ШОН-С-ГЛАЗАМИ И СТРАННЫЙ СУНДУК

(Перевод Анны Рыженковой)

Финн Мак Кумал и Святой Патрик едва ступили на побережье Керри, разобравшись с Фатах Мором, королем острова Скеллиг, а их уже дожидался гонец и пятьдесят фениев с охотничьими псами, в том числе с любимцами Финна, Браном и Сколлан.

Не теряя времени, гонец выступил вперед и протянул Патрику письмо.

– Послание для тебя.

Патрик пробегал глазами строки письма, и лицо его постепенно бледнело там, где его не покрывала густая борода.

– Так я и знал! Все даже хуже, чем я ожидал! – восклицал он.

– В чем дело? Что стряслось? Да говори же! – потребовал Финн.

Но Патрик, отмахнувшись от него, продолжал читать.

– Эй, скажешь ты нам, наконец, что там написано?

Патрик угрюмо посмотрел на него.

– В письме содержится распоряжение держать все в тайне, пока мы не пересечем реку Шеннон и окажемся в графстве Клэр.

– Значит, ты и мне ничего не расскажешь? – В голосе Диармайда сквозило разочарование. Он уже объявил, что тем летом устраивает охоту неподалеку от Глина, на берегу Шеннона, где и останется до Ла Самайна –начала ноября, а от принятого решения и сказанного слова фении не отказывались за здорово живешь. Глин находился на южном берегу реки, и выходило, что Диармайд ни при каких обстоятельствах не сможет переправиться через реку вместе с Патриком, не нарушив слова.

– Боюсь, что так, ничего не поделаешь, – раздраженно проворчал Патрик. – Приказ есть приказ. Выступаем немедленно.

Приказано – сделано. Патрик и фении выступили в поход и шли без передышки, пока не достигли широкой реки Шеннон.

Диармайду надо было на что-то решаться. Нарушить слово фения и продолжить путь с Патриком? Чутье подсказывало ему, что нельзя оставлять Патрика в такой ответственный момент, но и впервые наступать на горло собственной песне ему не хотелось. Вот ведь незадача. В отчаянии он обратился к Финну:

– Что мне делать, Финн? Подскажи! Оставаться на этом берегу или идти с вами дальше?

– Это решать тебе, – ответил Финн.

– Покорно благодарю! Вот уж посоветовал, так посоветовал! Если бы я мог решить сам, я бы тебя не спрашивал.

Тогда он обратился к Патрику:

– Тебе одному известно, что в этом письме, Патрик. Так скажи, как мне поступить! Что, дело действительно серьезное? Я тебе нужен?

В голосе Диармайда звучала надежда. И она не ускользнула от внимания Патрика. Он повернулся к Финну и отвел его в сторону посоветоваться.

– Мне кажется, надо взять его с собой, Финн. Ты же знаешь, такого мечника еще поискать! Случись какая заварушка – было бы совсем неплохо иметь при себе Диармайда. А заварушка нам на пути, похоже, предстоит, и не одна. – Патрик кивнул на письмо.

– Даже не знаю! Слово есть слово. Тем более, слово фения! Не хотелось бы создавать впечатление, что сегодня мы даем слово, а завтра берем его обратно, потому что нам так удобно.

– Да, конечно, я с тобой полностью согласен, – успокоил его Патрик, но затем добавил. – Видишь ли, обстоятельства таковы… Знай ты то, что известно мне из письма, ты бы рассудил по-другому.

– Ладно. Так и быть. Раз уж ты так хочешь, чтобы он пошел с нами… Но за последствия отвечай сам. Я снимаю с себя всякую ответственность!

В другой раз Патрик нашел бы, что ответить Финну на такую угрозу, но в письме содержалась слишком важная весть и требовала немедленных действий. Поэтому он обратился к Диармайду с проникновенной речью.

– Думаю, что на этот раз – единственный раз, понимаешь! – можно и нарушить слово. Ты должен пойти с нами. Клянусь, без тебя нам не обойтись.

