Дипломатия в классический период Греции (У1П-1Увв.дон.э.)

Зарождение дипломатии в гомеровской Греции (XII-VIII вв. до н. э.)

Своими корнями международное право и дипломатия Греции уходят далеко в глубь веков. Зачатки международных связей выступают уже в «Илиаде» в виде межплеменных соглашений: глава Аргоса и «златом обиль-

ных » Микен Агамемнон склоняет военачаль­ников - князей других ахейских городов - к походу на Трою. Вожди совещаются, при­нимают общее решение и отправляются в дальний поход. Агамемнон от имени всех ахейцев заключает договор с Приамом, царем Трои. Договор скрепляется клятвами, обра­щением к богам, принесением жертвы и рас­пределением жертвенного мяса между пред­водителями ахейских и троянских дружин1. Нарушение договора рассматривалось как клятвопреступление2. Перед началом войны ахейские послы отправляются в Трою с требованием возвращения похищенной Парисом Елены3.

Троянский глашатай вручает предложение о мире Ахейскому собранию. В собрании эти предложения подвергаются всестороннему обсуждению все­го народа4.

Приведенные примеры показывают, что в гомеровской Греции уже су­ществовали в зародыше те дипломатические связи, которые впоследствии развились в обширную систему международных отношений.

Периклов проект созыва панэллинского мирного конгресса

(448 г. до н. э.)

В Греции классического периода центры международной жизни раньше всего сложились в богатых приморских городах Малой Азии (Милет, Эфес, Галикарнас), на Эгейских островах и Балканском полуострове (Афины, Коринф, Спарта).

В Афинах оживленные дипломатические отношения начинаются со времени тирании Пизистрата (VI в. до н. э.) и в особенности с греко-персидских войн (V в. до н. э.). Все крупные государственные деятели Гре­ции были в то же время и дипломатами. Дипломатами были Пизистрат, Фемистокл, Аристид, основатель Делосской симмахии, Кимон и в особен­ности Перикл. При Перикле начались серьезные трения между Афинами и Спартой из-за гегемонии в эллинском мире. Следствием этого была вой­на между Афинами и Спартой, окончившаяся Тридцатилетним миром (445 г. до н. э.). Этот мир закрепил в Греции систему политического дуа­лизма. В своем стремлении к гегемонии обе стороны, воздерживаясь до

1 Гомер. Илиада / Пер. Гнедича или Минского. II, 340, III, 94, 280 и др.

2 Там же. III, 236.

3 Там же. XI, 125.

4 Там же. VII, 371, 456.

поры до времени от агрессивных действий, старались усилить свое влия-щге дипломатическим путем.

В 448 г. до н. э. глава афинского государства Перикл выступил с предло­жением созыва в Афинах панэллинского (общегреческого) конгресса. На конгрессе предполагалось разрешить три вопроса, волновавшие всех гре-

ков: о восстановлении разрушенных персами хра­мов, обеспечении свободного морского плавания и упрочении мира во всей Элладе. Одновременно со­зывом конгресса Перикл рассчитывал содейство­вать превращению Афин в политический и куль­турный центр всей Эллады.

1 Для осуществления этого проекта из Афин было отправлено посольство в составе 20 человек во все греческие города с приглашением прислать своих представителей на предстоящий конгресс. Депу­тация разделилась на четыре части. Одни отпра­вились в малоазиатские города и острова; дру­гие - на берега Геллеспонта и Фракии; третьи - в Беотию и Фокиду; четвертые - в Пелопоннес. Афинские послы убеждали граждан каждого го-

рода принять приглашение своих представителей на конгресс в Афины. Предложение Перикла не нашло отклика. Особенно сильное сопротивле­ние оказали пелопоннесцы из боязни усиления Афин1.

Дипломатическая борьба в эпоху Пелопоннесской войны (431-404 гг. до н. э.)

Усиление Афин, нарушавшее систему политического дуализма в пользу Афин, послужило причиной Пелопоннесской войны (431-404 гг. до н. э.). Пелопоннесская война обострила все внутренние и внешние противоречия эллинского мира. Для всевозможных дипломатических комбинаций откры­валось самое широкое поле.

