Фридрих Лист - экономист-геополитик

Первым, кто стал широко использовать исторические как политэкономические аргументы, акцентируя при этом значение политико-правовых и социокультурных институтов для экономического развития, был Фридрих Лист (1789-1846) - запальчив тик идей Смита и Сэя, провозгласивший, что «наука не имеет права не признавать природу национальных отношений»[93]. «Космополитической экономии» Смита и его франко- и германоязычных эпигонов[94] Лист противоставил национальную экономию как задачу вьи условий подъема нации на высшую ступень экономического развития - «торгово-мануфактурно-земледельческое состояние».

Жизнь Фридриха Листа, выходца из среднего сословия южногерманского города Рейтлингена, была довольно бурной; его энергичная общественная и ученая деятельность целиком пришлась на годы Священного союза, созданного Венским конгрессом держав победительниц бонапартизма (1815) и предопределившего Германии участь политически раздробленной, «лоскутной» страны, экономически остававшейся преимущественно аграрной, с многочисленными препятствиями для образования национального рынка (таможенные барьеры, невысокий уровень развития транспорта и связи, разнобой денежных систем, мер и весов и т.д.).

Лист начал с преподавания «практики государственного управления» в Тюбингенском университете и красноречивой агитации – в печати и в парламенте королевства Вюртенберг - за отмену внутреннних германских таможен и упорядочение финансов; был лишен из-за сложившейся репутации «революционера» депутатского места, Пестован и после годичного тюремного заточения эмигрировал в 1825 г. в США, где вскоре открыл (в Пенсильвании) залежи каменного угля и для их доходной разработки спроектировал и организовал сооружение одной из первых железных дорог (1831). Разбогатев, Лист устремился на родину с проектом всегерманской железнодорожной сети основал акционерное общество; вынужден был из-за интриг уехать во Францию; успешно участвовал в конкурсе Парижской академии наук на сочинение о международной торговле; вернулся в Германию для публикации своего главного сочинения «Национальная система политической экономии» (1841). В экономической истории стран, с которыми его связали перипетии судьбы, Лист черпал аргументы при создании доктрины, которую он противопоставил торжествовавшей классической «космополитической экономии».

Предлагая простую схему пятистадийного экономического развития наций от пастушеского до «торгово-мануфактурно-земледельческого» состояния, Лист делал из «уроков истории» вывод, что только для стран, стоящих на равной ступени, может быть взаимовыгодна свобода торговли. Размышляя над экономической гегемонией Англии, Лист заключал, что, создав свое коммерческое и промышленное величие благодаря строгому протекционизму, англичане нарочито стали вводить в заблуждение другие нации доктриной фритредерства, поскольку при свободе обмена между торгово-мануфактурно-земледельческой и чисто земледельческой нациями вторая обрекает себя на экономическую отсталость и политическую несостоятельность (примеры Польши и Португалии). Переход к «торгово-мануфактурно-земледельческой» стадии не может совершиться сам по себе посредством свободы обмена, так же как не может совершиться в отсутствие национального единства (здесь яркими примерами для Листа были судьбы итальянцев, ганзейцев и голландцев).

«Софизму» фритредерства Лист противопоставил идею «воспитательного протекционизма» - таможенной защиты молодых отраслей национальной промышленности, пока они не достигнут уровня международной конкурентоспособности. Вокруг этой идеи Лист очертил свою «национальную систему политической экономии» рядом противопоставлений классической школе.

1. Охарактеризовав систему А. Смита как «политэкономию меновых ценностей», Лист противопоставил ей политэкономию «национальных производительных сил», придав весьма широкое толкование понятию «производительные силы», введенному в оборой французским статистикомШарлем Дюпеном («Производительные » вые силы Франции», 1827). По Листу, производительные силы - это способность создавать богатство нации. «Причины богатства нечто совершенно другое, нежели само богатство», и первые «бесконечно важнее» второго. В состав производительных сил Лист чал различные институты, способствующие экономическому развитию - от христианства и единоженства до почты и полиции безопасности. Учение Смита о непроизводительном труде и ограничение предмета исследований лишь материальным богатством и меновыми ценностями Лист счел непониманием сущности производите сил. Он указывал, что можно написать целую книгу о благо ном влиянии института майората на развитие производитель» английской нации, а с другой стороны, отмечал гибельное в. на промышленность Испании, Португалии и Франции идеи, дворянства предосудительны занятия торговлей и промыслами.

