Объектные факторы адекватной интерпретации и понимания невербального поведения

На протяжении всего XX столетия в рамках со­циальной психологии обсуждается вопрос о факторах, Детерминантах точного понимания, «прочтения», интер­претации невербального поведения. Все исследования, так или иначе касающиеся вопросов развития интер­претационных навыков личности, вопросов обучения распознанию невербального поведения, можно разде­лить на два больших класса, исходя из фундаменталь­ной проблемы биологической и социальной детермина­ции психических функций Для работ, выполненных в Русле поиска биологических детерминант распознания, понимания, интерпретации невербального пове­дения, является характерным утверждение о соответ­ствии в происхождении некоторых видов невербально­го поведения и способностей к его распознанию. Врожденные различия между людьми по их чувстви­тельности к эмоциональной экспрессии отражают об­щие закономерности функционирования психики чело­века. Биологические предпосылки реагирования на невербальное поведение представляют единый блок с биологическими предпосылками эмоционального кон­такта, эмоционального «резонирования», подражания, имитации.

Второе направление исследований нацелено на поиск социальных детерминант понимания, интерпретации невербального поведения. Среди изучаемых социальных факторов предпочтение отдается культурно-специфичес­ким условиям успешности распознания экспрессии. Как развитие потребности в контакте, так и формирование культурно-специфических норм интерпретации невер­бального поведения опосредовано на уровне личности общением и в соответствии с законами развития лич­ности как субъекта общения определяют успешность спонтанного научения распознанию, интерпретации экспрессии окружающих людей.

Между этими двумя позициями, указывающими на источники развития и обучения интерпретационной деятельности субъектов общения, располагаются иссле­дования, в которых утверждается относительное влия­ние как биологических, так и социальных факторов на успешность распознания, интерпретации, понимания экспрессии, работы, в которых наряду с эволюционно-генетическими детерминантами подчеркивается влия­ние культурных аттитюдов, возраста, пола, личностных качеств респондентов на результаты процесса понима­ния, интерпретации невербального поведения. Иными словами, те исследования, в которых подчеркивается роль социально-психологических и психологических факторов, объектных и субъектных детерминант интерпретационной деятельности субъектов общения В них акцент сделан на том, что развитие самого невербаль­ного поведения осуществляется благодаря его основной функции — функции общения, совместной деятельно­сти. Личность как субъект познания других, себя, ок­ружающего мира также развивается в результате ее включенности в разнообразные виды отношений, фор­мы общения, совместной деятельности. Таким образом, одной из главных детерминант, аккумулирующих в себе влияние биологического-социального, индивидуального-личностного, выступает общение. Оно и должно рассмат­риваться как центральный фактор формально-содержа­тельных характеристик интерпретации и адекватности понимания экспрессии человека. Различные составля­ющие, формы, стороны процесса общения выступают в качестве условий, опосредующих успешность интер­претации невербального поведения. В контексте соци­ально-перцептивного подхода к интерпретационной деятельности в общении на первый план выходят такие переменные, как объект, субъект, процесс, результат.

В качестве объектных факторов в контексте социаль­но-перцептивной деятельности мы рассматриваем виды невербального поведения: индивидуальное и невербаль­ная интеракция. Основные характеристики названных видов невербального экспрессивного поведения опре­делены в первой главе. В качестве субъектных детер­минант анализируется структура личности, система ее отношений, такое свойство, как социальные способно­сти, а также результаты социально-перцептивной дея­тельности (интерпретационные схемы, эталоны), кото­рые являются проекцией всего опыта общения человека.

Обычно исследования, направленные на определе­ние условий, факторов интерпретации понимания, строятся на основе предъявления стимула (выражения лица, позы, невербальной интеракции) и отнесения его Участниками эксперимента к определенной психологической категории. Вид стимульного материала во мно­гом определяет результаты, полученные в исследова­нии. Поэтому возникает необходимость при описании факторов понимания и интерпретации невербального поведения в классификации стимульного материала и способов его предъявления в исследованиях.

