Славянофильство и западничество: экономический аспект

Славянофильство.«Язва пролетариатства», разъедавшая передовые европейские страны после промышленной революции дала второй — после французских якобинско-наполеоновских пертурбаций — импульс идейной консервативно-романтической реакции против западного универсализма. Выражением этой реакции в России стало течение славянофильства, в историософских категориях отстаивавшее особый провиденциальный путь развития страны. Хозяйственным институтом, определяющим самобытность России и её отличия от западных форм производства, славянофилы провозгласили русскую сельскую поземельную общину. Подтверждение своим взглядам они находили в «Исследовании внутренних отношений, народной жизни и в особенности сельских учреждений России» (1847 — 1852), написанном прусским бароном А. фон Гакстгаузеном. Он совершил в 1843 г. за счет правительства Николая I путешествие по центральным и южным областям России и подытожил свои наблюдения в выводах об органичности русского хозяйственно-бытового уклада, основанного на общинах и промысловых артелях. В русских сельских общинах и артелях, по мнению Гакстгаузена, были достигнуты без всякой социальной революции западные утопии уничтожения права наследства и уравнительного распределения собственности.

Ю. Ф. Самарин (1806 — 1873), наиболее сведущий из славянофилов в политической экономии, виделв общинном владении не найденную на Западе «середину между дроблением земли до бесконечности и пролетариатством» и ссылался на «национальную систему» Ф. Листа как на пример обоснования своеобразия экономических институтов для разных стран.

Самый романтичный из «ранних» славянофилов, К. С. Аксаков (1817 — 1860) противопоставлял исконные самодостаточные «земские» начала русского крестьянского «мiра» (а «мiръ» означает одновременно сельскую общину, «согласие» и «вселенную») созданной Петром I по западным образцам регулярной имперской государственности, «гнёту государственных учреждений и государственной заботливости». Но у «поздних» славянофилов во главе с младшим братом К. Аксакова Иваном Аксаковым (1823 — 1886) защита «самобытного» пути развития перешла в обоснование протекционизма для государственной тарифной поддержки русской промышленности.

И. Вернадский: рикардианец и манчестерец. В идейных баталиях эпохи раскрепощения оформились три главных течения. Славянофилы отстаивали сельскую общину как институт, «предохраняющий» Россию от пролетариата, пауперизма и революционных потрясений. Революционные демократы (А. И. Герцен, Н. П. Огарёв, Н. Г. Чернышевский, А. П. Щапов и др.) отстаивали общинное землевладение как точку опоры для «русского социализма». Противником тех и других с позиций экономического либерализма манчестерского толка выступили либералы-западники, образовавшие кружок во главе с профессором Петербургского педагогического института (1857 — 59) Иваном Васильевичем Вернадским (1821 — 1884), издателем журнала «Экономический указатель» (1857 — 61) и русских переводов сочинений А. К. Шторха и Ф. Бастиа.

В своем «Очерке истории политической экономии» (1858) Вернадский классифицировал все политико-экономические школы на две группы:

1) Экономические понятия древних; меркантилизм; протекционизм и социализм.

2) Школа свободной конкуренции.

Высшим достижением школы свободной конкуренции в теории Вернадский считал систему Рикардо, а в трактовке экономической политики — публицистику Бастиа. Формулируя цель политэкономии как открытие «естественных законов хозяйства», не подчинённых произволу власти», а цель экономической политики — как обеспечение наилучших (отождествляемых со свободной конкуренцией) условий для накопления капитала — Вернадский выступил против принудительного сохранения общины как помехи для капиталистического накопления. Он признавал, что такой помехой может быть и крупная земельная собственность, но полагал, что свобода конкуренции автоматически приведёт к наиболее эффективному использованию земли.

Вернадский критиковал социалистические учения, считая их закономерным порождением пауперизма и находя в них «резкие недостатки, зависящие от недостаточного знакомства с природой человека и природой вещей».

Вокруг Вернадского образовался кружок таких же, как и он, фритредеров-запад­ников. Впоследствии они заняли видные государственные посты: А. И. Бутовский — директора Департамента мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов в (1859 — 79), Е. И. Ламанский — товарища управляющего (1860 — 1867), а затем управляющего (1867 — 1884) Госбанком; М. Х. Рейтерн — министра финансов (1862 — 78). Рейтерн последовательно проводил политику фритредерства. И. В. Вернадский в 1860-е гг. отошёл от активной научной и общественной деятельности, не оправившись от потрясения, вызванного безвременной смертью жены Марии Ивановны Вернадской-Шигаевой (1831—1860), первой в России женщины — автора статей по экономическим вопросам.

Б. Чичерин: «охранительный либерализм». Почитание Ф. Бастиа и критическое отношение к общинному землевладению сблизили И. Вернадского с молодым либеральным профессором-юристом Московского университета Б.Чичериным. Борис Николаевич Чичерин(1828—1904) под влиянием изучения российской истории и под впечатлением опыта европейских революций 1848 г. сложился как ярый идейный противник славянофильства и социализма. В «Обзоре исторического развития сельской общины в России»(1856) и «Опытах по истории русского права» (1858) подверг критике символ веры славянофильства, доказывая, что сельская поземельная община «вовсе не исконная принадлежность русского народа, а является произведением крепостного права и подушной подати».