Открытию военных действий предшествовала ожесточенная дипломати­ческая борьба, продолжавшаяся целых пять лет (436-431 гг. до н. э.). В ней приняли участие все греческие государства, которые входили в Лакедемон-скую и Афинскую симмахии.

1 Plutarchus. Pericles.

Ближайшим поводом к войне послужил эпидамнский инцидент. То было столкновение чисто местного значения, возникшее на почве географической тесноты эллинского мира.

Вскоре, однако, местный спор перерос в конфликт общегреческого зна­чения. Канва событий такова.

В богатом и многолюдном городе Эпидамне (современный Дураццо), ко­лонии острова Керкиры на западном берегу Греции, в 436 г. до н. э. про­изошло столкновение демократов с олигархами. Последние призвали себе на помощь соседей-варваров. Теснимые противниками, эпидамнские демо­краты, не получая помощи от Керкиры, своей метрополии, отправили по­сольство в Дельфы за советом, не передать ли им своего города Коринфу, оспаривавшему права у Керкиры на Эпидамн. Дельфийское жречество вы­сказалось за такое решение.

Тогда керкиряне со своей стороны отправили посольство в Коринф с тре­бованием передать вопрос об Эпидамне на решение третейского суда. Не получив определенного ответа от Коринфа, поглощенного подготовкой к

войне, керкиряне отправили посольство в Афины, прося принять их в Афин скую симмахию и признать их право на Эпидамн. Керкирские послы дока зывали афинянам, что если Керкире не будет оказана помощь, они вынужде ны будут подчиниться коринфянам. Тогда Афинам придется сражаться с дву мя сильнейшими морскими державами Греции - Коринфом и Керкирой1. Вслед за посольством Керкиры в Афины прибыло и коринфское посоль ство. Оно обвиняло керкирян в наглости и корыстолюбии и протестовал( против принятия их в Афинскую симмахию2. Афиняне решили не прини мать керкирян в свою симмахию, а заключить с ними лишь оборонитель ный союз. Формально они не нарушали условий Тридцатилетнего мира который запрещал одной симмахии расширяться за счет другой. Вступая < керкирянами в дружественный союз, Афины рассчитывали достигнуть ера зу двух целей: 1) посеять вражду между двумя сильнейшими в то врем,? морскими державами Греции - Керкирой и Коринфом - и тем самым ос лабить этих главных своих противников и 2) закрепиться в важнейших га ванях на западном торговом пути в Италию и Сицилию3.

1 Thucydides. Historiae. I, 35.

2 Ibid. I, 40.

3 Ibid. I, 44

Расчеты Афин на поединок Керкиры и Коринфа оправдались. В разра­зившейся керкиро-коринфской войне обе воюющие стороны были обесси­лены. Но военная помощь, оказанная Афинами Керкире, вызвала про­тест Пелопоннесского союза по поводу нарушения Афинами договора 445г.

К этому присоединился и второй конфликт между пелопоннесцами и афинянами - из-за колонии Потидеи на Халкидском полуострове. На По-тидею имели виды и афиняне, и коринфяне. На сторону последних стал и македонский царь Пердикка. Он был обижен на афинян за их союз с его братом и врагом Филиппом и поднял против афинян пограничные племе­на. Воспользовавшись этим случаем, большая часть городов Халкидского полуострова восстала против афинян. Однако отправленная Афинами эс­кадра в 30 кораблей разбила войска потидеян и коринфян и положила ко­нец восстанию.

Союзная конференция в Спарте (432 г. до н. э.)

После этого коринфяне, потидеяне и Пердикка направили посольства в Спарту с требованием немедленного созыва общесоюзного совещания (сил-логос) по поводу нарушения Афинами договора 445 г. Этот протест поддер­жали и другие греческие города, недовольные Афинами. В результате в 432 г. в Спарте было созвано совещание всего Пелопоннесского союза.

Совещание 432 г. было настоящей дипломатической конференцией. На ней резко столкнулись интересы ряда греческих государств. Прения носи­ли бурный характер. Первыми выступили коринфские делегаты. Они об­рушились на своего гегемона Спарту. Заинтересованные в немедленном от­крытии военных действий против Афин, они обвиняли спартанцев в безде­ятельности, медлительности и неосведомленности в общегреческих делах. «Вы, - говорили коринфские представители спартанцам, - отличаетесь рассудительностью, но вы плохо знаете, что творится за пределами вашей страны. Другое дело - афиняне. Осведомленностью, быстротой и сообра­зительностью они далеко опередили всех остальных греков. Благодаря это­му они одну часть греков уже поработили, а другую намерены покорить в скором времени. Афиняне всегда на словах выступают против войны; на самом же деле они усиленно к ней готовятся».

