Социальное конструирование гендера как феминистская критика

В Энциклопедии феминизма, опубликованной в 1986 году, социальный конструктивизм определяется в самом общем виде как «представления, что статус женщины и кажущееся естественным различие между мужским и женским не имеют биологического происхождения, а, скорее, являются способом интерпретации биологического, легитимным в данном обществе».²

Положение о том, что отношения между полами социально сконструированы, основано на отрицании биологического детерминизма. Сторонники теории социального конструирования ген-

¹ Версии данной главы были опубликованы: Здравомыслова Е. А., Темкина
А. А. Социальное конструирование тендера как феминистская теория //
Женщина. Гендер. Культура / Под ред. Хоткиной 3. А., Пушкаревой Н. Л.,
Трофимовой Е. И. Москва, 1999. С. 46-65; Социальное конструирование
тендера // Социологический журнал. N 3-4. С. 171-182.

² Lisa Tuttle, Encyclopedia of Feminism (London: Arrow Books, 1986), p. 305.

148

дера подвергают сомнению тот факт, что отношения, складывающиеся между полами в обществе, являются дериватами принадлежности к биологическому полу, что все социальное биологически фундировано и поэтому считается естественным и нормальным. Тем самым они критикуют внеисторизм и эссенциа-лизм (сущностную неизменность) сложившихся отношений между полами и социальными группами, различающимися по биологическим признакам.

Феминистские сторонники социального конструктивизма развивают свой подход в оппозиции к нескольким группам взглядов. Они оппонируют, во-первых, так называемой позиции «здравого смысла», во-вторых, основному руслу социальной теории, в-третьих, тем направлениям феминистской мысли, которые мыслят гендер как культурные корреляты биологического пола. Феминистская критика представляет собой один из аспектов когнитивной практики женского движения второй волны, целью которой является объяснение несправедливости существующего гендерного порядка и выработка средств для его изменения.

Итак, социальный конструктивизм, во-первых, оппонирует здравому смыслу биологического детерминизма или фундаментализма. Природа человека, как известно доминирующему до сих пор здравому смыслу, носит двойственный характер, иными словами «все на свете делится на мужское и женское». В обыденных представлениях «анатомия — это судьба», следовательно, в основании культурной интерпретации пола, возраста, эт-ничности содержится некая биологическая сущность, аскриптив-ный (предписанный) статус.

В отличие от биологического детерминизма, социальный конструктивизм постулирует, что половые роли сконструированы, и отстаивает парадоксальный для эссенциал истов тезис: и мужчины, и женщины создаются, ими не рождаются. Утверждается, что не существует ни женской, ни мужской сущности: биология — не есть судьба ни для мужчины, ни для женщины (ни для всякого иного — ребенка, старика), нет заданного изначально и навеки предопределенного женского/мужского — вопреки предположениям «здравого смысла». Все мужское и женское, молодое и старое создано в разных контекстах, имеет разные лица и наполнено различным содержанием опыта и смыслами.

149

Сторонники теории социального конструирования гендера выступили, во-вторых, как критики основного русла социологических теорий, большинство из которых эксплицитно или имплицитно содержит эссенциалистские предпосылки трактовки отношений между полами. Поясним это на примере таких классических направлений социальной теории, как марксизм, структурный функционализм и драматургический интеракционизм.

Логика марксистской социологии при всех вариантах приводит исследователей к утверждению, что гендерные отношения, т. е. отношения между полами, — это один их аспектов производственных отношений, которые мыслятся как отношения эксплуатации. При этом разделение труда между мужчиной и женщиной рассматривается как первичное, необходимое для существования человеческого рода. «Вместе с этим (ростом потребностей — Е.З., А.Т.) развивается и разделение труда, которое вначале было лишь разделением труда в половом акте, а потом — разделением труда, совершавшимся само собой или «естественно возникшим» благодаря природным задаткам (например, физической силе), потребностям, случайностям».³

Эмиль Дюркгеим связывает изменение положения полов с общественным разделением труда и развитием цивилизации. В результате социального развития, считает Дюркгеим, «один из полов завладел эмоциональными функциями, а другой — интеллектуальными».⁴ В основании диссоциации функций находятся «дополняющие друг друга (т. е. природные — Е.З., А.Т.) различия».⁵

Колоссальное влияние на осмысление отношений между полами в социологической мысли имели труды Т. Парсонса, особенно совместная монография Парсонса и Бэйлза.⁶ Этот подход

³ Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Сочине
ния, изд. 2. 1955. Т. 3. С. 30.

⁴ Дюркгейм Э. О разделении общественного труда // Дюркгейм Э. О разде
лении общественного труда. Метод социологии. М: Наука. 1991. С. 61.

⁵ Там же. С. 58.

⁶ Talcott Parsons, «Age and Sex in the Social Structure», in Talcott Parsons,
Essays in Sociological Theory (Glencoe, Illinois: The Free Press, 1949), pp. 218-
232; Talcott Parsons, R. Bales, Family, Socialization and Interaction Process
(New York: The Free University Press, 1955).