Все типы стимулов подразделяются нами по фор­мальной организации — на статические и динамичес­кие; по способу получения стимульного материала на искусственные и естественные; по содержательным ха­рактеристикам — на стимулы, несущие информацию о психологических характеристиках личности (например, модальность состояния), и на стимулы, свидетельствую­щие о социально-психологических характеристиках лич­ности и общения (преимущественно невербальная инте­ракция) . Разнообразие стимульного материала хорошо прослеживается при рассмотрении последовательности создания наиболее известных тестов, измеряющих спо­собность к распознанию, интерпретации экспрессивно­го, невербального поведения. Чаще всего применяется методика ВАКТ, разработанная Экманом и Фризеном. Она состоит из 70 черно-белых слайдов, изображающих 7 видов эмоциональных экспрессии лица. Участник исследования должен в течение очень короткого про­межутка времени опознать лицевое выражение. Успеш­ность оценивается на основе ранее разработанных критериев (225). CARAT — методика, разработанная R. Вис (216). Она строится на предъявлении слайдов, н& которых запечатлена реакция человека, рассматриваю­щего различные по эмоциональному содержанию сце­ны из окружающей жизни. Участник исследования должен распознать, рассматривая слайд, какую сцену наблюдает изображенный человек. В другом тесте, со­стоящем из тридцати коротких фрагментов общения представителей различных профессий (учителей и уче­ников, психотерапевтов и клиентов, врачей и пациен­тов), нужно определить, какие чувства испытывают изображенные люди, выбрать их обозначение из пяти возможных.

В последнее время среди западных исследователей наибольшее распространение получил тест PONS, — «Профиль невербальной чувствительности» (Rosenthal), который включает 220 фрагментов поведения, представ­ленного в различных элементах экспрессии (только поза, только выражение лица и т. д.) Участник исследо­вания должен выбрать из двух предложенных опреде­лений только одно, относящееся к наблюдаемому фраг­менту экспрессивного поведения человека. В отличие от предыдущих тестов в PONS необходимо оперировать широкими категориями интерпретации, например, определять меру привязанности между людьми, нали­чие попыток соблазнить другого человека, зафиксиро­вать проявление ревности и т. д. Многие исследовате­ли отмечают большую роль разработчиков теста PONS в уточнении данных о влиянии индивидно-личностных особенностей человека на успешность распознания экспрессивного поведения. Вместе с этим нельзя не отметить тот факт, что в данном тесте предъявляется отдельно от других действующий человек, а критерии оценки весьма неопределенные. Используя возможно­сти данного теста, Archer создает SIT (ситуативно-ин­терактивные задачи), который отличается от предыду­щих методик тем, что в качестве демонстрационного материала применяются видеозаписи бытовых сцен и найдены четкие критерии адекватности их понимания. Например, наблюдатель должен просмотреть видеоза­пись взаимодействия 2—4 человек и ответить на вопрос о модальности их отношений. Позже разрабатывается тест IPT (Interpersonal Perception Task — задачи по меж­личностному восприятию) (209). Он сходен с тестом SIT, но усовершенствован в техническом и других планах. Главное заключается в том, что в тесте IPT предъявля­ется динамичное, спонтанное экспрессивное поведение, оно представлено целостно, участники сцен имеют различный возраст. Поэтому испытуемые должны проявить ряд умений и навыков, чтобы обобщить информацию и сделать вывод о взаимоотношениях людей.  

Понятно, что при таком разнообразии стимульного материала трудно определить, что повлияло на интер­претацию и адекватность понимания невербального поведения. Но если саму организацию стимульного материала рассматривать как форму объективизации психологических характеристик личности в невербаль­ном поведении, то его можно отнести к объектным факторам. В таком случае наигранное — естественное ' невербальное поведение, статичное — динамичное, ин­дивидуальное — невербальная интеракция становятся условиями актуализации определенных интерпретаци­онных схем и адекватности понимания.

Из ряда исследований известно, что представленное невербальное поведение точнее понимается, чем есте­ственное, спонтанное. Невербальное поведение, эксп­рессия лица, наигранные актером, распознаются точнее и быстрее, чем, скажем, мимика, изображенная испы­туемым непрофессионалом. Динамические изображе­ния невербального поведения (кино-видеофильмы) ус­пешнее интерпретируются, чем статические (фото, схема). Адекватность понимания по целостному невер­бальному знаку, экспрессии лица значительно выше, чем по отдельным его частям, фракциям, элементам. В распознании эмоций являются более важными «конфи­гурации экспрессии», чем ее отдельные элементы. Об этом сообщают Н. G. Wallbott и P. Ricci-Bitti (264). Они же считают, что аналитический и синтетический под­ход к распознанию лицевой экспрессии будет адеква­тен в соответствии с выражаемым эмоциональным со­стоянием. Если выражение включает специфические элементы, то оно будет успешно распознаваться неза­висимо от степени аналитичности — синтетичности самого субъекта общения.

