Статика и динамика трудового крестьянского хозяйства

Характеристика экономистов организационно-производственной школы как «неонародников» была небезосновательной: они провозглашали себя сторонниками некапиталистического пути развития, воскрешали народнические идеалы «хозяина-работника»;

подразумевали широкое общественно-экономическое служение интеллигенции - мелкий кредит, страховое дело, распространение знаний, кооперация.

Для анализа внутрихозяйственных процессов и природы мотивации деятельности крестьянской семьи Чаянов выдвинул гипотезу субъективного трудопотребительского баланса, используя такие категории, как предельные затраты труда и полезность предельного рубля выработки работника.

Маржиналистская внешность этой терминологии была не случайной. Открытый веяниям не только аграрной и кооперативной, но и теоретико-экономической мысли Запада, овладевший навыками использования графических методов и оптимизационных расчетов, Чаянов еще студентом освоил аналитический аппарат маржинализма. Однако этот аппарат был использован Чаяновым для фиксации целого ряда эмпирических фактов и зависимостей, которые не укладывались в рамки обычного представления об основах организации частнохозяйственного предприятия, т.е. в рамки «предпринимательских правил», и требовали для своего объяснения иной теоретической модели.

Такой стала чаяновская модель безнаемного семейно-трудового крестьянского хозяйства. Оно отличается от капиталистического тем, что в нем и голова, управляющая хозяйством, и рабочие руки принадлежат одному и тому же человеку. Поэтому мотивация хозяйственной деятельности крестьянина не является «мотивацией предпринимателя, получающего в результате вложения своего капитала разницу между валовым доходом и издержками производства, а скорее мотивацией рабочего, работающего на своеобразной сдельщине, позволяющей ему самому определять время и напряжение работы»[501].

Пределы продукции трудового хозяйства определяются не стремлением к максимизации денежного дохода на единицу затрат труда, а трудопотребительным балансом - соразмерностью напряжения годового труда со степенью удовлетворения потребностей хозяйствующей семьи. Поэтому, с одной стороны, крестьянские хозяйства часто функционируют с номинально негативной прибылью и, тем не менее, выживают за счет «самоэксплуатации»[502], что невозможно для капиталистических предприятий; в этом источник «исключительной устойчивости крестьянского хозяйства». С другой стороны, если в зависимости от улучшения рыночной конъюнктуры или более рентного положения хозяйства каждая единица труда начинает давать большую выработку, то общая выработка хозяйства растет с меньшей скоростью и число реализуемых единиц труда падает. В данном случае крестьянин как рабочий, воспользовавшись благоприятным положением хозяйства и своими рентными доходами, заставляет крестьянина как предпринимателя предоставить ему лучшие условия труда в смысле сокращения годового рабочего времени вопреки естественному стремлению предпринимательства расширить объем хозяйственной работы для использования удачной конъюнктуры[503].

«Одна и та же объективно выражаемая оплата единицы труда, при одном и том же уровне, будет считаться то выгодной, то невыгодной для крестьянской семьи, прежде всего в зависимости от состояния основного равновесия между мерой удовлетворения потребностей и мерой тягостности труда. Если в сметном учете хозяйства основное равновесие еще не достигнуто, острота непокрытых потребностей еще достаточно остра, хозяйствующая семья сильнейшим образом стимулируется к расширению своей работы и ищет приложения своему труду, мирясь с низкими нормами его оплаты. Обратно, если основное равновесие вполне покрывается сметными соображениями хозяйства, то только очень высокая оплата труда может побудить крестьянина к новым работам»[504].

Чаянов построил модель «основного равновесия» в трудовом хозяйстве. Пусть c - сумма годового дохода крестьянской семьи, тогда первая монотонно возрастающая непрерывная функция f(c) показывает степень тягостности приобретения предельного рубля, а вторая монотонно убывающая непрерывная функция a(c) показывает величину предельной полезности этих рублей. По мере возрастания годовой выработки субъективная оценка предельного рубля будет падать, а тягостность его добычи - всегда возрастать. Из этого следует, что графики функций пересекаются в единственной точке c₁, для которой выполняется соотношение a(c₁) =f(c₁).

