Понятия «форма» и «содержание» в аспекте

Литературоведческого анализа лирики

Понятия «форма» и «содержание» являются одними из ключевых в науке о литературе. В самом общем плане, содержание – это духовное существо литературного произведения, иначе говоря, то, о чем повествуется в произведении; форма – это способ существования данного содержания, то, с помощью каких художественных средств это содержание материализуется в произведении. По справедливому утверждению В. Кожинова, «отдельные стороны, уровни и элементы литературного произведения, имеющие формальный характер (стиль, жанр, композиция, речь художественная, ритм), содержательный (тема, фабула, конфликт, характеры и обстоятельства, идея художественная, тенденция) или содержательно-формальный (сюжет), выступают как единые, целостные реальности формы и содержания»[14].

В плане анализа лирического произведения необходимо помнить, что поэтическая форма отличается особым богатством, обилием и тонкостью оттенков в ее отношении к художественному содержанию. С учетом этих особенностей и определены в нашем пособии методические рекомендации по анализу лирики, где акцентированы практически все возможные «параметры» формы, присущие содержанию поэтического произведения. Также акцентировано и само направление литературоведческого анализа: от содержания к форме, в процессе которого и становятся осязаемыми и понятными многие оттенки смысла анализируемого текста. И такой путь нам представляется наиболее приемлемым для анализа лирического произведения. Указав доминирующую эмоцию стихотворения, а значит тем самым вплотную подойдя к определению его идеи и темы (основных содержательных параметров художественного произведения), мы в дальнейшем анализируем систему средств и приемов, в которой воплощается данное содержание. Именно на этой ступени анализа становится очевидной взаимосвязь содержания и формы литературного произведения; происходит творческое осмысление данного художественного единства. При анализе каждого из использованных в тексте произведения изобразительно-выразительных средств, образно говоря, добавляется новый и, безусловно, значимый «штрих» в целостное восприятие и истолкование анализируемого произведения. Все это становится особо заметным при сопоставительном анализе стихотворений, которые тематически, что называется, родственны по отношению друг к другу. В качестве примера дадим развернутую сравнительную характеристику лирических произведений А. Блока «Когда вы стоите на моем пути…» (1908 г.) и Н. Гумилева «Я и Вы» (1918 г.).

Когда вы стоите на моем пути…

Когда вы стоите на моем пути,

Такая живая, такая красивая,

Но такая измученная,

Говорите все о печальном,

Думаете о смерти,

Никого не любите

И презираете свою красоту –

Что же? Разве я обижу вас?

О, нет – ведь я не насильник,

Не обманщик и не гордец,

Хотя много знаю,

Слишком много думаю с детства

И слишком занят собой.

Ведь я – сочинитель,

Человек, называющий все по имени,

Отнимающий аромат у живого цветка.

Сколько ни говорите о печальном,

Сколько не размышляйте о концах и началах,

Все же, я смею думать,

Что вам только пятнадцать лет.

И потому я хотел бы,

Чтобы вы влюбились в простого человека,

Который любит землю и небо

Больше, чем рифмованные и нерифмованные

Речи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,

Так как – только влюбленный

Имеет право на звание человека.

Я и Вы

Да, я знаю, я Вам не пара,

Я пришел из иной страны,

И мне нравится не гитара,

А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам

Темным платьям и пиджакам –

Я читаю стихи драконам,

Водопадам и облакам.

Я люблю – как араб в пустыне

Припадает к воде и пьет,

А не рыцарем на картине,

Что на звезды смотрит и ждет.

И умру я не на постели

При нотариусе и враче,

А в какой-нибудь дикой щели,

Утонувшей в густом плюще,

Чтоб войти не во всем открытый

Протестантский прибранный рай,

А туда, где разбойник и мытарь

И блудница крикнут: вставай!

Творчество, любовь, свой особый путь в поэзии – вот основные лирические темы, отраженные в содержании стихотворений Блока и Гумилева и являющиеся общими для данных произведений. Нельзя не заметить, что в них используется один и тот же композиционный прием – противопоставление. Оппозиция «я» - «вы» и у Блока, и у Гумилева является тем действенным художественным средством, который позволяет четче, полнее в небольшом лирическом стихотворении передать осязаемые контуры авторского поэтического мира, немыслимого в русской литературе без женского образа. В силу чего произведения обретают интимно-исповедальную тональность.