2. Учению о разделении труда и принципу сравнительных преимуществ Лист противопоставил концепцию национальной ассоциации производительных сил, подчеркнув приоритет внутреннее рынка над внешним и преимущества сочетания фабрично-заводской промышленности с земледелием. Земледельческую нацию Лист сравнил с одноруким человеком, и как пример близорукости Смита и Сэя приводил их мнение, что Соединенные Штаты «подобно По предназначены для земледелия. Пропагандируя германскую железнодорожную систему, Лист указывал, что национальная система путей сообщения является необходимым условием полного рай мануфактурной промышленности, расширяя на все пространство государства оборот минеральных ресурсов и готовой продукции и обеспечивая тем самым постоянство сбыта и сложение внутреннего рынка. Неизбежное при протекционной системе повышение цен, по мнению Листа, с выигрышем компенсируется за счет расширения ков сбыта; благодаря ассоциации производительных национальных сил земледельцы гораздо более выигрывают от расширения рынков сбыта сельскохозяйственной продукции, чем теряют от увеличения цен на промышленные товары.

При «десятерной» полезности развития и удержания за собой внутреннего рынка сравнительно с поисками богатств вне страны, подчеркивал Лист, и во внешней торговле достичь большего значения может та нация, которая довела фабрично-заводскую промышленность до степени высшего развития. Земледельческая же страна не только не может получать из-за моря достаточного количества продvktob потребления, орудий производства и возбуждающих средств деятельности, но и «разрывается» внешней торговлей на приморские приречные местности, заинтересованные в спекулятивном экспорте продуктов земледелия, и внутренние области страны, оказывающиеся в небрежении.

3. С точки зрения ассоциации производительных национальных сил Лист трактовал категорию земельной ренты. Различия в естественном плодородии земель он считал несущественным фактором, а местоположение - решающим: «Рента и ценность земли везде увеличиваются пропорционально близости земельной собственности к городу, пропорционально населенности последнего и развитию в нем фабрично-заводской промышленности». Лист обобщил опыт Франции и Англии в том, что касается институциональных аспектов земельной ренты. Во Франции в эпоху расцвета абсолютизма рядом со столицей, которая превосходила и умственными силами и блеском все города Европейского континента, земледелие делало лишь слабые успехи, и в провинции сказывался недостаток промышленного и умственного развития. Это происходило потому, что дворянство, владевшее поземельной собственностью, не обладало политическим влиянием и правами, кроме права служить при дворе, и устремлялось ко двору, к прихотливой столичной жизни. Таким образом, провинция теряла все те средства прогресса, которые могло доставить расходование земельной ренты; все силы отнимала столица. Напротив, там, где «дворянство, владеющее земельной собственностью, приобретает независимость по отношению ко двору и влияние на законодательство и администрацию; по мере того, как представительная система и административная организация распространяют на города и провинцию право самоуправления и участия в законодательстве и администрации страны... с большим удовольствием дворянство и образованный зажиточный средний класс остаются на тех местах, откуда они извлекают доходы, и расходование земельной ренты оказывает влияние на развитие умственных сил и социальный строй, на успехи сельского хозяйства и развитие в провинции отраслей промышленности». Это относится к Англии, где землевладельцы, живя большую часть года в имениях, затрачивают известную долю дохода на улучшение качества своих земель и своим потреблением поддерживают соседние фабрики.

4. Отвергнув фритредерство, Лист развернул критику экономического индивидуализма. Он писал, что формула «laissez faire» столько же на руку грабителям и плутам, сколь и купцам. «Купец может достигать своих целей, заключающихся в приобретении ценностей путем обмена, даже в ущерб земледельцам и мануфактуристам, наперекор производительным силам и не щадя независимости и самостоятельности нации. Ему безразлично, да и характер его операция стремлений не позволяет ему заботиться о том, какое влияния называют ввозимые или вывозимые им товары на нравственность, благосостояние и могущество страны. Он ввозит как яды, так и лекарства. Он доводит до изнурения целые нации, ввозя опиум и водку»[95].

5. Лист взял под защиту меркантилистов, заслугой которых стал осознание важности фабрично-заводской промышленной земледелия, торговли и мореходства; понимание значения протекционизма и отстаивание национальных интересов. Вместе с, противовес меркантилизму Лист утверждал, что:

- протекционизм оправдан лишь в качестве «воспитательного» для выравнивания уровней экономического развития стран;

- нация, достигшая уровня перворазрядной промышленно-торговой державы, должна перейти к свободе торговли;

- фабрично-заводская промышленность не должна развиваться за счет земледелия;

- таможенное покровительство не должно распространяться сельское хозяйство.