Диармайд пришел от этой речи в неистовый восторг и тут же отправился искать лодки для переправы. Вскоре все было готово, и они отчалили. Патрик стоял на носу передовой лодки и размышлял, о чем сообщить воинам, когда они переберутся на тот берег, а о чем умолчать. Времени на принятие решения у него было немного, потому что они уже подплывали. Как только они сошли на глинистый берег, Патрик собрал фениев вокруг себя и зачитал им часть письма:

– Святой Патрик! Возьми Финна Мак Кумала и всю рать, какую только можешь, и поспеши к нам на помощь! Торопись! А то не останется ни единой живой души, чтобы поведать миру о бедах, постигших нашу многострадальную землю Туат Клэ.

Патрик остановился и окинул фениев взглядом.

– В письме еще много чего сказано, но не все сразу. – И Патрик бережно свернул лист пергамента.

– Тогда чего мы тут прохлаждаемся? – рявкнул Финн. – Вперед! Судя по всему, каждая минута дорога!

И войско Финна строевым шагом двинулось на север, в Туат Клэ.

На следующий день они добрались до Лисканнора. В округе царила зловещая тишина. Ни одной живой души! Фении не могли взять в толк, куда все подевались.

Патрик шел и озирался по сторонам в надежде увидеть хоть одного человека, а Финн вглядывался вдаль, прикрывая глаза рукой, как козырьком. Однако ни вблизи, ни вдали не было ни души.

– Ты уверен, что в этих местах вообще кто-либо когда-либо жил? – усомнился Голл.

– Еще бы! Народу было – не сосчитать. Я однажды охотился здесь, так людей было больше, чем кроликов!

– Тогда куда же все подевались?

Но ответа на этот вопрос никто дать не мог. Фениев начинало смущать такое безлюдье: кроме них, по дороге не встретилось ни души.

Но они шли своим путем. И вот, перебираясь вброд через речушку неподалеку от Балливона, Патрик орлиным взором высмотрел среди скал сморщенного старикашку с всклокоченными седыми волосами. Опершись руками на посох, а подбородком на руки, старик пристально следил за тем, как они преодолевают брод.

– Ш-ш-ш! – прошептал Патрик Финну и указал на старика. – Взгляни-ка туда, вон он наблюдает за нами. Не делай резких движений и продолжай путь, как будто не видишь его.

– Я и так никого не вижу, – отозвался Финн. – Где он?

– Он серый, как камни, неудивительно, что ты его не видишь. Иди вперед, и не подавай вида, даже если заметишь его.

Три четверти реки было уже позади, как вдруг от слов старика все, кроме Патрика и Финна, подскочили от неожиданности.

– Храни вас бог! Кто вы и куда держите путь? Что вам понадобилось в этом проклятом месте?

– Разрази меня Кром! Он еще и вопросы задает! – пробурчал Финн.

Патрик объяснил, кто они и куда направляются. Услышав их имена, старик воспрянул, глаза у него заблестели, и он пролепетал:

– Мои молитвы услышаны! Вы здесь! А ты и есть тот самый Патрик, о котором столько говорят? И с тобой, должно быть, Финн Мак Кумал. Так?

– Он самый, – ответил Патрик. – А это воины Фианны.

– Краше и доблестнее их мои старые глаза еще никого не видывали, – по щекам старика покатились слезы.

 С высоты своего роста Финн взглянул на старика и решил перейти к делу.

– Что у вас тут происходит? Куда подевались люди? Ушли на музыкальный праздник флеад койл или на первенство островов по ирландскому хоккею?

Старик тяжело вздохнул.

– Если бы… Но увы! Ничего подобного. С ними приключилась беда. Их похитили. Не знаю точно, где они. Может, в краю Тир-на-Ног[11], может, в подводной деревне Сил-Стухин[12], может, в каком-то другом месте. Но я точно знаю: нет их среди живых на этом свете. В этот самый день три недели назад в наших краях появился незнакомец. Вид у него был чудной до невозможности, лицо замотано тканью, а подмышками он нес по сундуку. Толпы зевак глазели на него, куда бы он ни направился. С этого все и началось! Как только он завладевал всеобщим вниманием, он брался за повязку и начинал медленно разматывать её: сначала он освобождал подбородок, затем рот, потом нос и так далее. Когда он добирался до того места, где должны быть глаза, глаз на лице не оказывалось. Представляете? Понятное дело, его тут же спрашивали:

– Что случилось с твоими глазами, бедолага?