В этом плане кажется совсем не случайным то, что лирические герои Блока и Гумилева обращаются к женщинам «на Вы». Вряд ли подобное можно объяснить только элементарной вежливостью и джентльменским тактом, хотя ни одному из поэтов в этом отказать просто невозможно. На память невольно приходит хорошо известное пушкинское стихотворение «Ты и вы».

Пустое вы сердечным ты

Она, обмолвясь, заменила

И все счастливые мечты

В душе влюбленной возбудила.

Пред ней задумчиво стою,

Свести очей с нее нет силы;

И говорю ей: как вы милы!

И мыслю: как тебя люблю!

Обращение «на Вы» делает слишком очевидной, нарочито подчеркнутой ту, образно говоря, дистанцию, что «держат» лирические герои анализируемых произведений с женщинами, к которым и обращены их исповедальные монологи. Тем самым еще ярче и отчетливей проступают контуры совершенно разных миров, а значит и жизненных идеалов, с которыми, можно сказать, кровно связаны лирические герои-мужчины и адресаты стихотворений – женщины у Блока и Гумилева.

В то же время нельзя не заметить, что если субъект речи в произведении Николая Гумилева довольно резко и жестко, хотя и со вздохом сожаления, с самого начала заявляет: «…я Вам не пара, // Я пришел из иной страны», то лирический герой Александра Блока несколько туманно, элегически мягко высказывает, думается, принципиально другую мысль, которую можно выразить следующим образом: «Вы мне не пара». И если у Гумилева: «Я пришел (разумеется, только к Вам!) из иной страны», то у Блока: «Вы стоите на моем пути».

Сюжетообразующие ситуации, нужно признать, в анализируемых произведениях все-таки разные, но, в конечном итоге, они служат одной цели: выражению жизненно-творческих позиций лирических героев и рокового несовпадения этих позиций со взглядами, мироощущением женщин – адресатов данных стихотворений.

У Николая Гумилева за счет яркой живописной образности, овеществленности и опредмеченности изображенного мира стихотворения и контрастность двух поэтических сфер (лирического героя и женского образа), и жизненно-творческая позиция художественного «я» предстают в словесной ткани произведения более отчетливо, нежели чем у Блока.

Причиной тому во многом является то, что эти поэты принадлежали к двум различным по своей сути литературным течениям. Акмеизм, ключевую роль в становлении которого сыграл Гумилев, декларировал предельную ясность и точность художественного изображения в противовес зыбкости и неопределенности лирического движения в поэзии символистов. И в этом отношении, наверное, можно считать, что стихотворение А. Блока «Когда вы стоите на моем пути…» – это образец поэтики символизма, тогда как гумилевское «Я и Вы» «соответствует» всем художественным принципам акмеистической поэзии.

У Гумилева, еще раз повторимся, и контраст двух миров, и, самое главное, их словесно-образное выражение в тексте стихотворения создаются едва ли не в духе реалистического изобразительного искусства.

Итак, мир лирического героя («иная страна») у Гумилева наполнен звуками «дикарского напева зурны». Его стихи обращены «драконам, водопадам и облакам». Он одухотворен будто бы простой и обыденной картиной, «как араб в пустыне // Припадает к воде и пьет». Его настигает смерть во время опасного, требующего отнюдь не книжного мужества путешествия, в «дикой щели, // Утонувшей в густом плюще». Его жизнь после смерти видится продолжением бесконечной евангельской истории, где он будет поставлен в один ряд с теми, кто в муках и сомнениях обретал веру в Высшую силу Вселенной.

Мир адресата гумилевского произведения – это беззвучная, ставшая пустым атрибутом «цивилизованного общества», гитара. Это «залы и салоны», где вместо человеческих лиц и фигур – «темные платья и пиджаки». Это книжно-романтический восторг перед безвольным, не способным на героический поступок, рыцарем. Это скучное ожидание смерти «на постели // При нотариусе и враче», чтобы затем войти в по-домашнему «прибранный рай», от которого веет мертвенным холодом все той же скуки. Несмотря на некоторую экзотичность «иной страны», из которой «пришел» лирический герой Гумилева, ведающий подлинный дух романтики, значимым здесь является то, что эта «иная страна» по природе своей так же естественна, как естественны ее облака и водопады, араб, утоляющий жажду в пустыне, и Судный день для всех смертных. В этой естественности и соприродности всему тому, что изначально дано человеку Богом – главный принцип поэтического творчества, который и утверждается лирическим «я» Гумилева.