Коринфяне делали вывод о необходимости создания антиафинской коа­лиции и немедленного открытия военных действий против Афин, похитив­ших греческую свободу. С ответом на речь коринфян выступили афинские делегаты.

В высшей степени искусно построенная аргументация афинских послов развертывалась по двум линиям. С одной стороны, они доказывали, что ге­гемонию в эллинском мире и среди варваров афиняне приобрели не наси­лием и интригами. Они достигли ее вполне законным путем во время нацио­нальной войны с персами, проявив в защите общегреческих интересов «ве­личайшее рвение и отвагу».

Приходится удивляться не тому, говорили послы, что Афины занимают руководящее положение в эллинском мире. Удивительно то, что при такой мощи они столь умеренно пользуются своими преимуществами и проявля­ют больше справедливости, чем это вообще свойственно человеческой при­роде. «Мы полагаем, что всякий другой на нашем месте лучше всего пока­зал бы, насколько мы умеренны».

Афинские делегаты предлагали Союзному собранию учесть, с каким мо­гущественным государством предстоит борьба членам Пелопоннесского со­юза, коль скоро они склонятся к решению предпочесть миру войну. «Поду­майте, сколь велики неожиданности войны. Не принимайте на себя ее тя­желого бремени в угоду чужим замыслам и притязаниям. Не нарушайте договора и не преступайте данной вами клятвы».

После этого все союзные послы покинули собрание. Оставшись одни, спартанцы стали обсуждать вопрос в закрытом совещании, взвешивая до-

воды «за» и «против» немедленного объ­явления войны Афинам. Мнения самих спартанских представителей по этому вопросу разделились.

Первым выступил царь Архидам. « Человек рассудительный и благоразум­ный» , он высказался за осторожную по­литику. Исходя из чисто военных сооб­ражений, Архидам советовал не дово­дить дела до вооруженного конфликта с первоклассной морской державой - Афинами при недостаточности союзни­ческого флота. «Не следует, - говорил он, - ни проявлять слишком много во­енного задора, ни обнаруживать излиш­ней уступчивости. Нужно умело устра­ивать собственные дела, заключая со­юзы не только с греками, но и с варвара­ми. Главное, всеми способами необходи­мо увеличивать свою денежную и воен­ную мощь».

Против Архидама выступил эфор Сфенелаид. Он предлагал голосовать за немедленное объявление войны. Только быстрым налетом, полагал он, можно захватить Афины врасплох и выполнить свой долг перед союзниками. По оконча-

нии речи Сфенелаид поставил вопрос на голосование уполномоченных го­сударств, которые присутствовали на конференции. Большинство выска­залось за предложение эфора, признав, что мирный договор 445 г. нарушен Афинами и что неизбежным следствием этого нарушения является война. Таким образом, усилия дипломатов не предотвратили Пелопоннесской войны. Однако они оказали существенное влияние как на ее подготовку, так и на все последующее течение событий. Во всяком случае, благодаря дипломатии общегреческая катастрофа была отсрочена на целых пять лет.

Никиев мир (421 г. до н. э.)

Обмен посольствами продолжался и после объявления войны. Разница состояла лишь в том, что переговоры велись воюющими странами «без гла­шатаев», т. е. полуофициальным путем. В 423 г. обессиленные войной про­тивники пришли к соглашению и заключили перемирие, завершившееся так называемым Никиевым миром 421 г. Текст Никиева мира интересен как образец дипломатических документов античной Греции. В передаче

Фукидида текст договора гласит: «Настоящий договор заключили афиня­не и лакедемоняне с союзниками на следующих условиях, утвержденных клятвами каждого города... Да не позволено будет лакедемонянам с их со­юзниками браться за оружие с целью нанесения вреда афинянам и их союз­никам, ни афинянам с их союзниками-для нанесения вреда лакедемоня­нам и их союзникам, какими бы то ни было способами».