– Услышав вопрос, он открывал один из сундуков, что нес под мышкой. А внутри него оказывались глаза! И как только те глаза бросали взгляд на людей, бедняги застывали на месте, как вкопанные. Тогда незнакомец подходил к ним, доставал из кармана маленькую черную палочку, дотрагивался до каждого, и люди сжимались до размера букашек. Он тут же собирал их всех и сажал в другой сундук. Так он бродит по всей округе, забирая с собой людей. Теперь вам понятно, почему вокруг ни души! Его прозвали Шон-с-глазами. Это он опустошил всю округу.

Никто из стоявших на берегу фениев слыхом не слыхивал об этом. А незнакомец, тем временем, шел и шел, похищая все больше и больше народу. Он собирался унести всех на далекий волшебный остров в западном море, где они станут рабами правительницы острова. Это была могущественная и злая колдунья, и она не любила ирландцев, как нам еще предстоит убедиться.

Фении стояли, разинув рты, а Патрик и Финн грозно спросили старика.

– Где этот тип?

– Скажу все, что мне известно! Где Аугнанур, знаете?

– Было дело, охотился я в тех краях на лис, – ответил Финн.

– Три дня назад двое изможденных путников постучали в мою дверь. Ноги у них были стоптаны в кровь. Они изнывали от жажды и умоляли о глотке воды, как будто за ними гналась сама ужасная Морригу[13]. Они сказали, что они родом из местечка Аугнанур, что в землях О’Флаэрты. Еще они рассказали, что этот злодей повсюду похищает народ целыми охапками. Бедолаги спешили в Кейсил Мумхан за помощью к королю Мунстера. Каждый день злодей перевозил очередной сундук с людьми на остров далеко в море, и больше никто их не видел. И, скорее всего, не увидит, если только ты, Патрик, и ты, Финн, не поможете им. Мои дети, сын и дочь пропали вместе со всеми остальными. Да и мне бы несдобровать. Только я тогда слег и не пошел со всеми остальными и не видел его глаз. Не бросайте меня одного, в этом проклятом месте! Я остался один-одинешенек во всей округе!

– Чем можем, поможем, – успокоил старика Финн. – Но как бы при этом не угодить к нему в сундук самим? Меня что-то не тянет ни на какой остров, хоть волшебный, хоть не волшебный, и я предпочитаю собственными глазами видеть, куда иду.

– Оно и понятно, я вас и не виню, – сказал старик. – Но все-таки, Финн, – старик умоляюще схватил его за руку, – ты уж постарайся и отбери у злодея сундук с людьми! И сундук с глазами тоже! Потому что если ты захватишь этот проклятый сундук, злодей лишится глаз и больше не сможет видеть. Может, тогда он уберется восвояси и оставит всех нас в покое!

– Там видно будет. А теперь мы проводим тебя домой, только скажи, куда.

Они проводили старика до дома и на прощанье сказали:

– Через несколько дней жди нас с вестями, а то и с чем-нибудь получше.

– На вас вся надежда! – вздохнул старик. Он стоял на пороге, опираясь на притолоку, и смотрел, как фении удалялись по дороге на север искать этого страшного Шона-с-глазами.

Фении направились к болотистым берегам озера Корриб и обогнули его с юга. В будущем на этом месте вырастет большой город, но тогда там теснилось всего несколько хибарок. В округе все было тихо. Даже собаки не залаяли, когда подошли фении.

– Похоже, он и тут побывал!

– Нуаду Аргатлам! Если мы не настигнем его, и чем скорее, тем лучше, у короля Кормака, чего доброго, не останется в королевстве ни одного подданного!

Патрик кивал, но неясно, то ли в знак согласия, то ли в такт своим решительным шагам. Дорожная пыль не располагала к разговору, и дальше они шагали молча, держа путь на запад, где день клонился к закату.

Среди ветвей рябины насвистывал запоздалый дрозд, когда Финн поднял руку, и воины остановились.

– А теперь ни звука, – предупредил он воинов, – за этим пригорком крепость Аугнанур.

Фении позаботились о том, чтобы не бряцали доспехи, и, крепко сжимая копья, карабкались наверх. Один за другим, достигнув вершины, фении ложились в высокую траву и принимались внимательно наблюдать за мощной, приземистой крепостью. Она стояла на другом холме, в полумиле от них. Как опытный воевода, Финн окинул местность взглядом, прикидывая, сколько времени им потребуется, чтобы добраться до стен крепости, и шепотом обратился к лежавшему рядом Конану Лысому:

– Не будем рисковать. Всем оставаться на своих местах. Сначала пустим собак. Если он там, он выдаст себя. Вряд ли он причинит вред собакам.

