Общий характер античного интеллекта

Развитие человеческого труда, связанное с усложнением его внешних средств — орудий труда, рост производительности труда и, следовательно, материального могущества человече­ства, его независимости от слепых сил природы обусловли­вают переход человеческого интеллекта на качественно более высокую ступень развития — ступень античного интеллекта. Прямым выражением развития способности к труду, новой ступени освоения природы явился переход к металлическим — ­медным, бронзовым, железным орудиям труда, вызвавший существенное повышение производительности труда. Рост производительности труда привел к значительному увеличе­нию прибавочного продукта, что сделало возможным и необ­ходимым его присвоение частью общества, т.е. разделение общества на противоположные классы: рабов и рабовладель­цев. Это означало также возникновение разделения труда на физический и умственный, наиболее существенное разделение труда, обусловившее характер общественного развития вплоть до наших дней.

Появление рабовладельческого общества связано также с возникновением противоположности города и деревни.

Разделение труда на умственный и физический обусловило возникновение социальной группы людей, основной формой деятельности которых становится умственный труд. Появле­ние городов означало концентрацию материальной и духовной культуры в крупных центрах. Эти социальные факторы на­ряду с непосредственными потребностями развития производ­ства, преобразования природы обусловили мощное продвиже­ние человеческого интеллекта.

Важнейшими чертами нового исторического типа интел­лекта являются более глубокое понимание природных вещей и самого человека, различение являющегося и сущностного миров, возникновение рефлектирующего мышления, резкое разделение двух основных парадигм мышления, развитие объяснительного мышления, интенсивный процесс логизации мышления.

Одним из наиболее существенных выражений этих при­обретений интеллекта служит появление философии как фор­мы общественного сознания, как высшего “слоя” мышления, концентрированного выражения духовной, интеллектуальной культуры общества.

Разделение мира на сущностный и являющийся было пер­вым величайшим открытием человеческого разума, обусловив­шим все его дальнейшее развитие. Оно сопоставимо, вероятно, с изобретением огня в сфере практического освоения мира. Если в мифологии картина мира выглядит одноплановой и одномерной — это цепь событий, в которой действуют боги, мифические существа, герои, люди, животные, и за этой цепью нет никакого скрытого и более основательного мира, если в первобытной религии лишь намечается различение явного и скрытого мира таинственных сил, то в античной философии различение являющегося и сущностного миров становится важнейшим принципом, выражается в становящихся абстрак­циях явления и сущности, порождает сложную последова­тельность других абстракций: бытия, материального и иде­ального, движения и покоя, случайности и необходимости причинности и т.д.

Постигая сущностный мир, человеческая мысль, достиг­шая более высокой ступени обобщения и абстрагирования, должна была раздвоиться в соответствии с двумя противо­положными парадигмами — реалистической и антропоморф­ной — на два противоположных способа объяснения мира — материалистический и идеалистический. Материализм — это объяснение мира из него самого, идеализм — перенос на мате­риальный мир человеческих качеств, прежде всего способно­сти сознания, сознательных действий. Парадигмы реализма (объективности) и антропоморфизма имеют существенно раз­личный характер и объяснительный потенциал. Первая пара­дигма в тенденции, в принципе связана с достижением дей­ствительных знаний, отображающих реальный мир, каким он является сам по себе. Эта парадигма обусловливает последовательное углубление объективных знаний о мире. Она находится также в положительной связи с практикой, способ­ствует успеху практической деятельности и сама обусловлена реальными практическими достижениями общества, разви­тием материального производства. Давно подмечено поэтому, что в своей непосредственной практической деятельности все являются материалистами. Применение в практической дея­тельности идеалистических и религиозных представлений не­минуемо ведет к ошибкам.

Вместе с тем парадигма реализма, объективности не действует автоматически. В силу сложности процесса познания достижение действительного знания всегда сопровождается ошибками и заблуждениями. Познание всегда имеет исторический характер, историческую меру истинности и заблужде­ний, свойственную историческому типу интеллекта.