Далее определялись права городов, возвращаемых лакедемонянами афи­нянам и обратно. Эти города объявлялись независимыми. «Городам, - гла­сил подписанный текст договора, - быть независимыми, пока они уплачи­вают дань, установленную Аристидом. Да не позволено будет по заключе­нии договора ни афинянам, ни их союзникам браться за оружие во вред го­родам».

Вторым центральным пунктом Никиева мира был вопрос о возвращении захваченных территорий и об обмене военнопленными. В последнем были больше всего заинтересованы спартанцы, которые потеряли в сражении при Сфактерии свой отборный корпус.

«Лакедемоняне и союзники обязуются возвратить афинянам Панакт, афиняне лакедемонянам - Корифаси... и всех лакедемонских граждан, содержащихся в заключении в Афинах или в какой-либо другой части Афинского государства, а равно и всех союзников... Также и лакедемоняне с их союзниками обязуются возвратить всех афинян и их союзников ». Осо­бой статьей были оговорены права Дельфийского храма.

Договор заключался на 50 лет. Он должен был соблюдаться заключив­шими его сторонами «без коварства и ущерба на суше и на море» и скреп­лялся присягой: «буду соблюдать условия и договор без обмана и по спра­ведливости». Присягу условлено было возобновлять ежегодно и в каждом городе отдельно. В конце договора имелась оговорка, которая позволяла в случае нужды вносить в текст необходимые изменения. Договор входил в силу эа шесть дней до конца месяца Елафеболиона. В конце следовали под­писи лиц, заключивших договор.

В том же году между Афинами и Спартой было заключено еще одно ха­рактерное для рабовладельческих государств «дружественное соглаше­ние». Оно предусматривало взаимопомощь обеих сторон в случае нападе­ния какой-либо третьей державы или восстания рабов, которые всеми без исключения правительствами античных государств признавались опас­ной силой. В этом сказался вполне определившийся рабовладельческий характер греческого государства того времени. На Древнем Востоке в из­вестном договоре Рамзеса II с Хаттушилем III также предусматривалась взаимная помощь двух царей в случае внутренних восстаний. Но там име­лись в виду мятежные выступления подвластных племен. Здесь, в Греции периода Пелопоннесской войны, Афины и Спарта заключают соглашение о взаимной интервенции против класса рабов. Несмотря на свою полити­ческую борьбу, они оказываются солидарными перед лицом враждебного класса рабов, выступления которых угрожали основам античного рабо­владельческого строя.

Через несколько лет вооруженный конфликт между Афинами и Спар­той возобновился и принял чрезвычайно широкие размеры. Исходным мо­ментом второго периода Пелопоннесской войны послужила военная экспе­диция Афин в Сицилию (415 г. до н. э.). Посылка этой экспедиции была серьезной ошибкой афинской дипломатии, предварительно не изучившей политического состояния Сицилии и слепо доверившейся сообщениям си­цилийских посольств, которые прибыли в Афины просить помощи против Сиракуз.

Сицилийская катастрофа имела своим последствием государственный переворот в Афинах (411 г. до н. э.) и глубокие изменения в международ­ных отношениях греческого мира. «Вся Эллада пришла в сильное возбуж­дение ввиду тяжелого поражения Афин»1. Каждое государство спешило объявить себя врагом Афин и примкнуть к антиафинской коалиции. Все враги Афин, замечает Фукидид, были убеждены, что «дальнейшая война будет кратковременной, а участие в ней почетным и выгодным»2.

Дружественный договор Спарты с Персией (412 г. до н. э.) •

Однако враги Афин скоро убедились, что могущественная Афинская рес­публика даже и после сицилийской катастрофы продолжает сохранять свою морскую мощь. Победить Афины можно было лишь при наличии большого флота, которого ни Спарта, ни союзники не имели. Постройка же флота предполагала наличие богатой казны, которой также не обладали ни Спар­та, ни ее друзья. Единственный выход из создавшегося положения анти­афинская коалиция видела в том, чтобы обратиться за денежной помощью к персидскому царю Дарию П.

