Чему и зачем учили эстонцев

Возможно, кое-кто всерьез воспримет упрек русскому народу в «варварстве» со стороны «культурных» прибалтов. Мне подобные упреки не кажутся основательными. Попробую, опираясь на данные книговедения, обнажить беспочвенность подобных притязаний, показать их иллюзорность.

Вековое господство шведов, поляков, датчан и немцев в Прибалтике создало своеобразный культурный облик этого края. В котором, однако, практически невозможно различить и выделить черты духовного участия коренных народов, в том числе предков современных латышей и эстонцев (к литовцам это относится в меньшей мере). Культура быта и труда, архитектурные традиции, общие эстетические установки прибалтов сформированы, вне всякого сомнения, Западной Европой и не являются самобытными.

Но присвоить себе чужую культуру еще не значит освоить ее. Особенно ярко проявляется эта закономерность, когда дело касается литературы в самом широком смысле этого слова: таков печальный, но неоспоримый факт. Сильная, но чужая традиция полностью доминирует над своей собственной, слабенькой и вторичной. История книжности прибалтов позволяет найти этому факту убедительное объяснение.

Для примера поведу речь об эстонцах былых времен как о читающем народе, об их традициях книжности. Судьба подарила мне возможность судить объективно. В конце 1980-х по заданию журнала «Наше наследие» я побывал в Таллине; статья, написанная по материалам поездки, не была в то время опубликована, но приобрела новую актуальность сегодня.

Источник сведений – эстонский, причем высшего класса:книжная коллекция председателя Общества эстонских книголюбов, журналиста и писателя Валло Рауна. Она действительно удивляет. Но совсем по-особенному. Пожалуй, на выставку под названием «Искусство книги» или «История мировой мысли» профессионал не выбрал бы ни единого из четырех тысяч экспонатов этой коллекции. Все это, если взирать с высот мировой истории книги, – не более, чем маргинальный эпизод, курьез, не имеющий художественного значения и лишь весьма ограниченное – научное.

Но стоит несколько изменить угол зрения, и то же самое собрание предстанет как значительное в научном отношении. Все дело в том, что книжная коллекция Валло Рауна целиком посвящена истории только эстонского книгопечатания. Редкость немногих уцелевших экспонатов, неполная изученность этой, довольно дискретной, истории – все это делает сам предмет собирательства изысканным. Кроме того, собрание уникально по полноте, охватывая с максимальной, пусть и не с абсолютной, комплектностью весь дореволюционный период истории эстонской книги. Настолько, что, если не считать некоторых государственных библиотек (например, Тартуского университета), у Валло Рауна нет конкурентов: вторую подобную коллекцию уже никому не собрать.

Но что такое эстонская книжность?

Эстония без малого восемьсот лет была под управлением чужеземцев. Шестьсот лет эстонцы были рабами. У датчан. У шведов. У немцев (не потому ли высоко ценивший малейшую каплю немецкой крови Гиммлер позволил эстонцам служить в СС?). У русских. Эстонцы никогда в исторически обозримое время не имели своего национального господствующего класса, аккумулирующего высшие духовные ценности, реализующего духовный потенциал нации. Вершиной карьеры эстонца могла быть лишь должность пастора, но даже к ней было чрезвычайно трудно пробиться бесправному выходцу из крепостного крестьянства. Импульсы Культуры (не той, разумеется, что изучают этнографы) эстонцы могли получить лишь в церкви, в религиозной жизни. Христианизация Прибалтики колонизаторами началась в средние века по причинам столь же прагматическим, сколь и банальным. Культурный эффект этого процесса не интересовал миссионеров, прививавших колониальным народам христианское терпение.

Эстонцы упорно хранили свой язык. Католическое же богослужение велось на недоступной им латыни и не имело надлежащего воздействия на душу народа. Поэтому протестантизм, провозгласивший повсеместно переход на национальные языки, еще даже не успев победить в центральной и северной Европе, уже позаботился о том, чтобы форсировать христианизацию покоренных земель. Неудивительно поэтому, что самая первая эстонская книга была отпечатана немцами именно в Виттенберге (главном центре лютеранского книгопечатания) и именно в 1525 г., когда уже стало ясно, что силой Реформацию не сломить. Конечно же, это был катехизис на эстонском языке, популярное изложение элементарных основ христианской веры. Мы ничего не знаем об этой книге – ни кто ее составил, ни как она выглядела. В мире пока что ни один экземпляр не обнаружен. Только упоминание этого протестантского (то есть еретического, с точки зрения Ватикана) катехизиса в папском Индексе отреченных книг позволяет утверждать: он существовал.

Почти такова же судьба второй эстонской книги. Ею также был изданный в Виттенберге катехизис. Известен автор – беглый таллинский пастор С. Вандрат (как многие таланты, он был неравнодушен к слабому полу, что и послужило причиной бегства). Томик, вышедший в 1535 г., тоже был проклят папой. По счастью, одиннадцать страничек разной сохранности из данного катехизиса были случайно обнаружены в составе картона из переплета совсем другого издания. На основании этих фрагментов, сохранивших год и место выпуска, Эстония в 1935 г. торжественно праздновала 400-летие эстонской книжности.