Лист указывал, что систему воспитательного протекционизма может с успехом применить лишь держава с умеренным климатом, достаточно обширной территорией с разнообразными ресурсами значительным населением, обладающая устьями своих рек (а следовательно, выходами из своих морей). Островная изолированность обеспечила Англии решающие преимущества перед континентальной Европой в развитии установлении, благоприятствующих росту свободы, духа предприимчивости и производительных сил нации, - спокойное введение Реформации и плодотворная для хозяйств секуляризация, отсутствие военных вторжений и ненужность постояннойармии, раннее развитие последовательной таможенной системы извлечение из континентальных войн огромных выгод для себя[96].

Противоположным примером была Польша. Лист типизировал ее историю, во-первых, как судьбу страны, «которая не соприкасается с морями, которая не имеет ни торгового, ни военного флота, или у которой устья рек не находятся в ее власти», и она «в своей внешней торговле стоит в зависимости от других наций, причем господство иностранцев на приморском рынке угрожает как экономической, так и политической целостности страны»[97]. Во-вторых, Польша была вычеркнута из ряда национальных государств из-за отсутвия в ней сильного среднего сословия, которое может быть вызвано к жизни лишь насаждением внутренней фабрично-заводской промышленности.

Заключительная часть «Национальной системы политической экономии», посвященная общим для континентальных стран «чрезвычайным интересам» в их борьбе с «островным господством Англии» представляет собой по сути геополитический трактат. По мнению Листа, Германский таможенный союз должен распространиться по всему побережью Северного моря от устьев Рейна до Польши с включением Голландии и Дании, до масштабов «Средней Европы», пока же Центр Европейского континента «не выполняет той роли, которая налагается на него естественным положением. Вместо того чтобы служить посредником между востоком и западом по всем вопросам, касающимся территориальных подразделений, конституции, национальной независимости и могущества... центр этот в настоящее время служит яблоком раздора между востоком и западом, причем и тот, и другой надеются привлечь на свою сторону эту срединную державу, которую ослабляет недостаток национального единства». Если бы Германия вместе с Голландией, Бельгией и Швейцарией составила один сильный торговый и политический союз, это стало бы прочным континентальным ядром, обеспечившим бы надолго мир для Европейского континента, а с другой стороны, позволило бы вытеснить Англию из ее «предмостных прикрытий», при посредстве которых она господствует на континентальных рынках[98].

Можно сказать, что Лист разрабатывал в противовес «космополитической экономии» не просто «национальную», а «геополитическую» экономию. Он писал о вероятности будущего превосходства Америки над Англией в той же степени, в какой Англия превзошла Голландию, и о том, что французы равно с немцами заинтересованы в том, «чтобы оба пути из Средиземного моря в Красное и в Персидский залив не попали в исключительное распоряжение Англии». Озабоченный судьбами Германии, Лист считал необходимыми условиями ее экономического прогресса и политической устойчивости «округление границ» и развитие среднего класса. В работе «Земельная система, мельчайшие держания и эмиграция» (1842) Лист, рассмотрел аграрный вопрос в свете широкого сравнительно-исторического анализа как различных регионов Германии, таки различных стран от США до России, но особенно выделил три типа земельных отношений в Европе, примерно соответствующих трем историческим этапам: 1) крупнопоместное сельское хозяйство на феодальной основе в странах к востоку от Эльбы; 2) отстала мельчайшие держания в странах к западу от Эльбы; 3) английское крупнокапиталистическое сельское хозяйство, расширенное «до масштабов фабрики». Оптимальным Лист считал путь «золотой середины” между вторым и третьим типами. Второй тип, характерный для Франции, по мнению Листа, не только не обеспечивал развитие М него рынка, но и готовил основу для бонапартистского режима, тогда как капиталистическое сельское хозяйство Англии, порождая огромную массу пролетариев и пауперов, грозило социальным взрывом. Идеалом Листа была освобожденная от феодальных и общинных стеснений земельная система коммерчески ориентированных владений, при которой средние и мелкие единоличные держания являются правилом, а крупные и мельчайшие – исключениями, что наилучшим образом соответствовало бы представительной политической системе и принципам национальной экономии.