Чичерин выработал своеобразную концепцию «закрепощения и раскрепощения сословий» русским государством. Чтобы удержать расплывчатое народонаселение в политическом единстве, самодержавное государство сначала закрепостило все сословия, а затем стало их постепенно раскрепощать — от дворян (1762) до крестьян (1861). Но именно сильное государство остаётся в России единственным носителем просвещённого, европейского, западного начала. Чичерин категорически отвергал жизнеспособность каких-либо «самобытных» учреждений в России; его идеалом была конституционная монархия, основанная на представительном правлении, обеспеченном политическим волеизъявлением слоя дворян-собственников, число которых Чичерин предлагал увеличить возведением в дворянство всех, достигших землевладения от 500 десятин и выше.

Политическое влияние, основанное на крупной частной земельной собственности, должно было, по мнению Чичерина, компенсировать дворянству потерю от упразднения крепостничества и одновременно обеспечить общественный контроль над налогообложением и расходованием государственных средств. Чичерин рано, по его собственным словам, разочаровался в «жизненной силе демократии»; он считал, что государственная власть должна исподволь подводить русское общество к конституционному устройству, опираясь на ею же выращиваемый класс крепких собственников, включённых во всеобщую податную обязанность. Именно Чичерину принадлежит формула русского «охранительного либерализма», иногда приписываемая П. А. Столыпину: «сильная власть — либеральные меры».

Позднее Чичерин много лет выступал против русского народничества и западных доктрин устранения частной собственности; при избрании Чичерина почётным членом Петербургской Академии Наук (1893) среди его заслуг была отмечена «тонкая критика социализма». Однако популярность Чичерина среди русской интеллигенции его времени была нулевой.

Обоснование протекционизма Н. Данилевским.Наиболее яркой фигурой славянофильства был Николай Яковлевич Данилевский (1822 — 1885), ихтиолог по профессии, прославившийся острополемичной и тенденциозной книгой «Россия и Европа» (1869), оставившей заметный след в истории русской и мировой историософской, культурологической и геополитической мысли. В полемике с «европейничаньем» Данилевский отрицал единство мировой цивилизации, отстаивая идею о замкнутых культурно-исторических типах, из которых русско-славянский якобы является (потенциально) самым многосторонним. Данилевский почти не уделил в главном труде внимания экономическим вопросам, хотя отстаивал общинное землевладение. Но в цикле статей в «Торговом сборнике» (1867) «Несколько мыслей по поводу упадка ценности кредитного рубля, торгового баланса и покровительства промышленности» Данилевский выдвинул довольно оригинальную версию российского «воспитательного» протекционизма, считая тарифное содействие «разнообразию промышленной организации» России необходимым средством сохранения «самобытности».

Данилевский доказывал ущербность односторонней аграрной специализации на внешних рынках. Возможности расширения сбыта сельскохозяйственных товаров России на мировом рынке ограничены тем, что: 1) другие страны имеют лучшие условия для производства и продажи таких товаров (например, Аргентина и Австралия для кож и шерсти); 2) главный предмет экспорта — хлеб — продукт, рынки которого имеют «наименее растяжимости»; 3) спрос на другие предметы русского экспорта — жирные вещества — неизбежно падает вследствие вытеснения их товарами тропического или минерального происхождения. Например, русское сало и масла оказались ненужными для освещения европейских городов и домов после появления газовых фонарей и керосиновых ламп.

Используя современную терминологию, можно сказать, что Данилевский вводил в анализ международной торговли такие факторы, как эластичность спроса и наличие товаров-заменителей. Но он указывал и на значимость структурных сдвигов для уплотнения внутреннего рынка: сохранение исключительно сельскохозяйственного характера Европейской России лишило бы будущности плодородную юго-западную Сибирь, нуждающейся в сбыте своих земледельческих произведений. Увеличение цен и тягости, налагаемые на потребителей покровительственным тарифом, необходимым для содействия великорусской промышленности, Данилевский уподоблял плате за «страховую премию, обеспечивающую нас в будущем»[34].

В целом можно было бы сказать, что Данилевский углублял аргументацию Ф. Листа онациональной ассоциации производительных сил. Однако российский автор, в отличие от Листа, не замечал или не хотел замечать связи промышленного развития с расслоением земледельцев. После смерти Данилевского к его взглядам на протекционизм было привлечено внимание министра финансов Вышнеградского, принявшего для содействия индустриализации России запретительный таможенный тариф (1891). Однако тот протекционизм, который для «воспитания» российской промышленности проводили Вышнеградский и вслед за ним Витте, содействовал разложению русской общины, превращению её в «горючее» для революции, разразившейся в начале ХХ века в России — вопреки ожиданиям Данилевского.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Автономов, В. С. Модель человека в экономической науке. — СПб. : «Экономическая школа», 1997. Гл. 2.

2. Гловели, Г. Д. Геополитическая экономия в России: от дискуссий о «самобытности» к глобальным моделям (XIX — начало ХХ вв.). — СПб. : Алетейя, 2009. Ч. 1, гл. 1, 2.

3. Милль, Дж. Ст. Основы политической экономии с некоторыми её приложениями к социальной философии. / Под ред. И. В. Филатова. — М. : ЭКСМО, 2007.

4. Шторх, А. К. Курс политической экономии или Изложение начал, обусловливающих народное благоденствие. — М. : ИД «Экономическая газета», 2008.

ГЛАВА 8.