150

стал парадигмальным, получив название поло-ролевого. Согласно ему, женщина выполняет экспрессивную роль в социальной системе, мужчина — инструментальную. Экспрессивная роль означает, говоря современным языком, осуществление заботы, эмоциональной работы, поддержание психологического баланса семьи. Эта роль является монополией домашней хозяйки, относится к сфере ответственности женщины. Инструментальная роль мужчины заключается в регуляции отношений между семьей и другими социальными системами, это роль добытчика и защитника. Типы ролевого поведения определяются социальным положением, ролевые стереотипы усваиваются в процессе социализации и интериоризации норм, или ролевых ожиданий. Правильное исполнение роли обеспечивается системой поощрений и наказаний (санкций), положительных и отрицательных подкреплений. При этом исходным основанием поло-ролевого подхода является имплицитное признание биологического детерминизма ролей, отсылающее к фрейдистскому представлению о врожденных мужском и женском началах.

Поло-ролевой подход оказался настолько востребованным в социологии, что и в его рамках, и за его пределами вплоть до настоящего времени используются понятия мужской и женской роли. Данный подход стал общим местом научных и повседневных обсуждений мужского и женского.⁷ Как указывает австралийский социолог Р. Коннелл, биологическая дихотомия, лежащая в основе теории ролей, убедила многих теоретиков в том, что отношения полов не включают измерения власти, «женская» и «мужская» роли молчаливо признаются равнозначными, хотя и разными по содержанию.⁸

⁷ В работе «Ролевая структура и анализ семьи» (Nye et al. Role Structure
and Analysis of the Family. Beverly Hills, Sage, Sage Library of Social Research,
1976. Vol.24.) «группа американских социологов приводит удивительный
список ролей, которые они обнаружили в американской семье, включая
«роль заботы о детях», «роль родственника», «сексуальную роль», «рекреа
ционную роль», не говоря уже о ролях «добытчика» и «хранительницы
очага». (Коннелл Р. Современные подходы // Хрестоматия феминистских
текстов. Переводы / Под ред. Здравомысловой Е.А., Темкиной А.А. СПб.:
«Дмитрий Буланин», 2000. С. 259).

⁸ Коннелл Р. Современные подходы // Хрестоматия феминистских текстов.
Переводы / Под ред. Здравомысловой Е.А., Темкиной А.А. СПб.: «Дмит
рий Буланин», 2000. С. 262.

151

Драматургический интеракционизм И. Гофмана считается источником социально-конструктивистской интерпретации гендерных отношений. Однако и в его работах можно усмотреть эссенциалистские тезисы. Половые различия, рассматриваемые им на уровне социального взаимодействия, воспринимаются как выражение естественной половой сущности индивидов. «гендерная игра», осуществляемая в социальных взаимодействиях, становится «естественным» проявлением сущности (биологического пола) актеров, которая организована социально. Половые различия наделяются социальным смыслом в соответствии с принципами институциональной рефлексивности.⁹ гендерная институциональная рефлексивность рассматривается как встро-енность гендерных стереотипов во все институты общества.

Итак, до распространения феминисткой критики в 70-е годы интерпретация полов в социологии в своем основании так или иначе содержала эссенциалистские принципы. Это касается и марксистской социологии, и структурно-функционального анализа, и социологии микроуровня. Таким образом, социология практически всегда включала в свое поле рассмотрение отношений полов, которое зависело от общего теоретического подхода, однако пол при этом интерпретировался как аскриптивный (приписанный) статус.

В противоположность классическим, феминистский гендерный подход сформировался как критика представлений классической социологии о природе отношений между полами: в его рамках статус пола перестает быть аскриптивным, а гендерные отношения рассматриваются как социально организованные отношения власти и неравенства. Именно в рамках социально-конструктивистского подхода было сформулировано такое понимание гендерных отношений и определен предмет гендерных исследований. Как указывает немецкая исследовательница Р. Хоф, гендерные исследования задаются прежде всего вопросом о значении, которое приписывается различиям между мужчинами и женщинами. Исследователи отрицают наличие причинной зависимости между мужской и женской анатомией и определенными общественными ролями, которая принима-

⁹ Erving Goffman, «Frame Analysis of Gender», in C. Lemert and A. Branaman, eds., Goffman Reader (Blackwell Publ, 1997), pp. 201-208; Erving Goffman, «Gender Display», ibidem, pp. 208-227.

152

ется как естественный порядок вещей. Общественная организация, в которой мужчины и женщины играют определенные роли, не может быть понята без анализа соответствующих властных систем.¹⁰

Кроме того, социальные конструктивисты оппонируют предшествующей феминистской мысли, противопоставляющей гендер полу как культурное — биологическому. Тезис о том, что «женщиной рождаются», подвергается критике уже Симоной де Бовуар в работе Второй пол¹¹ (1949 г). Однако в феминистской литературе вплоть до начала 70-х годов доминировало представление о том, что гендер является культурным коррелятом пола, в основании которого находятся природные (анатомические) характеристики. В контексте различения пола и гендера считалось, что гендерная константа формируется у ребенка к пятилетнему возрасту, дальнейшая социализация заключается лишь в обогащении базовой роли соответствующими опытами, посредством чего гендерная константа воспроизводится и укрепляется, гендерная идентичность становится личностным атрибутом, который фиксируется и остается неизменным и неотчуждаемым. В этом смысле гендерная константа может быть с успехом уподоблена биологическому полу. Если гендер достигнут к пятилетнему возрасту и дальше уже не изменяется, то по существу он функционирует как аскриптивный статус.

Под влиянием социально-конструктивистской феминистской критики происходит проблематизация анатомических и других биологических оснований пола. Сомнение в том, что пол и гендер различаются как приписанный и достигаемый статусы, приводит к новой интерпретации этих понятий: гендер определяется как причина и результат повседневных взаимодействий, которые контролируются обществом.