Царь охотно принял на себя роль международного банкира. Дарий счи­тал создавшееся положение как нельзя более благоприятным для восста­новления своего могущества в Эгейском море и Малой Азии. В качестве дипломата персидского царя в эти годы выступал человек незаурядных спо­собностей - Тиссаферн, царский наместник (сатрап) в Приморской облас­ти, в которую входили греческие города.

По предложению Тиссаферна в Спарту было отправлено сразу два посоль­ства: от островных греков, которые отпали от Афинского союза, и от самого Тиссаферна. Оба посольства предложили лакедемонянам мир и союз. Тис­саферн надеялся достичь сразу двух целей: ослабить Афины и при поддерж­ке Спарты обеспечить более регулярное поступление дани царю от подвла­стных ему греческих городов Малой Азии. Имея за своей спиной Афины, малоазиатские греки уплачивали дань крайне неаккуратно и притом по­стоянно грозили отпадением. Кроме того, при поддержке Спарты Тисса­ферн рассчитывал наказать своих врагов, проживавших в Греции.

1 Thucydides. Historiae. VIII, 2.

2 Ibid. VIII, 3.

В результате недолгих переговоров в 412 г. в Лакедемоне был заключен союз между Спартой и Персией на выгодных для царя условиях. Согласно этому договору, персидскому царю передавались «вся страна и все города, какими ныне владеет царь и какими владели его предки». По другой статье, все подати и доходы указанных стран и городов, которые до тех пор получа­ли Афины, отныне передавались персидскому царю. «Царь, лакедемоняне и их союзники обязуются общими силами препятствовать афинянам взимать эти деньги и все остальное». Следующая статья гласила, что войну против Афин должны вести сообща царь, лакедемоняне и их союзники. Прекраще­на война может быть только с общего согласия всех участников договора, т. е. царя и Спартанской симмахии. Всякий, кто восстанет или отделится от царя, Спарты или союзников, должен считаться общим их врагом. Текст договора был скреплен подписями Тиссаферна от имени Персии и Халкидеем, спар­танским навархом (начальником морских сил), от имени Спарты.

Договор 412 г. был навязан Спарте ее безвыходным положением. Он вско­ре вызвал недовольство самих спартанцев, потребовавших его пересмотра. С другой стороны, и Тиссаферн не вполне точно соблюдал принятое им на ©ебя обязательство - выплачивать содержание лакедемонским морякам.

Начались новые переговоры. В результате между спартанцами и перса­ми был заключен договор в городе Милете. По сравнению с прежним согла­шением Милетский договор был более выгоден для Спарты. Царь подтвер-

дил свое обязательство поддерживать и оплачивать войско Лакедемонско-го союза, находящееся на персидской территории1.

Впрочем, и этот договор не мог вполне удовлетворить лакедемонян, ибо они претендовали на общегреческую гегемонию. Притом в силе остава­лась весьма растяжимая статья, передававшая царю все города и все ост­рова, какими владел не только он сам, но и его предки. «По смыслу этой статьи, - говорит Фукидид, - лакедемоняне вместо обещанной всем эл­линам свободы вновь наложили на них персидское иго»2. Требование Спарты устранить эту статью вызвало гнев Тиссаферна. Персидского сатра­па уже начинал беспокоить твердый тон спартанских дипломатов. С этого времени персидская дипломатия делает поворот от Спарты в сторону Афин, своего недавнего врага.

Система политического дуализма Алкивиада

Советником Тиссаферна был афинянин Алкивиад. В это время он состо­ял на спартанской службе, но тяготился тамошними порядками и подго­товлял почву для своего возвращения в Афины. Алкивиад советовал Тисса-ферну вернуться к исконной дипломатии восточных царей: поддерживать в греческом мире систему политического дуализма и, таким образом, не допускать чрезмерного усиления ни одного из греческих государств. Если, говорил Алкивиад, господство на суше и на море в Греции будет сосредото­чено в одних руках, царь не будет иметь себе союзника в греческом мире. Вследствие этого, в случае обострения отношений с греками, он будет вы­нужден вести войну один с большими расходами и риском. Гораздо легче, дешевле и безопаснее для царя предоставить эллинским государствам ис­тощать друг друга.