Лист учитывал, что выполнение этой земельной реформы должно было сопровождаться обезземеливанием значительной части крестьян и лишь меньшинство из них было бы поглощено развивающейся германской промышленностью. Это ставило проблему колонизации, которую Лист ввел в геополитический контекст. Большинству, по мнению Листа, следовало переселиться в качестве сельскохозяйственных колонистов в область Среднего и Нижнего Дуная вплоть западных берегов Черного моря. Это направление миграции немцев Лист рассматривал как альтернативу переселению в США. Дуг колонизация могла бы преобразить сельское хозяйство Венгрии и превратить ее в аграрную базу «Восточной империи германцев и мадьяр».

Лист строил широкие планы подъема Венгрии, ее производительных сил за счет развития ее транспортной сети и широкого товарообмена с австрийскими и германскими землями. Он пытался на поддержку своего германо-пандунайского проекта у влиятельнейших политиков, начиная с австрийского канцлера Меттерниха (которых 10 годами ранее назвал Листа «одним из самых активных и влиятельных революционеров в Германии») и вождя венгерских дворян Штефана Сеченьи. Но агитация Листа не имела успеха. Усталый и разочарованный, экономист-геополитик покончил жизнь самоубийством в гостинице немецкого города Куфстена.

В 1850 г. Листу был воздвигнут памятник в его родном Рейтлингене, и тогда же в Штутгарте вышло собрание его сочинений. Вторая половина XIX в. обеспечила Листу волну посмертного признания. В восторженных тонах писал о нем автор единственной книги о Листе на русском языке С.Ю. Витте: «Основательное знакомство с «Национальной системой политической экономии» составляет необходимость для всякого влиятельного государственного и общественного деятеля»[99].

Старая» историческая школа

Если Ф. Лист подчеркивал, что «дельная система необходимо должна опираться на достоверные исторические факты», то у ряда германских экономистов 1840-50-х годов наметилась тенденция доводить приоритет фактособирания в экономических исследованиях до отрицания системосозидания как такового. В 1843 г. молодой профессор Геттингенского университетаВильгельм Рошер (1817-1894) выступил с«Программой лекций по историческому методу», но первый том составленного в соответствии с этой программой курса появился лишь в 1854 г. К этому времени вышли книгиБруно Гильдебранда (1812-1878)«Политическая экономия настоящего и будущего» (1848) иКарла Книса (1821-1894)«Политическая экономия с точки зрения исторического метода» (1853). Эти три автора не были связаны местом работы и личным общением; их сочинения были весьма отличны одно от другого и более декларативны, чем содержательны. В. Рошер, начав с подбора исторических иллюстраций к основным категориям классической политэкономии, механически сгруппировал в пять разделов разнородные исторические сведения касательно разделения труда, рабства и свободы, собственности и кредита («производство ценностей»); цен и денег («обращение ценностей»); трех основных видов доходов («распределение ценностей»); «потребления вообще» и роскоши; народонаселения. Исходя из формулы трех факторов производства, он счел возможным выделить в истории три больших периода: древнейший, когда главный деятель - земля; средневековый, когда значительнее становится труд, капитализирующийся благодаря корпоративно-цеховой исключительности; новый, когда господствует капитал и благодаря нему происходят возвышение ценности земли, вытеснение ручного труда машинным и обострение противоположности роскоши и нищеты. Трехстадийной схемой ограничился также Б. Гильдебранд, обозначив ее заглавием своей второй книги - «Натуральное хозяйство, денежное хозяйство и кредитное xозяйство» (1864).

У К. Книса, сочинение которого имело столь же мало общего сочинениями Рошера и Гильдебранда, сколь они имели по сравнению друг с другом, эмпиризм был доведен до отрицания дедуктивного метода и экономической теории как таковой; исторический метод в конце концов был сведен к истории экономических мнений на разных ступенях исторического развития наций.

Рошера, Гильдебранда и Книса, работавших в разных университетах и сходившихся заочно в призывах изучать экономические события и экономические мнения в их национальной и временной конкретности, стали объединять в трио экономистов «старой» исторической школы после того, как в 1870-е годы заявила о себе «новая», или «молодая», а по небезосновательному мнению ее лидера Г Шмоллера - единственная в подлинном смысле слова историческая школа в политической экономии. Она оформилась в годы, когда «железный канцлер» О. Бисмарк не только осуществил мечту Ф. Листа об объединении («округлении» границ) Германии (хотя и не в таких масштабах), но и решительно направил экономическую политику в сторону таможенного протекционизма. Кроме того, Бисмарк проводил активную политику государственного регулирования классовых отношений, сочетая реформы в области рабочего законодательства с борьбой против революционного рабочего движения («исключительны» закон» против социалистов). Здесь он нашел идейную поддержкусо стороны Г. Шмоллера и других историков-политэкономов.