Биологический детерминизм представляется феминисткам неприемлемым и по политическим мотивами. Теория как когнитивная практика движения ориентируется на социальные изменения, т. е. на изменения гендерной стратификационной системы. Социальная теория призвана предоставить обоснование изменения гендерного порядка и соответствующих коллективных действий.

¹⁰ Хоф Р. Возникновение и развитие гендерных исследований // Пол. Ген
дер. Культура / Под ред. Шоре Э. и Хайдер К. М.: РГГУ, 1999. С. 42.

¹¹ Бовуар С. Второй пол. М.: «Прогресс»», СПб.: «Алетейя», 1997.

153

Социальный конструктивизм стал той теорией, на основании которой стали концептуализироваться различия между разными категориями женщин и мужчин. Во второй половине 80-х годов в рамках женского движения был подвергнут сомнению доминирующий тогда феминистский дискурс — дискурс общности женского опыта страдания или дискурс женского универсализма. Декларация женской общности, выражаемая обращением «сестры» и категорией женщина, была поставлена под сомнение. На этом этапе вызов доминирующей феминистской позиции был обусловлен активизацией в движении и дискурсе цветных женщин, в том числе и чернокожих американок. Они определили весь предшествующий феминистский дискурс как обсуждение белыми женщинами, принадлежащими к среднему классу, своих проблем, не связанных с опытом женщин других этнических, социальных, религиозных групп. Частные опыты, утверждали они, имеют локальный характер, его генерализация всегда приобретает идеологический смысл. Приписывание всем женщинам опыта американок, принадлежащих среднему классу, интерпретируется как попытка белых женщин элиты утвердить свое дискурсивное господство над разного рода меньшинствами. В ответ на доминирующий феминистский дискурс возникают национальные, локальные и этнические феминизмы. Иллюстрацией этой позиции является высказывание афро-американской феминистки белл хуке, которая утверждает, что в большинстве текстов, написанных белыми женщинами по женскому вопросу, начиная с 19 века и до сих пор, авторы пишут о людях (вообще), а имеют в виду белых людей, при этом говорят «женщины», но имеют в виду белую женщину. Соответственно, термин «черный» часто употребляется у них как синоним «черных мужчин». В монографии Феминистская теория: от края к центру (1984) белл хуке приходит к заключению, что в США белые мужчины являются угнетателями белых женщин, но белые мужчины и женщины одновременно являются угнетателями черных,¹² т.о. система господства конструируется и воспроизводится на разных уровнях в рамках одной расы и между расами.

¹² bell hooks, Feminist Theory: From Margin to Centre (Boston: South End Press, 1984); см. также белл хукс. Феминистская теория: от края к центру // Антология гендерной теории / Сост. Гапова Е., Усманова А. Минск: «Пропилеи», 2000. С. 236-253.

154

В основе нового представления цветных феминисток о гендерных отношениях лежит опыт депривации (обездоленности) определенных групп женщин, который не вписывался в сложившуюся парадигму. Меньшинства феминистского движения (цветные) оказались немыми, лишенными голоса в дискурсе феминизма. Политически осознанное переживание и осмысление несправедливости становится сильнейшим стимулом для формирования нового теоретического подхода. Единственная возможность стать видимыми и слышимыми для других женщин заключалась в переосмыслении теоретических оснований той концепции, которая оставила их опыт за пределами публичного дискурса, который, по Ю. Хабермасу является дискурсом о справедливости и правах человека.

Итак, задачей новых сил феминистского движения конца 80-х годов становится анализ значений, приписываемых различиям мужского и женского в разных контекстах, и анализ отношений власти, которые создаются социальными взаимодействиями.

Исследователи осознали необходимость прояснить основания существующих гендерных отношений, ответить на вопрос, как возможны гендерные отношения в данном обществе, каким образом они создаются, принимая вид естественных и имманентно присущих индивиду, группе, социуму. Если признать, что гендер сконструирован как общественные отношения властного взаимодействия, то можно поставить вопрос об изменении данных отношений: то, что встроено в социальный порядок, может быть не только проанализировано, но также подвержено сомнению и перестроено.

Таким образом, теория социального конструирования гендера, как всякая феминистская теория, содержит политический мотив и ориентирована на политический результат. В этом смысле мы можем считать ее идеологией — т. е. ориентацией на социальные изменения. Сторонники этого подхода, в частности, американская исследовательница Д. Лорбер, утверждает, что необходимо построение нового социального порядка, потому что социальный порядок, существующий в настоящее время, пронизан гендерными отношениями неравенства и базируется на них.¹³

¹³ J. Lorber, S. Farell, eds.. Social Construction of Gender (Sage Publications, 1991).

155

Социальный порядок будущего должен быть основан на принципе гендерного равенства. Это означает, что различия, в том числе и между полами, перестанут реализовываться как иерархические, как предполагающие разный статус, разные возможности.

Теоретические основания

Для прояснения сути той или иной специальной теории надо показать ее место в поле современной социологии. Социально-конструктивистская интерпретация гендерных отношений не является автономной, она вырастает из более широкого постклассического социологического дискурса. Можно выделить, по крайней мере, три социологические теории, которые стали питательной почвой формирования данного феминистского исследовательского направления.