Финн уже собирался щелкнуть пальцами и позвать Брана и Сколан, как Диармайд, лежавший по другую сторону от него, толкнул его локтем и указал рукой на ворота крепости:

– Смотри, там кто-то есть!

Фении вытянули шеи и устремили взгляды на открытые ворота форта. Но их интересовали вовсе не открытые ворота: прямо у входа в крепость, сидел какой-то грузный человек. В быстро густевших сумерках, воинам удалось разглядеть, что лицо незнакомца полностью замотано повязкой, а по обе стороны от него стоят два сундука, и он облокотился на них своими ручищами.

– Это точно он, - прошептал Финн. – Но в каком из сундуков люди? Если мы откроем не тот сундук, его глаза нас увидят, и тогда нам конец!

– Думаешь, мы сумеем добраться хотя бы до того сундука, в котором глаза? – спросил Голл.

– А он вообще когда-нибудь выпускает сундуки из рук? – задумчиво спросил Диармайд, ни к кому не обращаясь.

– Черт побери, не может же он спать с ними в обнимку!

– Вот мы и проверим сегодня. Вдруг да обнаружится слабинка, кто его знает – решил Финн.

В тот же миг они заметили движение возле крепости. Справа от них на едва приметной тропе, огибавшей крепость, появились два человека. Судя по жестам, разговор шел о чем-то важном. Казалось, они даже не подозревали о грозящей им опасности. Фении молча наблюдали за путниками, не в силах ничем помочь, но изо всех сил сжимая кулаки и стискивая зубы, как будто это могло сотворить чудо и отвести беду. Тем временем путники приблизились к воротам крепости и в сумраке едва не наткнулись на сидевшего там человека. От Финна не ускользнуло их минутное замешательство, а затем и сочувствие при виде забинтованного лица незнакомца. Слова до Финна не долетали, но он ясно представлял себе вопрос:

– Что стряслось с твоими глазами, бедняга?

Пока ошеломленные путники смотрели на незнакомца, он стал медленно разматывать повязку.

– Великий Кром! Эти двое, должно быть, нездешние, иначе они не стояли бы там, где стоят, – прошептал Голл. Никто не успел ему ответить, потому что сундук, под правой рукой негодяя с громким щелканьем распахнулся, и оттуда сверкнули два зловещих глаза. Следующий вопрос те двое так и не задали – они замерли на месте, как вкопанные, а Шон-с-глазами к этому моменту уже полностью размотал повязку и полез в карман. Он вытащил нечто вроде короткой черной палочки, дотронулся ею до каждого из путников, и те в мгновение ока съежились до размера мошек. Злорадно хихикая, Шон-с-Глазами схватил их и запихнул во второй сундук. Сундук оставался открытым всего несколько мгновений, но этих мгновений хватило фениям, чтобы расслышать жалобные крики сонма людей, призывавших на помощь и понимавших, что вряд ли они увидят снова родную Ирландию.

– Клянусь красным копьем Гае Деарг,[14]! – прошипел Финн сквозь зубы. – Нельзя сидеть сложа руки, пока этот негодяй вот так запросто похищает людей! – Финн хотел было подняться, но Патрик придержал его:

– Погоди! Умерь свой пыл! Откуда ты знаешь, какие еще чары он может использовать против тебя? Да, теперь нам известно, в каком из сундуков глаза, а в каком – люди. Но не торопись. У тебя еще будет возможность сразиться, и не одна, уж поверь мне.

Слова Патрика убедили Финна, и он улегся обратно в траву.

Сделав свое черное дело, Шон-с-глазами неуклюжей походкой заковылял внутрь крепости, а Финн зорко следил, в каком окне загорится свет. Вскоре они увидели, как во тьме замерцал огонек, и подкрались ближе к окну. Окна были закрыты деревянными ставнями, но в щелку Финн видел, что происходит: Шон-с-глазами укладывался в углу на охапке тростника и натягивал на себя одеяло, а в очаге вовсю пылал огонь.

