Особенности квалификации преступлений против жизни

Тематический модуль 2. Особенности квалификации отдельных преступлений

Тема 1. Особенности квалификации преступлений против личности

План:

1. Особенности квалификации преступлений против жизни.

2. Преступления против здоровья: проблемы квалификации.

3. Преступления, ставящие в опасность жизнь и здоровье - процесс квалификации.

4. Преступления против половой свободы и половой неприкосновенности личности: проблемы квалификации и разграничения.

5. Особенности квалификации преступлений против семьи и несовершеннолетних.

Литература к теме 1:

Основная

1. Конституция Российской Федерации. - М.: Инфра-М, 2012. - 49 с.

2. Уголовный кодекс РФ. Официальный текст. - М.: Омега-Л, 2012. - 158 с.

3. Вопросы уголовного права и уголовного процесса в практике Верховного Суда Российской Федерации: сборник материалов судебной практики / сост. В.Б. Боровиков, А.В. Галахова, В.В. Демидов. - 2-е изд., доп. - М.: Норма, 2011. - 512 с.

4. Елинский А.В. Уголовное право в решениях Конституционного Суда Российской Федерации / А.В. Елинский. - М.: Волтерс Клувер, 2011. - 272 c.

5. Кадников Н.Г. Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования. - 2-е изд., перераб. и доп. / Н.Г. Кадников. - М.: Юриспруденция, 2009. - 256 с.

6. Проблемы квалификации преступлений / И.Н. Афонин, И.В. Жеребчиков, И.А. Пасынков. - Воронеж, Липецк: ВИ МВД России, 2010. - 288 с.

7. Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. Практическое пособие. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008. - 227 с.

8. Семернева Н.К. Квалификация преступлений. Части общая и особенная: Научно-практическое пособие / Н.К. Семернева. - Екатеринбург: Изд. Дом «Урал. гос. юрид. акад.», 2008. - 292 с.

9. Сотсков Ф.Н. Сущность и решение актуальных проблем Уголовного права России: Монография / Ф.Н. Сотсков. - М.: Экслибрис-Пресс, 2011. - 208 c.

Дополнительная

1. Акаева Х.А. Права и свободы несовершеннолетних в уголовно-правовом законодательстве. Монография / Х.А. Акаева, И.Г. Гутиева. - Нальчик: Изд-во Нальчик. филиала Краснодар. унив. МВД России, 2008. - 126 c.

2. Ашин А.А. Преступления против семьи и несовершеннолетних: учебное пособие / А.А. Ашин, В.В. Палий, А.И. Чучаев. - Владимир: Изд-во Владим. гос. ун-та, 2009. - 194 c.

3. Буданов С.А. Информационная безопасность несовершеннолетних: понятие, состояние, правовое обеспечение, тенденции развития. Монография / Под ред. С.Т. Гаврилова / С.А. Буданов. - Воронеж: ВИ МВД России, 2008. - 162 с.

4. Гарбатович Д.А. Необходимая оборона при защите чести, достоинства, половой свободы, права собственности / Д.А. Гарбатович. - М.: Юрлитинформ, 2012. - 200 с.

5. Долголенко Т.В. Изнасилование по Уголовному кодексу Российской Федерации (исторический, юридический, сравнительно-правовой анализ). Лекция / Т.В. Долголенко. - Красноярск: ИПК СФУ, 2008. - 44 с.

6. Ермолаев А.В. Роль уголовного закона в охране семьи / А.В. Ермолаев. - М.: Юрлитинформ, 2009. - 184 с.

7. Журавлев М.П. Уголовное право России. Части общая и особенная: Учебник / М.П. Журавлев. - М.: Проспект, 2012. - 728 с.

8. Кадников Н.Г. Уголовно-правовая характеристика преступлений против жизни и здоровья. Учебное пособие / Н.Г. Кадников. - М.: МосУ МВД России, 2007. - 59 с.

9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. - 6-е изд., перераб. и доп. - М.: Юрайт-Издат, 2011. - 1228 с.

10. Комментарий к Уголовному кодексу РФ. - 12-е изд., пер. и доп. / Отв. ред. В.М. Лебедев. - М.: Юрайт, 2012. - 1359 с.

11. Коробеев А.И. Преступные посягательства на жизнь и здоровье человека / А.И. Коробеев. - М.: Юрлитинформ, 2012. - 320 с.

12. Плохова В.И. Системное толкование норм Особенной части уголовного права: учебное пособие / В.И. Плохова. - М.: Юрлитинформ, 2011. - 320 c.

13. Поликарпова И.В. Уголовная ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью: проблемы уголовной политики и квалификации / Под ред. Н.А. Лопашенко / И.В. Поликарпова. - М.: Юрлитинформ, 2009. - 176 с.

14. Ткачев И.О. Множественность потерпевших и ее значение при квалификации убийств: монография / Ткачев И.О. - М.: Юрлитинформ, 2011. - 160 c.

15. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник (доп. УМО по юридич. образ.) / Отв. ред. А.И. Рарог. - М.: Проспект, 2013. - 496 с.

16. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник. - 2-е изд., испр. и доп. (Гриф) / Л.В. Иногамова-Хегай, А.И. Рарог, А.И. Чучаев. - М.: ИНФРА-М, КОНТРАКТ, 2010. - 800 с.

17. Уголовное право России. Часть особенная / Под ред. Л.Л. Кругликова. - 4-е изд. - М.: Проспект, 2012. - 824 с.

18. Хайдукова Н.П. Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. Монография / Н.П. Хайдукова. - Пятигорск: "РИА-КМВ", 2008. - 188 c.

Особенности квалификации преступлений против жизни

Все преступления против жизни объединяет то, что объектом каждого из них является жизнь человека. Первая проблема в охране жизни человека связана с констатацией двух юридически значимых моментов времени: момента начала жизни и момента ее окончания. Согласно наиболее распространенному в литературе мнению, начало уголовно-правовой охраны жизни связывается с моментом начала физиологических родов и появлением вне утробы матери какой-либо части тела ребенка. В то же время, существуют по этому поводу и другие точки зрения. Так, А.Н. Красиков полагает, что начальным моментом жизни человека следует считать полное изгнание продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности при условии, что плод после этого проявляет признаки жизни. Н.В. Лысак моментом начала жизни ребенка считает период полного его «освобождения из организма матери, независимо от того, перерезана ли пуповина и отделилась ли плацента». По мнению же А.Н. Попова, уголовно-правовая охрана жизни (вне зависимости от факта родов) должна осуществляться не позднее того момента, когда ребенок готов к продолжению жизни вне утробы матери, когда возможны преждевременные роды, т.е. при сроке беременности свыше 22 недель.

Согласно достижениям современной медицины, концом жизни человека признается наступление биологической смерти, когда, вслед за остановкой сердца, происходят необратимые процессы распада клеток коры головного мозга. Именно такое положение содержится в ст. 9 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-I «О трансплантации органов и (или) тканей человека».

