Организация империи Маурьев (317 — 180 гг. до н.э.)

Государственная администрация была строго организована. Император и окружавший его совет санов-ников — паришад — выступали в функции центрального исполнительного органа, ответственного за при-нятие важных решений и проведение их в жизнь. Кроме паришада при императоре был также тайный совет из узкого круга доверенных лиц, а в необходимых случаях собирался и совещательный представительный орган раджасабха, в который входили, видимо, как сановники, так и аристократы из числа прежде незави-симых правителей, но, возможно, также и выборные от горожан и общин, хотя бы некоторых. Судя по ор-ганизации отдельных ведомств, в частности военного, для управления ими существовал специализирован-ный штат чиновников, группы которых отвечали за свою сферу деятельности: одни ведали пехотой, другие — боевыми колесницами, третьи — боевыми слонами, четвертые — снабжением и снаряжением войска, пятые — флотом и т.д. Можно предполагать, что аналогичным образом выглядел бюрократический аппарат и в других ведомствах, сведений о которых нет. Косвенно об этом свидетельствуют, в частности, данные об административном управлении городами. Часть городов управлялась чиновниками центра, другие — про-винциальными администраторами. Принцип управления был тем же: ведомство делилось на группы спе-циализированных чиновников, каждая из которых отвечала за свой участок работы — будь то контроль за ремесленниками, взимание налогов и пошлин, надзор за ценами и рынками, сохранностью общественных зданий, регистрацией населения и т.п.

Центральному аппарату подчинялись провинциальные, причем характер их варьировал в зависимости от степени важности, уровня развития либо отдаленности того или иного района. В империи было четыре-пять главных наместничеств, управление которыми осуществлялось как наместниками из центра (ими бывали преимущественно царевичи), так и прежде существовавшей там местной администрацией, иногда во главе с местными правителями-раджами. Аналогичным образом, т.е. в форме сочетания централизованной системы администрации с местной, вплоть до общинных органов самоуправления, обстояло дело в провинциях и областях в том числе в тех районах, где сохранялась местная автономия, как, например, в ганах и сангхах с ненаследственной выборной властью правителей.

Содержание громоздкого и разветвленного аппарата администрации, равно как и всех аристократов, воинов и вообще всей сложной государственной структуры, падало на плечи трудящихся, прежде всего кре-стьян-общинников, выплачивавших в казну шестую долю урожая в качестве ренты-налога и выполнявших различные повинности. Кроме общинного землевладения существовало, как о том уже шла речь, должност-ное, включая храмово-жреческое (земли брахманов и буддийских храмов, а также иных религиозных орга-низаций и сект), царское и воинское. Все эти формы землевладения были чаще всего условными, а соответ-ствующие земли обрабатывались преимущественно зависимыми арендаторами, а также рабами или карма-карами.

Ашока уделял большое внимание организации судопроизводства, включая кодификацию норм права. Он также строго следил за эффективностью администрации, для чего регулярно раз в три — пять лет уст-раивал инспекционные ревизии в провинциях, в ходе которых инспекторам вменялось в обязанность строго контролировать действия местных властей и следить за соблюдением норм дхармы. В понятие дхармы Ашока включал и религиозную терпимость, хотя некоторые данные позволяют предполагать, что к концу жизни он становился все более ревностным буддистом, так что именно этот явственный акцент в его дея-тельности (щедрые дары и пожертвования буддийским храмам, поддержка деятельности буддистов и огра-ничения по отношению к представителям иных религий, включая и брахманизм) вызывал недовольство в стране, большая часть населения которой продолжала по традиции почитать именно брахманов и брахма-низм.

Дело в том, что, несмотря на упадок брахманизма, влияние его и сформированных им еще в глубокой древности институтов, включая систему варн, было во всей Индии очень большим, а распространение этих институтов на всю территорию гигантской империи Маурьев еще более усилило их значение.. Здесь стоит заметить, что ориентировавший своих сторонников ни монашескую жизнь и поиски нирваны ортодоксаль-ный ранний буддизм Хинаяны, в частности в его наиболее распространенной форме Тхеравады, не соответ-ствовал издревле устоявшейся организации общества с его традиционной системой варн, которая уже са-мим фактом своего существования как бы реабилитировала древний брахманизм, постепенно трансформи-ровавшийся в более развитую религиозную форму индуизма. Поэтому неудивительно, что демонстратив-ный акцент Ашоки в сторону буддизма вызывал недовольство влиятельных слоев древнеиндийского обще-ства, прежде всего жрецов-брахманов, и что именно это недовольство могло иметь своим следствием ос-лабление власти императора, может быть, даже и крушение всей с таким трудом создававшейся системы достаточно эффективной централизованной администрации.

Источники смутно и противоречиво говорят о конце жизни Ашоки, но все сходятся в одном: конец его царствования был отмечен серьезными внутренними неурядицами, распрями на верхах, включая дом само-го царя, а также усилением дезинтеграционных тенденций в масштабах империи в целом. Есть даже указа-ния на раздел империи между преемниками Ашоки. Все это привело в скором времени к окончательному крушению династии и развалу империи. Попытавшийся было восстановить величие Маурьев под эгидой основанной им династии Шунгов Пушьямитра, один из военачальников последнего императора Маурьев Брихадратхи, которого он убил на военном параде, сумел на некоторое время вернуть под свой контроль отдельные части распавшейся империи. Но далеко не все и, главное, ненадолго: при преемниках Лушья-митры династия Шунгов быстро деградировала, чему способствовали, в частности, затяжные войны с укре-пившимся на севере Индии Греко-бактрийским царством.