В целом репертуар организации стимульного матери­ала в исследованиях исчерпывается фотографиями, кинофильмами, рисунками, схемами, вербальными описаниями невербального поведения. Все виды изображений, описаний отличаются степенью абстрактности-конкретности, шаблонности-разнообразия, сложности простоты. Первая из названных характеристик вытекает из природы изображения, которое является упрощенным и абстрагированным изображением объекта. Разные степени абстрактности модели невер­бального поведения по отношению к объекту можно представить в виде шкалы (см. табл. 11). В ней приво­дятся девять уровней увеличивающейся абстрактности модели-изображения невербального поведения, эмпи­рически выделенные И. В. Введенским (31).

Как видно из табл. 11, собственно изображения не­вербального поведения обладают средней степенью абстрактности.

Степень сложности-простоты изображения можно выразить с помощью количества и качества элементов изображения и связей между ними в общей структуре изображения. Шаблонность-разнообразие изображе­ния характеризуется через большее или меньшее соот­ветствие элементов структуры изображения общепри­нятым групповым нормам. Рассмотрение изображений невербального поведения с точки зрения их сложнос­ти-простоты, шаблонности-разнообразия позволяет зак­лючить, что наигранное невербальное поведение менее разнообразно и более просто по своей структуре, чем естественное. Поэтому невербальное поведение, пред­ставленное, полученное в искусственных условиях, быстрее и точнее распознается реципиентом.

Факт более адекватного понимания целостного не­вербального поведения по сравнению с отдельными его элементами также объясним с точки зрения абстракт­ности изображения. Степень абстрактности схем от­дельных элементов значительно выше, чем степень аб­страктности цветной или черно-белой фотографии невербального экспрессивного поведения человека. Каждый элемент невербального поведения имеет ин-

Таблица 11

Шкала увеличивающейся абстрактности изображения по отношению к объекту — невербальному поведению

формативную ценность, благодаря его связям с други­ми элементами структуры. Особенно хорошо подтвер­ждают этот вывод результаты экспериментов П. Экма-на, который с целью определения ценности различных частей лица в передаче информации об эмоциональных состояниях предъявил испытуемым верхнюю часть лица — брови—лоб, среднюю — глаза—нос и нижнюю — губы—подбородок и попросил соотнести их с эмо­циональными категориями. Данные этого исследования приведены в табл. 12.

Как видно из таблицы, точность понимания эмоций выше, когда выражение лица представляло комбина­цию всех его элементов. В исследовании В. А. Барабан-щикова и Т. Н. Малковой (17) также предъявлялись для распознания схемы выражения эмоциональных состо­яний, по модальности соответствующие тем, которые использовал П. Экман. Участнику эксперимента пред­лагалось выбрать схематическое выражение лица, сход­ное с предъявляемым на фотографии. Идентификация мимических выражений посредством схем, на которых

Таблица 12

Количество испытуемых, правильно опознавших схему лица (%)

