В чем заключается значение духовного наследия Ницше для будущего развития философии?

Ницшеанское понятие ресентимента, марксистская категории отчуждения и фрейдистская концепция невроза обозначают разнЫ^е модусы состояния утраты человеком собственной сущности. По-виД¹¹' мому, будущее социальной теории связано с интеграцией воедино эти" трех концепций.

Сегодня история подходит к крутому повороту, чреватому невидан­ными прежде катастрофами. Ибо внутренний потенциал напряжений, агрессивности и конфликтов, присущих человечеству, никуда не исчез. Напротив, он стремительно возрастает. В недрах нашей эпохи вновь слышен тектонический танец плит, раскалывающий основы цивили­зации, и в возникающих раздвигах закручивается тайфун чудовищной силы. Когда же он вырвется наружу и социальные ураганы вновь охватят планету, тогда Ницше выйдет из подполья, и нам придется дать этому тайфуну его имя.

Сегодня линия фронта между будущим и современностью про­легает по водоразделу между ницшеанством и нигилистическим пози­тивизмом, между дионисовской политикой новых перспектив жизни и аполлоновским морально-властным комплексом позднего капитализма, стремящегося увековечить наличный порядок вещей. Взрывной потен­циал ницшеанства к XXI веку вновь приближается к критической массе. В самой структуре ницшевской мысли изначально заложена неискоре­нимая непримиримость к любой действительности, препятствующей становлению сверхчеловека, свободного творца. «Воля к власти» — это настежь распахнутая дверь нашей планеты, через которую рвутся космические ветра, разгоняя протухший спертый воздух, превративший нас бледных и чахлых «последних людей».

Марксизм как великий проект социальных преобразований

(Вопрос № 18 канд. экз.)

Авторский текст // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 350-362.

Почему именно марксизм явился третьим великим проектом модерна?

Марксизм отражает фазу промышленного переворота, ускоренного раз­вития производительных сил, основанного на превращении сил природы в силы самого общества, необходимости на этой основе перераспределения национального дохода между всеми гражданами той или иной страны, конт­роля общества (через экономические и политические институты) за процессом производства во избежание экономических кризисов и социальных потрясе­ний. Идейный пароль этого проекта — социальное братство. (+ текст с 354 в 3.8)

В чем заключаются причины поражения социализма в СССР и Восточной Европе?

Таким образом, если следовать логике Э.В. Ильенкова, распад СССР и разрушение социализма в странах Восточной Европы не только опровергают теорию социализма Маркса, но являются еще одним ее подтверждением.

Социализм в СССР и в странах Восточной Европы пал не потому, что эта на практике, а вследствие того, что социалистические преобразования в этих странах в силу объективных и субъективных причин не были проведены до конца. Не был осуществлен переход от «грубого коммунизма» к «реальному гуманизму», как называл социалистическое общество в своих ранних работах К. Маркс.

При этом многими идеологами современного «позднего капитализма» сознательно умалчивается тот факт, что вся социальная история XX в. была, по сути, связана с решением основного противоречия капитализма, вскрытого Марксом, - между общественным характером труда в массовом индустри­альном производстве и частной формой присвоения.

Великий экономический кризис всей западной капиталистической эко­номики 1929-1932 гг., поставивший вопрос о самом существовании капи­тализма и буржуазного общества, привел наиболее дальновидных западных теоретиков и политиков к пересмотру старой модели капитализма, какой она была во времена Маркса. Сначала «Новый курс» Ф. Рузвельта, а после Второй мировой войны социально-экономическая политика государств Западной Европы, основанная на экономической концепции кейнсианства, предусматривали решительную роль государства в регулировании экономи­ческого развития, привели к смягчению, но не устранению экономических кризисов.

Марксистская концепция исторического процесса остается важным инструментом теоретического анализа современ­ного развития человечества.

Кроме того, следует отметить и следующее.

Великая Октябрьская социалистическая революция (1917-1991) явилась попыткой практического воплощения марксизма как теории социальной де­мократии. Но поскольку революция в России развивалась в условиях огромной страны, которая охватывала одну шестую часть суши земного шара и включала в себя многочисленные народы и нации, стоящие на самых разных этапах духовного, социального и экономического развития, перед российскими ре­волюционерами встали задачи не только построения техногенного общества и развития на его основе социальной демократии, но и создания новой наднациональной исторической общности людей, распространения принципов социальной демократии на все народы и нации бывшей империи.