– Ишь ты, чертяка, недурно устроился! – подумал Финн, примечая каждую мелочь. Тут-то он и увидел самое интересное: прямо за дверью на полу, в ногах кровати, стоял сундук, в котором он держал людей. А поверх него – сундук с глазами. Он был приоткрыт, так чтобы глаза ночь напролет следили за дверью, дабы в случае чего оповестить о вторжении незваных гостей. При малейшем движении глаза принимались трещать и дребезжать в сундуке и будили хозяина, а тот мог разделаться с кем угодно!

Шон-с-глазами уже засыпал, снова обмотав лицо повязкой. Похоже, он и не подозревал, что за ним следят. Вскоре стены дома затряслись от храпа. Всё вокруг замерло, и только глаза слегка поблескивали внутри сундука. Финн бесшумно спустился и вернулся к своим. Он обратился к Патрику:

 – Не простая будет работенка – пробраться мимо сундука с глазами. Он стоит на сундуке с людьми, сразу за дверью.

– Н-да, парень не промах! Это уж точно! – ответил Патрик, задумчиво поглаживая бороду.

– Надо обойти этот глазастый сундук, захлопнуть его и сбросить на пол, и пусть один из нас держит крышку, а остальные заберут сундук с людьми. Но вот как это сделать?

– Разрази меня Кром!- воскликнул Диармайд. – Придется пошевелить мозгами. Не торчать же здесь всю ночь, глядя, как он спит. Надо что-то придумать!

И они осторожно направились к крепости, чьи ворота так и остались открытыми.

– Подумать только, как он уверен, что к нему никто не подберется, – прошептал Финн.

– Не спеши с выводами! То-то он обрадуется добровольцам, которые так и просятся к нему в сундук, – ответил Патрик.

Фении прокрались в темный двор, но там было совершенно пусто, и стояла мертвая тишина. Они слышали только собственное дыхание да стук сердца. Воины затаились в тени крепостной стены, а Финн шепотом дал команду своим охотничьим псам, Брану и Сколан:

– Ну, ребятки, пора за работу. Проберитесь в его логово и прикиньте, что можно сделать. Если вы сбросите сундук с глазами на пол, считайте, что этой ночью вы славно потрудились. А уж дальше дело за нами.

Собаки все поняли и, неслышно ступая на мягких лапах, двинулись по мрачному проходу к двери спальни. Финн со своей дружиной держался за ними. На двери висел огромный железный засов, но дверь была не заперта. Шон-с-глазами настолько привык к безопасности, что никогда не запирал двери на ночь. Финн осторожно дотронулся до засова, но как раз в этот момент Брана одолело любопытство. Вынюхивая, что и как, он толкнул дверь всем своим весом. Финн не удержал ее, и она распахнулась со страшным скрипом. В тот же миг глаза в сундуке заворочались и загрохотали. А Шон-с-глазами встрепенулся в постели.

– Кто здесь? – взревел он так, что затряслись стены. – Ужо я вас! Погодите же!

Он вскочил с постели, схватил сундук с глазами и ринулся к двери.

– Кто здесь? – рявкнул он снова и ухватился за ручку, чтобы открыть дверь. К счастью, Финн вовремя сообразил обеими руками, что есть мочи, удерживать щеколду снаружи. Патрик трясся от страха, клацая зубами громче, чем глаза в сундуке.

– Эй, вы, берегитесь, кто бы вы ни были! – ярился Шон-с-глазами и неистово дергал дверь на себя.

– Вот бесовское отродье! Уносите ноги отсюда! – прошипел Финн сквозь зубы. – Я не смогу удержать дверь!

Патрик, Диармайд и все остальные бросились прочь, а Финн торопливо наставлял собак:

– Караульте здесь, ребятки, и как только он выскочит, хватайте его за ноги!

– Р-рав! – дружно рыкнули псы и повиляли хвостами. Услышав этот рык, Шоновы глаза в сундуке забренчали пуще прежнего, перекатываясь, как мраморные шарики в кувшине. Финн резко отпустил щеколду и молнией ринулся прочь. В ту же минуту Шон-с-глазами с нечеловеческой силой дернул дверь на себя и кубарем отлетел назад, на середину комнаты, растянувшись на спине. С лаем и рычанием псы Финна ворвались внутрь. Не успел Шон опомниться, как они бросились на него, и началась свалка. С безопасного расстояния в темном углу Финн с воинами прислушивались к звукам схватки: до них доносился шум драки, собачий лай, вопли Шона и неистовая стукотня глаз в сундуке. Для фениев все это звучало слаще музыки, и в эту минуту они с радостью отдали бы все, чтобы оказаться в гуще сражения. Вдруг раздался громкий щелчок, и грохот в сундуке мгновенно стих.