В том случае, если действия виновного субъективно направлены на лишение «жизни» уже умершего (например, выстрел в труп), они должны рассматриваться с позиции учения об ошибке в уголовном праве и квалифицироваться как покушение на убийство. Смерть потерпевшему в данном случае причинить невозможно, но действия лица все же представляют общественную опасность, поскольку последствия не наступают по не зависящим от этого лица причинам.

Теория и практика относят к числу простых убийств убийства из мести, ревности, в ссоре или драке (при отсутствии хулиганских побужде­ний), из трусости, зависти, неприязни, ненависти, возникших на почве личных отношений, из сострадания к безнадежно больному человеку или по просьбе потерпевшего и другие случаи, не ох­ватываемые ч. 2 ст. 105 и ст.ст. 106, 107 и 108 УК. В то же время необходимо учитывать, что при квалификации убийства мотивы мести, ревности, трусости не имеют самостоятельного значения. Например, установление мотива ревности совсем не исключает возможности квалификации преступления по ч. 2 ст. 105 или по ст. 107 УК в зависимости от наличия соответствующих смягчающих или отягчающих обстоятельств.

Основные проблемы квалификации преступлений по ст. 105 УК связываются с применением квалифицирующих признаков. Не может квалифицироваться по ч. 2 ст. 105 УК убийство матерью новорожденного ребенка, убийство, со­вершенное в состоянии аффекта, а также убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступле­ние. В такой ситуации имеются две смежные уголовно-правовые нормы, содержащие, с одной стороны, привилегированный, а с другой - квалифицированный составы. Теория уголовного права применительно к данному случаю выработала следующее правило: преступное деяние должно квалифицироваться по уголовно-правовой норме со смягчающими обстоятельствами. Аналогичное правило выработано и судебно-следственной практикой.

В соответствии с п. 5 постановления ПВС РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» (далее - по делам об убийстве), при квалификации преступления по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК (убийство двух или более лиц) следует исходить из того, что действия виновного должны охватываться единым умыслом и совершаться, как правило, единовременно. Помимо умысла о единстве преступного намерения свидетельствует один и тот же мотив преступления. Для квалификации по данному пункту следует установить наличие как минимум двух потерпевших от преступления, т.е. лиц, подлежащих самостоятельной уголовно-правовой охране.

Определенной спецификой обладает и субъективная сторона убийства двух или более лиц: при признании разновременного убийства двух или более лиц, объединенного единством преступного намерения, должен быть установлен только прямой умысел, а при одновременном убийстве - возможен не только прямой, но и косвенный умысел.

Согласно п. 5 постановления ПВС РФ по делам об убийстве, умышленное причинение смерти одному человеку и покушение на жизнь другого не может рассматриваться как оконченное преступление по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК. Содеянное в этом случае необходимо квалифицировать в зависимости от обстоятельств совершенного преступления по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК (в части фактически причиненной смерти) и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК.

Такое толкование воли законодателя противоречит нормам УК и позиции самой высшей судебной инстанции, изложенной в этом же пункте постановления. И закон, и ВС признают, что в п. «а» ч. 2 ст. 105 УК речь идет о едином преступлении. Но единое преступление не может быть квалифицировано по нескольким статьям УК. На основании действующего законодательства наиболее справедливой квалификацией покушения на убийство двух лиц, при котором только один из них погиб, должна быть по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК. Однако и при такой квалификации не учитывается, что смерть одного из потерпевших все-таки наступает. Выход видится в изменении нормы УК, при котором слова «убийство двух или более лиц» заменить словами «посягательство на жизнь двух или более лиц», подобно тому, как это сделано, например, в ст.ст. 277, 295 и 317 УК. В этом случае сам факт покушения на убийство двух или более лиц будет рассматриваться как оконченное преступление.

Если виновный совершил преступления, предусмотренные ст. 105 и ст.ст. 317, 295, 277 УК, то при любом исходе в отношении потерпевших, содеянное необходимо квалифицировать по совокупности указанных составов преступлений. В этом случае имеет место идеальная совокупность.

Определенные проблемы связаны с квалификацией преступления по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК (убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга) при ошибке в личности потерпевшего, то есть при наличии фактической ошибки виновного. Независимо от того, ошибся ли виновный в личности близкого или лица, выполнявшего служебный (общественный) долг, содеянное все равно следует квалифицировать по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. Законом предусматривается ответственность за убийство, совершенное по определенному мотиву, в рассматриваемом случае виновный действует по мотиву мести за выполнение данного долга. Заблуждение касается личности потерпевшего. По общему правилу ошибка в личности потерпевшего не оказывает влияния на квалификацию убийства. В рассматриваемом случае мотив преступления является квалифицирующим признаком, отягчающим ответственность виновного лица. Поэтому и квалификация совершенного убийства должна быть соответствующей.

Квалификация содеянного по ч. 1 ст. 105 и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК неприемлема, поскольку совокупности преступлений нет ни юридически, ни фактически, а имеется одно преступление, при котором виновный заблуждается в личности потерпевшего, совершенное по определенному мотиву. Нельзя содеянное квалифицировать и по ч. 1 ст. 105 УК, поскольку в этом случае игнорируется мотив действий виновного лица. Неправильной будет и квалификация содеянного по ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК, поскольку смерть потерпевшему фактически причинена, преступление окончено. Характер ошибки не позволяет квалифицировать содеянное как покушение на преступление, поскольку ошибка в личности потерпевшего не влияет на квалификацию действий виновного лица.

Иногда встречаются случаи, когда убийство потерпевшего происходит только из-за его принадлежности к работе в какой-либо организации или к какой-нибудь общественно-полезной деятельности. Например, происходит убийство конкретного человека только потому, что его заподозрили в сотрудничестве с правоохранительными органами. В этих случаях имеются основания для квалификации содеянного как преступления, совершенного в связи с выполнением потерпевшим своего общественного долга, поскольку налицо все признаки состава преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. Виновный действует по мотиву мести за осуществление потерпевшим своего служебного или общественного долга. И не имеет значения для квалификации то обстоятельство, что месть происходит не за конкретные действия, совершенные потерпевшим, а за сам факт сотрудничества с правоохранительными органами.

Судебно-следственной практике приходится сталкиваться со случаями, когда убийство потерпевшего происходит в связи с его отказом от участия в преступлении или преступной деятельности. На наш взгляд в этом случае имеются основания для признания такого преступления совершенным в связи с выполнением потерпевшим своего общественного долга. Преступление в этом случае совершается из мести за правомерное поведение потерпевшего, не желающего участвовать в антиобщественной деятельности. Поступая таким образом, человек вольно или невольно действует в интересах других, отказываясь от причинения вреда иным лицам, обществу или государству. Общество и государство заинтересованы в том, чтобы те, кто пожелал вернуться к «нормальной» жизни, были защищены от расправы. Для этого должны быть созданы все условия, в том числе уголовно-правового характера: виновные в убийстве лиц, отказавшихся от продолжения преступной деятельности, должны отвечать за преступления с отягчающими обстоятельствами.