С точки зрения интересов персидской политики, в данный момент целе­сообразнее было поддерживать не спартанцев, а афинян. Диктовалось это тем соображением, что афиняне стремились подчинить себе лишь часть моря, предоставляя в распоряжение царя и Тиссаферна всех прочих элли­нов, живущих на царской территории. Между тем, в случае перехода геге­монии к Лакедемонскому союзу, спартанцы не только освободили бы элли­нов от афинского гнета, но, весьма вероятно, пожелали бы также освобо­дить их и от персидского ига. Из всего этого Алкивиад делал практический вывод: не торопиться с окончанием войны, истощить афинян до последней степени, а потом, соединившись с ними, разделаться также и с пелопонне-сцами. Первым шагом к этому должно было явиться уменьшение жалова­нья пелопоннесским морякам, по крайней мере наполовину.

Алкивиад своей политикой преследовал прежде всего личные цели. Он мечтал вернуться в Афины и заменить демократический строй республики

1 Thucydides. Historiae.VIII, 37.

2 Ibid.

олигархией. Достигнуть этого он и его друзья надеялись при помощи Тис-саферна и царской казны. Предательская деятельность Алкивиада достиг­ла своей цели. Персия стала оказывать поддержку Афинам против Спарты. После смерти Алкивиада афинскому стратегу Конону удалось организо­вать в 395 г. до н. э. антиспартанскую коалицию в составе Афин, Коринфа, Фив и других городов. Началась долгая и ожесточенная Коринфская война (395-387 гг. до н. э.). В результате ее гегемония Афин возродилась, зато Спарта была вконец разорена и истощена.

Анталкидов мир (387 г. до н. э.)

Победы Конона оживили Афины. Экономическая и политическая жизнь Афинского союза возрождалась. Между Афинами и Пиреем были сооруже­ны новые укрепления (Длинные стены). Афинская рабовладельческая де­мократия с ее стремлением к панэллинской гегемонии подняла голову. Воз­рождение демократических Афин пугало не только спартанцев. Оно трево­жило и персидских сатрапов, и самого персидского царя, склонного скорее поддерживать спартанских олигархов, чем Афинскую республику с ее де­мократическими порядками. С этого времени между спартанцами и афи­нянами возобновляется яростная борьба за влияние на персидского царя. Спартанцы отправили к персидскому сатрапу Тирибазу посольство во гла­ве с Анталкидом. Этому хитрому и ловкому дипломату было поручено лю­бой ценой добиться заключения мира между персидским царем и лакеде­монянами. Афиняне и союзники со своей стороны снарядили посольство к тому же Тирибазу. Анталкид предлагал мирные условия, приемлемые как для царя, так и для лакедемонян. «Лакедемоняне, - говорил он, - не ос­паривают у царя греческих городов, которые находятся в Малой Азии. С них достаточно того, чтобы прочие города получили автономию. Раз мы соглас­ны на эти условия, чего ради царь станет воевать с нами и расходовать день­ги?»1. Тирибаз пришел в восторг от речей Анталкида. Но против предло­жения спартанского дипломата решительно восстали афиняне и фиванцы. Они рассматривали требование автономии городов как коварный маневр, направленный к уничтожению всех военно-политических союзов в Греции.

Тем не менее дипломатический маневр Анталкида увенчался успехом. Обе стороны, истощенные борьбой, вынуждены были согласиться на усло­вия, продиктованные царем Артаксерксом. Тирибаз объявил, чтобы все желающие немедленно прибыли к нему и выслушали присланные персид­ским царем условия мира. По прибытии послов Тирибаз, указывая на цар­скую печать, удостоверявшую подлинность документа, прочел следующее: *Царь Артаксеркс полагает справедливым, чтобы ему принадлежали все •города Малой Азии, а из островов - Клазомены и Кипр. Всем прочим горо-<дам, большим и малым, должна быть предоставлена автономия, кроме Лем-

1 Xenophon Histona graeca. IV, 8, 14.

носа, Имброса и Скироса, которые по-прежнему остаются во власти Афин». Таковы были условия знаменитого царского, или Анталкидова, мира, ко­торый узаконил политическую раздробленность, а следовательно, и сла­бость Греции. В конце мирного текста имелась многозначительная припис­ка: «Той из воюющих сторон, которая не примет этих условий, вместе с принявшими мир объявляю войну на суше и на море и воюющим с ней го­сударствам окажу поддержку кораблями и деньгами».