– Не иначе как сундук захлопнулся! – крикнул Финн. – Вперед! Сейчас или никогда!

Он уже добежал до комнаты, а Патрик еще только соображал, что к чему. Финн остановился на пороге, осторожно огляделся, проверил, как идут дела внутри, и бросился к сундуку, стоявшему на полу у дверей. Шон-с-глазами ничем не мог ему помешать: псы повалили его на пол и держали за горло. Бран сидел у него на груди, а Сколан грозно рычала над ухом.

Финн крепко прижал крышку сундука волосатыми руками и крикнул:

– Патрик! Диармайд! Живее! Хватайте сундук с людьми и тащите его прочь отсюда! Бегом!

Когда злодей услышал эти слова, даже страх перед собаками не в силах был удержать его: он взревел и попытался встать. Но Финн не зря в свое время учил Брана и Сколан управляться с диким вепрем. Псы вцепились в Шона мертвой хваткой и быстренько утихомирили его.

Приковылял Патрик с посохом в руке, за ним спешил Диармайд. На закорках они вынесли заветный сундук и, гулко топая, устремились по коридору во двор. Наконец-то, оба сундука были у них руках! Но надолго ли? Финн еле удерживал крышку сундука. Шоновы глаза неведомо откуда черпали силы и рвались наружу: Финн слышал, как в сундуке нарастает грохот. Ему становилось не по себе, но он изо всех сил продолжал держать крышку.

– Патрик? Ты жив? Быстрее! Чертовы глаза вот-вот вырвутся и набросятся на меня! – Финн прилагал нечеловеческие усилия, чтобы удерживать крышку сундука закрытой. Он держался только благодаря своей небывалой мощи и выносливости. Глаза устали раньше него, и на мгновение схватка затихла. Финн обратился к Шону, которого сторожили верные псы Фианны:

– Эй, ты! Твои глаза у меня. Клянусь, что они никому больше не причинят зла: я утоплю их в глубоком омуте или сожгу в жарком пламени очага, если ты не скажешь, кто ты такой и откуда взялся. Отвечай сию минуту!

Услышав слова Финна, злодей замер на мгновение. Собравшись с силами, он неистово рванулся, взвыл по-волчьи и сбросил с себя Брана. Он ринулся было к Финну с намерением покончить с ним, но Сколан оказалась проворнее и вцепилась в него, и Финн успел протиснуться к очагу.

– Ах так! – гаркнул Финн. – Значит, не хочешь говорить по-хорошему. Получай же!

И он подпрыгнул к огню, схватил сундук с глазами, бросил его в жаркое пламя и замер в ожидании. Крышка сундука откинулась в последний раз, глаза выпрыгнули, и попали прямехонько в огонь. Раздался пронзительный вопль, словно кого-то сунули лицом в костер.

Глаза верещали, как живые. ПШШИИК!!! Клуб пламени и дыма вырвался в трубу. Шон-с-глазами прекратил корчиться на полу и затих. Финн и его верные псы отвели взгляд от очага, где пламя разделалось с колдовскими глазами, и, оторопев, наблюдали, как неуклюжий, грузный мужик с повязкой на лице превращался прямо у них на глазах в молодого прекрасного юношу с кудрявыми и густыми, как у Финна, волосами. Поразительнее всего было то, что на лице у него оказалась пара глаз, как у любого нормального человека.

Почуяв нечто непостижимое, псы, поскуливая от испуга, отпрянули, уселись на безопасном расстоянии и зарычали; шерсть у них поднялась дыбом.

Когда превращение совершилось полностью, вместо злобного Шона-с-глазами на Финна и рычавших псов в недоумении уставился совсем другой человек.

– Где я? – спросил он озадаченно.

– Кто ты такой? – грубо рявкнул Финн.

– А ты кто такой? – отозвался юноша. – И эти псы? Почему они скалятся на меня?