Вызывает определенные затруднения отличие убийства, совершенного в связи с осуществлением общественного долга от убийства, совершенного из хулиганских побуждений. Данная проблема возникает в том случае, когда потерпевшим становится лицо, которое тем или иным образом вмешалось в действия хулигана. Квалификация может быть в данном случае двоякой: если мотив мести возник в связи с выполнением потерпевшим служебного или общественного долга, т.е. действий, которые никак нельзя признать ничтожным поводом, то ответственность наступает по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. Если же действия потерпевшего, которые послужили поводом для убийства, не были активными, то они не могут расцениваться как выполнение общественного или служебного долга и тем самым убийство полностью охватывается п. «и» ч. 2 ст. 105 УК.

Помимо изложенного, проблемы квалификации преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК, связаны с разграничением его и убийства с целью скрыть другое преступление (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК). Так, в случае причинения смерти свидетелю возникает вопрос об отграничении убийства, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК от убийства, предусмотренного п. «к» ч. 2 ст. 105 УК, поскольку дача свидетельских показаний является частным случаем выполнения общественного долга. Представляется, что при разграничении данных составов необходимо устанавливать мотив действий виновного лица с учетом наличия-отсутствия свидетельских показаний потерпевшего по делу. Если был убит человек, который еще не успел дать свидетельских показаний, то это убийство с целью скрыть совершенное преступление. Если же был убит свидетель, который уже дал показания по делу, то в этом случае совершено преступление, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК, если мотивом этого преступления стала месть потерпевшему за дачу свидетельских показаний, т.е. за выполнение общественного долга.

Следующая сложность состоит в разграничении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 105 УК и ст. 107 УК в тех случаях, когда потерпевший был убит по мотиву мести после осуществления своего служебного или общественного долга. И в том, и в другом случае именно поведение потерпевшего вызывает у виновного желание совершить преступление. Однако в первом случае это может быть месть за правомерное, соответствующее нормам морали и нравственности поведение, а во втором случае – месть за аморальное, неправомерное поведение потерпевшего.

Разграничивая убийства, предусмотренные п. «б» ч. 2 ст. 105 УК и ч. 1 ст. 108 УК, необходимо исходить, в первую очередь, из характера действий потерпевшего, выполняющего служебную деятельность или общественный долг. Если потерпевший осуществлял свои действия правомерно, то убийство в целях пресечения его правомерной деятельности должно квалифицироваться по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. Если же потерпевший действовал неправомерно, то причинение ему смерти, в зависимости от обстоятельств дела, должно квалифицироваться или как действие, совершенное в состоянии необходимой обороны, или как убийство, совершенное при превышении ее пределов.

В действующем УК помимо п. «б» ч. 2 ст. 105 УК еще имеются три статьи, в которых предусматривается ответственность за посягательства на жизнь, совершенные в связи со служебной деятельностью потерпевшего: ст.ст. 277, 295, 317 УК. При разграничении преступления, предусмотренного в п. «б» ч. 2 ст. 105 УК и названных преступлений необходимо исходить из того, что они соотносятся между собой как общая и специальная норма. При таком виде конкуренции приоритет всегда отдается специальному составу преступления, т.е. ст.ст. 277, 295, 317 УК. Пункт «б» ч. 2 ст. 105 УК в этом случае может быть применен лишь тогда, когда преступление совершено несовершеннолетними в возрасте от 14 до 16 лет.

Квалификация убийства лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК) также неоднозначно.

Если потерпевший был приведен в беспомощное состояние виновным в процессе совершения убийства, то п. «в» ч. 2 ст. 105 УК применению не подлежит, поскольку в этом случае состояние беспомощности наступает как неизбежный результат преступления. Для вменения п. «в» ч. 2 ст. 105 УК необходимо установить, что состояние беспомощности имелось до начала выполнения объективной стороны убийства. При этом не имеет значения, кто привел потерпевшего в беспомощное состояние, главное, что виновный умышленно использовал беспомощное состояние потерпевшего для лишения его жизни.

Убийство признается совершенным с похищением человека или захватом заложника, если оно совершено или до похищения либо захвата заложника (с целью облегчить их совершение), или в процессе похищения человека либо захвата заложника (например, с целью устранения препятствий), либо после похищения человека либо захвата заложника (например, с целью скрыть похищение человека либо захват заложника).

Как указывается в постановлении ПВС РФ по делам об убийстве (п. 7), убийство, сопряженное с похищением человека или захватом заложника необходимо квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 105 и, соответственно, ст.ст. 126 или 206 УК. Квалифицировать все содеянное виновным только по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК нельзя, т.к. составом убийства похищение человека или захват заложника не охватываются. Вместе с тем нельзя не отметить, что такая (и ей подобные) квалификация противоречит действующей сегодня редакции ч. 1 ст. 17 УК (в ред. ФЗ от 21 июля 2004 г. № 73-ФЗ), на основании которой совокупностью преступлений не признается свершение двух или более преступлений, предусмотренных статьями Особенной части УК в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание. Как нам представляется, данная норма противоречит принципу дифференциации уголовной ответственности и принципу справедливости УК.

Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК) предполагает обязательную осведомленность виновного о беременности потерпевшей. При этом «знание» виновного о беременности потерпевшей не обязательно должно соответствовать действительности. Фактическая ошибка виновного в части беременности не влияет на квалификацию убийства женщины по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК как оконченного преступления. То обстоятельство, что в результате посягательства виновного на жизнь беременной женщины остается жив ребенок, находящийся в утробе матери никоим образом не влияет на квалификацию действий виновного.

ПВС РФ в постановлении по делам об убийстве (п. 8) указал, что понятие особой жестокости (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК) необходимо связывать со способом убийства (например, применение пыток, истязание, мучительный способ убийства, глумление над жертвой, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т.п.), а также с другими обстоятельствами, которые свидетельствуют о проявлении виновным особой жестокости. Так, в частности, особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшего, малолетних лиц, когда виновный осознавал, что причиняет им особые страдания. Особая жестокость должна быть проявлена виновным либо непосредственно перед убийством, либо в процессе его совершения.

Таким образом, особая жестокость - это сопровож­дающее убийство, не обязатель­ное для его совершения и наступления обычных для него последствий умышленное действие (бездействие), состоящее в причинении потерпевшему или его близким дополнительного тяжелого физического или психического страдания.

Если виновный стремился причинить особые страдания потерпевшему и (или) его близким, но не смог этого сделать в силу различных причин, содеянное должно квалифицироваться как совершенное с особой жестокостью, поскольку реально особая жестокость была проявлена виновным при совершении убийства. Тот факт, что, например, потерпевший не испытывал особых мучений в силу каких-то случайностей (потерял сознание в результате первого ранения) не меняет сути совершенного деяния.

Уничтожение трупа или его расчленение с целью сокрытия совершенного преступления, а также проявленный виновным каннибализм не образуют признака особой жестокости. Если такие действия совершены самим лицом, виновным в убийстве, они (при отсутствии других отягчающих признаков) охватываются ч. 1 ст. 105 УК. В то же время, расчленение трупа как самоцель, представляет собой разновидность действий по надругательству над телом умершего, т.е. совершение безнравственных, оскверняющих или циничных действий в отношении трупа и должно квалифицироваться по соответствующей части ст. 244 УК.