Мир адресата лирического произведения «Я и Вы» фальшив и пуст, что с оттенком едва уловимой иронии, создаваемой, преимущественно, через контраст естественного и искусственного в образной системе текста, и передает субъект речи. Здесь стоит особо обратить внимание на метонимию «темным платьям и пиджакам», поскольку данный образ словно позаимствован из сцены, описывающей губернских чиновников в «Мертвых душах» Н.В. Гоголя. Такая соотнесенность усиливает эффект метонимического переноса у Гумилева, выражая атмосферу искусственности и косности, ставшую фактически нормой в мире женщины – адресата стихотворения.

Начало стихотворения – «Да, я знаю, я Вам не пара…», – где интонационно и ритмически выделено слово «да», свидетельствует о том, что в душе лирического героя, видимо, был мучительный выбор, оставшийся, скажем так, за рамками текста произведения. Выбор между любовью и своим жизненным идеалом, своей творческой позицией. Принеся в жертву свою любовь («Я Вам не пара»), лирический герой Гумилева не предает своей души; остается верен самому себе – романтически одухотворенному, честному, мужественному.

Четырехстопный хорей, которым написано стихотворение «Я и Вы», позволяет поэту спокойно и размеренно вести свой лирический монолог-исповедь, где четко определены основные ценностные координаты мироощущения художественного «я» Гумилева.

Композиция стихотворения А.Блока «Когда вы стоите на моем пути…», при очевидной структурирующей текст оппозиции «я» – «вы», значительно сложнее, чем в произведении Н. Гумилева. Дело в том, что лирический герой Блока не столько говорит о разности своего мира с миром адресата стихотворения, сколько с художественной изысканностью и поэтическим тактом указывает на двойственность сознания женского образа и, соответственно, двойственность его мира. С одной стороны, она (женский образ) «такая живая, такая красивая», а с другой стороны – «такая измученная», думающая о смерти и презирающая свою красоту. Местоимение «такая», усиливающее в данном случае семантику эпитетов, характеризующих адресата стихотворения, придает этой двойственности трагический оттенок, поскольку в женском образе, что и указывает субъект речи, соседствуют две полярных категории – жизнь и смерть. Причем, все, что связано (прямо или косвенно) с мотивами смерти, подается лирическим героем как нечто вымышленное, ненастоящее. В то время как поэтическое представление жизни обладает в стихотворении исключительной силой естественности и органичности. Подобно тому, как у Н. Гумилева в произведении «Я и Вы» присутствует конфликтность понятий «естественность» – «искусственность», это же свойство изображенного мира мы видим и у Блока. Но только в лирическом монологе «Когда вы стоите на моем пути…» подобного рода оппозиция является характерной чертой одного образа – адресата стихотворения.

Думается, что такой тип мироощущения сложился у нее под влиянием внешнего эффекта, который производит лирический герой – поэт. Ведь достаточно вспомнить, что для символизма размышления о смерти, о тщете земного бытия были своеобразным «общим местом». Кроме того, нередко и в жизни своей, за пределами поэтического творчества, символисты вели себя подобно тому, как выражали собственное «я» в своих стихах. Так, символист Добролюбов, буквально «мечтавший» (страшно подумать!) о добровольном уходе из жизни, ходил в глухой, черной одежде, а свою комнату задрапировал черным бархатом. Но мысли о смерти у поэтов-символистов во многом были своего рода ширмой, за которой всегда жила мечта о светлой Софийной мудрости, об инобытии, закрытом для человека. Но именно в нем, в инобытии, куда были устремлены поэтические взоры символистов, и существовала, по их мнению, истинная, наполненная счастьем и гармонией жизнь…

Поэтому становится понятным желание лирического героя Блока освободить сознание влюбленной в него женщины от этого ложного внешнего эффекта, научить мудрой простоте жизни с ее обычной для человека любовью к земле и небу.