Антропоморфная, или фантастическая, парадигма позна­ния в тенденции ведет к ошибочному, далекому от реальной действительности, объяснению. Ее связь с познанием и прак­тикой имеет в принципе отрицательный характер. История познания показывает, что попытки согласования результатов применения этой парадигмы с реальностью порождают пере­усложненные, искусственные конструкции. Примечательно, что эта переусложненность обусловлена не большим творческим потенциалом фантастической парадигмы, а, напротив, ее упрощенностью в сравнении с парадигмой реализма. Объясне­ние вещей по образцу и подобию сознательных человеческих действий несравненно проще, чем их объяснение из самих себя, на основе парадигмы объективности.

Природа человека как существа, повседневная жизнь ко­торого прямым образом зависит от его сознательных дейст­вий, такова, что человек значительно раньше узнает о своей способности к сознательному действию, чем о более или ме­нее сложных свойствах природных вещей. Причинный харак­тер сознательных человеческих действий становится ясным для человека до того, как он узнает действительные причины природных явлений. Разумеется, на начальных ступенях раз­вития человек еще не понимает глубинных механизмов своих сознательных действий, однако он уже знает о своей способ­ности причинять существенные изменения вещей.

Там, где реалистическая парадигма сталкивается с труд­ностями, вызванными сложностью объектов, ограниченностью материальных средств их познания, мыслящий по антропо­морфической, фантастической парадигме философ всегда может найти искусственное решение, заменяющее действи­тельное знание антропоморфным вымыслом. Не случайно грандиозная система категорий философии Гегеля до сих пор в определенном смысле не была превзойдена научной фило­софией, не располагающей пока столь же развернутой систе­мой категорий. Там, где Гегелю явно не хватало реальных знаний, он заменял действительные связи всевозможными натяжками и чисто словесными переходами.

Возникновение исторического типа интеллекта, основанно­го на антропоморфической парадигме, является закономерной и неизбежной альтернативой реалистической парадигме. Бу­дучи ошибочной по своей сути, она не исключает стихийного отображения действительных свойств природных вещей и са­мого человека. Давление жизни фактически приводило к тому, что реальное жизненное содержание вторгалось в философ­ские, религиозные и т.п. антропоморфные построения вопреки принятой основной установке. История человеческого позна­ния свидетельствует о том, что идеалистические и религиоз­ные системы включали определенные реалистические момен­ты, которые вошли в фонд мировой духовной культуры. Более того, на донаучных ступенях развития интеллекта некоторые существенные элементы знания не могли быть получены в рамках прежних исторических форм реалистической пара­дигмы и, напротив, могли быть приобретены в рамках иде­алистических подходов в той мере, в какой эти подходы включали в себя элементы реализма. Классическим примером этого служит диалектика Гегеля, которая в наивысшей до появления научной философии форме “угадала” действитель­ную диалектику мира. Диалектика Гегеля стояла выше соот­ветствующих представлений материалистов XVII-XVIII вв., представлений материалиста XIX в. Фейербаха. Следует, од­нако, учесть, что эти положительные результаты были порож­дены не фантастической парадигмой как таковой, а включен­ными в нее элементами реалистической парадигмы.

Углубление в сущностный мир обусловило возникновение другой коренной особенности интеллекта — рефлексивности, т.е. способности мыслить не только о внешней действитель­ности, но и о самой мысли. С античных времен саморефлексия, самоотражение становится необходимым и мощным средством развития интеллекта. Изучение все более сложных сторон действительности невозможно без одновременного со­вершенствования интеллекта, которое осуществляется посред­ством осмысления самого себя. Каждый уровень сущностного мира порождает соответствующий уровень или виток рефлек­сии, поднимающий интеллект на новую ступень развития.

Способность к рефлексии заложена в самой природе ин­теллекта, однако заметное развитие она получает только с возникновением античного интеллекта. В принципе рефлексии не содержится какого-либо ее ограничения: каждое рефлектированное в себя достижение мысли может быть подверг­нуто рефлексии, что в свою очередь подлежит новой рефлек­сии и т.д. Бесконечная природа человека и его интеллекта, открытость человеческого интеллекта бесконечности, соотне­сенность с бесконечным миром выражаются в бесконечной последовательности наслаивающихся ступеней рефлексии, благодаря чему мысль способна к бесконечному прогрессу.

В способности к саморефлексии заложена критичность мысли, ее критическое отношение к миру и самой себе.

Рефлексия становится, далее, необходимым инструментом становления логики, инструментом логизации мысли. Оконча­тельное становление логической природы интеллекта, форми­рование его логических структур и законов могло произойти в античном мире только при посредстве саморефлексии. Ис­тория античного и средневекового интеллекта убедительно свидетельствует об этом [9].

