утверждается, что Дон Кихот – тип высокого героя?

3. Каков смысл нарицательного звучания имени героя?

Хитроумный идальго дон Кихот Ламанчский

(фрагменты, в сокращении)

А

Читая приведенные фрагменты, прокомментируйте, какие эпизоды кажутся вам смешными, какие – драматичными или трагичными, в каких случаях вы не можете однозначно охарактеризовать возникшие у вас при чтении эмоции.

Часть первая

Глава I,

повествующая о нраве и образе жизни славного идальго Дон Кихота Ламанчского

В некоем селе ламанчском, которого название у меня нет охоты припоминать, не так давно жил-был один из тех идальго[135], чье имущество заключается в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке. Олья[136] чаще с говядиной, нежели с бараниной, винегрет, почти всегда заменявший ему ужин, яичница с салом по субботам, чечевица по пятницам, голубь, в виде добавочного блюда, по воскресеньям – все это поглощало три четверти его доходов. Остальное тратилось на тонкого сукна полукафтанье, бархатные штаны и такие же туфли, что составляло праздничный его наряд, а в будни он щеголял в камзоле из дешевого, но весьма добротного сукна. При нем находились ключница, коей перевалило за сорок, племянница, коей не исполнилось и двадцати, и слуга для домашних дел и полевых работ, умевший и лошадь седлать, и с садовыми ножницами обращаться. Возраст нашего идальго приближался к пятидесяти годам; был он крепкого сложения, телом сухопар, лицом худощав, любитель вставать спозаранку и заядлый охотник. Иные утверждают, что он носил фамилию Кихада, иные – Кесада[137]. В сем случае авторы, писавшие о нем, расходятся; однако ж у нас есть все основания полагать, что фамилия его была Кехана. Впрочем, для нашего рассказа это не имеет существенного значения; важно, чтобы, повествуя о нем, мы ни на шаг не отступали от истины.

Надобно знать, что вышеупомянутый идальго в часы досуга – а досуг длился у него чуть ли не весь год – отдавался чтению рыцарских романов с таким жаром и увлечением, что почти совсем забросил не только охоту, но даже свое хозяйство; и так далеко зашли его любознательность и его помешательство на этих книгах, что, дабы приобрести их, он продал несколько десятин пахотной земли и таким образом собрал у себя все романы, какие только ему удалось достать. Больше же всего любил он сочинения знаменитого Фельсьяно де Сильва[138], ибо блестящий его слог и замысловатость его выражений казались ему верхом совершенства, особливо в любовных посланиях и в вызовах на поединок, где нередко можно было прочитать: «Благоразумие вашего неблагоразумия по отношению к моим разумным доводам до того помрачает мой разум, что я почитаю вполне разумным принести жалобу на ваше великолепие». Или, например, такое: «...всемогущие небеса, при помощи звезд божественно возвышающие вашу божественность, соделывают вас достойною тех достоинств, коих удостоилось ваше величие».

Над подобными оборотами речи бедный кавальеро[139] ломал себе голову и не спал ночей, силясь понять их и добраться до их смысла, хотя сам Аристотель[140], если б он нарочно для этого воскрес, не распутал бы их и не понял. Не лучше обстояло дело и с теми ударами, которые наносил и получал дон Бельянис[141], ибо ему казалось, что какое бы великое искусство ни выказали пользовавшие рыцаря врачи, лицо его и все тело должны были быть в рубцах и отметинах. Все же он одобрял автора за то, что тот закончил свою книгу обещанием продолжить длиннейшую эту историю, и у него самого не раз являлось желание взяться за перо и дописать за автора конец; и так бы он, вне всякого сомнения, и поступил и отлично справился бы с этим, когда бы его не отвлекали иные, более важные и всечасные помыслы. Не раз приходилось ему спорить с местным священником, – человеком образованным, получившим ученую степень в Сигуэнсе[142], – о том, какой рыцарь лучше: Пальмерин Английский[143] или же Амадис Галльский[144]. Однако маэсе[145] Николас, цирюльник из того же села, утверждал, что им обоим далеко до Рыцаря Феба[146] и что если кто и может с ним сравниться, так это дон Галаор, брат Амадиса Галльского ибо он всем взял; он не ломака и не такой плакса, как его брат, в молодечестве же нисколько ему не уступит.