были представлены изменения только в области бровей и лба, вызвали наибольшие трудности. Степень согла­сованности оценок мимики, сделанных на основе цело­стных, интегральных схем, оказалась значительно  выше, что подтверждает результаты П. Экмана. Такая, же закономерность наблюдается и в том случае, когда  в качестве объекта интерпретации выступает поза как элемент невербального поведения личности. Известно, что поза создает целостную картину невербального  поведения личности, хотя может быть расчленена на  отдельные составляющие. Исследователи поз выделяют простейшую, далее неразложимую без потери смысла, единицу позы — кин, кинеморф. Но в этом случае, когда позы разлагаются на отдельные кины, происхо­дит потеря смысла этих поз для партнера по общению или происходит их неправильная интерпретация как индикатора отношений и состояний человека. Е. Ю. Степанов приводит пример, который свидетель­ствует о потере смысла позы в случае деления ее на от­дельные единицы (173). Например, если мы видим че­ловека, сидящего за столом, ведущего официальный разговор, то окончание беседы, как правило, сопровож­дается короткой паузой, затем собеседник встает и ров­но держит руки вдоль тела. Подчеркнутое выражение и расположение рук описывают ту ситуацию, которая означает — окончание разговора. Если же теперь вы­делить такие единицы позы, как человек сидит; человек встает; руки вдоль тела, то эти единицы (кины) сами по себе ничего не значат. Целостное восприятие позы, как и восприятие всех мимических движений, способству­ет более точному пониманию психических состояний партнера по общению. В то же время Е. В. Фетисова приводит данные, свидетельствующие о тенденции че­ловека выделять отдельные элементы позы в процессе ее восприятия. В эксперименте она предъявляла испы­туемым позу ужаса, внезапного душевного потрясения, но некоторые испытуемые оценивали ее как агрессив­ную, как готовность броситься в бой. При такой интерпретации позы правильно передана ее «внешняя» фи­зическая сторона: поза человека, отшатнувшегося на­зад, с выставленной вперед как будто для защиты ру­кой. Усиливая это защитное движение, испытуемые и всю позу воспринимали как агрессивную. Некоторые испытуемые впадали в другую крайность. Они не мог­ли остановиться на каком-то одном элементе и предла­гали несколько интерпретаций позы. Причем каждая новая оценка строилась на восприятии отдельных еди­ниц позы без учета всех остальных выразительных ком­понентов. «Такое простое суммирование признаков, — заключает Е. В. Фетисова, — не могло привести к со­зданию целостного образа» (185. С. 146).

Не только степень целостности невербального пове­дения оказывает влияние на его интерпретацию, но и его модальность, знак, интенсивность определяют точ­ность понимания. Считается, что отличить страх от ужаса более сложно, чем радость от отвращения, вы­ражение переходных эмоциональных состояний рас­познать труднее, чем «чистых» аффектов. Интенсивные формы невербального поведения, которые вызваны сильными эмоциональными переживаниями, имеют высокий коэффициент согласия в их интерпретации, понимаются точнее, чем неинтенсивные выражения. В нашем исследовании были проверены данные о несоот­ветствии успешности понимания интенсивного невер­бального поведения, вызванного эмоциональными состо­яниями (радость, гнев, удивление, страдание, страх, отвращение), и неинтенсивного, выражающего более сложные состояния человека. Участникам эксперимен­та предъявлялся набор фотоизображений, который был разделен на две группы: первая включала интенсивное невербальное поведение (задание «а»), вторая состоя­ла из неинтенсивных выражений состояний (задание «б»). Вывод о том, что интенсивные выражения состо­яний точнее понимаются, чем неинтенсивные, был под­твержден в ходе этого эксперимента. Данные о том, что модальность состояния влияет на точность понимания, также вписывается в общую картину факторов, опре­деляющих успешность распознания невербального по­ведения.

В ряде исследований был констатирован факт, что невербальное экспрессивное поведение определенных модальностей психических состояний — радость, гнев, удивление — распознается точнее, чем выражения пре­зрения, страдания. В других работах обнаружены сис­тематические ошибки в распознании экспрессии опре­деленных состояний (гнев как отвращение, страх как удивление). Д. Томкинс и Р. Мак-Картер предложили называть это явление «обычной путаницей». Существу­ет ряд объяснений систематических ошибок понимания невербального поведения. Наиболее распространенной является попытка связать «обычную путаницу» с тождеством ситуаций, стимулирующих различное невербальное поведение, практикой социализации, которая влияет на последовательность или одновременность появления невербальных кодов. В. А. Барабанщиков, Т. Н. Малкова указывают на ошибки «тождества» («пу­таница» появляется за счет одинаковых ведущих при­знаков экспрессии), на ошибку «сходства» и «сходства при тождестве неведущих признаков» (ослабление ве­дущих и усиление неведущих признаков).

Таким образом, результаты ряда исследований гово­рят о том, что такие характеристики невербального экспрессивного поведения, как интенсивность и мо­дальность, определяют групповую и индивидуальную точность его понимания. Данный вывод сделан на ос­нове анализа работ, в которых в качестве стимульного материала использовались фотоизображения, схемы экспрессии лица. В этой связи остается неясным, вли­яют ли эти факторы на точность понимания других элементов кинесической структуры и невербальной интеракции. Можно только предполагать, исходя из результатов исследования роли степени интенсивнос­ти интонации и ее модальности, влияния интенсивнос­ти жестов участников общения, контакта глаз на впечатления о них, что определенные особенности невер­бального поведения независимо от его вида (индивиду­альное или невербальная интеракция) выступают фак­тором их более или менее точного понимания. Эти переменные, связанные со стимульным материалом, оказывают воздействие на точность понимания, преж­де всего, потому, что отражают естественные характе­ристики экспрессии.

