В чем заключается роль философии в формировании нелинейного мышления?

Согласно принципу классического детерминизма, «свобода есть осознанная необходимость». Принимая принципы нелинейного мышления, лежащие в основе сине­ргетики, мы получаем иную формулировку: свобода есть возможность выбора и одновременно чувство ответственности за этот выбор.

Какой практический смысл может иметь философия для человека, способна ли она подсказать, как ему жить?

Огромное большинство людей, - не спеша ответил Рассел, - сейчас совершенно запутались, как им следует вести себя. По моему мнению, кому не следует быть уверенным в чем-либо. Если у вас нет сомнений, вы несомненно, ошибаетесь, так как ничто не заслуживает полной уверенности, а следовательно, всегда все свои убеждения нужно подвергать некоторой доле сомнения и, несмотря на сомнения, действовать решительно. В практической жизни приходится действовать, основываясь на вероятностях, и я жду от философии, что она поощрит людей действовать решительно, хоть и без абсолютной уверенности.

Так мало слов и столько ценных советов! Во-первых, оценка веро­ятностей — это ведь именно то, что делает футуросинергетика. А там, где ей трудно будет справиться с задачей, на помощь ей должна прийти философия - это во-вторых. Но это и есть следующая задача философии нестабильности - работать в тесном союзе с футуросинергетикой над общими проблемами.

И третья подсказка мудрого философа - выход на живого человека, на его действия. А это уже вопрос этики. И, следовательно, третья проблема, над разработкой которой должна трудиться философия нестабильнос­ти, — это вопросы морали в условиях Мегакризиса и переходных процес­сов к альтернативным сценариям грядущего. Тут, правда, похоже, Рассел противоречит самому себе: дело философии, говорит он, познавать «мир, а не изменять его. Это у Маркса сказано: философы различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его».

И если говорить о преодолении Мегабифуркации, то прав Маркс, а не Рассел. Однако и Рассел, словно забыв свои предыдущие слова, дает людям совет действовать решительно. Причем с помощью именно философии.

И теперь, когда вопрос о философии нестабильности, кажется, стал ясным, хочется задать лорду Расселу, который, сам того не зная, так сильно помог нам, последний вопрос:

— Насколько ценные результаты может дать философия для наших целей?

Ответ старого ученого был твердым:

— Я думаю, что философия имеет большое значение в сегодняшнем мире. Во-первых, потому, что, как я уже сказал, она заставляет нас осознавать существование очень многих и очень важных вопросов, не входящих, по крайней мере сейчас, в сферу науки. А во-вторых, она все же делает людей немного скромнее интеллектуально и заставляет их осознавать, что нет короткой дороги к знаниям. И что постижение мира - это очень долгое и сложное дело, в котором мы не должны быть догматиками.

В.С. Библер // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 429-431. (то же самое относиться к 4.4. вопрос 1)

Что понимает под термином «диалог культур» В.С. Библер?

В этих размышлениях понятие «культура XX века» озна­чает: XX Век в своей культурной проекции в Век XXI. Иными словами - все культурные феномены нашего столетия понима­ется в точке своего фокусирования, сосредоточения в конце 90-х годов, Момент векового и тысячелетнего кануна. — Понимаются как вопрос, даже как возглас - SOS, обращенный в следующее тысячелетие. И именно в таком средоточии век XX обнаруживает свой действительный культурный смысл (1) и оказывается смыслом прошедших исторических эпох как диалога культур (2).

Дело в том, что в исходное определение культуры (как я ее по­нимаю) входит некий логический круг: культура есть форма общения (диалога) культур. Культура есть там, где есть две культуры (это - ми­нимум, достижимый в итоге некоего логического «эпохе», некой предельной идеализации...). Культура - это грань культур, момент их взаимоначинания и взаимостановления как культуры... Но такое опре­деление возможно не за счет некоего обобщения одинаковых признаков различных (раздельно существующих) культур, но только в контексте их реального общения, взаимовопрошания, взаимоответственности (...ответственности), снимающего временную стрелу — прошлое - на­стоящее - будущее... И - формирующего некую континуальность настоящего, когда все культуры одновременны, могут слышать друг друга и отвечать друг другу. Причем, культура тем более культура, чем в большем числе диалогов (одновременностей) она соучаствует, чем более (!) она одновременна или, точнее, со-временна.

Почему в XX в. культура может существовать и развиваться только как диалог культур?

В XX веке сближаются и встречаются и уничтожают временной раз­рыв — различные ценностные и интеллектуальные спектры разных культур. Причем встреча эта происходит — и мучительно происходит — в сознании, в повседневном быту каждого человека — жителя Европы, Азии, Африки.

Здесь два момента. Во-первых, все те смещения и сдвиги нашего бытия (окопы, концлагери, блокады, беженство), о которых я толь­ко что говорил, уже сосредоточивают в нашем вседневном сознании европейские, азиатские, африканские встречи, перекрестки, столк­новения - людские, религиозные, традиционные, культурные. Уйти (убежать) от них я не могу. Они — вокруг меня, они — во мне, они взаимоаннигилируют и взаимообусловливают друг друга в каждом моем поступке. Причем - везде: в Германии или Франции (эмигран­ты, беженцы, переселенцы), в Алжире или — в Молдавии (французы - арабы; молдаване - «приднестровцы»). И это не просто мирные встречи и не только беспощадные кровопролития, это - ставшие в XX веке насущными, неизбежными и невозможными — встречи культур, целостных, исторических, ценностных спектров. И, может быть, как раз потому, что сегодняшние встречи людей - это насущные и невозможные встречи культур (да еще в каждом одиноком сознании), они столь часто и страшно оборачиваются кровью и смертью.

Во-вторых (это усиливает и во многом объясняет мое «во-первых»), в XX веке встречи культурных ценностных спектров происходят не только, так сказать, по «горизонтали», в географическом одновременном про­странстве. Эти встречи осуществляются и «вертикально», точнее — втя­гивая вертикаль в точку нашего настоящего. Обнаруживается - наверное, в Европе сильнее всего (но не только в Европе) - одновременность, казалось бы, иерархически и «восходяще» выстроенных культур (слово «культура» становится все более осмысленным): скажем, - античной, -средневековой, - нововременной, - современной.

Все те трагедии современного сознания и мышления и поступка, которые я здесь только наметил и которые мы обречены переживать еже­дневно, все эти трагедии выводят нас к всеобщему понятию культуры. Эта всеобщность может быть осмыслена именно потому, что становится бьтийно актуальной в жизни человека XX века. Бытийно актуальной как раз и особенно в своей изначальности.

Вот несколько, по сути, уже подготовленных определений:

-Культура есть форма одновременного общения и со-бытия культур,

Их взаимонасущности на грани, в точках перехода...

—Культура есть форма самодетерминации человеческого бытия, сознания, психологии, характера, судьбы...