Одним словом, идальго наш с головой ушел в чтение, и сидел он над книгами с утра до ночи и с ночи до утра; и вот оттого, что он мало спал и много читал, мозг у него стал иссыхать, так что в конце концов он и вовсе потерял рассудок. Воображение его было поглощено всем тем, о чем он читал в книгах: чародейством, распрями, битвами, вызовами на поединок, ранениями, объяснениями в любви, любовными похождениями, сердечными муками и разной невероятной чепухой; и до того прочно засела у него в голове мысль, будто все это нагромождение вздорных небылиц – истинная правда, что для него в целом мире не было уже ничего более достоверного. Он говорил, что Сид Руй Диас[147] очень хороший рыцарь, но что он ни в какое сравнение не идет с Рыцарем Пламенного Меча, который одним ударом рассек пополам двух свирепых и чудовищных великанов. Он отдавал предпочтение Бернардо дель Карпьо[148] оттого, что тот, прибегнув к хитрости Геркулеса, задушившего в своих объятиях сына Земли – Антея, умертвил в Ронсевальском ущелье очарованного Роланда[149]. С большой похвалой отзывался он о Морганте[150], который хотя и происходил из надменного и дерзкого рода великанов, однако ж, единственный из всех, отличался любезностью и отменною учтивостью.

И вот, когда он уже окончательно свихнулся, в голову ему пришла такая странная мысль, какая еще не приходила ни одному безумцу на свете, а именно: он почел благоразумным и даже необходимым как для собственной славы, так и для пользы отечества сделаться странствующим рыцарем, сесть на коня и, с оружием в руках отправившись на поиски приключений, начать заниматься тем же, чем, как это ему было известно из книг, все странствующие рыцари, скитаясь по свету, обыкновенно занимались, то есть искоренять всякого рода неправду и в борении со всевозможными случайностями и опасностями стяжать себе бессмертное имя и почет. Бедняга уже представлял себя увенчанным за свои подвиги, по малой мере, короной Трапезундского царства[151]; и, весь отдавшись во власть столь отрадных мечтаний, доставлявших ему наслаждение неизъяснимое, поспешил он достигнуть цели своих стремлений. Первым делом принялся он за чистку принадлежавших его предкам доспехов, некогда сваленных как попало в угол и покрывшихся ржавчиной и плесенью. Когда же он с крайним тщанием вычистил их и привел в исправность, то заметил, что недостает одной весьма важной вещи, а именно: вместо шлема с забралом он обнаружил обыкновенный шишак[152]; но тут ему пришла на выручку его изобретательность: смастерив из картона полушлем, он прикрепил его к шишаку, и получилось нечто вроде закрытого шлема. Не скроем, однако ж, что когда он, намереваясь испытать его прочность и устойчивость, выхватил меч и нанес два удара, то первым же ударом в одно мгновение уничтожил труд целой недели. Легкость, с какою забрало разлетелось на куски, особого удовольствия ему не доставила; чтобы предотвратить подобную опасность, он сделал его заново, подложив внутрь железные пластинки, так что в конце концов остался доволен его прочностью и, найдя дальнейшие испытания излишними, признал его вполне годным к употреблению и решил, что это настоящий шлем с забралом удивительно тонкой работы.

Затем он осмотрел свою клячу и, хотя она хромала на все четыре ноги, нашел, что ни Буцефал[153] Александра Македонского, ни Бабьека[154] Сида не могли бы с нею тягаться. Несколько дней раздумывал он, как ее назвать, ибо, говорил он себе, коню столь доблестного рыцаря, да еще такому доброму коню, нельзя не дать какого-нибудь достойного имени. Наш идальго твердо держался того мнения, что если произошла перемена в положении хозяина, то и конь должен переменить имя и получить новое, славное и громкое, соответствующее новому сану и новому поприщу хозяина, – вот он и старался найти такое, которое само показывало бы, что представлял собой этот конь до того, как стал конем странствующего рыцаря, и что он собой представляет теперь. Итак, он долго придумывал разные имена, роясь в памяти и напрягая воображение, – отвергал, отметал, переделывал, пускал насмарку, сызнова принимался составлять – и в конце концов остановился на Росинанте[155], имени, по его мнению, благородном и звучном, поясняющем, что прежде конь этот был обыкновенной клячей, ныне же, опередив всех остальных, стал первой клячей в мире.