Действия, фактически образующие глумление над трупом, могут быть признаны убийством с особой жестокостью в тех случаях, когда в процессе причине­ния потерпевшему смерти виновный стремился проявить особую жесто­кость, не зная о наступлении смерти потерпевшего.

Если же труп уничтожается (расчленяется) с целью сокрытия убийства, совершенного другим лицом, такие действия подлежат квалификации по ст. 316 УК «Укрывательство преступлений».

Под общеопасным способом убийства (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК) следует понимать такой способ причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но еще хотя бы одного лица. При этом для квалификации по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК не имеет значения, наступила ли смерть еще хотя бы одного человека или нет. Наличие реальной опасности для жизни иных лиц устанавливается в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела. В частности, исходя из поражающих свойств выбранного виновным средства преступле­ния, наличия на месте происшествия иных, кроме потерпевшего, лиц, взаи­морасположения потерпевшего и иных лиц, величины зоны поражения и других обстоятельств.

Для квалификации содеянного как убийства, со­вершенного общеопасным способом, не достаточно того, что способ убийст­ва был объективно опасен для жизни не только потерпевшего. Для вменения п. «е» ч. 2 ст. 105 УК необходимо установить, что общеопасный способ убийства охватывался умыслом виновного лица.

Данная разновидность убийства означает, что в процессе совершения преступления виновным применяется особый способ посягательства, используются специфические орудия и средства совершения преступления (например, применение взрывчатых, ядовитых, радиоактивных веществ, огнестрельно­го оружия; поджог, производство выстрелов в местах скопления людей, отравление воды и пищи, которыми помимо потерпевшего пользовались другие люди).

Само по себе использование в процессе убий­ства источников повышенной опасности (например, взрывного ус­тройства в безлюдном месте, выстрел из снайперской винтовки лицом, прошедшим соответствующую под­готовку) не может означать наличие рассматриваемого признака.

В тех случаях, когда в процессе совершения убийства общеопасным способом посторонним лицам причиняются вред здоровью, смерть, имеет место уничтожение или повреждение чужого имущества, содеянное надлежит дополнительно квалифи­цировать соответственно по п. «а» ч. 2 ст. 105, ст.ст. 111 или 112, ч. 2 ст. 167 либо ч. 2 ст. 261 УК (п. 9 постановления ПВС РФ по делам об убийстве). Однако такое разъяснение в полной мере справедливо лишь в том случае, если субъективное отношение виновного к причиненным последствиям выражалось в форме умысла. Если же отношение к причинению смерти, вреда здоровью, уничтожению или повреждению чужого имущества было неосторожным, квалификация должна быть несколько иной и происходить по совокупности п. «е» ч. 2 ст. 105 и ст.ст. 109, 118, 168 УК.

Квалификация содеянного как причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК) при совершении убийства общеопасным способом возможна в тех случаях, когда виновный, совершая убийство, по неосторожности причиняет смерть какому-либо постороннему лицу, не из числа тех, кто подвергался опасности при совершении убийства общеопасным способом.

Убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК) охватывает собой лишение жизни потерпевшего, совершенное участниками любой преступной группы за исключением преступного сообщества (преступной организации). Однако это не означает, что члены преступного сообщества, принимавшие участие в подготовке и совершении убийства, не должны нести ответственность за преступление по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК как члены организованной преступной группы.

Субъектами убийства группой лиц выступают лишь соисполнители, причем, как указано в постановлении ПВС РФ по делам об убийстве (п. 10), необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них. Убийство следует признавать совершенным группой лиц в том случае, когда в процессе преступных действий одного лица, направленных на причинение смерти другому человеку, к нему с той же целью присоединился еще хотя бы один соучастник.

Убийство матерью новорожденного ребенка, совершенное совместно с иным лицом следует квалифицировать следующим образом: действия матери ребенка должны квалифицироваться по ст. 106 УК, а действия иного лица - по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК, т.е. как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Это объясняется тем, что соучастия в убийстве, предусмотренном ст. 106 УК, быть не может.

Как указано в постановлении ПВС РФ по делам об убийстве (п. 10), при признании убийства совершенным организационной группой, действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК. На наш взгляд, такое положение постановления Пленума абсолютно противоречит положениям закона и совершенно пренебрегает теорией соучастия в уголовно-правовой доктрине: согласно ч. 1 ст. 34 УК, ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления.

Убийство из корыстных побуждений (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК) охватывает, прежде всего, лишение жизни потерпевшего, продиктованное стремлением виновного получить какую-либо материальную выгоду для себя или других лиц или обусловленное намерением избавиться от материальных затрат. Умысел виновного, направленный на получение выгоды неимущественного характера (например, на приобретение «доброго имени», удовлетворение половой страсти), не позволяет квалифицировать содеянное по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК.

Не следует квалифицировать по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК случаи убийства, совершенного в связи с отказом потерпевшего уплатить обуслов­ленную сумму или в связи с невозвращением долга. В основе этого преступления лежат не корыстные побуждения, а, что наиболее вероятно, мотив мести; поэтому ссылка на п. «з» ч. 2 ст. 105 УК была бы ошибочной.

Как указано в постановлении ПВС РФ по делам об убийстве (п. 11), под убийством по найму необходимо понимать лишение жизни человека, обусловленное получением исполнителем материального или иного вознаграждения. Согласно такому указанию, корыстный мотив не является обязательным признаком убийства по найму. Помимо корысти в действиях исполнителя могут присутствовать чувства неприязни, ревности, мести к лицу, убийство которого ему заказали.

Из корыстных побуждений совершаются и иные виды убийств. Согласно разъяснению ПВС РФ, данному в постановлении по делам об убийстве (п. 11), если умышленное причинение смерти другому человеку совершено в ходе разбойного нападения, сопряжено с вымогательством или бандитизмом, содеянное образует совокуп­ность преступлений и квалифицируется по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК и со­ответственно по ст.ст. 162, 163 или 209 УК.

Если виновный с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние против его воли или путем обмана ввел в его организм вещество, которое по своим свойствам и характеру было опасно для жизни или здоровья потерпевшего, то в случае причинения потерпевшему смерти содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступлений - п. «в» ч. 4 ст. 162 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК. Если же он применял вещество, которое по своим свойствам не представляло опасности для жизни или здоровья потерпевшего, то в случае наступления смерти потерпевшего содеянное нужно квалифицировать по совокупности составов преступлений - п. «г» ч. 2 ст. 161 и ч. 1 ст. 109 УК.

Если виновный применял вещество, свойства и характер которого он не знал, безразлично относясь к возможным последствиям своих действий, то содеянное подлежит квалификации в зависимости от фактически наступивших последствий.

Для квалификации по данному пункту ч. 2 ст. 105 УК вовсе не обязательно, чтобы корыстные побуждения получи­ли удовлетворение в результате убийства. Если же, например, виновный сначала совершает убийство из личных неприязненных отношений и лишь потом у него возник умысел на хищение, его действия образуют состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 105 УК и, например, ст. 158 УК.