1) Социально-конструктивистский подход П. Бергера и Т. Лукмана

Основной тезис теории П. Бергера и Т. Лукмана, изложенный в работе 1966 года Социальное конструирование реальности,¹⁴сводится к следующему. Социальная реальность является одновременно объективной и субъективной. Она отвечает требованиям объективности, поскольку независима от индивида. С другой стороны, социальную реальность можно рассматривать как субъективный мир, потому что она постоянно созидается индивидом.

Американский социолог Бергер и немецкий социолог Лукман в середине 60-х годов поставили под сомнение господствующую американскую социологическую парадигму — парсонсиан-ское представление о том, что есть социологическое по-знание. Основой социологии как таковой они объявили социологию знания, что отражено в подзаголовке книги: трактат по социологии знания. Социология знания возникла в 20-е годы и рассматривалась, прежде всего, как изучение социального происхождения идей, концепций и теорий.¹⁵ Бергер и Лукман, вслед за

¹¹ Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. Пер. с англ. М.: «Медиум», 1995.

¹⁵ М. Scheler, «Wissensformen und die Gesellschaft», in Probleme einer Soziologie des Wissens (Bern, 1960).

156

К.Манхеймом¹⁶ (1994), расширяют это понимание. Они «заземляют» саму трактовку знания: для них сфера знания — это не только высокие сферы теоретических концептов, но и обыденное знание, т. е. весь тот запас навыков, опытов и стереотипов, которым оперирует человечество в мире повседневности. Таким образом интерпретированная социология знания суть социология per se, поскольку ее предметом оказывается происхождение и механизмы создания того опыта и того социального порядка, который имеет место быть.

В феминистском дискурсе эта теория получает сильные позиции во второй половине 80-х годов. Феминистские исследователи ставят перед собой ту же самую задачу, что и авторы указанного выше трактата. Гендер для них — это повседневный мир взаимодействия мужского и женского, во-площенный в практиках, представлениях, предпочтениях бытования. Тендер

— это системная характеристика социального порядка, от которой невозможно избавиться, от которой невозможно отказаться: она постоянно воспроизводится и в структурах сознания, и в структурах действия и взаимодействия. Задача исследователя

— выяснить, каким образом создается мужское и женское во взаимодействии, в каких сферах и каким образом оно поддерживается и воспроизводится.

Рассмотрим аргументы в пользу нового подхода. С чем связано сомнение в том, что пол является врожденным и неизменным, что человека, который родился, можно однозначно приписать к тому или иному полу? Одним из вызовов такой позиции является гомосексуализм и не столько сама практика гомосексуальных отношений, сколько изменение дискурса об однополой любви. Второй вызов — это обсуждение проблемы транссексуалов. Третий вызов связан с осмыслением новейших биологических исследований, согласно которым однозначное приписывание пола по хромосомным и генетическим признакам является затруднительным. Все явления, прежде рассматривавшиеся как аномалии, болезни, перверзии, в постсовременном дискурсе нашли место как варианты нормы, как проявления многообразия жизни. Новые дискурсивный факты приводят

¹⁶ Манхейм К. Идеология и утопия // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: «Юрист», 1994. С. 7-276.

157

феминистских авторов к выводу, что не только роли, но и самая принадлежность по полу приписывается индивидам в процессе взаимодействия.

Новый тезис заключается в том, что пол является социальным конструктом. Представление о социальном конструировании гендера существенно отличается от теории гендерной социализации, разработанной в рамках поло-ролевого подхода Т. Парсонса, Р. Бейлса и М. Комаровски.¹⁷ В центре поло-ролевой теории социализации — процесс научения и интериориза-ции культурно-нормативных стандартов, стабилизирующих социум. Научение предполагает усвоение и воспроизведение существующих норм. Таким образом, подоплекой этого концепта является представление о личности как относительно пассивной сущности, которая воспринимает, усваивает культурную данность, но не создает ее сама.

Первое отличие теории конструирования гендера от традиционной теории гендерной социализации заключается в акценте на активность научаемого индивида.¹⁸ Идея конструирования подчеркивает деятельностный характер усвоения опыта: субъект создает гендерные правила и отношения, а не только усваивает и воспроизводит их. Он может и воспроизвести их, но, с другой стороны, — он в состоянии их разрушить. Сама идея создания подразумевает возможность изменения социальной структуры: то есть, с одной стороны, гендерные отношения являются объективными, потому что индивид их воспринимает как внеполо-женную данность, но, с другой стороны, они являются субъективными как социально конструируемые каждодневно, ежеминутно, здесь и сейчас.

Второе отличие обсуждаемого здесь подхода заключается в том, что гендерное отношение понимается не просто как различие-дополнение, а как конструируемые отношение неравенства,

¹⁷ Talcott Parsons, «Age and Sex in the Social Structure», in Talcott Parsons,
Essays in Sociological Theory. Pure and Applied (Glencoe, Illinois: The Free
Press, 1949), pp. 218-232; Talcott Parsons, R. Bales, Family, Socialization and
Interaction Process (New York: The Free University Press, 1955); M.
Komarovsky, «Functional Analysis of Sex Roles», American Sociological Review,
N° 15, 1950. pp. 508-516.

¹⁸ У Бергера и Лукмана термин «социализация» рассматривается неортодок
сально — не только как процесс усвоения ролей, но и как процесс выработ
ки новых правил.