Оценка точности понимания осуществляется, как правило, на основе вербальных и невербальных отве­тов участников исследования. Вербальные типы ответов в одном случае задаются списком категорий, в другом респондентам разрешается использовать собственную терминологию. В ряде исследований установлено, что его участники более точно оценивают невербальное поведение тогда, когда их ответы не ограничиваются списком категорий. В других, наоборот, доказывается, что точность понимания возрастает, если субъект по­знания имеет готовые вербальные шкалы, с которыми он соотносит невербальный стимул. К. Изард применил в своем исследовании два способа оценки состояния по выражению лица. В одном случае испытуемые должны были определить выражение с точки зрения его соот­ветствия девяти категориям эмоциональных состояний, а в другом случае они должны были рассмотреть выра­жение и дать свою собственную словесную интерпре­тацию. В результате выяснилось, что существует тен­денция в предпочтительном употреблении одних слов по сравнению с другими в ситуации оценки состояний. Например, выражение страдания обозначать словами горе, печаль. В этой же работе было показано, что уро­вень согласия в распознании эмоций был выше тогда, когда задавался список. В том случае, когда не было вербального ограничения, в большей степени прояви­лись культурные, индивидуальные различия в понима­нии экспрессии.

В исследовании Р. Бука, Р. Миллера, В. Сейвина, В. Кьюла были получены данные о том, что успех распознания экспрессии зависит от широты вербальной шкалы: «приятное — неприятное», «напряжение — расслабле­ние» (216). При таком способе оценки практически не наблюдается индивидуальных различий. Эксперимен­тальная работа Дж. Гилфорда, О. Салливена, Р. де Милля показала, что при изменении способа оценки изме­няется точность понимания невербального поведения (260). Они предложили участникам исследования зада­чи на ранжирование, классификацию, отбор, сравне­ние, вербальное обозначение различных видов невер­бального экспрессивного поведения. Оказалось, что в том случае, когда не требуется вербальной оценки, за­дание выполняется быстрее и точнее, чем тогда, когда необходимо осуществить семантический анализ выра­жения лица, поз, жестов, невербального поведения ди­ады. Результаты и выводы приведенных исследований показывают, что точность понимания невербального поведения зависит от предлагаемого в эксперименте способа репрезентации ответа. Само задание выступа­ет как бы тем обстоятельством, которое субъект заста­ет и которое объективно предопределяет степень точ­ности понимания им невербального поведения.

Типы заданий, способы репрезентации их выполне­ния отражают различные виды социально-перцептивных задач, которые приходится решать в общении. Вербаль­ное описание выражений, их сравнение, ранжирование, классификация, категоризация — это те способы интер­претации, понимания невербального поведения, которые усваиваются в общении и применение которых зави­сит от его контекста. Поэтому субъекты познания экс­прессии отличаются друг от друга по репертуару усво­енных способов понимания невербального поведения, по репертуару тех социально-перцептивных задач, с которыми они справляются успешно. В конкретных исследованиях складывается такая ситуация, при кото­рой предлагаемые экспериментом способы решения социально-перцептивных задач в одном случае ограни­чивают субъекта, в другом — совпадают с привычными для него способами, в третьем случае создают трудно преодолимое препятствие на пути выполнения задания. В реальном общении партнеры также сталкиваются с раз­личными по способу организации социально-перцеп­тивными задачами. Следовательно, успешность их ре­шения, интерпретации невербального, экспрессивного поведения будет определяться диапазоном умений и навыков, сопряженных с экспрессией, различного уровня абстрактности, обобщенности, конкретности, модальности, интенсивности, знака, с разнообразием способов интерпретации, соответствующих как невер­бальному поведению, так и ситуации общения.

Для того чтобы выяснить уровень адекватности по­нимания невербального поведения тем или иным субъектом, необходимо вводить в психодиагностичес­кий материал различные виды, формы невербального поведения и менять предлагаемые способы решения социально-перцептивных задач, связанных с ними.