Если в процессе изъятия (обращения) предметов, ответственность за хищение которых предусмотрена специальной статьей УК по­терпевшему была причинена смерть, то содеянное виновным также должно квалифицироваться по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК и по соответствующей ст. УК, предусматривающей ответственность за хищение данных пред­метов (п. «б» ч. 3 ст. 221 УК, п. «б» ч. 4 ст. 226 УК, ст. 227, п. «в» ч. 3 ст. 229 УК).

Убийство признается совершенным в процессе бандитизма, когда оно совершено в процессе действий, образующих состав бандитизма, а также в процессе преступлений, совершаемых бандой.

В основе убийства из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК) лежат отнюдь не личные отношения с потерпевшим, а стремление виновного в жесткой форме проявить неуважение к общественному порядку и принятым правилам взаимоотношения между членами общества. В этой связи верно указано в постановлении ПВС РФ по делам об убийстве на то, что не всякое демонстративно совершенное в общественном мес­те убийство должно рассматриваться как совершенное из хулиганских по­буждений (п. 12). Для этого непременно должно быть установлено явное неуважение к обществу и общепринятым нормам морали.

Убийство из ревности, мести и других побуждений, возникающих на почве личных отно­шений, вне зависимости от места его совершения не должно квали­фицироваться по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК. Не может квалифицировать­ся по этой статье и убийство в ссоре или драке, если зачинщиком их явился потерпевший, а также, когда поводом к конфликту послу­жило его неправомерное или аморальное поведение. Виновный в этих случаях дей­ствует не из хулиганских побуждений, так как его противоправное деяние спровоцировал потерпевший. Ситуация, в которой инициатором конфликта был сам виновный, а затем он использует ее как повод причинения смерти, означает присутствие в составе преступления хулиганских побуждений. В то же время, если ссора возникла на почве неприязни, обусловленной предшествующими взаимоотношениями потерпевшего и виновного, преступление не может быть квалифицировано по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК.

Важно понимать и то, что потерпевшим от рук хулигана может быть не только случайный встреч­ный, но и знакомый или родственник, если в основе убийства лежат не лич­ные неприязненные отношения, а хулиганские побуждения. Например, же­лание использовать незначительный повод для расправы над потерпевшим.

В теории и судебной практике возникает вопрос о соотношении убийства из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК) и хулиганства (ст. 213 УК). На наш взгляд, возможна только реальная совокупность данных преступлений, при наличии которой совершение виновным хулиганских действий до или после убийства из хулиганских побуждений не исключает квалификации содеянного по п. «и» ч. 2 ст. 105 и ст. 213 УК согласно правилам о совокупности преступлений.

Не имеет значения для квалификации убийства с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, кто именно совершил первое преступление (виновный в убийстве или третьи лица), а также было ли оно оконченным либо преступление не было доведено до конца по не зависящим от лица обстоятельствам. Если виновный сам совер­шил то преступление, которое стремился скрыть, то его действия должны быть квалифицированы по совокупности п. «к» ч. 2 ст. 105 УК и соответствующего состава преступления. Необходимо подчеркнуть, что речь идет об убийстве с целью сокрытия (облегчить совершение) любого преступления, безотносительно к тому, к какой по тяжести категории оно относится.

О цели скрыть преступление можно говорить лишь до того момента, пока о преступле­нии не стало известно органам власти. Если же происходит убийство человека, уже сообщившего о подготавливаемом или совершенном преступлении и виновному об этом известно, налицо убийство из мести в связи с выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК).

Дискуссионным является вопрос о квалификации действий виновного, который причиняет смерть потерпевшему, сообщившему информацию о преступлении не органам власти, а иным гражданам. Нам представляется наиболее верной точка зрения, согласно которой осведомленность граждан о преступлении не означает того, что виновный, совершая убийство, не ставит цели сокрытия преступления. То, что потерпевший рассказал о преступлении гражданам, вряд ли дает основания считать это выполнением общественного долга. Только в том случае, если потерпевший передал гражданину информацию о совершенном преступлении с целью последующего извещения о ней органов власти, о чем было известно убийце, действия последнего подлежат квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК.

Убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственны­ми действиями сексуального характера, зачастую (но не всегда) выступает как разновидность убийства с целью скрыть другое преступление. В постановлении ПВС РФ по делам об убийстве (п. 13) сказано, что по этому пункту необходимо квалифицировать также убийство в процессе совершения указанных преступлений, или по мотивам мести за оказанное сопротивление.

Особенностью данного преступления является то, что установление одного лишь факта причинения смерти вслед за совершением изнасилования (насильственных действий сексуального характера) является недостаточным. Необходимо установить, что виновный действовал с целью скрыть изнасилование (насильственные действия сексуального характера) или по мотиву мести за оказанное в процессе изнасилования (насильственных действий сексуального характера) сопротивление. В противном случае нет оснований для квалификации содеянного по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК.

В том случае, если виновным реально совершаются два самостоятельных преступления, содеянное следует квалифицировать по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК и, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, по соответствующим частям ст.ст. 131 или 132 УК (п. 13 постановления ПВС РФ по делам об убийстве). В этой связи нельзя не отметить существование и другой точки зрения по данному вопросу, высказанной в литературе. Так, например, Н.Г. Иванов в своей работе отмечает, что составы квалифицированных убийств единичны, «обладают конкретно определенными, присущими именно им признаками». Следовательно, если совершается убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, оно должно быть квалифицировано лишь по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК. По его мнению, законодатель, конструируя этот состав преступления, изначально исходил из того, что виновный посягает на два объекта - жизнь человека (основной) и половая свобода или половая неприкосновенность (дополнительный); и учел это при определении вида и размера наказания в санкции ч. 2 ст. 105 УК. Аналогичное мнение Н.Г. Иванов высказал и в отношении квалифицирующих признаков, закрепленных в п.п. «в» и «з» ч. 2 ст. 105 УК. Однако, по нашему мнению, такая точка зрения не имеет под собой достаточных оснований.

Мотив национальной, расовой, религиозной не­нависти или вражды (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК) в составе убийства означает стремление виновного подчеркнуть неполноценность потерпевшего в силу принадлежности его к той или иной национальности (расе) или кон­фессии либо, наоборот, пропагандировать исключительность своей на­циональной (расовой, религиозной) принадлежности. Помимо этого сферой данного мотива охватывается желание вызвать на этой почве конфликт между соответствующими группами населения или спровоцировать вражду (например, вызвать массовые беспорядки, дать повод для репрессий).

Убийством данного вида охватывается лишение жизни потер­певшего не только другой, но и одной с виновным национальности (расы, вероисповедания). В последнем случае субъект руководствуется мотивом мести потерпевшему, например, за не­согласие поддержать националистическую (религиозную) дискрими­нацию.

Говоря об убийстве, совершенном по мотиву кровной мести, в первую очередь, необходимо уяснить содержание данного понятия. Обычай кровной мести зародился еще в эпоху первобытно-общинного строя, когда человек в защите своей неприкосновенности полагался на племя, общину, род и действует в некоторых районах нашей страны до сих пор. Именно из кровных уз берет свое начало обязанность мести обидчику. По обы­чаям кровной мести может быть лишен жизни не только сам виновный, но и его родственники. Для квалификации убийства по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК необходимо установить, что виновный действовал именно в соответствии с древним обычаем кровной мести.