Верхний предел продукции в семейно-трудовом хозяйстве определяется эффектом загибающейся кривой предложения: при достижении определенного обычного уровня насыщения потребностей едоков крестьянин отвечает на рост цен не увеличением, а уменьшением производства, так как при этом экономит на бесплатном с точки зрения издержек производства труде своей семьи. Применительно к России Чаянов иллюстрировал этот теоретический тезис наблюдением А.Н. Челинцева: «Если все нужное для существования семьи было бы возможно добыть ее работниками в течение, например, 150- 180 дней в году, то от дальнейшей собственной работы наше трудовое хозяйство воздержится»[505].

В систему основного равновесия между тягостностью затрат труда и мерой насыщения потребностей семьи входят и затраты на оснащение рабочей силы средствами производства - капиталоинтенсив-ность крестьянского хозяйства. И здесь существует известный предел, до которого хозяйство с ростом личного бюджета повышает размер авансов на капиталообразование. Крестьянская семья доводит количество обслуживающего ее капитала до степени оптимального вооружения своих рабочих рук средствами производства. При этом повышение годового дохода может происходить при понижении оплаты единицы труда и бухгалтерской чистой прибыли.

Стремление к «основному равновесию» объясняет некоторые своеобразные черты хозяйственного поведения крестьянина. Например, подмеченная земскими агрономами трудность распространения улучшенного инвентаря (молотилок) среди русских крестьян: введение молотилки облегчит работу и освободит много рабочих рук, но так как эти руки не смогут найти себе никакого другого применения труда, то это ни на копейку не увеличит дохода крестьянской семьи; стоимость же молотилки составит значительный вычет из крестьянского бюджета[506].

Другой парадоксальный факт, объясненный теорией Чаянова, -готовность малоземельных крестьянских хозяйств платить за дополнительную землю - для того чтобы полнее задействовать трудовые ресурсы семьи - арендную плату, гораздо превосходящую размер капитализированной земельной ренты[507].

Ссылаясь на вывод германского экономиста-аграрника Фридриха Эребо (1865-1942) о невозможности таксировать земельные участки исходя из бухгалтерских исчислений чистой прибыли и ренты, Чаянов отметил, что Д. Рикардо анализировал земельную ренту как социально-экономический феномен в определившейся системе народнохозяйственных категорий (заработной платы, процента на капитал и рыночных цен) - долю нетрудового дохода фермера-нанимателя, уплачиваемую собственнику земли. Напротив, рентные элементы в трудовом крестьянском хозяйстве зависят только от одной категории - рыночной цены - и не реагируют на другие. Они повышают уровень потребления и силу капиталообразования и ослабляют напряжение труда, сдвигая точку основного равновесия в семейном хозяйстве, и количественно не соответствуют приросту капиталистической ренты.

Что касается цен на землю, то готовность крестьян оплачивать аренду выше обычных капиталистических цен, возникающих из капитализированной ренты, может привести к превращению оценок трудовых хозяйств в определяющий момент земельного рынка и сдвигу на нем в сторону перехода земель к трудовым хозяйствам. Ярко выраженным примером такого сдвига Чаянов считал проанализированнуюВ.А. Косинским (1865-1922) в книге«К аграрному вопросу» (1906) распродажу крестьянам частновладельческих земель в России в конце XIX - начале XX в. Экономическая история Англии XVIII в. была противоположным примером: крупное капиталистическое хозяйство оказалось способным реализовать исключительные ренты и платить за землю выше трудового хозяйства, разлагая и уничтожая последнее.

Еще один исторический феномен, проанализированный Чаяновым с позиций семейно-трудовой теории, - способность крестьянских хозяйств при форсированной трудоинтенсификации уплачивать очень высокие проценты по занятым капиталам. Но в противоположность земельному рынку здесь нет влияния на среднемировой уровень процента на капитал, поскольку объем кредитного оборота крестьянского хозяйства весьма незначителен по сравнению с оборотами банковского и других форм кредита. «Поэтому единственным народнохозяйственным последствием этой печальной способности может считаться явление деревенского ростовщичества, некогда свирепствовавшего во всех крестьянских странах и далеко не изжитого еще и теперь»[508].

Выяснив категориальное своеобразие семейно-трудового хозяйства в его статике, Чаянов исследовал и динамику этого хозяйства, в которой решающую роль придавал изменению численности и половозрастного состава семьи, соотношения числа едоков и работников. Демографический процесс нарастания семей определяет эластичность «земельного режима», «сжимающийся и разжимающийся объем хозяйственной деятельности»[509].