Различение сущностного и являющегося миров, углубле­ние в сущностную реальность положило начало формирова­нию основной шкалы человеческого интеллекта, которая оформилась с введением последовательности других важней­ших категорий философии. Это связано с возникновением совокупности крупнейших проблем человеческого познания, решение которых входит в компетенцию философии как но­вой формы общественного сознания.

К этим проблемам относятся прежде всего два важнейших вопроса философии. Первый и главный из них — так называе­мый основной вопрос философии, вопрос об отношении созна­ния к материи.

Основной вопрос философии имеет сложную структуру. В его составе можно различить три уровня.

Первый уровень основного вопроса философии имеет две стороны: вопрос о том, чтоў является первичным — материя или сознание, и вопрос о том, познаваем ли мир. В зависи­мости от решения первой стороны вопроса философская мысль делится на два основных течения, или две широкие концепции, — материализм и идеализм. Решение второй стороны этого уровня основного вопроса философии дает либо признание познаваемости мира, либо ее отрицание — агности­цизм.

Второй уровень основного вопроса философии представ­ляет собой тройственный вопрос, составленный тремя вопро­сами: о сущности мира, сущности сознания, сущности отноше­ния сознания к миру.

Третий уровень снимает предельную абстрактность предшествующих формулировок и вводит целостную концепцию человека в его отношении к бесконечному миру: это есть воп­рос о сущности мира, сущности человека, его месте в мире, сущности и смысле его существования.

Вторым крупным вопросом философии, вслед за основным вопросом, выступает вопрос о развитии, решение которого обусловило появление двух основных точек зрения или концепций – диалектики и метафизики. Деление на диалектику и метафизику не является главным водоразделом в философии, оно подчинено делению философских течений в зависи­мости от решения основного вопроса философии.

С момента своего возникновения важнейшие вопросы фи­лософии принимали различные исторические формы и раз­личные решения, связанные с историческими типами интел­лекта.

Появление в человеческом интеллекте философской про­блематики определило наиболее широкие границы человече­ского познания, расширило до крайних пределов сферу приложения интеллекта, создало основу для возникновения частных наук, выявления их места в системе знания. Фило­софия стоит у самих истоков формирования человеческого интеллекта. Система категорий философии, складывающаяся в процессе развития познания, составила незримый каркас человеческого познания. Без главных своих ориентиров — по­нятий мира и человека, материального и идеального, конеч­ного и бесконечного, явления и сущности, закона и законо­мерности, причины и следствия — человеческое знание стано­вится аморфным и лишается внутреннего смысла. Познание вещей возможно только “в системе отсчета”, составленной философскими категориями, образующими основной каркас человеческого интеллекта, на который накладываются поня­тия частных наук и обыденного сознания.

Античный материализм,

Идеализм и диалектика

Исторически первая форма философской мысли — материалистическое учение Милетской философской школы — Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена. Главное достижение мыс­ли в этой школе — первая философская абстракция материи. Основной вопрос философии выступает здесь как вопрос о первооснове или первопричине вещей. Выдвинутые Фалесом (ок. 626 - ок. 547 гг. до н.э.) и Анаксименом (вторая поло­вина VI в. до н.э.) абстракции материи — вода у первого н воздух у второго — еще слишком близки видимому, конкретному вещественному миру, представляют собой абстракции in concreto. Вместе с тем вода Фалеса и воздух Анакси­мена — уже не вполне реальная конкретная вода и воздух, а скорее “водоподобное” или “воздухоподобное” начало. Примечательно, что эти понятия вводятся хотя еще и на почве наивных, с позиций современного человека, но в то же время вполне разумных оснований. Вода пластична, переходит в различные состояния, вездесуща, без нее нет жизни, и, следовательно, первооснова мира подобна воде. Первый свой разумный, хотя еще и наивный шаг философствующий интел­лект сделал с помощью реалистической парадигмы.

Более проницательный характер имела абстракция мате­рии как неопределенного и бесконечного начала (апейрона) у Анаксимандра (610 - ок. 540 гг. до н.э.). Милетская шко­ла создала первые представления о бесконечном космосе, выдвинула геоцентрическую гипотезу. Анаксимандр считал, что люди произошли из “животных другого вида” (типа рыб).