Изумленный Финн почесал бороду. Но гораздо сильнее изумились Патрик и Диармайд, которые все это время находились во дворе и прислушивались к тому, что происходит внутри. Внезапно их сундук распахнулся, и оттуда начали выбираться люди. О таком в Ирландии еще не слыхивали: взрослые люди вылезали из маленького сундучка! Они карабкались друг через друга, в неистовстве, каждый хотел скорее оказаться на воле теперь, когда колдовские чары рассеялись. Двор постепенно наполнялся людьми. Патрик стоял и смотрел на все это, разинув рот. Никогда еще в самых невероятных своих приключениях не видал он подобного чуда!

Одним из первых на землю ступил статный, хорошо одетый мужчина, явно привыкший вести других за собой. Те, что следом за ним выбирались из сундука, почтительно держались позади него. Это был сам глава клана, хозяин крепости. Он подошел к Патрику и промолвил:

– Верно, это тебя мы должны благодарить за спасение от Шона-с-глазами!

– Ну, как вам сказать… М-м-м, я, конечно, внес свою лепту, но благодарить вы должны Финна Мак Кумала. Вот кто на самом деле спас вас. Он там, в комнате, с этим страшилищем.

– Обнажите мечи, воины! На сей раз мы дадим ему бой! Первый, кто отрубит голову злодею, будет вознагражден!

Они ринулись по коридору, но, добежав до двери, стали, как вкопанные, потому что никак не ожидали увидеть то, что предстало их взорам. Перед ними стоял Финн с молодым красивым юношей. Теперь пришел их черед удивляться, они шумно сопели, топтались и заглядывали друг другу через плечо, не понимая, что происходит.

– А где Шон-с-глазами? – придя в себя, вскричал вождь.

– Да вот он, – спокойно ответил Финн, указывая на юношу.

– Нашел время шутить, Финн Мак Кумал, – воскликнул вождь. – Где он?

– Вовсе я не шучу. Это он и есть. Но пусть он сам все объяснит.

– Да уж, надеюсь, – пробормотал вождь, с недоверием поглядывая даже на собственный меч. Потом он повернулся к воину, стоявшему рядом, и тревожно спросил:

– Как ты думаешь, уж не повредились ли мы все в уме, пока торчали в этом чертовом сундуке?

Но тот не успел ответить, потому что юноша заговорил:

– Давным-давно, мой отец, князь Блистательного Холма Леахт Геал, устраивал пир в своем дуне. В залу вошла какая-то голодная старуха в поисках пищи. Подойдя к столу, она попросила:

– Дайте мне чего-нибудь поесть, пожалуйста. Не пожалейте куска для старухи!

Уж не знаю, какая муха укусила моего отца в тот день, но он нагрубил ей. Такой уж у него был нрав. Зажигался, как порох.

 – Вон из моих покоев! Ишь, ты, кусок ей подавай! Нам только такого чучела здесь не хватало! Вон отсюда! – Вот такими словами отец прогнал ее прочь.

– Ну, спасибо за привет, за ласку, за хлеб-соль! У доброго князя – добрые дела и сладкие слова! – насмешливо ответила она. – Отныне у тебя будет горький повод для проклятий, потому что твой собственный сын обратится в такое чучело, каких свет не видывал, да еще в самый неподходящий момент. Будет тебе вместо него малартан, подменыш! Ха-ха-ха! Тебе не нравится сейчас то, что ты видишь, ну а он вообще света белого не взвидит! Вот тебе мое слово!

Тут отец совсем взбесился, такой уж у него был вспыльчивый характер, и позвал охрану.

 – Хватайте эту чертову каргу, каиллех,и выкиньте её за ворота! Пусть там несет свой вздор и каркает вместе с вороньем.

И охрана выставила старуху. Вытолкали её взашей на дорогу. Но она погрозила им кулаком и пронзительно крикнула:

– Малартан! Подменыш! Попомните мои слова. Хорошо смеется тот, кто смеется последним!

 Скоро мы все забыли об этом происшествии. Как-то раз, года три спустя после встречи со старухой, я поехал на охоту. И кого бы, вы думали, я встретил? Ту самую каргу! Она стала на дороге, прямо перед моим скакуном, и подняла свою иссохшую бесовскую руку.

– Стой! Ты молодой князь, не так ли?

– Уйди с дороги, любезная, дай мне проехать! – вежливо попросил я.

Я пришпорил коня, но он даже не тронулся с места. Должно быть, она навела на него чары.