158

в рамках которых мужчины занимают доминирующие позиции. Дело не только в том, что в семье и в обществе мужчины выполняют инструментальную, а женщины — экспрессивную роль,¹⁹ а в том, что исполнение предписанных и усвоенных ролей подразумевает неравенство возможностей, преимущества мужчины в публичной сфере, вытеснение женщины в приватную. При этом сама приватная сфера оказывается менее значимой, менее престижной и даже репрессированной в западном обществе периода модерна.

гендерные иерархии (вос)производятся на уровне социальных взаимодействий. Факт «производства гендера» («doing gender») становится очевидным лишь в случае коммуникативного сбоя, поломки сложившихся образцов поведения.

2) Этнометодология Г. Гарфинкеля: случай Агнес каккатегоризация и осуществление гендера в повседневности

Концептуализация проблем гендерных отношений Гарфин-келем представлена анализом случая транссексуализма Агнес.²⁰ Рассмотрим его подробнее. Агнес с рождения до восемнадцатилетнего возраста воспитывалась мальчиком, с рождения имея мужские гениталии. В 18-летнем возрасте, когда сексуальные предпочтения и телесная идиома привели к личностному кризису, он(а)²¹ поменяла идентичность и приняла решение стать женщиной. Наличие мужских гениталий она интерпретировала как ошибку природы. Эта «ошибка», по мнению Агнес, подтверждается тем фактом, что везде ее принимали за женщину, исексуальные предпочтения, которые она испытывала, были сексуальными предпочтениями гетеросексуальной женщины. Смена идентичности приводит к тому, что Агнес полностью меняет образ жизни: она покидает родительский дом и город, меняет внешность — прическу, одежду, имя. Через некоторое время Агнес

¹⁹ Talcott Parsons, R. Bales, Family, Socialization and Interaction Process (New
York: The Free University Press, 1955).

²⁰ H. Garfinkel, Studies in Ethnomethodology (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice
Hall, 1967).

²¹ Наш рассказ на русском языке затруднен в связи с гендерной заданнос-
тью родов существительных, язык предполагает использование мужского
и женских родов — и мы не можем выйти за пределы данных дискурсив
ных структур.

159

убеждает хирургов в том, что ей необходимо сделать операцию по смене половых органов. Происходит хирургическая реконструкция гениталий. У нее появляется сексуальный партнер мужского пола. В связи с изменением биологического пола перед ней стоит жизненно важная задача — стать настоящей женщиной. Ей очень важно, чтобы ее никогда не разоблачили — это залог ее признания в обществе, ее вписывания в рутину повседневности. Это задача, которую новая молодая женщина должна решить, не имея «врожденных сертификатов» женственности, не имея изначально женских половых органов, не пройдя школу «женского опыта», который известен лишь частично, поскольку во многом незаметен в материи человеческих взаимоотношений. Выполняя эту задачу, Агнес осуществляет постоянные действия по созданию и подтверждению новой гендерной идентичности. Именно эта стратегия становления «настоящей женщины» становится предметом анализа Гарфинкеля.

Случай Агнес, проанализированный в феминистской перспективе, позволяет по-новому понять, что такое пол (sex). Для того, чтобы выяснить, каким же образом создается, конструируется и контролируется гендер в рамках социального порядка, исследователи аналитически различают три главных понятия: биологический пол (sex), приписывание пола (категоризация по полу) и гендер.²²

Биологический пол — это совокупность биологических признаков, которые являются лишь предпосылкой отнесения индивида к тому или иному биологическому полу. Категоризация по полу или приписывание пола в отношении индивида имеет социальное происхождение. Наличие или отсутствие соответствующих первичных половых признаков не гарантирует того, что индивида будут относить к определенной категории по полу. Агнес сознательно строит собственный гендер, учитывая механизмы категоризации по признаку пола, действующие в повседневной жизни. Она повседневно занята тем, чтобы убедить общество в своей женской идентичности. Гарфинкель называет Агнес методологом-практиком и истинным социологом, потому что, попадая в проблемную ситуацию гендерного сбоя (gender

²² Уэст К., Зиммерман Д. Создание гендера. Пер. с англ. // Гендерные Тетради / Под ред. Клецина А. СПб.: Труды СПбФ ИС РАН, 1997. Вып. Первый. С. 94-124.

160

trouble?³), она начинает осознавать механизмы «делания» социального порядка. Ее опыт, фиксируемый и анализируемый Гарфинкелем и его исследовательской группой, приводит к пониманию того, что социальный порядок держится на различии мужского и женского, т. е. он гендерно сконструирован.

Отличие пола, категоризации по признаку пола и гендера позволяют исследователям выйти за пределы интерпретации пола как биологической данности, как константы, как аскриптивного статуса, противопоставленного гендеру — достигаемому статусу. Гендер мыслится как результат повседневных взаимодействий, требующих постоянного исполнения и подтверждения, он не достигается раз и навсегда в качестве неизменного статуса, а постоянно производится и воспроизводится в коммуникативных ситуациях. Одновременно это «культурное производство» скрывается и выдается обществом за проявление некоей биологической сущности. Однако в ситуациях коммуникативных сбоев самый факт «производства» и его механизмы становятся очевидными.

