Герберт Маркузе: механизмы отчуждения в обществе потребления

Герберг Маркузе рассматривает капиталистическое общество и общество потребления как “технологическую рациональность” в силу того, что им присущи завоевание и подчинение природы, причём как при помощи практических средств, так и на уровне теоретических изысканий, которые служат для обоснования и оправдания практического и технологического характера общества. Этот хищнический характер общества распространяется не только на природу, а также на членов самого общества, которых оно стремится подчинить, поэтому делает всё для увеличения господства над человеком [1, с. 1].

В современном обществе рабство никуда не делось, оно лишь обрело новые и более прогрессивные формы, так как современные рабы даже не осознают собственное рабство. Прогресс в области и науки техники, дошедший в наше время до фантастических вершин, решительно изменил существующее положение. Жизненный уровень возрос, и теперь уже капиталисту-предпринимателю нет никакой необходимости принуждать к рабскому труду угрозой голодной смерти. Он создает такие экономические условия, в которых рабочему не приходит в голову мысль об изменении социальной структуры, и ему остается только активнее включаться в «общество потребления» [2, с. 2]. Достигнутый уровень развития науки и техники создал принципиально новую систему потребительского общества, главным содержанием которого является удовлетворение материальных и зачастую ложных потребностей человека. Стало возможным освободить инстинкты от ненужного подавления, сам человек стал самодостаточной (в своих глазах), самоуважающей в бытовом плане единицей, о которой следует заботиться. Казалось бы, либерализация должна разрушить тоталитаризм, но необходимость социального контроля диктует усиление репрессий в виде «неототалитарной», «закамуфлированной» системы общественного контроля [1, с. 2].

Это, по мнению Маркузе, приводит к тому, что современным рабочим все больше движут мотивы не борьбы, но потребления. Рабство («существование в качестве инструмента, вещи») выступает в «сублимированном» виде: рабочий воспринимает его как единственную и свободную форму существования.

О революционной ситуации, считает Маркузе, не может быть и речи, поскольку единственной заботой трудящихся масс является совершенствование системы потребления. Все это, по выражению Маркузе, создает «паралич критицизма» и «общество без оппозиции»: «Таким образом, — по его словам, — возникает образец одномерного мышления и поведения, в котором идеи, стремления и цели, выходящие по самому своему содержанию за рамки установленного мира суждений и поступков, оказываются либо отвергнутыми, либо сведенными к языку этого мира. Они переопределяются рациональностью данной системы и ее количественной экстенсией» [3, с. 12]. Человек теряет присущее ему (как человеку) критическое измерение и сохраняет лишь измерение, отвечающее устремлениям его потребительского сознания. Единственными людьми, готовыми сопротивляться этому, оказываются “изгои” общества: национальные и религиозные меньшинства, люмпены, “критически мыслящая интеллигенция», представители слаборазвитых стран [4, с. 4].

Контроль рабов общества потребления осуществляется при помощи многих каналов. Этому служит «культурная индустрия», которая пронизывает все сферы жизни общества и с помощью которой неототалитарный режим встраивает в существующую систему производства и потребления все классы, а социум, объявленный свободным от иеологии, становится еще более идеологизированным. Индивидом манипулируют, скрыто воздействуя на него через средства массовой информации. Его принуждают «расслабляться, развлекаться, потреблять и вести себя в соответствии с рекламными образцами, любить и ненавидеть то, что любят и ненавидят другие» . Из-за следования образцу любые альтернативы кажутся человеку иррациональными или утопичными. Причем эта мысль так сильно укоренилась в умах социума, что человек уже не может посмотреть на систему, частью которой он является, со стороны [5. с. 1].

Если говорить в общем, то потребителя, человека массы можно охарактеризовать следующим набором черт: прагматик, рационалист, ориентирован исключительно на удовлетворение материальных потребностей, восприятие прогресса исключительно как экономического роста, ведущего к экономическому росту и всеобщему равенству [4, с. 5].

Картина современной культуры, по Маркузе, соответствует потребленческому и массовому характеру общество. Поскольку культура функционирует в пределах одномерного общества, то и сама она с необходимостью становится одномерной. Это выражается, прежде всего, в ее «массовости». Происходит, как говорит Маркузе, ликвидация двухмерной культуры, создававшейся человечеством на протяжении веков, но ликвидация не через отрицание культурных ценностей, а через их полное включение в установленный порядок массового потребления [1, с. 3]. «Величие свободной литературы и искусства, — пишет Маркузе, — идеалы гуманизма, печали и радости индивида, совершенствование личности имеют значение лишь как пункты в конкурирующей борьбе между Востоком и Западом… Стоит лишь великим словам свободы и совершенства быть произнесенными участвующими в компании Лидерами и политиками с экранов, по радио и с трибуны, как они обращаются в бессмысленные звуки, которые приобретают значение лишь в контексте пропаганды, дисциплины и релаксации. Эта ассимиляция идеала реальностью проявляется в той мере, в какой идеал оказывается превзойденным. Он исходит из сублимированного царства души или духа или внутреннего человека и переводится в операциональные термины и проблемы. Здесь заключаются прогрессивные элементы массовой культуры… Высшая культура становится частью материальной культуры. В этом превращении она теряет значительную часть своей истины» [3, с. 57-58].