– Нету теперь у тебя других дорог, кроме моей, сынок! – сказала она. – Я хорошо тебя знаю, а твоего папашу и подавно. Все вы мерзкое племя. Несколько лет назад я кое-что вам пообещала, пришла пора сдержать обещание.

С этими словами (я даже не успел соскочить с седла) она вытащила волшебную палочку, дотронулась до моего локтя, и я превратился в Шона-с-глазами. 

– Вот это малартан что надо! – потешалась старуха.

 Потом она заставила меня бродить по стране, похищать людей и увозить их к ней на остров в волшебном сундуке. Все делалось по ее воле. И если бы Финн Мак Кумал со своими друзьями не сожгли эти чертовы глаза, оставаться бы мне в шкуре Шона до скончания веков. Когда она впервые отправила меня с этим заданием, она сказала мне:

– Твоему отцу не понравилось то, как я выгляжу, но тебе это не грозит, потому что ты увидишь только то, что захочу я. Глаза в сундуке – мои глаза. Они будут постоянно наблюдать за тобой, пока ты не выполнишь все мои поручения. А их хватит не на одну человеческую жизнь. Ха-ха-ха!

Когда ты сжег глаза, Финн, чары рассеялись, и вот я здесь, живой и здоровый, – закончил свой рассказ юноша.

– А что же сталось со старухой? – спросил Патрик.

– Да, хотелось бы услышать рассказ и об этом, – вздохнул вождь.

Знали бы только они, что с ней сталось! Когда Финн сжег ее глаза, она испустила истошный вопль и выскочила из комнаты, закрывая лицо руками. Она ослепла и до скончания своих дней странствовала по миру на ощупь, держась за стены и причитая жалобным голосом:

– Ох, как темно вокруг! Куда я иду? Куда я иду?

Спустя несколько дней после этих событий, на побережье Клэра начали прибывать сотни людей, промокших до нитки и сбитых с толку, но целых и невредимых. Среди них были и дети старика из Балливона. Через пару дней они воссоединились с родителем и хорошенько отпраздновали встречу.

Молодой князь отдохнул, оправился от пережитого и вернулся домой на радость отцу.

– Где ты пропадал все это время? Мы думали, тебя уже и в живых нет!

– Эту историю я поведаю во время пиршества, – ответил сын. – А вот и те люди, которым я обязан жизнью: Финн Мак Кумал, Диармайд и Патрик.

Они почтительно поклонились старому князю Леахт Геала.

– Доброго дня и доброго здоровья, Ваша светлость!

Он встал с трона, обнял каждого из них по очереди и расцеловал их в заросшие бородами щеки.

– Вы сослужили мне и нашему роду хорошую службу. Если у вас есть ко мне какая-то просьба, только скажите – все исполню!

Финн и Диармайд ни о чем не попросили князя.

– Мы просто исполнили свой долг, – сказали они. А Патрик попросил разрешения проповедовать в княжеских владениях и обращать людей в свою веру, если князь будет не против.

– Не против? Я первый буду «за»! Я сам издам приказ, и они поступят так, как ты велишь!

Финн и молодой князь с опаской принялись втолковывать князю, что только сам Патрик может убедить людей принять его веру. Злить князя им не очень-то хотелось. Судя по прошлым делам, нрав у него был уж больно горячий! Но они беспокоились напрасно.

– Я стал совсем другим, – сказал он сыну. – С тех пор, как тебя похитили, я научился обуздывать свой характер. Так что ничего не опасайся, говори прямо! И пусть Патрик говорит с людьми, как считает нужным.

У них прямо гора с плеч упала!

Однако негоже щедрому правителю отпускать гостей с пустыми руками. Так что Патрику он вручил серебряный колокольчик, изготовленный королевскими серебряных дел мастерами, а Финну и Диармайду – по золотой цепи.

Колокольчик Патрику очень пригодился для обращения жителей Леахт Геал в новую веру. И не только их, но и клан О’Конноров, самых закоренелых безбожников во всей Ирландии. Но это случится еще не скоро, и рассказ об этом мы поведем в другой раз.

Что же касается Финна и Диармайда, то с тех пор, в каких бы сражениях они ни участвовали, они всегда надевали в бой свои золотые цепи, приносившие удачу, на зависть и устрашение врагам. И это сущая правда.