Процедура приписывания пола постоянно сопровождает повседневное человеческое взаимодействие. В пользу данного тезиса американские феминистские исследователи К. Уэст и Д. Зиммерман приводят другой пример «гендерного сбоя». Клиент-социолог приходит в компьютерный магазин и обращается к продавцу за консультацией. Однако он сталкивается с затруднением в коммуникации, поскольку не может определить пола человека, к которому он адресует свой вопрос. Рассказчик-клиент ощущает чрезвычайное неудобство от невозможности идентифицировать пол продавца-партнера по взаимодействию — он сталкивается с тем, что может быть названо gender trouble. Покупатель-социолог осознает, что эффективная коммуникация по законам и нормам общества, в котором он живет, требует определения пола взаимодействующих. Он испытывает потребность в категоризации, потребность отнести этого продавца к женскому или мужскому полу. В ситуации неопределенности в процессе взаимодействия возникает вопрос о критериях отнесения того или иного лица к категории пола.

²³ Термин «gender trouble» заимствован из книги Дж. Батлер, на русский язык термин переведен также как «тендерное беспокойство» (Батлер Дж. Гендерное беспокойство // Антология гендерной теории / Сост. Гапова Е., Усманова А. Минск: «Пропилеи», 2000. С. 297-346.

161

Ситуация в магазине оставила клиента-исследователя в недоумении. Он не смог определить пол продавца, но сформулировал методологическую проблему: ситуация коммуникативного сбоя позволила зафиксировать потребность идентифицировать агентов взаимодействия по признаку пола, возникающую в процессе коммуникации. Когда пол того, с кем взаимодействуешь, известен, коммуникация работает, если же возникает проблема идентификации, коммуникация дает сбой. Таким образом исследователи подходят к выводу, чрезвычайно важному для микросоциологии гендерных отношений, а именно: приписывание пола (категоризация принадлежности по полу) является базовой практикой повседневного взаимодействия; она становится обычно нерефлексируемым фоном для коммуникации во всех социальных сферах и избавиться от нее не представляется возможным. Категоризация по полу атрибутивна социальному взаимодействию. Когда она затруднена, возникает коммуникативный срыв.

Рассказ о продавце и покупателе — это нарратив о проблемной ситуации коммуникации, позволяющей различить пол и категоризацию по полу (или приписывание пола). Пол индивида далеко не всегда совпадает с той категорией принадлежности по полу, которая ему приписана. Если биологический пол определяется через наличие биологических признаков — анато-мо-физиологических, то в ситуации взаимодействия лицом к лицу приписывание пола происходит по другим признакам.

Каким образом конституируется категория принадлежности полу в том или ином контексте, мы можем понять, лишь проанализировав механизмы работы той или иной культуры. Отсюда становится ясным, что гендерные отношения — это конструкты той культуры, в рамках которой они работают. Или — иными словами — работа культуры по приписыванию половой принадлежности и называется гендером.

Приведенное выше рассуждение позволяет конструктивистам сформулировать следующее понимание гендера. Гендер — это система межличностного взаимодействия, посредством которого создается, утверждается, подтверждается и воспроизводится представление о мужском и женском как базовых категориях социального порядка.²⁴

²⁴ Уэст К., Зиммерман Д. Создание гендера. Пер. с англ. // гендерные Тетради / Под ред. Клецина А. СПб.: Труды СПбФ ИС РАН, 1997. Вып. Первый. С. 94-124.

162

3) Драматургический интеракционизм И. Гофмана: гендерный дисплей

В теории социального конструирования ответ на вопрос, как концептуализировать контексты, в которых создаются базовые категории мужского и женского, фундирован другим теоретическим фреймом — социологическим (драматургическим) ин-теракционизмом И. Гофмана.²⁵

Утверждая, что гендер созидается каждый момент, здесь и сейчас, исследователи приходят к выводу, что для понимания его оснований необходимо обратиться к анализу микроконтекста социального взаимодействия. Тендер в рамках этого подхода рассматривается как результат социального взаимодействия и одновременно как его источник.

Гендер проявляет себя как базовое отношение социального порядка. Чтобы осмыслить процесс строительства этого социального порядка в конкретной ситуации межличностного взаимодействия, Гофман вводит понятие гендерного дисплея. В коммуникации лицом к лицу обмен разного типа информацией сопровождаются фоновым процессом созидания гендера — doing gender. По утверждению Гофмана, гендерный дисплей является основным механизмом создания гендера на уровне межличностного взаимодействия лицом к лицу.

Используя понятие гендерного дисплея, конструктивисты вслед за Гофманом утверждают, что гендерные отношения невозможно свести к исполнению половых ролей, что механизмы гендера более тонки, и гендер нельзя сменить, подобно платью или роли в спектакле, он сросся с телами агентов взаимодействия.²⁶ Дисплей — это многообразие представления и проявле-

²⁵ E. Goffman, «Frame Analysis of Gender», in C. Lemert and A. Branaman, eds.,
Goffman Reader. (Oxford, Blackwell Publ., 1997), pp. 201-208; E. Goffman,
«Gender Display», in C. Lemert and A. Branaman, eds., Goffman Reader (Oxford,
Blackwell Publ., 1997), pp. 208-227.