Молодая крестьянская семья, состоящая всего из супружеской пары с малолетними детьми, маломощна в хозяйственном отношении. Зато когда младшее поколение один за другим вступает в работу, ее силы постепенно возрастают, она укрупняет хозяйство до масштабов средней мощности, начинает прибегать к аренде земли и использовать машины. Взрослая сложная семья с несколькими работниками, организуя свою работу по принципу сложной кооперации, достигает наибольшей рабочей мощи, при этом средняя сила работников, входящих в ее состав, намного превышает таковую силу в молодых семьях. Сообразно росту сил растут и размеры хозяйственной деятельности и зажиточность семьи, пока наконец подросшие дети не создадут новые молодые семьи и старая сложная семья не начнет распадаться на ряд молодых, выделяющихся из нее. Крупное зажиточное хозяйство дробится на ряд мелких. Начинается новый цикл.

Два мощных демографических потока - восходящий, расширяющий под давлением роста семей объем хозяйств и ниспадающий в силу разделов сложных старых семей - являлись, по мнению Чаянова, главными факторами в дифференциации русского крестьянства. Не отрицая влияния социально-экономических факторов дифференциации деревни и неизбежности появления «фермерских предприятий» наподобие американских и западноевропейских, Чаянов считал, что динамика вовлечения мелкого сельского хозяйства в систему народного хозяйства не обязательно сводится к созданию крупных предприятий на базе наемного труда. Трудовое крестьянское хозяйство может отстоять свои позиции от хозяйств крупнокапиталистического типа благодаря кооперативным организациями такая возможность, по мнению Чаянова, открывалась в России в условиях нэпа.

Обобщая в 1925-1927 гг. опыт аграрного развития западных стран и предреволюционной России, Чаянов подробно разработал антитезу горизонтальной и вертикальной концентрации хозяйства и классификацию технических и экономических процессов, постепенное обобществление которых позволяет обобществить сельскохозяйственное производство в целом. На этой основе ученый охарактеризовал два перспективных типа возможной эволюции сельского хозяйства как слагаемого системы народного хозяйства:

1) американский фермерский путь капитализма в земледелии и охвата финансовым капиталом кооперативной системы организованных фермеров, с внедрением в толщу фермерских хозяйств всякого рода капиталистических вспомогательных предприятий (переработка, элеваторы, холодильники и пр.);

2) путь «кооперативной коллективизации» и превращения сельскохозяйственной кооперации из «простого орудия защиты мелких производителей» в «одно из главных слагаемых социалистической системы хозяйства». Этот путь Чаянов рекомендовал как единственно возможный в советской деревне для предотвращения «фермерского перерождения» и для постепенного вовлечения каждого из крестьянских хозяйств в общее русло плановой экономики.

Чаянов классифицировал процессы в отдельных сельских хозяйствах, которые могут быть выделены для объединения с аналогичными процессами в других хозяйствах, на три основные группы:

1. Механические процессы, связанные с земельным пространством (обработка почвы, посев, уборка урожая) и биологические процессы растениеводства и животноводства.

2. Механические процессы первичной переработки сырья (молотьба, изготовление масла, трепка льна).

3. Экономические операции, связывающих хозяйство с внешним миром (покупка семенного и племенного фонда, инвентаря, сбыт, кредит).

Подчинение крупным капиталом сельских хозяйств, указывал Чаянов, начинается с третьей сферы: овладение путями сбыта, развитый ипотечный кредит, диктующая роль капитала, вложенного в производственную инфраструктуру (транспортные, элеваторные, ирригационные и другие предприятия). Затем крупный капитал начинает «отщеплять» от деревенского производства отрасли, связанные с первичной переработкой сырья, и наконец активно вмешиваться в организацию самого процесса производства, выдавая семенной материал и удобрения, условия севооборота и превращая своих клиентов в простых технических исполнителей, производящих однотипные продукты.

Таким образом, в отличие от промышленности, где концентрация производства началась по горизонтали (укрупнение предприятий и вытеснение других, более мелких), в сельском хозяйстве развертывается вертикальная концентрация, при которой, однако, большая часть дохода, создаваемого фермерским хозяйством, присваивается финансовым, торговым и инфраструктурным капиталом, а риск предприятия в значительной степени перекладывается с владельца капитала на фермера[510].

Таблица 1