Вопрос: Какие именно характеристики вы имеете в виду?

Ответ: Прежде всего — относительный уровень цен. Это не значит, что нам следует целиком отказаться от происшедших в народном хозяйстве сдвигов в области цен. Но в какой-то мере обратное движение все-таки необходимо, потому что по многим видам ресурсов мы уже достигли мировых цен (если переводить по официальному курсу). Установив систему экспортных тарифов, мы де-факто проводим политику ограниченной автаркии. Нам нужны такие внутренние цены, которые позволили бы создать условия для достаточно эффективной работы отраслей со средними технологиями, — эффективной по крайней мере в рамках внутреннего обмена. Мы могли бы наладить такие обмены между отраслями, работающими на средних технологиях. Рано или поздно нам это придется сделать.

Здесь полезно вспомнить экономические построения, относящиеся к теориям периферийной экономики. В свое время латиноамериканские страны осознали, что потребности их развития вызывают необходимость создания локальных рынков, то есть объединения усилий этих стран. И что вместо конкуренции с развитыми странами в области той продукции, которую развивающиеся страны поставляют на мировой рынок, разумно попытаться наладить межстрановой обмен друг с другом. Иными словами, так называемые периферийные страны, которые не сильно отличаются по своему уровню, предполагали интегрироваться для формирования частных сегментов мирового рынка, считая это целесообразным. Мы же таким рынком уже располагаем. Тем не менее у нас проявляется тенденция к его разрушению. Очевидно, что если мы не примем мер по регулированию цен и по изменению структуры относительных цен, соотношения цен на разные виды продукции, то мы этот рынок разрушим. Конкретно я имею в виду прежде всего экспортные квоты на сырье, на энергоресурсы.

Все это не означает, что наша обрабатывающая промышленность не должна приобретать экспортную ориентацию. Более того, если говорить о наших перспективах на мировом рынке, то они связаны прежде всего с постепенным наращиванием экспортного потенциала обрабатывающей промышленности. В этой связи сошлюсь на тот анализ будущей специализации Приморья, который провел наш институт.

Долгое время Приморью рекомендовалось ориентироваться во внешнеэкономической сфере на традиционные товары сырьевого экспорта: лес прежде всего, природные ископаемые, рыба, минеральное сырье. Это три основные позиции экспортной ориентации. Но тщательный анализ экспортного потенциала данного региона и внешних рынков показал, что емкости этих рынков, на которые мог бы ориентироваться наш экспорт леса, минерального сырья, очень ограничены. Там существует жесткая конкуренция, весьма высоки требования к качеству продукции и срокам поставки. Здесь мы находимся в крайне невыгодных условиях, особенно при экспорте угля — не из Приморья, а из Якутии. Это с одной стороны. С другой стороны, в Приморье расположено несколько крупных и передовых по своей технологии предприятий оборонной промышленности, имеются и другие машиностроительные предприятия. Сейчас совершенно очевиден быстрый экономический рост северо-востока Китая — Манчжурии. Технологические возможности провинциальных инвестиционных рынков Китая различны, каждая провинция — это целое государство. Но в целом технический потенциал Приморья, средний для нашей страны, выше, чем во многих провинциях Китая. И многие виды наших промышленных, машиностроительных изделий — станкостроения, транспортного машиностроения — по своему техническому уровню существенно превышают то, что может производить Китай. Нужны только инвестиции для того, чтобы осуществить конверсию, реконструкцию наших оборонных предприятий в Приморье — в некоторых случаях минимальную, в некоторых случаях глубокую. И тогда мы бы могли резко увеличить объем экспорта на северо-восток Китая и дальше на юг, включая некоторые другие страны Юго-Восточной Азии.

Если оценивать долгосрочные внешнеэкономические перспективы нашего Дальнего Востока — сегодня по преимуществу сырьевого региона, — то они лежат в области обрабатывающей промышленности. В регионе достаточно высококвалифицированного, образованного населения, есть мощности крупных оборонных предприятий (хотя за последнее время мы многое потеряли, многое разрушено).

Сказанное о Приморье можно отнести и к России в целом. У нас есть большие возможности выхода на мировые рынки, причем, что очень интересно, на основе принципиально новых изделий.

Вообще говоря, возможен и другой путь, который наши либеральные экономисты считают естественным. Это выпуск промышленной продукции, жизненный цикл которой в развитых странах уже завершается. Новые индустриальные страны — такие, как Малайзия, Сингапур, — довольствуясь не очень высокой добавленной стоимостью, не очень высоким уровнем зарплаты, дают этой продукции вторую жизнь. Они не просто тиражируют ее, а выпускают тираж второго или третьего порядка. Мы сейчас тоже пытаемся идти по такому пути — например, приступаем к сборке видеомагнитофонов, еще какой-то техники — и говорим об этом с гордостью. Но, конечно, это не наш путь. По части тиражирования мы не можем сейчас соревноваться с Юго-Восточной Азией, но зато можем производить многое из того, что эти страны производить не могут. Например, все, что связано с авиастроением. Мы являемся крупнейшей державой по производству самолетов и вертолетов разных категорий. То же самое — в судостроении, в энергетическом машиностроении, в станкостроении и т.д. У нас есть целый ряд очень развитых отраслей. Прежде всего — то, что является порождением оборонного комплекса. Но передовые позиции мы занимаем и в некоторых традиционных отраслях, особенно связанных с энергетикой. Мы могли бы попытаться эффективно функционировать на мировом рынке всей этой продукции.

Наши перспективные сферы зависят прежде всего от оздоровления ситуации в экономике в целом. Если мы сможем преодолеть сегодняшнюю стагнацию достаточно быстро, пока окончательно не потерян наш технологический потенциал, то у нас, конечно, будут существенные возможности для расширения экспорта наукоемкой и другой машиностроительной продукции. Если же сегодняшняя ситуация затянется надолго, то мы можем очень многое потерять. Когда у нас в таком случае снова появятся хотя бы те возможности, какими мы располагаем сейчас, — неизвестно. Ведь форсируя сегодня экспорт сырьевых ресурсов, мы обрекаем себя в будущем на гораздо большую автаркию, чем если бы не форсировали его, повысили бы экспортные пошлины и т.д. Способы достижения тех ближайших эффектов, которые мы получаем в результате такого экспорта, во многом противоречат нашим долгосрочным стратегическим интересам.