Б.Л. Губман // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 510-512.

1. Каковы основные вехи истории домарксистской философии исто­рии?

2. Опишите главные этапы развития домарксистской философии исто­рии?

Сама попытка взглянуть на историю как обладающею целостным смыслом была предпринята отнюдь не сразу. «Греки и римляне, - пишет, - К. Левит,- не обладали особым словом для того, что мы в единственном числе именуем "историей", они знали "истории" ("Ызгопае") лишь во множественном числе». Это справедли­во относительно творчества таких выдающихся историков античности, как Геродот, Фукидид, Тацит, Светоний и др. Лишь в сочинениях Поли-бия возникает новый тип всеобщей истории. Идея всемирности истории вызревала вместе с универсализацией связей между различными реги­онами, странами и народами. Для философов античности «природа будет моделью для истории, а не история - моделью для природы». Натуралистический историзм античности не ставит проблемы начала человеческой истории, всецело поддерживается циклизма, хотя уже в его границах складывается противостояние неумолимо идущего време­ни, «хроноса» и «кайроса» как исторического благовремения, ставшее впоследствии достоянием христианского мышления.

Христианское истолкование смысла истории подразумевает ее осознание как особого рода целостности, единства. В нем торжествует провиденциально-эсхатологическое толкование диалектики социально­го развития, реализуется поиск имманентной цели, «телоса» истории. «Священная» история, центральным событием которой христианские философы и богословы считают явление Христа, становится ключом к пониманию смысла истории мирской. Эсхатологическая мифология обретает статус постоянного фона, на котором вершится многообразие событий истории человечества. Отцы церкви создают теологию исто­рии предполагающую видение социальной жизни от момента творения человека до страшного суда и финального спасения. Именно под таким углом зрения трактуют историю Августин, Аквинат Иоахим Флорский, средневековые хронисты. В лоне христианского истолкования смысла истории зарождаются «субстанциальный» подход к ее содержанию. Рассмотрение ее целостности, разворачивающейся в направлении оп­ределенного финала, есть не что иное, как поиск единой субстанции общественной жизни, раскрывающейся во времени. Здесь следует искать истоки субстанциалистских концепций истории в западноевропейской историософии Нового времени.

Подчеркивая противостояние мира природы и культуры, фило­софы Нового времени видят в человеке существо, способное проникнуть в строй универсума и сознательно созидать свою общественную жизнь по канонам разума. Важным достоянием их построений становится идея «естественного закона», направляющего исторические деяния людей (Т. Гоббс, Дж. Локк и др.). В ходе спора о «древних и новых» временах еще в XVII столетии обсуждалась проблема прогресса, подробно разра­ботанная затем в трудах А.Р. Тюрго, Ж.А. Кондорсэ и других мыслите­лей эпохи Просвещения. Вера в торжество общественного прогресса, «гуманистических начал в жизни людей имела, однако, односторонне упрощенное звучание: их финальная победа рисовалась просветителям изначально предуготованной, как бы запланированной своеобразным «перелицованным провидением». Эта слабость их построений была отчетливо осознана сначала Ж.-Ж. Руссо, заговорившим о неоднознач­ности влияния успехов цивилизации на человека, И.Г. Гердером, под­черкивавшим, что существует многообразие культур и прогресс отнюдь не реализуется автоматически, а затем стала предметом обстоятельной критики приверженцев романтической традиции.

Немецкая классическая философия как бы резюмировала искания западноевропейской мысли Нового времени, предлагая новый ракурс рассмотрения проблемы смысла истории. Уже в трудах Канта ставится вопрос о возможности совмещения взгляда на историю как единый, направляемый закономерностью прогрессивный процесс и наличия в ней индивидуально-личностного измерения, связанного с реализацией свободного саморазвития человека. «Попытка философов разрабо­тать всемирную историю согласно плану природы, направленному на современное гражданское объединение человеческою рода, должна рассматриваться как возможная и даже как содействующая этой цели природы», — писал Кант. Подобный философский взгляд на историю предполагает ее видение как процесса, ведущего к прогрессивному торжеству коллективного разума, гармоничному состоянию мирового сообщества. Он телеологически предустановлен, предопределен целью Природы. Свобода человека мыслится Кантом как возвышающаяся Над феноменальным миром, противоположная ему и существующая в нормальной сфере. Но в таком случае возникает вопрос о взаимосвязи цели природы и свободной самореализации индивида.

М. Фуко // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 514-516.

Каким был исторический дискурс до начала XVII в.? Какую роль в древности и Средние века играла история?

Исторический дискурс можно было бы понять как род письменной или устной церемонии, целями которой в действительности должны быть оправдание власти и одновременно ее укрепление.

В самом деле, традиционная функция истории, начиная с первых римских аналитиков и позднее, вплоть до средневековья и, может быть, до XVII века и еще позже, состояла в том, чтобы говорить о праве власти и усиливать ее славу. Ее роль была двойной: с одной стороны, го­воря об истории, истории королей, сильных мира сего, суверенов и об их победах (или, возможно, об их временных поражениях), имели в виду юридически прикрепить людей к власти, которая своим существованием подтверждает всю законность и историческую непрерывность, преемс­твенность: привязать таким образом юридически людей к непрерываю­щейся власти и с помощью этой непрерывности. С другой стороны, их хотят ослепить крепостью ее славы, на деле едва поддерживаемой, ее высшими образцами и ее подвигами. Ярмо закона и блеск славы являют­ся, как мне кажется, двумя гранями исторического дискурса, направлен­ного на укрепление власти. История, также как ритуалы, святыни, цере­монии, легенды, является оператором, интенсификатором власти.