Основания возникновения кровной мести у различных народов определялись по-разному. Чаще всего кровная месть полагалась лицам мужского пола и лишь за убийство. Однако у некоторых народов (осетин, чеченцев и др.) такой обычай вступал в силу и при совершении некоторых других действий (например, за похищение женщины, оскорбление, прелюбодеяние).

Указанное позволяет утверждать, что субъектом убийства из кровной мести могут быть лишь представители тех национальностей и народностей, у которых до настоящего времени сохранился данный обычай. Совершено данное пре­ступление может быть как на территории проживания этих народностей, так и за ее пределами.

Убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК) может быть совершено виновным как непосредственно для трансплантации, так и с иной целью (например, для последующей продажи заинтересованным лицам, для производства исследований в области медицины, для совершения ритуальных действий на почве суеверия, каннибализма).

Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК) является одним из самых сложных в применении составов преступлений гл. 16 УК. Определяющим и, одновременно, спорным понятием в данном составе преступления является понятие потерпевшего, т.е. новорожденного. В педиатрии новорожденным признается младенец с момента констатации живорожденности до месячного возраста; в акушерстве длительность периода новорожденности равна одной неделе; в судебной медицине - одним суткам. Некоторые авторы иногда говорят о том, что понятие новорожденного не подлежит точной оценке и зависит от особенностей объективных составляющих состава преступления и специфики его субъекта. Следует признать справедливым ошибочность таких представлений, поскольку ребенок представляет собой самостоятельное существо, наличие или отсутствие которого нельзя ставить в зависимость от сторонних факторов. Поэтому, по нашему мнению, новорожденным следует признать ребенка с момента начала физиологических родов в течение нескольких часов после них. Точное количество времени, в течение которого ребенок признается новорожденным, следовало бы указать в постановлении ПВС РФ.

Уголовный закон связывает привилегированный характер состава убийства матерью новорожденного ребенка с наличием специальных объективных и субъективных признаков: во-первых, с моментом причинения смерти - во время или сразу же после родов; во-вторых, с обстановкой ее причинения - в условиях психотравмирующей ситуации; в‑третьих, со степенью психического здоровья матери - с наличием у нее психического расстройства, не исключающего вменяемости.

Убийство во время родов означает умерщвление новорожденного в период с момента начала процесса физиологических родов до изгнания последа. Таким образом, убийство до начала физиологических родов невозможно. В то же время, А.Н. Попов высказывает иное мнение, согласно которому умерщвление жизнеспособного плода еще в утробе матери при сроке беременности свыше 22 недель также должно признаваться убийством.

Период, который обозначен в законе выражением «сразу же после родов», также не нашел единообразного понимания со стороны исследователей. Однако, по мнению некоторых из них, если мать начала кормить ребенка, то этот период следует считать завершенным. На наш взгляд, этот временной отрезок не может быть продолжительным и должен ограничиваться несколькими часами после изгнания последа (плаценты). Последний представляет собой детское место, орган связи зародыша человека с телом матери. В плаценту входят как кровеносные сосуды материнского организма, так и сосуды зародыша, через которые происходит обмен питательных веществ и кислорода (к зародышу), а также продуктов выделения (от зародыша).

Самостоятельное значение закон придает наличию психотравмирующей ситуации. Ситуация признается психотравмирующей, если она отвечает четырем обязательным критериям:

1. имеет место на момент совершения преступления;

2. имеет непосредственную связь с беременностью, родами, судь­бой матери и ребенка (например, с психологической «травлей» женщины родственниками, с категорическим отказом отца ребенка признать его своим);

3. воспринимается психотравмирующей не только матерью, но признается таковой исходя из общепринятых норм морали и нравст­венности;

4. оказала свое негативное влияние на принятие решения о дето­убийстве.

Наконец, третья разновидность убийства новорожденного тесно связана с особенностями субъекта преступления - матери. При этом понятие состояния психического расстройства, не исключаю­щего вменяемости (ограниченная вменяемость), раскрывается в ст. 22 УК. Данное понятие необходимо отличать от невменяемо­сти (ст. 21 УК), а также от отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством (ч. 3 ст. 20 УК), при которых невозможна уголовная ответственность.

Особенность квалификации данного преступления по субъективной стороне состоит в том, что УК не предусматривает никакого обязательного, особого состоя­ния психики матери в момент родов или сразу же вслед за ними. По­этому независимо от того, когда задумала роженица совершить убийство (до, в процессе или сразу же после родов), применению подлежит ст. 106 УК.

Покушение на жизнь ребенка возможно только с прямым конкретизированным умыслом, направ­ленным на лишение его жизни. В случае причинения ребенку смерти по неосторожности роженица (родильница) должна отвечать по ст. 109 УК, т.е. за причинение смерти по неосторожности.

В случае умышленного причинения смерти чужому ребенку роженица (ро­дильница) должна отвечать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК. При причи­нении смерти чужому ребенку, ошибочно принятому за своего, от­ветственность должна наступать по ст. 106 УК.

Преступление предполагает наличие специального субъекта - мать новорожденного ребенка, достигшая шестнадцати лет. В судебно-следственной практике может возникать вопрос об ответственности матери, которая не достигла 16 лет. Актуальность этой проблемы проявляется в том, что, во-первых, фактически родить ребенка может девочка в возрасте 12-13 лет, а, во-вторых, уголовная ответственность за убийство по общей норме (ст. 105 УК) наступает уже с 14 лет.

Некоторые авторы действительно полагают, что девочка, достигшая 14 лет и совершившая детоубийство, должна отвечать на основании ст. 105 УК. Более того, часть из них считают возможным квалифицировать детоубийство, совершенное матерью, не достигшей 16 лет, как преступление, подлежащее квалификации по ч. 2 ст. 105 УК. По нашему мнению, такие рекомендации не основаны на законе. В случае, если лицо не может быть привлечено к ответственности на основании привилегированного состава лишь в следствии недостижения субъектом соответствующего возраста, то оно тем более не может привлекаться за совершенное им деяние на основании основного или квалифицированного составов.

Соучастия в преступлении, предусмотрен­ном ст. 106 УК, быть не может, поскольку снисхождение закона за детоубийство носит исключительно личный характер и связано с беременностью и родами. В случае, когда мать является соисполнителем убийства своего ребенка с другим лицом, она должна отвечать по ст. 106 УК. Другое лицо - по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК, если в его деянии не содержатся признаки какого-либо еще состава преступления.

В случае, когда мать выступила в качестве соучастника убий­ства своего ребенка, а другое лицо - исполнителем этого пре­ступления, последний должен отвечать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК. Роженица должна отвечать по ст. 106 УК без ссылки на ст. 33 УК, так как соучастия в данном преступлении быть не может.

Убийство двух и более новорожденных детей при наличии всех необходимых признаков состава преступления надлежит квалифи­цировать только по ст. 106 УК (как единичное преступление либо совокупность преступлений), независимо от того, совершено ли убийство двух или более новорожденных детей в результате од­ного деяния или дети были убиты в результате нескольких само­стоятельных преступлений.