Гераклит (ок. 520 - ок. 460 гг. до н.э.) полагал перво­основой мира огонь. Мир, единый из всего, не создан ни бо­гами, ни героями, а есть “вечно живой огонь, мерно загораю­щийся и мерно потухающий”. Гераклит ввел представление о мировом “логосе”, которое является первоначальной абстракцией объективной закономерности. Мировой логос воспро­изводится в индивидуальном, субъективном логосе, т.е. человеческом уме, который является самоумножающимся, самовозрастающим. Гераклит в первоначальной форме подметил коренную особенность человеческой сущности — творение, производство человеком своего бытия. Выражая парадигму реализма, Гераклит утверждал, что мудрость заключается в том, чтобы говорить правду, поступать согласно природе, подражая ей.

Значительный шаг вперед представляют абстракции, вве­денные школой атомистов. Левкипп, Демокрит (V в. до н.э.), Эпикур (341-270 гг. до н.э.), Лукреций Кар (ок. 99-55 гг. до н.э.) выдвинули представление об атомах и пустоте как первооснове мира. Атомы — абсолютно твердые, неделимые частицы, не обладающие качествами, различающиеся лишь по форме и величине. Признание неделимости атомов связы­валось с самим существованием материального мира: дели­мость до бесконечности означала бы, что все обращается в ничто, все исчезает, однако мы наблюдаем вполне реально существующие вещи. Атомисты ввели понятие пространства как “великой пустоты”. Они создали оригинальную космого­ническую концепцию, согласно которой современный мир возник из атомов, которые первоначально падали “сверху вниз”, затем в результате их столкновений образовался вихрь ато­мов, из которого вышли существующие миры. Миров беско­нечное множество, многие из них обитаемы. В представлениях Демокрита оставалась неясность, почему падавшие атомы должны были сталкиваться. Эпикур высказал гениальную догадку о способности атомов самопроизвольно искривлять свое движение (“клинамен”). Догадка Эпикура имела глубокий диалектический характер и была высоко оце­нена в философии Нового времени.

Атомисты впервые в отчетливой форме высказали понятие детерминизма (причинности), утверждая, что все в мире детерминировано и ничто не является случайным. Раннее пред­ставление о причинности получило, таким образом, фатали­стический характер. Различение причинности, необходимости и случайности требовало более развитой абстракции.

Душа, с точки зрения атомистов, состоит из сферических подвижных атомов, подобных атомам огня. После смерти атомы тела и души рассеиваются. Боги также состоят из ато­мов и являются более устойчивыми атомными образова­ниями, хотя и не вечными.

Демокрит впервые ввел представление о человеке как микрокосме, аналогичном космосу. Демокрит различал две ступени познания: “темное” чувственное знание и рассудок. Он в явственной форме ставил прошедшую через всю историю философии проблему природы цветов, запахов, вкусов и т.д. С его точки зрения, вещи не обладают цветом, вкусом и т.д., последние всецело субъективны. Напротив, Эпикур считал, что цвета, запахи, вкусы — объективные свойства вещей.

Демокрит дал дальнейшее глубокое обоснование и раз­работку реалистического подхода к объяснению мира. По мнению П.С. Попова и Н.И. Стяжкина, он является, по-ви­димому, родоначальником индуктивного метода в научном исследовании [10]. Критериями познания, по Демокриту, высту­пают “совершенное ощущение”, т.е. достоверные наблюде­ния, “совершенный разум”, т.е. вооруженный научным мето­дом ум, и чувственная практика [11].

Серия абстракций в античной философии, основанных на антропоморфической парадигме, начинается с представлений Пифагора (вторая половина VI - начало V в. до н.э.), цент­ральное место в которых занимает число как первооснова ве­щей. Ход мыслей Пифагора, по-видимому, следующий: вещи существуют благодаря тому, что отделены друг от друга поверхностью, которая делится на линии, образованные из точек, составляющих в свою очередь число. Числа, согласно Пифагору, в конечном счете понятия бога. Особое значение Пифагор отводил числу семь как символу судьбы и самой судьбе. Связь избранного числа с четвертями луны очевидна, так же как и явная связь представлений философа с мифами о природе. В философии Пифагора абстракция числа при­обретает наивный мистифицированный характер.