²⁶ Феминистские тексты содержат много метафор, проясняющих смысл ут
верждений. Используем этот прием и приведем метафору, проясняющую
смысл того, что понимается под гендерным дисплеем. Миф о смерти Герак
ла повествует о том, что герой надевает на себя плащ кентавра Неса, про
питанный ядом. Яд мгновенно проникает в тело Геракла, пытающегося в
ужасных мучениях сорвать с себя плащ. Напрасно! Плащ срастается с те
лом, его можно сорвать только с кожей. Гендер в интерпретации Гофмана
напоминает плащ Неса. Феминистки также подчеркивают не только не-

163

ния мужского и женского во взаимодействии. гендерный дисплей как представление половой принадлежности во взаимодействии (как спектакль) столь тонок и сложен, что его исполнение не может быть сведено к определенным репликам, костюмам, гриму или антуражу. Вся атмосфера — стиль (хабитус в лексиконе других социологов) составляют дисплей гендера. Эта виртуозная игра выучена актерами давно, она срослась с их жизнями, поэтому она выглядит естественным проявлением их сущности — выражением не гендера, но естества (биологического пола). В этом и заключается загадка конструирования гендера: каждую минуту участвуя в этом маскараде представления пола, мы делаем это таким образом, что игра кажется нам имманентно присущей и отражающей нашу сущность.

Феминистские исследователи оппонируют, как уже было сказано, биологическому детерминизму и не считают гендерный дисплей выражением биологической сущности пола. Дисплей, явленный в многообразии жестов, мимической игре, а также в материально-вещном оснащении исполнения, не является продолжением анатомо-физиологического пола, поскольку он не универсален, культурно детерминирован. Разные широты, разные истории, разные расы и социальные группы обнаруживают разные дисплеи. Различия гендерных дисплеев затрудняют сведение их к биологическим детерминантам, но зато заставляют обратить внимание на властное измерение отношений между полами, явленное в дисплее.

гендерный дисплей как механизм создания гендера на уровне взаимодействий должен быть «исполнен» таким образом, чтобы партнеры по коммуникации были правильно идентифицированы, т. е. как женщины/мужчины с уместным стилем и поведением в конкретной ситуации.

Для эффективной коммуникации в мире повседневности необходимо базовое доверие по отношению к тому, с кем происходит взаимодействие. Коммуникативное доверие основывается на возможности идентификации, основанной на социальном опыте агентов взаимодействия. Быть мужчиной и женщиной и проявлять это в дисплее — значит быть социально-компетент-

разделимость гендера и коммуникации, но и болезненность разрушений предписаний пола. Срывание плаща Неса — слом гендерной идентичности — всегда вызывает боль.

164

ным человеком, вызывающим доверие и вписывающимся в коммуникативные практики, приемлемые в данной культуре.

Условием доверия (а значит, коммуникации лицом к лицу) является неартикулированное допущение, что каждое действующее лицо обладает целостностью, обеспечивающей постоянство, когерентность и преемственность в его действиях. Эта целостность или идентичность мыслится как основанная на некоей сущности, которая является в многообразии поведенческих проявлений дисплеев женственности и мужественности, выражая принадлежность к полу и создавая возможность для категоризации.

Средства, которые используются в обществе для выражения принадлежности по полу, Гофман называет формальными конвенциональными актами. Формальные конвенциональные акты представляют собой модели уместного в конкретной ситуации поведения. Они построены по принципу «утверждение — реакция» и способствуют сохранению и воспроизводству норм повседневного взаимодействия. При этом предполагается, что исполнителями конвенциональных актов являются социально-компетентные действующие лица, включенные в данный социальный порядок, гарантирующий им защищенность от посягательств безумных (социально некомпетентных) индивидов. Примеры конвенциональных актов-контекстов гендерного дисплея неисчислимы. Всякое ситуативное поведение, всякое сборище (gathering), по Гофману, мыслится как гендерно окрашенное. Официальная встреча, конференция, банкет — один ряд ситуаций; деловой разговор, исполнение работы, участие в игре — другой. Воспитательные практики, сегрегация в использовании институциональных пространств — еще одна группа примеров. гендерный дисплей представляет собой совокупность формальных конвенциональных актов взаимодействия.

Осознание связи гендерных проявлений с контекстами эффективной коммуникации привело к использованию конструктивистами понятия подотчетности и объяснимости (accountability). Процесс коммуникации предполагает некоторое количество негласных допущений или условий, создающих сами возможности взаимодействия. Когда взаимодействующее лицо вступает в коммуникативный контекст, оно демонстрирует себя, сообщая о себе некую информацию, способствующую наведению коммуникативного моста, формированию отношения базового

165

доверия. Начиная общение, коммуникатор представляет себя как лицо, которое должно вызывать доверие. Его дисплей — это рассказ о себе, отчет перед другими, который своей уместностью делает человека приемлемым для коммуникации. Дисплей — это сертификат, гарантирующий его признание как нормального, который не нуждается в социальной изоляции и лечении.

Социальное воспроизводство дихотомии мужского и женского в гендерном дисплее гарантирует сохранение социального и интерактивного порядка. Как только дисплей выходит за пределы подотчетности, как только он перестает вписываться в общепринятые нормы бытования, его исполнитель попадает в ситуацию гендерной проблемы. Если женщина попробует стать тамадой на грузинском застолье, если мужчина-отец возьмет бюллетень по уходу за грудным младенцем при живой-здоровой матери в сегодняшней России, если мальчик в детском саду открыто выразит свое предпочтение игре в куклы — все эти персонажи столкнутся с сомнением общества в их социальной компетентности как мужчин и женщин. Это сомнение обусловлено тем, что их поведение не укладывается в созданные обществом нормы гендерного дисплея. Нарушение гендерного дисплея грозит остракизмом, но способствуют возникновению эмер-жентных норм.²⁷

Гофман полагает, что в ситуации взаимодействия гендерный дисплей действует как «затравка». Демонстрация принадлежности по полу предшествует исполнению основной практики и завершает ее, работая как переключающий механизм (scheduling). Гофман считает, что гендерный дисплей является включением в более важную практику, выступая своего рода прелюдией перед какой-то конкретной деятельностью.

