Некоторые особенности процесса логизации античного интеллекта

Примечательно, что, не создав еще естествознания, ни одной естественнонаучной теории, сохранившей свое значение до настоящих дней (исключая, впрочем, в определенной степени геометрию Эвклида), античные мыслители создали теорию формальной логики, основное содержание которой не утратило своего значения до нашего времени. Имея дело с относительно простыми явлениями природы и общественной жизни, античные философы открыли основные законы и фор­мы мышления.

Первый формально-логический закон мышления — закон тождества — был сформулирован Парменидом. Закон достаточ­ного основания в качестве эмпирического закона мысли опи­сан Демокритом [14].

Родоначальником логики как развернутого учения явля­ется Аристотель. В собрании трактатов по логике (названном его последователями “Органоном”) Аристотель рассматривал логику по существу как вспомогательную научную дисцип­лину, подобно риторике, или, как можно перевести название “Органон”, орудие мысли. Для Аристотеля законы мышле­ния — естественные законы, обладающие общеобязатель­ным характером. Аристотель подробно проанализировал лишь два из четырех основных законов логики — противоречия и исключенного третьего. Два других — тождества и достаточного основания, известные уже предшественникам, у него лишь намечены. Следует отметить, что предпочтение, отданное законам противоречия и исключенного третьего, было обусловлено возникшей в античной философии ситуа­цией, связанной с полемикой между философами-метафизи­ками и диалектиком Гераклитом. Если первые отстаивали закон тождества (вещь всегда тождественна себе), то второй выдвинул несомненно более глубокую идею противоречивости бытия, его нетождественности самому себе. В интерпретации Парменида закон тождества, справедливый сам по себе лишь в определенных пределах (определенность вещи как предмета мысли), получал чрезмерно расширительный и ошибочный смысл — абсолютного тождества вещи самой себе, абсолют­ной неподвижности бытия. В утверждении Гераклита “нель­зя дважды войти в одну реку”, так же правильном лишь до известного предела, содержался элемент релятивизма, чрева­тый разрушительными последствиями для мысли, что позднее и проявилось в представлениях Кратила (“нельзя и одного раза войти в одну реку”) и софистов.

В противостоянии этих крайних подходов Аристотель су­мел обнаружить формально-логические принципы (законы) мышления, развивающие и дополняющие законы тождества и достаточного основания. Однако Аристотель не смог раз­вить дальше логику, заложенную в диалектическом принципе “все течет”, сформулированном Гераклитом. Эта логика, впрочем, представляла собой более глубокий пласт мышления, выходящий за пределы собственно формальной логики.

Логическая система Аристотеля содержала учение о категориях (философ выделил десять основных категорий), определениях понятия, суждениях, умозаключениях (главным об­разом учение о силлогизмах), доказательствах, анализ софиз­мов и т.д.

Примечательной стороной процесса логизации античного интеллекта является большой интерес к парадоксам мысли. Мысль должна была пройти школу мыслительных парадок­сов. Хотя практика парадоксов нередко сводилась (например, у софистов) к не слишком серьезным мыслительным экспери­ментам, формулировка и поиски способов преодоления пара­доксов были совершенно необходимыми для формирования рефлексирующего и объясняющего интеллекта, в конечном счете — для решения наиболее общих, мировоззренческих, воп­росов — сущности мира, развития, человека.

Парадокс — это форма мысли, в которой соединены два исключающие друг друга утверждения, имеющие, однако, одинаково необходимые основания. Таковы, например, ут­верждения о конечности и бесконечности мира, если они рас­сматриваются как одинаково обоснованные (первая антино­мия И. Канта). Парадокс может выступать в форме софизма, в котором взаимоисключающие утверждения могут быть представлены в скрытой, вербально не расчлененной форме. Таков, например, софизм “Я лгу”. Все категории философии и частных наук возникают через разрешение соответствующих парадоксов, которые могут быть представлены в скрытом, неразвернутом виде. Решение крупнейших проблем филосо­фии опосредовано постановкой и разрешением определенных парадоксов. Разрешение соответствующих парадоксов — один из важнейших критериев научной философии, научного ин­теллекта вообще.

Большую роль в становлении человеческого интеллекта, возникновении диалектического способа мышления сыграли парадоксы, выраженные в апориях Зенона.

В V в. до н.э. школа софистов (Горгий, Протагор, Продик и др.) доводит до абсурда элемент релятивизма, зало­женный в представлениях Гераклита. Это явственно выра­жено, например, в софизмах об “изменяющемся человеке”: взявший взаймы теперь ничего не должен, так как он стал другим; приглашенный вчера на обед приходит сегодня непрошенным, так как он уже другое лицо. При всей наивности таких рассуждений софизмы позволяли глубже понять диалектическую природу бытия и его мысленных отображений. Софизмы не были пустой “игрой ума”, они выражали удив­ление перед “странностями” мысли и были связаны с детст­вом формирующегося объяснительного интеллекта.

В IV в. до н.э. Мегарская школа (Диодор Кронос, Филон, Эвбулид и др.) пошла дальше софистов, сформулировав ряд парадоксов, сохранивших серьезное значение и в наши дни: парадоксы “лжеца”, “кучи”, “покрытый” и др. Парадокс “лжеца” в формулировке Эвбулида состоит в утверждении: “Высказывание, которое я сейчас произношу, ложно”. Не­трудно заметить, что если считать это утверждение истинным, то оно оказывается ложным, что делает его истинным, и так до бесконечности. Парадокс “лжеца” обнаруживает замеча­тельную и уникальную способность мысли к самообращению, которое приводит к “дурной бесконечности” повторяющегося и бесплодного круга рассуждений. Мегарцы не придали осо­бого значения этой дурной бесконечности, что сделали, однако, скептики.

Скептики Пиррон, Тимон, Карнеад, Энесидем и другие (IV-II вв. до н.э.) отрицали возможность достоверного зна­ния, утверждая, что каждое логическое доказательство приводит к регрессу в бесконечность и становится невозможным. Скептики всякое толкование рассматривали с двух сторон, формулируя тезис и антитезис и далее стремились показать, что ни тот, ни другой не может быть признан состоятельным. Таким способом они анализировали, например, проблему при­чинности. Признание причинности, с точки зрения Энесидема, невозможно, как и ее отрицание. Возникает причина раньше или одновременно с действием? И то и другое ут­верждение приводит к абсурду. Причина не может быть раньше действия, так как тогда оставалась бы без действия и не была причиной, но причина не может быть и после дей­ствия. Причина и действие не могут быть и одновременными, ибо тогда они были бы неразличимы. Скептики приходили к весьма сильно звучащему выводу о том, что ни один ре­альный процесс не может быть начат, не может быть причи­нен, или, иначе, ничто не может быть начато.