Элейская школа (VI - V вв. до н.э.) — Ксенофан, Парменид и Зенон Элейский — отстаивала представление о резком различии являющегося и сущностного миров. Первый сущест­вует лишь как “мнение”, второй — как истинный. Относя из­менчивость и многообразие лишь к миру мнений, они утверж­дали, что сущностный мир абсолютно един и неподвижен. Сущностный мир постигается разумом и сам есть духовное бытие. Абсолютизация различия явления и сущности привела Парменида к истолкованию сущности как духовной реаль­ности.

Впервые в античной философии элейцы абстрагируют по­нятие бытия. В противоположность атомистическим представ­лениям они доказывали, что существует только бытие, а небытие и, следовательно, пустота не существуют. Понятие небытия, по Пармениду, есть бессмыслица, поскольку бес­смысленно утверждение о бытии небытия. “...Бытие есть, не­бытия же нет” — утверждал Парменид [12].

Действительная противоречивость бытия была наивно по­нята Парменидом как свидетельство несуществования небытия. Еще дальше пошел Зенон, сформулировавший четыре знаме­нитые апории (“затруднения”): “Стрела”, “Дихотомия”, “Ахилл” и “Стадий”. Апорию “Стрела” Зенон формулировал так: “Летящая стрела покоится”. Наблюдаемое, т.е. сущест­вующее “во мнении”, движение стрелы можно представить только так, что в каждый момент времени острие стрелы на­ходится в определенной точке пространства. Движение стре­лы, существующее “во мнении”, в сущности оказывается суммой моментов покоя. Зенон, таким образом, подметил реальное противоречие движения, однако понял его лишь в форме неразрешимого парадокса, что приводило к отрица­нию реального процесса движения.

Пятое столетие до новой эры — время появления нового типа интеллекта — диалектического способа мышления. Если в представлениях Парменида и Зенона диалектическая при­рода мира улавливалась в негативной, парадоксальной фор­ме, что привело к формированию метафизического способа мышления, то в представлениях Гераклита диалектика полу­чает свое первое явное и позитивное выражение. “Все течет, все изменяется”, “нельзя дважды войти в одну реку”, мир состоит из противоположностей горячего и холодного, влаж­ного и сухого, верха и низа, мужского и женского и т.д. — таковы утверждения, выражавшие первую стихийную форму диалектики, гениального прозрения человеческой мысли. Гераклит высказал и более “острое” решение вопроса о дви­жении, противоречащее зеноновскому представлению о движении как сумме моментов покоя: “в одну и ту же реку мы входим и не входим, существуем и не существуем” [13]. Подход Гераклита снимал огрубление движения в апории “Стрела”, которое приводило к парадоксу, ибо следовало принять, что острие стрелы не находится в данной точке в каждый данный момент, а находится и не находится.

Гераклит явился основоположником того способа мышле­ния, без которого современный интеллект не мог бы сформи­роваться. Мир, вещи, бытие, человек никогда не равны себе абсолютно, мир — не всеобщий и абсолютный покой, а непре­рывное движение и становление.

Вместе с тем диалектика Гераклита несла в себе зачаток абсолютизации изменчивости: если нельзя дважды войти в одну реку, то почему вообще можно войти в реку даже один раз? — Это возражение Кратила (вторая половина V - на­чало IV в. до н.э.) превращало элемент релятивизма, заклю­ченный в воззрениях Гераклита, в развернутую концепцию, растворявшую реальные вещи в движении. Диалектика Гераклита имела и другие крупные недостатки. Мир, по Гераклиту, вращается в вечном круговороте, вечном повторении (“беличье колесо”). Диалектика Гераклита была диалекти­кой движения, а не развития.

Наивысшим выражением фантастической, антропоморфи­ческой парадигмы в античное время была философия Пла­тона (427-347 гг. до н.э.). Философские взгляды Платона содержали значительный элемент мифологических представ­лений и не составляли стройной и законченной философской системы. Однако основное содержание философии Платона с достаточной определенностью может быть сведено к пред­ставлению о двух мирах — нереальном, иллюзорном мире ве­щей и реальном, подлинном мире идей. По Платону, перво­начально существовали аморфная и пассивная материя и идеи, которые, воплощаясь в материи, породили вещи, веще­ственный мир. Вещи всегда единичны, несовершенны, разрушимы; идеи имеют общий, совершенный, вечный характер. Идеи в сущности выступали в качестве форм, организующих неопределенную материю. Платон ввел концепцию гилеморфизма (от греч. hyle — материя и morfe — форма), согласно которой все многообразие и содержание вещей определяется идеями, или формами, инкарнированными в аморфную мате­рию. Человек, согласно Платону, есть соединение тела и души (идеи, формы), приходящей из мира идей. Человеческое по­знание - воспоминание души о мире идей.