Феминистские конструктивисты Уэст и Зиммерман критикуют Гофмана за недооценку проникающей способности гендера. Анализируя взаимодействия, они показывают, что явление половой принадлежности происходит не на его периферии, оно работает не только в моменты переключения видов деятельное -

²⁷ Вспомним мадам Кукшину — непривлекательный образ эмансипе из романа И.С. Тургенева «Отцы и дети», противопоставленный истинно женственной Одинцовой. Стиль Кукшиной, сколько бы не осуждался писателем, давно утвердился в нашем обществе, расширив допустимые нормы проявления женственности в российской культуре.

166

ти, но пронизывает взаимодействия на всех уровнях. Такая вездесущность и всепроникаемость гендера связана, в том числе, и с дискурсивным строением речи.

Грамматические формы родов, присутствующие во всех письменных языках, закрепляют женственность и мужественность как структурные формы и создают базовую основу для исполнения партий мужчины и женщины в многообразных контекстах. Обозначение профессиональной принадлежности, снабженное гендерным маркером (например, доктор и докторша, врач и врачиха) вызывают работу воображения, опирающуюся на опыт повседневности. Используя гендерные языковые формы, мы актуализируем представление о том, как должна себя вести женщина-врач и что мы ожидаем от мужчины-доктора. То же самое можно сказать о любой социальной ситуации. Всякая реально существующая или виртуальная ситуация взаимодействия гендерно специфицирована, и избавиться от этого не представляется возможным. Для изменения такого социального порядка надо изменить не только практики повседневности, но и дискурсивные структуры языка, что пытаются делать радикальные феминистки.

Итак, необходимость производства мужественности и женственности коренится в представлениях о социальной компетентности участников взаимодействия. Это производство непрерывно, оно не сводится к исполнению некоторых ролей, но характеризует личность тотально и выражается в гендерном дисплее. гендерный дисплей конвенционален и способствует воспроизводству социального порядка, основанного на представлении о мужском и женском в данной культуре. Данный тезис конструктивизма основан на микросоциологии социального взаимодействия и подтверждается исследованиями Гофмана, Гар-финкеля, Бергера, Лукмана и других социологов феноменологического направления.

Основные положения

1) Гендер и власть

Одним из самых существенных тезисов конструктивизма является тезис об инкорпорированности властных отношений в гендерные. В основе гендерной организации социальной реаль-

167

ности, утверждают феминистские исследователи, лежат отношения власти. В современном обществе отношение мужского и женского — это отношение различия, сконструированного как неравенство возможностей. Асимметрия отношений подчеркивается гендерным дисплеем, который маскирует дискриминацию под различие. Большинство ситуаций взаимодействия демонстрирует разные шансы для мужчины и женщины, причем в публичной сфере шансы мужчины очевидно выше. В западной литературе приводятся многочисленные доказательства данного тезиса. Так, анализ беседы с участием мужчин и женщин показывает, что женщина менее активна, больше слушает, меньше говорит. Анализ распределения рабочих мест показывает, что женщины, по преимуществу, занимают исполнительские позиции неключевого характера в отношении принятия решений. То же самое относится и к сфере политики. Итак, начиная анализировать гендерные отношения на уровне межличностного взаимодействия в контексте формальных конвенциональных актов, феминистские исследователи приходят к заключению о том, как конструируется гендер на макроуровне социальных институтов.

Анализ социального производства пола показывает, что гендерные отношения представляют собой отношения стратификации. Таким образом, конструктивистский взгляд на гендерное измерение взаимодействия приводит к методологически обоснованному отказу от двух предшествующих концепций социально-половых различий — концепции социальных ролей (гендер-ных ролей) и концепции психологических половых различий.

С точки зрения конструктивистов, гендер нельзя мыслить как социальную роль. Роли ситуативны и в принципе сводимы к набору операций, в одной ситуации эта роль может быть ролью врача, в другой — супруга(и), в третьей — спортсмена(ки), при этом гендерная вариация присутствует в исполнении каждой из ролей. Гендер оказывается квазиролью, которая пронизывает все остальные ролевые спецификации, является базовой (идентичностью, если говорить другими словами), на которую нанизываются все другие. В этом отношении гендер является категорией, подобной этничности — она точно так же обусловливает тот контекст, который приобретают конкретные роли для личности или социальной группы.

168

Гендер не сводим и к совокупности психологических черт личности (соответственно, мужских или женских). Сторонники конструктивизма утверждают, что психологизация гендера препятствует анализу того, каким образом социальные институты становятся гендерно-специфицированными. гендерные отношения как социальные отношения неравенства по признаку пола встроены в социальный порядок таким образом, что приписывание психологических черт является лишь аспектом этих отношений.

Итак, гендер — это не роль и не совокупность психологических черт, а базовая идентичность. гендерные отношения — это отношения стратификации, в основе которых лежат отношения власти. Различия мужского и женского сконструированы как неравенство возможностей разных групп мужчин и женщин.