Договоры Новгорода с князьями.

Из договорных гра­мот позднейшего времени (самая древняя относится к 1265 году) видно, что князья давали целый ряд и других обязательств новгородцам, а именно: они обязывались без новгородского слова войны не замышлять, новгородс­кие волости держать не своими мужами, а новгородца­ми, без посадника не раздавать волостей, не выдавать никаких грамот, не судить судов; обязывались не посуживать старых судов; на низу, вне пределов Новгородской земли, новгородцев не судить, даней не раздавать, приставов в Новгородскую землю не всыпать. У князя  оставался еще так называемый «проезжий» суд. И этот суд подвергся ограничениям и стеснениям: во-первых, определен был один срок в году для такого суда: «а куда пошло судии твоему ездити по волости, ехати им ме­жень по Петрове дни»; во-вторых, определено было: «старосты, холопы, рабы, половника без господаря твоим судиям не судити»; в-третьих, было оговорено, чтобы посылаемые княжеские судьи из Новгородской волости суда не водили и не судили. Но проезжий суд князь сохранял не везде: во многих местах он брал за него откуп от новгородцев, которым, в свою очередь, отдава­ли его уже от себя желающими. То же самое справедли­во и относительно полюдья. Князь сохранил право соби­рать дары только с волостей, не входивших в состав древнейших коренных владений Новгорода, каковы были: Волок, Торжок, Вологда, Заволочье. Но осуще­ствление этого права было обставлено особыми условия­ми: было определено количество лиц, сопровождавших князя, а также характер и направление пути: князь должен был ездить лишь на двух насадах (лодках), и в обе стороны, т. е. туда и обратно, через Новгород. Также должен был поступать и посылаемый им сборщик даров. Но боясь, как бы прямые сношения князя с Заволочьем не повлекли к отпадению или захвату Заволочья, новго­родцы с течением времени стали требовать в договорах, чтобы князья посылали за сбором своих доходов новго­родцев: «А за Волок ти, княже, своего мужа не слати, слати новгородца»; стали требовать даже, чтобы они отдавали эти доходы на откуп: «продаяти ти дань своя новгородцу». Большим ограничениям подверглись и дру­гие финансовые права князя. Новгород предоставлял князю пользоваться только так называемыми «княжчинами». т. е. селами, специально предназначенными для князя, и не позволял ни князю, ни его дворянам приоб­ретать села, слободы, холопов и закладной в Новгород­ской земле. Князь имел право пользования только оп­ределенными угодьями, не на всей государственной территории Новгородской земли. Так, охотиться он имел право только в Руссе и на 60 верст вокруг Новгорода, не далее. Ловить рыбу и варить мед имел право в Ладоге, куда мог посылать своего осетринника и медоварника. Таким образом, князь в Новгороде даже при великом желании не мог сделаться сельским хозяином и про­мышленником, как в Суздальской и других русских землях. Ограничены были и права князя в отношении торговли. Князь обязывался в договорных грамотах пус­кать в свою отчину новгородских купцов «гостить без рубежа», без задержки. Точно определялось, какие по­шлины взимать князю с каждой Новгородской ладьи или торгового воза, являвшихся в его княжество. Князь не мог затворять в Новгороде немецкого двора и ста­вить к нему своих приставов. Немецкие купцы очень рано появились в Новгороде, около половины XII века. Сначала здесь основались купцы с острова Готланда из г. Висби, который был тогда средоточием торговли по балтийским берегам. Готландцы выстроили на торгу двор с церковью св. Олафа, «варяжской божницей», как на­зывали ее новгородцы; потом выстроили другой двор, на котором в 1184 году была выстроена «немецкая ропа­та», церковь св. Петра. В XIV веке ганзейские немцы вытеснили готов и стали нанимать их двор. Новгородцы очень дорожили своей торговлей с немцами, оказывали им всяческое покровительство и давали разные льготы. Отсюда и вышеприведенная статья в их договорах с князьями. Стараясь извлечь наибольшую выгоду от тор­говли с немцами для себя, новгородцы обязывали своих князей вести с заморскими гостями торговлю не непос­редственно, а через новгородских купцов.

Положение князя в Новгороде; кормленые князья. 

Итак, князь по всем статьям, во всех сферах управления является стесненным, ограниченным в этих договорах. Договоры понимают князя не как верховного государя и владельца, а только как временного пришельца, являю­щегося в Новгород по договору защищать землю и чи­нить суд. Поэтому относительно каждого князя догово­ры предусматривают порядок его прибытия, когда он по обычаю получает дары на станах, и порядок отбытия, когда он таковых даров не получал. Князь со своими дворянами были чужие люди в Новгороде, и Новгород был ему чужой. Князь со своей дружиной механически входил в Новгородское общество, как сторонняя времен­ная сила. Он даже и не жил в Новгороде, а вне его, на так называемом Городище, как называлась его усадьба. Такое же положение занимал князь и в Пскове, кото­рый был первоначально простым пригородом Новгоро­да, а в XIV веке обособился от него и стал во главе самостоятельной Псковской земли. Князь в Пскове был простой слуга веча, судил лишь с участием господ, псков­ских сановников, получал довольно ограниченные дохо­ды, слагавшиеся из дани со смердов и судебных по­шлин, назначался вечем в посольства для переговоров с иностранными державами и, наконец, обязан был на­чальствовать над войском и руководить военными опе­рациями. Псковский летописец XV века очень точно охарактеризовал его значение, назвав его «воеводой, князем кормленым, о котором было псковичам стояти и боронитися».

Таких кормленых князей новгородцы держали иног­да не только в главном городе, но и на пригородах. Так в XIV веке новгородцы кормили Гедиминова внука Патрикея Наримунтовича, в начале XV века князя Юрия Святославича Смоленского. Кормленые князья на при­городах редко даже держали в своих руках суд, боль­шей частью они призывались лишь для военной защи­ты, а для гражданского управления на этих волостях сидели присылавшиеся из Новгорода посадники. За свой труд эти кормленые князья получали деньги из новго­родской казны и коробейщину — хлеб натурой с мест­ных жителей.