Б. Гройс // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 719–722.

1. Чем отличаются система социальных отношений и культура при ком­мунизме и капитализме?

При капитализме окончательное оправдание или осуждение человеческих действий носит не вербальный, а экономический характер и выражается не в словах, а в цифрах. В ито­ге язык оказывается не у дел.

Только в том случае, если судьба обретает голос, если она не сводится к чисто экономическим процессам, а изначально формулируется вербально и определяется политически, как это происходит при коммунизме, человек действительно начинает существовать в языке и посредством языка. Тем самым он получает возможность оспаривать, опротесто­вывать, опровергать судьбоносные решения. Такие опровержения и протесты не всегда эффективны. Часто они игнорируются или даже по­давляются властью, но это не делает их бессмысленными. Протестовать против политических решений, прибегая для этого к медиуму языка, вполне разумно и логично, если сами эти решения сформулированы в том же медиуме. В условиях же капитализма любая критика и любой протест бессмысленны в принципе. При капитализме язык функци­онирует всего лишь как товар, что с самого начала делает его немым. Дискурс критики или протеста считается успешным, если он хорошо продается, — и неудачным, если он продается плохо. Таким образом, он ничем не отличается от любых других товаров, которые не говорят — или только и делают, что говорят, оставаясь лишь саморекламой.

2. Почему критика культуры и социальных отношений возможна и дейс­твенна только при коммунизме?

Критика капитализма и сам капитализм оперируют разными медиа. И поскольку капитализм и его дискурсивная критика медиально гете-рогенны, им не дано встретиться. Только критика коммунизма задевает общество, на которое она направлена. Следовательно, необходимо сначала изменить общество, вербализировать его, дабы затем могла осуществлять­ся его осмысленная и эффективная критика. Перефразировав известный тезис Маркса, согласно которому философия должна не объяснять, а пе­ределывать мир, можно сказать так: чтобы критиковать общество, нужно сначала сделать его коммунистическим. Этим объясняется инстинктивное предпочтение, отдаваемое коммунизму носителями критического созна­ния, ведь только коммунизм осуществляет тотальную вербализацию чело­веческой судьбы, открывающую пространство для тотальной критики.

В условиях советского строя каждый товар превращался в идеологически релевантное высказывание, подобно тому, как при капитализме каждое высказывание превращается в товар. Можно было по-коммунистически жить, по-коммунистически есть, по-коммунистически одеваться - или, наоборот, не по-коммунис­тически, а то и по-антикоммунистически.

Почему распад СССР лишь подтверждает истину коммунизма?

Построение капитализма в восточноевропейских странах и особенно в России не является ни следствием экономической или по­литической необходимости, ни итогом неизбежного и «органического» исторического процесса. В его основе лежит политическое решение переключить общество от построения коммунизма на построение ка­питализма - и с этой целью (причем в полном согласии с классическим марксизмом) искусственно создать класс частных собственников, кото­рый возглавит это строительство. В процессе приватизации приватное обнаруживает свою фатальную зависимость от государства.

В этом смысле парадоксальная метанойя реприватизации при­дала событию коммунизма его окончательную историческую форму. Коммунизм действительно перестал быть утопией: осуществилось его земное воплощение. А осуществление означает завершение, которое одновременно открывает возможность повторения.

Такое повторение, конечно же, не может означать возврат к советс­кому коммунизму, представляющему собой исторически уникальный и законченный феномен. Но новые попытки установить власть языка, как и власть философов, весьма вероятны и, более того, неизбежны. Язык имеет более общий, более демократический характер, чем деньги. Поэ­тому в медиальном плане он эффективнее денег: сказать можно больше, чем купить или продать.

ТЕМА 4. КРИЗИС СОВРЕМЕННОГО ТЕХНОГЕННОГО ОБЩЕСТВА И ФОРМИРОВАНИЕ ПРИНЦИПОВ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОГО ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ЭКОЛОГО-ФУТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ СОЦИАЛЬНОГО ЗНАНИЯ

Исторические этапы, характерные черты и глубинные причины кризиса современной техногенной цивилизации.

(Вопрос № 19 канд. экз.)

Авторский текст // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 363-397.

Почему техногенное общество в XX – начале XXI вв. переживает глубокий кризис? Чем грозит этот кризис всему человечеству?

Техногенное общество переживает в начале XXI в. серьезнейший кризис. Симптомы этого кризиса проявляются в так называемых глобальных пробле­мах современности. К этим проблемам большинство современных исследо­вателей относят: экологический кризис, демографический взрыв, растущее социально-экономическое неравенство между развитыми и развивающимися странами, распространение ядерного оружия и сохраняющуюся вследствие этого угрозу широкомасштабной ядерной войны, наконец, кризис культуры техногенного общества.

По мнению многих влиятельных современных мыслителей, углубление этих глобальных проблем современности грозит человечеству невиданными катастрофами, а возможно, и гибелью всего сообщества. Факты свидетельствуют о том, что мы должны либо измениться, либо исчезнуть. происходит всеобщая утрата ценностей, которые раньше обеспечивали единство общества и подчинение его членов. Частично это явилось результатом утраты религиозности и религиозных нравственных ценностей. В других случаях это происходит вследствие не доверия к политической системе и к тем, кто руководит ею.