Была ли успешна марксистская программа социальных преобразований?

На этот вопрос сложно дать какой-либо однозначный ответ….

И дальше отвечаем вопросы этого пункта 3.8…(здесь только водичка)

Почему культуро-историческая парадигма социального знания доминировала в обществознании до конца XX века?

На наш взгляд, данная особенность социальной мысли XX в. обусловлена тем обстоятельством, что заложенные в работах мыслителей, упомянутых В.С. Барулиным, основы культуро-исторической парадигмы социального знания оставались доминирующими в обществознании вплоть до конца XX в., а в массовом сознании они, пожалуй, доминируют до сих пор. Культуро-историческая парадигма социального знания с ее верой в поступательный (не­смотря на срывы и противоречия) ход развития человечества была наиболее адекватной для периода экстенсивного роста техногенного общества и его распространения по всему миру. Как бы ни расходились друг с другом соци­альные теоретики относительно источников и движущих сил исторического развития, прогнозов будущего человечества, их объединяет вера в прогресс. Кризис техногенного общества, который чрезвычайно обострился к концу столетия, подорвал эту веру и привел к пересмотру в социальной мысли основоположений культуро-исторической парадигмы.

К. Маркс, Ф. Энгельс // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 517-522.

Что такое материалистическое понимание истории? Что, с точки зрения К. Маркса и Ф. Энгельса, отличает их собственное понимание истории от предшествующих концепций исторического развития?

Это понимание истории заключается в том, чтобы, исходя именно из материального производства непос­редственной жизни, рассмотреть действительный процесс производства и понять связанную с данным способом производства и порожденную им форму общения — т.е. гражданское общество на его различных сту­пенях - как основу всей истории; затем необходимо изобразить деятель­ность гражданского общества в сфере государственной жизни, а также объяснить из него все различные теоретические порождения и формы сознания, религию, философию, мораль и т.д. и т.д., и проследить про­цесс их возникновения на этой основе, благодаря чему, конечно, можно будет изобразить весь процесс в целом (а потому также и взаимодействие между его различными сторонами). Это понимание истории, в отличие от идеалистического, не разыскивает в каждой эпохе ту или иную кате­горию, а остается все время на почве действительной истории, объясня­ет не практику из идей, а идейные образования из материальной прак­тики и в силу этого приходит также к тому выводу, что все формы и продукты сознания могут быть уничтожены не духовной критикой, (не растворением их в «самосознании» или превращением их в «привиде­ния», «призраки», «причуды» и т.д., а лишь практическим ниспровер­жением реальных общественных отношений, из которых произошел весь этот идеалистический вздор,— что не критика, а революция явля­ется движущей силой истории, а также религии, философии и прочей теории. Эта концепция показывает, что история не растворяется в «самосознании», как «дух от духа», но что каждая ее ступень застает в на­личии определенный материальный результат, определенную сумму производительных сил, исторически создавшееся отношение людей к природе и друг к другу, застает передаваемую каждому последующему поколению предшествующим ему поколением массу производительных сил, капиталов и обстоятельств, которые, хотя, с одной стороны, и ви­доизменяются новым поколением, по, с другой стороны, предписывают ему его собственные условия жизни и придают ему определенное раз­витие, особый характер. Эта концепция показывает, таким образом, что обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят об­стоятельства.

Все прежнее понимание истории или совершенно игнорировало ...действительную основу истории, или же рассматривало ее лишь как побочный фактор, лишенный какой бы то ни было связи с историческим процессом. При таком подходе историю всегда должны были писать, ру­ководствуясь каким-то лежащим вне ее масштабом; действительное про­изводство жизни представлялось чем-то доисторическим, а историческое - чем-то оторванным от обыденной жизни, чем-то стоящим вне мира и над миром. Этим самым из истории исключается отношение людей к природе, в результате чего создается противоположность между приро­дой и историей. Эта концепция могла видеть в истории поэтому только громкие политические деяния и религиозную, вообще теоретическую, борьбу, и каждый раз при изображении той или другой исторической эпохи она вынуждена была разделять иллюзии этой эпохи.