И в этом отношении совсем не случайно то, как называет себя лирический герой в стихотворении:

а) «не насильник, // Не обманщик и не гордец»;

б) «сочинитель, // Человек, называющий все по имени, // Отнимающий аромат у живого цветка»;

в) человек, сочиняющий «рифмованные и нерифмованные // Речи о земле и небе».

За исключением, пожалуй, только одного образного самоименования (б) лирическое «я» Блока стремиться дать некое обыденное, рядовое представление о себе, как о поэте, при этом, не называя себя поэтом, но – сочинителем. Получается, что лирический герой как бы занимается самоуничижением, тем самым, уводя женский образ за пределы своего поэтического мира (к тому же и понимаемого ложно), к миру реальному, где живут «простые люди», для которых возраст – значимая величина («вам только пятнадцать лет»), а высшее блаженство человека – быть влюбленным.

И в этом случае, хотя и в скрытой форме, определяется духовно-жизненная сущность лирического героя Блока – непростой человек, а значит – не просто сочинитель с рифмованными и нерифмованными строками о земле и небе. А та маска, которую, образно говоря, надевает на себя лирический герой, обусловлена стремлением не обидеть, не ранить неосторожным словом влюбленную в него женщину. Что и заключает в себе риторический вопрос: «Разве я обижу вас?»

В определенной степени стихотворение Блока «Когда вы стоите на моем пути…» перекликается с пушкинским «Я вас любил…» Думается, что духовное родство строк, где актуализируется мужское благородство по отношению к женщине, более чем очевидно.

А. Блок: «…я хотел бы, // Чтобы вы влюбились в простого человека…»

А.С. Пушкин: «Как дай вам Бог любимой быть другим!»

О творческой позиции лирического героя Блока в анализируемом стихотворении ярче всего свидетельствует следующий фрагмент текста:

…слишком занят собой

Ведь я – сочинитель,

Человек, называющий все по имени,

Отнимающий аромат у живого цветка.

Читая эти строки, несложно впасть в соблазн увидеть в них реминисценцию из размышлений лермонтовского Печорина.

«А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет!»

Но у Печорина с цветком сравнивается женщина, у Блока же цветок является живым символом красоты природного мира. И здесь, скорее, нужно говорить о внутреннем родстве творческих позиций Блока и Гумилева, поскольку и поэтом-символистом, в конечном итоге, утверждается соприродность его поэтического мировидения с тем, что изначально дано человеку Богом. Но если герой Гумилева изображает эту высшую силу как данность, то блоковский герой размышляет о тех превратностях, которые уготованы человеку, стремящемуся постигнуть внутреннюю, словно скрытую от людских глаз, суть Божьего мира.

Поэтому стихотворение А.Блока вполне можно отнести к медитативной лирике, поскольку нам предстает здесь, в отличие от гумилевского «Я и Вы», непосредственно сам процесс размышления. Начавшийся с тонко обозначенного конфликта любовного свойства, это размышление постепенно как бы втягивает в себя насущные и значимые проблемы человеческого бытия, где особо выделяется вопрос о творческом призвании и предназначении человека.

Наверное, именно поэтому стихотворение Блока написано верлибром, дающим едва ли не абсолютную свободу субъекту речи в художественном самовыражении, сохраняя при этом интимность и исповедальность содержания.

Таким образом, подводя итог сравнительной характеристике стихотворений А. Блока и Н. Гумилева, можно с большой долей уверенности утверждать, что в кажущемся содержательном и композиционном родстве этих произведений истинная близость заключена в поэтической декларации естества своего художественного «я» в мире, требующем от поэта жертвенного служения по отношению к себе. Попытка же вторжения в этот мир влюбленной женщины (сюжетообразующая ситуация у Блока) или попытка приблизить свой мир к любимой женщине (сюжетообразующая ситуация у Гумилева) всегда заканчивается драматически. Вместе с тем, подлинность и органичность этого мира воссоздается каждым из поэтов по-разному, по большей части, в силу разности их духовно-творческого восприятия бытия и, как следствие, разности литературных направлений, к которым принадлежали Блок и Гумилев.