Важными признаками убийства, совершенного в состоянии аффекта (ст. 107 УК), являются специальные поводы к убийству. В качестве таких поводов закон называет неожиданные, глубоко затрагивающие психику виновного неправомерные действия потерпевшего: насилие, издевательство, тяжкое оскорбление либо иные противоправные или аморальные действия (бездействие), а также длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Если внезапно возникшее сильное душевное волнение вызвано иными обстоятельствами (например, правомерными действиями сотрудников правоохранительных органов, сторожа), оно не может рассматриваться как аффект.

Длительная психотравмирующая ситуация как основание возникновения аффекта подразумевает наличие различных по интенсивности неоднократных, противоправных или аморальных действий (актов бездействия) потерпевшего, которые явились непосредственной причиной такого состояния.

Примечательно, что последнее по времени действие потерпевшего может быть и не столь дерзким и оскорбительным как предыдущие, но оно-то и вызывает собственно аффект, являясь «последней каплей», которая приводит к аффективной вспышке.

Как показывает практика, может быть вызван не непосредственно противоправным или аморальным поведением потерпевшего, а производными факторами, например, воспоминанием о неправомерном поведении потерпевшего, получением информации о ранее совершенном преступлении, осознанием результатов неправомерного поведения потерпев­шего. По нашему мнению, и в этих случаях есть основания для квали­фикации содеянного как совершенного в состоянии сильного ду­шевного волнения.

Содеянное квалифицируется как преступление, совершенное в состоянии аффекта, независимо от того, против кого было направле­но противоправное (аморальное) поведение потерпевшего. Оно может быть на­правлено как непосредственно против виновного, так и против его близких или посторонних лиц. Главное требование, что оно вызвало состояние сильного душевного волнение виновного лица.

Обязательным признаком данного состава является особое эмоциональное состояние виновного - аффект. Особенностью преступлений, совершенных в состоянии аффекта, является то, что умысел на совершение преступления всегда воз­никает и реализуется в состоянии аффекта, т.е. неожиданно для виновного. Однако между противоправным или аморальным поведением потерпевшего и воз­никновением состояния аффекта может быть определенный промежуток времени.

Уголовный закон, употребляя в ст. 107 термин «аффект», имеет в виду физиологическую его разновидность. В отличии от него патологический аффект - это кратковременное психическое расстройство, возникающее в ответ на интенсивную, внезапную психическую травму и выражающееся в концентрации сознания на травмирующих переживаниях с последующим аффективным разрядом, за которым следует общая расслабленность, безразличие и часто глубокий сон. Для физиологического аффекта не характерно нарушение или помрачение сознания (отрыв его от действительности, искаженное восприятие действительности и т.д.) или ограничение сознания узким кругом представлений, непосредственно связанных с «раздражителем».

По смыслу закона, убийство в состоянии аффекта не должно квалифицироваться как совершенное при отягчающих обстоятельствах (по п.п. «а», «г», «е», «н» и другим пунктам ч. 2 ст. 105 УК). На это прямо указано в п. 16 постановления ПВС РФ по делам об убийстве.

Часть 2 ст. 107 УК предусматривает квалифицированный со­став данного преступления - убийство двух или более лиц, совер­шенное в состоянии аффекта. Основания для квалификации содеянного по ч. 2 ст. 107 УК имеются в случае, если состояние аффекта было вызвано непра­вомерным поведением обоих потерпевших. Убийство обоих потер­певших было совершено по единому умыслу и, как правило, одно­временно.

Если виновный причиняет смерть двум или более лицам, но только со стороны одного из них было противоправное или аморальное поведение, вызвавшее состояние аффекта, содеянное квалифицируется по ч. 2 ст. 107 УК при условии, что со стороны виновного было заблуждение относительно проти­воправности действий второго потерпевшего.

Если же заблуждения не было, квалификация действий виновного по отношению ко второму потерпевшему должна проводиться самостоятельно с учетом всех обстоятельства дела. Это может быть и умышленное убийство, и неосторожное причинение смерти.

Если виновный в совершении преступления в состоянии аффекта применил общеопасный способ и в результате его действий погибло несколько человек, в том числе и посторонние, квалификация действий в отношении по­терпевшего, вызвавшего состояние сильного душевного волнения у виновного, должна быть по ч. 1 ст. 107 УК. Содеянное в отно­шении других потерпевших необходимо квалифицировать по п. «а», «е» ч. 2 ст. 105 УК. При неосторожной форме вины к смерти других лиц квалификация должна быть соответствующей.

Если установлено, что виновное лицо действовало в состоянии необходимой обороны и превысило ее пределы, то это обстоятельст­во исключает квалификацию по ст. 107, 113 УК, несмотря на на­личие состояния аффекта у виновного лица, так как в этом случае применению подлежит более привилегированный состав, преду­сматривающий менее суровое наказание. Если состояния необходи­мой обороны не было, то применение состава аффектированного преступления возможно. На отсутствие состояния необходимой обороны могут указывать следующие обстоятельства: характер дей­ствий потерпевшего; время причинения вреда потерпевшему; мотив действий виновного лица.

Положения ст. 108 УК предусматривают ответственность за совершение двух самостоятельных, хотя и близких друг другу преступлений - убийство при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1) и убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2).

Сопоставляя положения ч. 2 ст. 37 и ч. 1 ст. 108 УК, можно сделать вывод о том, что убийство при превышении пределов необходимой обороны предполагает лишение жизни человека в ситуации, когда такой вред явно не соответствует характеру и опасности посягательства.

Ответственность за покушение на превышение пределов необходимой обороны, на наш взгляд, невозможна, поскольку данные действия не представляют той общественной опасности, которая является дос­таточной для признания деяния преступлением.

Необ­ходимая оборона против бездействия в подавляющем большинстве случаев невозможна. В то же время полностью исключать такую возможность нельзя. Существуют все основания для признания возможности необходимой обо­роны против бездействия, если данное общественно опасное бездей­ствие можно предотвратить путем причинения вреда бездействую­щему. Например, применить насилие к матери, отказывающейся кормить ребенка грудью.

Также нельзя полностью отрицать возможность необходимой обороны от неосторожных преступле­ний, при условии, что применение насилия к пре­ступнику предотвращает наступление общественно опасных последствий. Например, будет состояние необходимой обороны в следующем случае. Некто, не зная, что ружье заряжено, наводит его на потерпевшего, пытаясь в виде шутки нажать на курок, а потер­певший или иное лицо наносит в этот момент повреждение шутни­ку, тем самым предотвращая преступление.

Представляется, что нельзя привлечь лицо к ответственности по ч. 1 ст. 108 УК в том случае, если им не были соблюдены условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству и защите от посягательства (за исключением соблюдения пределов обороны). Например, при совершении действий по «обороне» в ситуации, когда нападение еще не началось или когда оно уже прекратилось, отсутствует условие наличности посягательства. Правомерная оборона в этом случае невозможна и не может идти речь о превышении ее пределов; виновный подлежит ответственности за убийство по другим статьям гл. 16 УК.