Но книжность книжности рознь. С 1535 года и до 1640-х гг., было выпущено, по мнению ученых библиографов, всего 6-7 книг на эстонском языке, также не сохранившихся ни в одном книжном собрании. Иными словами, лишь упомянутые одиннадцать фрагментов представляют сегодня материальную часть непростой истории эстонского книгоиздания за первые сто лет.

Всего от XVII века сохранилось 42 издания на эстонском языке. От XVIII века – около 300. В XIX веке процесс идет крещендо, и понятие «эстонская книга» обретает к концу этого столетия все права. Сегодня коллекция Валло Рауна насчитывает около четырех тысяч изданий до 1917 года. Это, практически, 95% всего известного репертуара, цифра более чем репрезентативная.

Сравним: только в восемнадцатом веке в России издано для русского читателя, согласно книговедческим справочникам, свыше 9000 наименований книг на русском языке и около 7000 наименований на иностранных языках, не считая периодики, в том числе многотомных альманахов. Шестнадцать тысяч – и триста наименований книг. В этих цифрах запечатлено отличие массового русского читателя от эстонского, дистанция между двух национальных книжных миров.

Каков же репертуар изданных на территории нынешней Эстонии или для эстонцев книг?

Разумеется, издавалось лишь то, в чем были заинтересованы хозяева края, немцы. Это, прежде всего, нормативные акты на немецком, как правило, языке для местных юристов (наиболее ранние – с 1640-х гг.). В них регламентировалось юридическое положение эстонца и правила его поведения. Тоненькие сборнички учебных песен для школьников (вот с тех самых пор эстонцы и считают себя выдающимися любителями хорового пения). Духовная литература: в коллекции – около 300 книг такого рода, в основном обучающего характера, т.е. катехизисы и псалтири.

Есть в коллекции Рауна и два первоклассных раритета: первое издание Нового Завета на эстонском языке (1686) и первая эстонская Библия (1739). Иллюстрации к которой создали, однако, не эстонцы (искусство было им все еще недоступно), а молодой русский гравер Филипп Маттарновый [Матерновый?], учившийся в санктпетербургской Академии наук. Исполненный им фронтиспис к упомянутой Библии хорошо знаком всем эстонским культурологам, ибо он с восемнадцатого века не раз примитивно копировался местными кустарями для последующих изданий.

Ядро коллекции – несколько сот сельскохозяйственных календарей, начиная с 1816 года. В этих крохотных книжечках содержалась масса сведений, необходимых землепашцу и скотоводу, освобожденному именно в этом достопамятном году русским царем от крепостной зависимости. Календари передавались из поколения в поколение в крестьянских семьях и так сохранились. Были и другие «научно-бытовые» книги: поварские, юридические, лечебники. Только к концу XIX в. появляется кое-какая беллетристика…

* * *

Вот, собственно, и все. Таков подлинный, а не воображаемый фундамент эстонского национализма, а равно мифа о мнимом культурном превосходстве эстонского народа.

Смею надеяться, этот миф теперь развеян. Ведь целевая направленность указанного книжного массива очевидна. Эстонец должен был быть смиренным, нравственным, законопослушным, здоровым, трудолюбивым, сведущим в сельском производстве, но неученым, простым и бесхитростным. Словом, полезным для господ.

Немцы вполне достигли поставленной цели, преуспели в воспитании эстонского народа. Настолько, что даже намеревались, как рассказано выше, поручить эстонцам функции управляющих в славянских землях, как поручали в былые времена русские помещики свои имения в управление самим немцам. Не вина эстонцев, что этот план провалился. Выиграй немцы войну (чему многие эстонцы способствовали как могли), их судьба развивалась бы в соответствии с заложенной немецким воспитанием программой.

Сегодняшнее политическое поведение Эстонии полностью это подтверждает.

Есть ли у эстонцев шанс преодолеть навязанную им прежними хозяевами служебную модель развития, обрекающую их на политическую второсортность, маргинальность и производный от нее комплекс неполноценности?

Могу порекомендовать один из вариантов такого преодоления.

Из книг нормативного характера в собрании Валло Рауна нельзя не отметить две редкости, имеющие непреходящее значение для эстонской истории, как и вообще для истории Прибалтики. Это декреты Государя Императора Александра I Благословенного, которыми уничтожалось крепостное рабство в Эстляндии (1816) и Лифляндии (1819). Благодаря императорскому декрету эстонский народ обрел свободу на 45 лет раньше русских крепостных. Впервые с тех пор, как в начале XIII века эстонцы были завоеваны немцами и датчанами, они разогнули спину раба.

Думается, что придет время, когда величественные статуи русского царя, освободившего народы Прибалтики, заложившего основы финской автономии, даровавшего конституцию Польше, украсят главные площади Таллина и Риги, Хельсинки и Варшавы.

На мой взгляд, для эстонцев это был бы лучший способ раскомплексоваться, разомкнуть порочный круг дурной кармы, приобрести возвышающую их духовную заслугу.

Только вряд ли, судя по нынешним обстоятельствам, это время наступит так уж скоро. Колониальную неблагодарность – феномен, обсуждаемый сегодня ученым сообществом – эстонцам и другим прибалтам пока отчасти удалось изжить только по отношению к шведам и немцам, но не к русским. Однако, поскольку любая неблагодарность есть грех, можно надеяться, что однажды у них проснется совесть. Так что наберемся терпения.