Прежнее двумерное общество порождает соответственную ему «высокую, двумерную» культуру, которая раскрывала конфликт, противоречие между социальной реальностью и идеально-художественной. Выражение несовместимости этих двух реальностей показывалось как художественное отчуждение (отчуждение, выраженное с помощью художественных образов) и было признаком истинности выражаемого [6, с. 2]. То есть источником высокой культуры выступает «художественное отчуждение – это сознательное трансцендирование отчужденного существования, т.е. отчуждение «более высокого уровня», или опосредованное отчуждение» [3, с. 77]. Оно является «выражением того свободного и сознательного отчуждения от существующих форм жизни, которым искусство и литература противостояли, даже украшая их» [3, с. 77]. То есть отчуждение выступает существенной характеристикой искусства, литературы и культуры в целом, как раскрывающее социально-политическое отчуждение иными методами, приемами – художественными.

Культура как истина, по мнению Г. Маркузе, всегда выступает бунтом, протестом, отрицанием существующего общества, обнаружением его несправедливостей, пороков, несчастий. «…Волшебная сила искусства проявляется только в отрицании. Его язык, его образы живы только тогда, когда они отвергают и опровергают установившийся порядок» [3, с. 80]. Такая культура должна «питаться» отчуждением.

В этом смысле художественное отчуждение по своему содержанию противоположно понятию К. Маркса, «обозначающему отношение че-ловека к себе и к своей работе в капиталистическом обществе» [3, с. 77]. По мнению Г. Маркузе, краеугольным камнем теории Маркса является «концепция предшествования отрицания самой перемене и развития освободительных исто-рических сил внутри существующего общества» [3, с. 32]. Абсолютное отчуж-дение есть негативный процесс, переходящий в проблему, которую необходимо решать, а отчуждение снимать, преодолевать. По сути своей, содержательная часть социально-политической доктрины марксизма состоит из путей и методов преодоления абсолютного отчуждения в обществе.

Но на взгляд Маркузе, особенностью художественного отчуждения выступает то, что оно, будучи абсолютным непреодолимым, имеет положительную окраску, значимость и ценность, выступая в роли абсолютного бунта против отрицательных элементов общества. Его критика потребительского технологического общества во многом базируется на несогласии с процессами примирения, компромисса, социального договора между бизнесом, трудящимися и государством, которые приводят к снятию отчуждения [6, с. 3]. Именно из-за этого формируется общество без оппозиции, не способное к критическому мышлению, попадающее в новую форму рабства.

Потребительское общество активно сближает социальную и художественную реальности. “До наступления этого культурного примирения литература и искусство являли собой отчуждение, давшее приют голосу проте-ста: несчастному сознанию разобщенного мира, сокрушенным возможностям, неосуществившимся надеждам и преданным обещаниям” [3, 79]. Но в современном потребительском обществе человек чувствует себя защищенным, может свободно реализовывать множество своих планов, идей, его желания и потребности удовлетворяются, поэтому неоткуда и взяться протесту [6, с. 4].

Наряду с одномерной культурой Маркузе подвергает тщательному анализу и одномерное мышление. Философией, соответствующей структуре индустриального общества, он считает современный позитивизм со всеми его ответвлениях, в особенности же — философию лингвистического анализа. Последняя, как известно, претендует на исцеление мышления и языка от метафизических и спекулятивных «призраков». В итоге вся эта философия определяется им как интеллектуальное оправдание глобальной социальной структуры, устраняющей альтернативные способы мышления, противоречащие установленному порядку суждений. В этом неототалитарном обществе задачи философии он называет политическими, так как она формирует предельно идеологизированное общество, легко поддающееся манипуляции [3, с. 84]. Все процессы объясняются строго рационально, чтобы не возникали различные варианты трактовки, ведь одномерному человеку они нужны. Примерами этому служат такие научные методы, как операционализм в физике, бихевиоризм в социальных науках. Их общая черта в тотально эмпирической трактовке понятий, значение которых сужается до частных операций и поведенческих реакций [7, с. 9].