Каковы противоречия социальной философии марксизма?

Маркс имел две ипостаси: был пленником своего социального положения и одновременно гением, способным временами смотреть на вещи более широко и с лучшей точки зрения.

Марксизм в результате столь же часто служил оправданием статус-кво, как и способом его подрыва. Причем он выполнял «консервативную» функцию особенно хорошо именно потому, что провозглашался «антисистемной» идеоло­гией. Почему это произошло? Все дело в принятой интеллектуальной стратегии. Сосредоточение на разработке контрмодели включало в себя два подчиненных решения: признание предпосылок современной науки и признание основных черт картины, нарисованной господствующей историографией, претендовавшей на изображение того, «что действи­тельно произошло».

3. Каково было влияние К. Маркса на социальную мысль первой поло­вины XX в.?

Многими путями мир исторических социальных наук приоб­щался к марксизму, даже отрицая это и стараясь скрыть использованием немарксистской терминологии для выражения марксистских идей. И эта «ползучая марксизация» основательно изменила политическую жизнь миросистемы в период после 1945 г., так же, как изменил ее приход к власти столь многих антисистемных движений.

Маркс и его идеи процветают, они стоят на ногах крепче, чем идеи любого другого аналитика XIX в., и обещают оставаться в центре социальной жизни в миросистеме XXI в. Марксизм-ленинизм как стратегия и идеология отыграл свою историческую роль и оказался на обочине политико-экономического развития миросистемы. Социалис­тические эксперименты в современной миросистеме, если мы вправе дать им такое имя, находятся в большом беспорядке и то ли выживут, то ли нет в какой-либо форме, которую можно было бы признать «со­циалистической».

4. В чем заключаются причины кризиса марксизма как социальной тео­рии?

Предпосылки современной науки и господствующей историог­рафии были не более нейтральными, чем сами модели. И цыплята вер­нулись домой петушками в период после 1945 г., когда как социальная наука истеблишмента, так и марксистская социальная наука обнаружили возрастающие трудности в объяснении реального мира, то есть в опре­делении подлинного направления исторического перехода, в котором мы начали жить. Сегодня это часто изображают как «кризис марксизма», но это слишком узкое определение. Скорее это «кризис исторических социальных наук», а сверх того еще и «кризис науки» как таковой.

Опыт так называемого реального социализма может быть поучителен для нас в основном с негативной стороны и лишь в малой степени как позитивный опыт. Важно помнить, что в конце своего существования марксизм-ленинизм функционировал скорее как идеология нацио­нального развития, чем как идеология социалистического строительс­тва. Национальное же развитие является в рамках капиталистической мироэкономики во многом иллюзорным понятием. Оно никогда не будет осуществлено, даже частично, в большинстве стран. Причина, по которой марксизм-ленинизм умирает сегодня как идеология, в том, что умирают все идеологии, основанные на идее развития.

Однако марксизм начинался не как идеология национального разви­тия, и не обречен на понимание только таким ограниченным образом. Существуют и другие возможные прочтения Маркса. И в грядущие деся­тилетия могут быть, наверняка будут существовать, много размышлений и практики, которые смогут позволить нам прийти к новому идеологи­ческому консенсусу, к новой научной эпистемологии, к новой историог­рафии, которые включат в себя основные озарения и ценности Маркса и, на путях марксизма, превзойдут их и придут к новому подъему, что может дать нам возможность построить более демократический, более эгалитарный мир.

Вопросы и задания:

Почему потерпели поражение «старые левые»?

Падение «старых левых» продемонстрировало их явную не­способность противостоять поляризации миро-системы, особенно во всемирном масштабе. Неолибералы воспользовались этим, заявив, что данная проблема может быть решена на основе их программы. Эта пре­тензия абсолютно безосновательна, ибо по сути программа неолибералов лишь подчеркивает невиданные темпы происходящей в миро-системе экономической, социальной и демографической поляризации.

2. Означает ли их поражение, что победу одержали их оппоненты — ли­бералы?

Неолибералы, воспользовавшись сложившейся ситуацией, заявляют, что могут решить проблему поляризации на основе своей программы. Однако, эта претензия абсолютно безосновательна.

3. На каких основаниях может быть заключено соглашение между либе­ралами и демократическими левыми?

Лучшие дни либералов уже позади .Сегодня нам угрожает при­шествие тех, кто не хочет ни компетентности, ни инкорпорированности; Иначе говоря, перед нами открывается перспектива худшего из миров Если мы хотим поставить на их пути преграду, если мы хотим построить новую историческую систему, мы можем сделать это только на основе единения. Для либералов пришло время положиться на демократов. Если они сделают это, они по-прежнему будут играть достойную роль. Либералы по-прежнему могут напоминать демократам о рисках [решений, принима­емых] неуемным и торопливым большинством, но им следует делать это лишь признавая неоспоримый приоритет большинства при коллективных решениях. Кроме того, либералы могут постоянно призывать и к исклю­чению из сферы коллективного тех вопросов, решение которых следует оставить индивиду, а вопросов этих—несметное множество. Такая позиция приветствовалась бы в демократическом мире. И, разумеется, отдавая инкорпорированности приоритет перед компетентностью, мы говорим прежде всего о политической сфере. Мы не предлагаем игнорировать значение компетентности на рабочем месте или в мире науки.