Теория должна быть экономичной

Долгое время в психологии было распространено мнение, что экономичность является мерилом адекватности теоретических постулатов. Самым экономичным считалось то объяснение какого-либо явления или совокупности явлений, которое предполагало наименьшее число допущений (то есть, в наших терминах, понятий и связей между этими понятиями). Функция экономичности – в упрощении теории. И хотя этот принцип представляется достаточно обоснованным и резонным, его применение к анализу психологических проблем практически невозможно. Для того, чтобы применить его, нужно было бы определить совокупность требующих объяснения поведенческих переменных и совокупность допущений всех теорий, предназначенных для объяснения этих переменных. А эта задача достаточно сложная, поскольку психологические теории зачастую весьма неполны и туманны (Mandler and Kessen, 1959), и в особенности это касается теорий личности. Невозможно и осмысленное определение совокупности поведенческих переменных, поскольку даже похожие теории личности зачастую различаются в том, какие поведенческие переменные они учитывают и объясняют. Как вы знаете, в некоторых теориях эта сторона не разработана вовсе. И даже в том случае, когда ясны и совокупность поведенческих переменных, и соотношение допущений различных теорий, при существующей скорости обнаружения новых фактов в сфере психологии те данные, которые персонологи стремятся объяснить, меняются так стремительно, что применение принципа экономичности становится попросту невозможным. Итак, принцип экономичности для оценки альтернативных теорий оказывается фактически бесполезным. В конце концов, можете ли вы припомнить хоть одну теорию, которую не только противники, но и сторонники и незаинтересованные лица сочли бы абсолютно неэкономичной? Иными словами, соответствие принципу экономичности не может служить адекватным критерием оценки теоретической продуктивности какого-либо направления персонологии.

В действительности даже в том случае, если экономичность и могла бы стать критерием оценки в сфере психологии личности, я не уверен, что в этом есть смысл. Предположим, в какой-то момент вы сможете определить ту совокупность поведенческих переменных, относительно которой различные персонологи достигли согласия и стремятся ее объяснить. Предположим также, что вы сможете четко определить все допущения, сделанные во всех этих теориях. Далее предположим, вы нашли ту теорию, которая объясняет все факты с использованием наименьшего числа допущений. Захотите ли вы ради возможной временной победы отказаться от всех прочих, не столь экономичных теорий? Я бы не захотел, поскольку такая победа едва ли гарантирует, что эта теория будет столь же полезна и в дальнейшем, когда появятся какие-то дополнительные, не учтенные ранее факты. Действительно, вполне возможно, что теория, которая представляется вполне экономичной при объяснении существующих на современном этапе фактов, окажется чрезмерно упрощенной при попытке объяснить функционирование человека в свете фактов и доказательств, которые могут быть получены завтра. Поэтому мне кажется нерезонным стремиться к простоте теории, пренебрегая возможными в этом случае недостатками. Гораздо продуктивнее использовать собственную интуицию, рассудок и эмпирические знания, пытаясь найти теорию, которая могла бы объяснить поведение человека. К счастью, персонологи придерживаются именно такой позиции, не придавая особого значения экономичности своих рассуждений.

Теория должна быть точной

Теория должна стремиться к максимальной точности и ясности: этот критерий столь очевиден, что не требует особых доказательств своей правомерности. В определении понятий и увязывании их друг с другом и с существующими данными персонолог должен избегать имплицитных положений, метафор или аналогий. Проблема, связанная с имплицитными положениями, заключается в том, что они не распознаются сразу и, соответственно, оказывают противоречивое влияние на использование теории. Метафорический, иносказательный, стиль также приводит к противоречивости и неопределенности. Заявления вроде "суперэго действительно борется с ид" или "эго – это исполнительное образование, пытающееся обеспечить компромисс между ид и суперэго" лишают теорию ясности и точности. Как я уже отмечал в главе 5, такие утверждения не могут быть верными буквально, поскольку борьба и поиски компромисса – это атрибуты организма как целого, тогда как ид, эго и суперэго – всего лишь его составляющие. Представлять свою теорию в столь размытых и туманных формулировках – значит провоцировать неверное ее понимание аудиторией.

На первой, наиболее интуитивной стадии формулирования теории метафоричность и определенная общая имплицитность, по-видимому, неизбежны, более того, они могут стать хорошим стимулом. Однако персонолог тем не менее должен стремиться к простоте и точности своих формулировок. И все же персонологические теории слишком часто грешат имплицитностью и метафоричностью даже после того, как этот первый этап пройден. На самом деле, будь теории личности более точными, моя задача была бы гораздо проще, а выводы гораздо определеннее.

Существует довольно простой способ определить, насколько точна теория. Попытайтесь использовать ее для того, для чего она, собственно, предназначена. Попытайтесь применить ее, наблюдая за поведением людей: поможет ли она лучше понять их? Или же попытайтесь сформулировать какие-то прогнозы относительно поведения человека, которого вы можете отнести к тому или иному типу. Попробуйте решить, используя терминологию данной теории, как можно проверить ваши предсказания. И если при использовании теории вы сталкиваетесь с какими-то трудностями, причин тому может быть две: либо теория неполная (вспомните, какие части обязательно должны присутствовать в хорошей теории личности), либо она неточная. Если все необходимые части в том или ином виде присутствуют, причина именно в неточности. Зачастую тщательный анализ теории помогает выявить сущность этой неточности. Помните, что точная теория может быть использована даже теми, кто не особенно верит в ее истинность. Теориям, которые могут быть использованы лишь теми исследователями, которые свято верят в ее адекватность, обычно недостает точности; иногда эта неточность может быть преодолена благодаря интуиции и убежденности исследователя. Но было бы гораздо лучше пустить эту пристрастность на то, чтобы минимизировать имплицитность и метафоричность теории: это позволит расширить круг ее пользователей.