В то же время состояние необходимой обороны может иметь место и при наличии реальной угрозы нападения, а также, когда защита последовала непосредственно за актом оконченного посягательства, но оборонявшемуся не был ясен момент его окончания. Такая ситуация наиболее вероятна в случае, когда нападение осуществляется серией актов с разрывом во времени между каждым из них.

Необходимая оборона возможна и против явного, очевидного превышения пределов необходимой обороны. Например, если в момент кражи имущества, т.е. совершения пре­ступления, предусмотренного ст. 158 УК, собственник по­пытается лишить вора жизни, то у последнего появляется право на необходимую оборону.

Не порождают право на необходимую оборону обстоятельства, которые:

- лишь формально образуют признаки состава преступления, но в силу малозначительности не признаются преступлением;

- не подпадают под признаки деяния, предусмотренного стать­ями Особенной части УК;

- хотя и предусмотрены статями Особенной части УК, но не могут быть пресечены путем применения насилия к лицу, их со­вершающему, или причинения ему иного вреда;

- свидетельствуют о том, что нападение было спровоцировано «обороняющимся»;

- свидетельствуют о том, что деяния, направленные на причинение вреда совершаются правомерно, т.е. которые, например, со­вершаются в состоянии необходимой обороны, при задержании пре­ступника и тому подобных обстоятельствах.

С субъективной стороны убийство при превышении пределов необходимой обороны предполагает вину в форме прямого или косвенного умысла. Обороняющийся не может быть привлечен к уголовной ответственности за причинение смерти нападающему по неосторожности, на что прямо указывает норма ч. 2 ст. 37 УК.

В практике возможны случаи так называемой «мнимой обороны», когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства. Если при этом лицо превысило пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности как за превышение пределов необходимой обороны.

Если же лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, действия такого лица подлежат квалификации по статьям уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за причинение вреда по неосторожности.

Убийство, совершенное с превышением пределов необходимой обороны, следует отграничивать от убийства в состоянии аффекта. Для последнего характерно причинение вреда потер­певшему не с целью защиты и, следовательно, не в состоянии необходимой обороны. Кроме того, обязательным признаком убийства в состоянии аффекта является причинение вреда именно под влиянием сильного душевного волнения, тогда как для убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, этот признак не обязателен. При разграничении указанных составов следует исходить из то­го, что преступление в состоянии аффекта совершается при отсутст­вии состояния необходимой обороны.

Состав преступления, описанный в ч. 2 ст. 108 УК, предусматривает ответственность за убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Ранее, до 1997 г., действия граждан по задержанию преступника и доставления его в органы власти рассматривались как совершенные в состоянии необходимой обороны. Такое разъяснение содержалось в п. 3 ныне утратившего силу постановления ПВС СССР от 4 декабря 1969 г. «О порядке применения судами законодательства о необходимой обороне».

С внешней стороны убийство виновного в преступлении при превышении необходимых мер по его задержанию характеризуется совершением без необходимости действий, повлекших за собой смерть. Лишение жизни задерживаемого - это всегда крайняя мера, которая может иметь место в ситуации, когда лицо совершило особо тяжкое преступление и не может быть задержано при сложившихся обстоятельствах живым.

Умышленное причинение смерти лицу, которое хотя и совершило преступление, но после этого не пытается скрыться, не оказывает сопротивления и не было способно во время задержания причинить вред правоохраняемым интересам, может образовать состав убийства (ст. 105 УК) либо (при наличии достаточных оснований) - состав убийства, совершенного в состоянии аффекта (ст. 107 УК).

При разграничении преступлений, совершенных при превыше­нии пределов необходимой обороны от преступлений, совершенных при превышении мер, необходимых для задержания лица, совер­шившего преступление, следует иметь в виду то, что задержание преступника не предполагает наличия состояния необходимой обо­роны.

В том случае, если виновный не способен к совершению новых преступлений, его задержание возможно лишь с целью доставления в органы власти; поэтому причинение смерти такому лицу нельзя признать правомерным при любом стечении обстоятельств.

В случае ошибки в личности задерживаемого, которому причиняется смерть (т.е. если смерть причиняется лицу, не совершавшему преступление), ответственность за убийство, как правило, должна наступать на общих основаниях. Однако, как представляется нам, в ситуации, когда субъект не осознавал и по обстоятельствам дела не мог и не должен был осознавать допущенной ошибки, вопрос о его ответственности должен рассматриваться на основании ч. 2 ст. 108 УК.

Субъективная сторона этого преступления предполагает наличие прямого либо косвенного умысла. Причинение по неосторожности смерти лицу, совершившему преступление, при его задержании либо в результате случайного стечения обстоятельств (непроизвольный выстрел и т.п.) уголовной ответственности не влечет.

Обязательным признаком субъективной стороны является цель доставления преступника в органы власти либо пресечение возможности совершения им новых преступлений. Если, причиняя смерть, виновный не стремится к достижению указанных целей, квалификация по ч. 2 ст. 108 УК исключается.

Субъект преступления по ч.ч. 1 и 2 ст. 108 УК - лицо, достигшее 16-летнего возраста, независимо от профессиональной или иной специальной подготовки (сотрудник милиции, федеральной службы безопасности, частной охраны и т.д.) и служебного положения.

Причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК) является результатом неосмотрительности и грубого нарушения правил предосторожности. Основные сложности квалификации преступления связаны с субъективной стороной состава, поскольку без истинного вывода о содержании субъективной стороны невозможно провести отграничение ст. 109 УК от убийств.

Вывод о наличии умысла или неосторожности, а также о конкретном их виде должен быть сделан на основе учета следующих фактов:

- объективных признаков причинения смерти (орудия, средства, способы причинения смерти, характер нанесенных повреждений, поведение потерпевшего в момент совершения преступления и т.д.);

- объективных признаков обстановки причинения смерти, а также обстановки, предшествующей преступлению и следующей за ним (место, время, конкретная ситуация совершения преступления, причины и условия, способствующие его совершению, повод преступного деяния, наличие (отсутствие) подготовительных действий, характер взаимоотношений между обвиняемым и потерпевшим и их поведение до и после преступления и т.д.);

- признаков, характеризующих личность преступника (социально-демографические, нравственно-психологические, психофизические признаки и качества, специальные познания, навыки, привычки, возрастные особенности и т.д.);

- устных и письменных заявлений обвиняемого о субъективной стороне преступления, сделанных им как в ходе предварительного следствия и суда, так и другим лицам или предназначенные «для себя» (например, дневники).

Неосторожность здесь может быть выражена как в виде легкомыслия, так и небрежности.

В ходе квалификации действий по ст. 109 УК необходимо четко отграничивать причинение смерти по легкомыслию от убийства с косвенным умыслом. За основу в этом должны быть взяты следующие критерии: при легкомыслии виновный предвидит лишь возможность причинения смерти, а при косвенном умысле для субъекта очевидна вероятность такого результата; при легкомыслии виновный надеется на предотвращение смерти, а при косвенном умысле субъект не желает, но сознательно допускает причинение смерти или безразлично относится к ее наступлению. Если лицо, не желая наступления смерти, рассчитывает лишь на везение, то его деяние также образует убийство, совершенное с косвенным умыслом.