Столь удачно, как ему казалось, назвав своего коня, решился он подыскать имя и для себя самого и, потратив на это еще неделю, назвался наконец Дон Кихотом, – отсюда, повторяем, и сделали вывод авторы правдивой этой истории, что настоящая его фамилия, вне всякого сомнения, была Кихада, а вовсе не Кесада, как уверяли иные. Вспомнив, однако ж, что доблестный Амадис не пожелал именоваться просто Амадисом, но присовокупил к этому имени название своего королевства и отечества, дабы тем прославить его, и назвался Амадисом Галльским, решил он, что и ему, как истинному рыцарю, надлежит присовокупить к своему имени название своей родины и стать Дон Кихотом Ламанчским, чем, по его мнению, он сразу даст понять, из какого он рода и из какого края, и при этом окажет честь своей отчизне.

Вычистив же доспехи, сделав из шишака настоящий шлем, выбрав имя для своей лошаденки и окрестив самого себя, он пришел к заключению, что ему остается лишь найти даму, в которую он мог бы влюбиться, ибо странствующий рыцарь без любви – это все равно что дерево без плодов и листьев или же тело без души.

– Если в наказание за мои грехи или же на мое счастье, – говорил он себе, – встретится мне где-нибудь один из тех великанов, с коими странствующие рыцари встречаются нередко, и я сокрушу его при первой же стычке, или разрублю пополам, или, наконец, одолев, заставлю просить пощады, то разве плохо иметь на сей случай даму, которой я мог бы послать его в дар, с тем чтобы он, войдя, пал пред моею кроткою госпожою на колени и покорно и смиренно молвил: «Сеньора[156]! Я – великан Каракульямбр, правитель острова Малиндрнии, побежденный на поединке неоцененным рыцарем Дон Кихотом Ламанчским, который и велел мне явиться к вашей милости, дабы ваше величие располагало мной по своему благоусмотрению»?

О, как ликовал наш добрый рыцарь, произнося эти слова, особливо же когда он нашел, кого назвать своею дамой! Должно заметить, что, сколько нам известно, в ближайшем селении жила весьма миловидная деревенская девушка, в которую он одно время был влюблен, хотя она, само собою разумеется, об этом не подозревала и не обращала на него никакого внимания. Звали ее Альдонсою Лоренсо, и вот она-то и показалась ему достойною титула владычицы его помыслов; и, выбирая для нее имя, которое не слишком резко отличалось бы от ее собственного и в то же время напоминало и приближалось бы к имени какой-нибудь принцессы или знатной сеньоры, положил он назвать ее Дульсинеей[157] Тобосскою – ибо родом она была из Тобосо[158], – именем, по его мнению, приятным для слуха, изысканным и глубокомысленным, как и все ранее придуманные им имена.

Закончив приготовления, доблестный идальго отправился на поиски приключений во славу дамы своего сердца. На постоялом дворе, принятом Дон Кихотом за замок, он был посвящен в рыцари. Впрочем, первый выезд славного рыцаря закончился плачевно: он был побит встреченными по дороге купцами и подобран односельчанином, доставившим его домой. Отдохнув и окрепнув, Дон Кихот вопреки увещеваниям родных задумал следующий поход.

Глава VII

О втором выезде доброго нашего рыцаря Дон Кихота Ламанчского

В это время послышался голос Дон Кихота.

– Сюда, сюда, отважные рыцари! – кричал он. – Пора вам выказать силу доблестных ваших дланей, не то придворные рыцари возьмут верх на турнире. <…>

Войдя к Дон Кихоту в комнату, друзья и домашние его обнаружили, что он уже встал с постели; казалось, он и не думал спать, – так он был оживлен: по-прежнему шумел, безумствовал, тыкал во все стороны мечом. Его схватили и насильно уложили в постель, – тут он несколько успокоился и, обратившись к священнику, молвил: