Вопрос об отношении безлично-предикативных слов к краткой форме прилагательных среднего рода

Положение тех безлично-предикативных слов, которые омонимичны с наречиями или с краткими формами имен прилагательных, гораздо более спорно, сложно, а иногда и двусмысленно. В этих группах слов границы между разными синтаксическими функциями иногда представляются расплывчатыми, нечеткими. В этой области открываются интересные и разнообразные виды взаимодействий между категориями наречий, имен прилагательных, глаголов и категорией состояния. Безлично-предикативные слова на -о в абсолютном употреблении, т. е. независимо от сочетания с инфинитивом, не возбуждают сильных сомнений. В предложении В поле было ветрено слово ветрено нельзя признать краткой формой имени прилагательного. Ведь тут нет и намека на формы согласования. Трудно тут рассматривать слово ветрено и как наречие. К чему бы относилось такое наречие? Здесь нет ни глагола, ни имени прилагательного. Ср.: На душе тоскливо; "Было душно от жгучего света"; "Мне грустно и легко" и т. п.

Но в предикативных формах на -о, омонимичных с краткими формами имен прилагательных и сочетающихся с инфинитивом, многие из современных грамматистов склонны видеть средний род имени прилагательного. Ср., например, у Достоевского в "Бесах": "Я согласен совершенно, что либерально и красноречиво болтать чрезвычайно приятно, а действовать — немного кусается" (слова Верховенского). В этих конструкциях инфинитиву невольно грамматиками присваивается значение подлежащего при предикативном слове на -о. Например:

Теперь уж мне влюбиться трудно,
Вздыхать неловко и смешно,
Надежде верить безрассудно,
Мужей обманывать грешно.

(Пушкин)

"Любовь он презирал — на словах... а внутренне чувствовал сам, что трудно и хлопотно заставить полюбить себя" (Тургенев); "Весьма легко и просто прикидываться равнодушным, молчаливым гордецом" (Тургенев, "Бретер"); "По-моему, и участвовать в дуэли, и присутствовать на ней, хотя бы в качестве врача, просто безнравственно" (Чехов, "Три сестры"); "Снег на прощанье с землей переливал такими алмазами, что больно было глядеть" (Чехов, "Кошмар"); "Шутить либерализмом было опасно" (Герцен, "Былое и думы").

Прежде чем объяснять употребление и значение предикативных форм на -о в сочетаниях с инфинитивом, очень поучительно проследить колебания в этом вопросе и сомнения проф. А. М. Пешковского, который настойчиво и в разное время возвращался к анализу этих конструкций (25).

А. М. Пешковский думал, что в разговорной речи преобладают в этом безлично-сказуемостном употреблении наречия, а в книжной — формы кратких прилагательных среднего рода. "При инфинитиве, — писал он, — вероятность безлично-наречного толкования всегда повышается, так как огромное большинство инфинитивных сочетаний носит живой, разговорный характер (Вам легко говорить! Как тут весело работать! и т. д.), и о среднем роде прилагательного тут думать не приходится. Но и тут есть чисто книжные сочетания, вроде Человеку свойственно ошибаться, где форма на -о явно не наречна... (так как нет наречия свойственно)... Вообще чем живее фраза, тем форма на -о ближе к наречию, чем литературнее, — тем ближе к среднему роду прилагательного"¹³ .

Но искусственность и ошибочность этого субъективно-стилистического объяснения очевидна. Наречие в современном языке настолько отлично по своим грамматическим функциям от среднего рода имени прилагательного, что смешать их синтаксическое употребление нельзя. Тем более трудно предполагать, чтобы в совершенно одинаковых синтаксических условиях фигурировало, в зависимости от степени разговорности, то наречие, то согласуемое прилагательное¹⁴ . Можно лишь допустить скрещение категорий наречия и имени прилагательного в какой-то новой грамматической категории. Впрочем, и сам А. М. Пешковский тут же себе противоречит, признавая, что "среди этих форм в языке есть несколько образований на -о, как раз самых употребительных, которые не могут быть ни прилагательными, ни обычными наречиями", например: можно, должно, нужно (ср.: нельзя, надо, жаль и т. п.). Ср. также: совестно, стыдно, боязно и другие подобные. Все эти слова также сочетаются с инфинитивом. Да и в других случаях, по словам А. М. Пешковского, "всегда есть разница в значении этой формы на -о по сравнению с наречиями и краткими формами имен прилагательных". А. М. Пешковскому, особенно после указаний Л. В. Щербы на категорию состояния, стало казаться более вероятным, что "мы имеем здесь особую грамматическую категорию".

С течением времени, все больше и больше проникаясь этой идеей, А. М. Пешковский тем не менее все свое лингвистическое остроумие направляет на доказательство того, что эти сказуемостные формы на -о, за очень немногочисленными исключениями, являются не краткими формами имени прилагательного, а наречиями (как будто бы от приложения к ним этого грамматического ярлыка вопрос становится яснее). А. М. Пешковский исходил из аксиомы, что "особой формы с потерей согласования наподобие безличных глаголов у прилагательных нет" (29). Отсюда вытекало, что несогласуемую форму на -о, — например холодно в предложениях: Мне было холодно в летнем пальто; Сегодня очень холодно; Холодно идти против ветра — никак нельзя относить к категории прилагательных (ср. совсем иное значение краткой формы прилагательного в предложении Все общество было очень холодно со мною). Ср. в разговорной речи: Дожидаться трамвая было очень холодно; Слушать выговор было очень стыдно; Совестно тебе не верить мне и т. п. Однако и при таком подходе, по мнению А. М. Пешковского, останется в стороне ряд предикативных безличных форм на -о, вызывающих мысль о "прилагательности". Ведь есть "определенная грань между рассматриваемым типом безличности и такими неполными личными предложениями, как было известно, было очевидно, ясно (не о погоде, конечно), достоверно, несомненно, понятно, уместно, свойственно, прилично, полезно, здорово, подло, честно, дурно (не о тошноте, конечно), умно, глупо и т. д." (30)¹⁵ . По отношению к тем из этих форм, которые употребительны в разговорной речи, А. М. Пешковский находит кое-какую лазейку в область наречия: "Возможно, что формы краткого прилагательного среднего рода уже и нет в литературно-разговорном языке и только неверно направленная грамматическая рефлексия мешает нам видеть это. А если так, то в разговорном, по крайней мере, языке все эти предложения безличны. Правда, на это можно возразить, что... в предложениях типа гулять полезно инфинитив может быть заместителем подлежащего... Но дело в том, что инфинитив вообще очень плохая замена для подлежащего — он слишком характерен и слишком глаголен для этого, и эту роль можно признавать за ним только по нужде, только тогда, когда окружающие формы непререкаемо указывают на личный характер предложения..." (32) Таким путем А. М. Пешковскому удается установить безличность или оттенок безличности для подавляющего большинства предикативных форм на -о и, следовательно, вывести их за границы категории имен прилагательных. Но А. М. Пешковский тут же спешит направить все безличные слова типа бесчестно, полезно, вредно и т. п. на склад наречий, как будто категория безличности, соотносительная с категорией лица, в наречиях присутствует в большей степени, чем в именах прилагательных. Все же представляется очень ценной аргументация А. М. Пешковского в защиту того положения, что эта группа безлично-предикативных слов на -о относится к какой-то другой категории, а не к именам прилагательным. Правда, А. М. Пешковскому так и не удалось преодолеть свою нерешительность в этом вопросе. Как типичный эклектик, он считал наиболее безопасным и осторожным часть предикативных форм на -о (хотя бы очень небольшую) оставить на долю имени прилагательного, отождествив их с краткими формами (например: известно, что...; человеку свойственно ошибаться). "В тех же случаях, — писал проф. Пешковский, — когда вещественный смысл одинаково допускает и личное и безличное понимание, а форма на -о тоже одинаково может пониматься и как наречие и как прилагательное, форма сочетания неизбежно двоится. Тут все сводится к ассоциациям данного предложения с той или другой формой сочетания... Можно указать только определенную грамматическую пропорцию: чем дальше форма на -о от среднего рода прилагательного, тем безличнее связка и тем дальше инфинитив от функции подлежащего...", например: "Мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту" (Гоголь); "чем ближе форма на -о к среднему роду прилагательного, тем более лична связка и тем ближе инфинитив к функции подлежащего" (33). Например, Бесчестно было так поступать со мной; ср.: Твой поступок был бесчестен.