Исходные представления Платона характеризуются той же наивностью, что и воззрения предшествующих ему философов. Вместе с тем они отличаются предвзятостью, отсутствием какой-либо эмпирической базы и попыток какого-либо эмпи­рического обоснования. В философии Платона в явственном виде произведено отделение активности от вещей, материи. Активность, движение, развитие были связаны исключительно с идеями, духовным началом, формой. Это предвзятое разде­ление, в более слабых формах намечавшееся в доплатоновских идеалистических системах, характерно для всех после­дующих идеалистических и религиозных систем.

Разделение мира на иллюзорный мир вещей и подлинный мир идей было выражено Платоном в знаменитом образе пе­щеры (“каверна Платона”): в пещере сидят люди, прикован­ные так, что они могут видеть только ее стену; перед входом в пещеру проносят различные предметы, которые дают на стене слабые расплывчатые тени; эти тени и являются мате­риальным “миром вещей”.

Философия Платона с ее разделением мира на подлинный и иллюзорный послужила одним из источников христианства. Развитая в представлениях Фомы Аквинского, она вошла в состав современной философии католической церкви — неотомизма.

Предвзятая парадигма антропоморфизма, искусственное разделение материи и ее активности, отсутствие научного выведения теоретических положений из эмпирического мате­риала неминуемо приводили философию Платона к парадок­су, который приобретает явственный характер во взглядах Аристотеля.

Аристотель (384-322 гг. до н.э.) делает крупный шаг к материализму, отвергая платоновское удвоение мира на мир вещей и мир идей. Крупнейший, по всеобщему признанию, философ древности Аристотель доказывал, что форма не существует до и независимо от вещей, она заключена в самих вещах. Однако он полагал, что форма, а не материя состав­ляет активное начало вещей. Иерархическая последователь­ность все более общих форм увенчивается “формой форм”, выступающей в качестве “перводвигателя” вещественного мира. “Форма форм” — не что иное, как бог. При этом, будучи перводвигателем реального мира, бог является последней, наивысшей причиной вещей и сам оказывается завершенным и неподвижным. Предвзятая парадигма пассивной материи, в видоизмененной форме изложенная Аристотелем, с неизбеж­ностью приводит, таким образом, к столь же предвзятой, не имеющей никаких эмпирических оснований, парадигме “неподвижного перводвигателя”, заключающей в себе неразре­шимый парадокс. Действительно, как нечто, само по себе неподвижное и неизменное, может служить перводвигателем всего существующего?

Вся последующая история идеалистического и религиоз­ного способов мышления имеет в своей основе две крайние, по-своему “симметричные” друг другу, предвзятые парадиг­мы — пассивной, неподвижной материи и неподвижного перводвигателя, заключающие в себе неразрешимый парадокс, лишающий эти способы мышления разумного смысла. Мыш­ление, пронизанное парадоксами, само по себе лишено смыс­ла и является совокупностью искусственных построений. Только преодоление парадоксов, означающее переход к более высоким способам мышления, составляет действительные и непреходящие достижения человеческого интеллекта.

В скрытом виде указанные парадигмы и парадоксы содер­жат один из важнейших парадоксов, с которым сталкивается философская мысль и решение которого могла дать только научная философия, - парадокс развития, парадокс возникновения. Откуда в мире появляется новое, которого никогда не было? Как простое становится сложным? С позиций гилеморфизма новое вносится в вещественный мир формой, идеей. Однако мир идей, или форм, перводвигатель мира неспособен к усложнению, развитию, абсолютно неподвижен. В нем все уже существует и ничто не возникает нового. Проблема воз­никновения нового, проблема развития остается, таким o6pазом, нерешенной. Фантастическая, антропоморфическая парадигма принципиально несовместима с идеей развития.