Таким образом, А. М. Пешковским на живую нитку скрепляется средний род кратких имен прилагательных с наречием. Но большая часть противоречий и неясностей в анализе этих форм у А. М. Пешковского отпала бы, если бы он посмотрел на положение вещей с точки зрения категории состояния. В самом деле, если отдельные краткие формы имен прилагательных уже перешли в категорию состояния, а остальная масса их находится на пути к слиянию с этой категорией, то нет ничего удивительного, что в этой области развиваются, наряду с формами родовыми и личными, разные типы безличных форм. Естественно, что под влиянием глагола разные группы предикативно-именных слов на -о образуют сложную и пеструю гамму переходных типов от полной безличности до безличности мнимой или потенциальной. Таким образом, при допущении категории состояния находят рациональное объяснение и все колеблющиеся, двусмысленные случаи употребления предикативных слов на -о (34). Между тем перед А. М. Пешковским — с его теорией перманентного колебания этих слов между категориями наречия и имени прилагательного — предстало новое, так и не побежденное им препятствие: куда же отнести безличные формы страдательных причастий на -о типа велено доложить; "Уж послано в погоню" (Пушкин); "Возле того забора навалено на сорок телег всякого copy" (Гоголь, "Ревизор"); "Для всего этого предположено было собраться у полицеймейстера" (Гоголь, "Мертвые души") и т. п.?¹⁶

Ведь по своему значению они так близки к "безлично-предикативным наречиям", как назвал Пешковский слова вроде можно, должно, видно и т. п. А. М. Пешковский с недоумением признавался: "Хотя о понимании форм на -о как наречия здесь уже не может быть и речи, однако и эти предложения имеют большой наклон к безличности..." (36) Между тем эти формы представляют полную аналогию к таким безлично-предикативным словам, как стыдно, совестно, боязно и т. п. Ведь в них "форма на -о потеряла свое значение согласования со средним родом существительного, и вследствие этого стали возможны страдательные сочетания и от непереходных глаголов в качестве специальной безличной формы: было сижено, хожено, езжено, плакано... и т. д." (37). В исключительных случаях здесь возможен даже винительный падеж прямого объекта. Например: "Советов тысячу надавано полезных" (Крылов); "Грош заплочено, да пять раз ворочено" (Н. Некрасов, "Жизнь и похождения Тихона Тростникова"); ср.: больно руку, видно гору и т. п. Любопытно далее, что, по словам проф. Пешковского, "в отдельных случаях и здесь возможен еще личный смысл, особенно в оборотах книжного характера" (38) (ср.: предположено, что...; приказано, чтобы... и т. п.; ср. также: не приказано принимать; не велено пускать и другие подобные).

Аналогия между безличными формами кратких страдательных причастий и другими безлично-предикативными словами настолько тесна и поразительна, что невольно возникает общее предположение о сильном организующем влиянии кратких страдательных причастий на категорию состояния.

Следовательно, и в группе бывших кратких форм имени прилагательного на -о протекает стремительный процесс грамматических изменений, вызванный ростом категории состояния, поддерживаемый влиянием глагола и регулируемый им. Одни из этих слов получили отчетливую форму новой категории (больной дурно; прост. моркотно; "Мне грустно, потому что весело тебе" (Лермонтов) и т. п.). В других еще сохранились в разной степени признаки переходной стадии (ср.: мне было смешно и смешно было видеть и т. п.). Часть безлично-предикативных слов синонимична с глагольными формами и близка к ним по своим синтаксическим свойствам (ср., например: Мне желательно получить твердый ответ и Мне хочется получить твердый ответ и т. п.). В безличных формах на -о распространено влияние глагольного управления. Например: "С меня же довольно и того, что мне придется вскрывать тебя" (Чехов, "Дядя Ваня"); ср.: с меня хватит; досадно на кого-нибудь; ср.: досадовать на кого-нибудь; стыдно кого-нибудь, чего-нибудь; ср.: стыдиться кого-нибудь, чего-нибудь; страшно кого-нибудь, чего-нибудь; ср.: страшиться кого-нибудь, чего-нибудь; обидно на кого-нибудь; ср. обижаться на кого-нибудь и т. д.

Таким образом, не только безличные слова вроде горько на душе, но и однородные конструкции с инфинитивом типа "Тебе приятно слезы лить" (Пушкин) очень далеки от категории имен прилагательных и наречий. Они ближе к категории состояния.