Спартак – участник заговора?

Вполне интересна своей необычностью и своим новым подходом статья А.В.Коптева “Несколько замечаний о восстании Спартака”[17]. По его словам, Спартак рвался к Альпам для соединения с Серторием и для нанесения целенаправленного удара по Риму. Он объясняет это тем, что не зря Рим выслал двух консулов на подавление этого восстания, причем именно в тот момент, когда Спартак пытался уйти на север. Борьба была ожесточенной, и двое консулов пытались усиленно зажать Спартака (App., Civ., I, 117). Здесь я соглашусь с Коптевым, что вряд ли римляне так боялись потерять какое-то количество рабов, отвлекая на это несколько легионов, которые могли пригодиться в борьбе с Серторием или Митридатом. Видимо, римляне действительно опасались этого соединения, которое могло произойти, тем более стоит обратиться к Аппиану, который указал, что до достижения Цизальпинской Галлии у Спартака было 70 тысяч, а после того, как он повернул обратно – стало уже 120 тысяч[18] (App., Civ., I, 116-117). Но были ли это истинные цели Спартака и о чем он помышлял сам? К сожалению, с уверенностью это невозможно определить из-за относительной скудности источников. Я хочу подчеркнуть, как было сказано ранее, что в то время было очень сильно социальное расслоение, а поскольку Серторий был прославленным военачальником, а Митридат – царем, то у меня появляется сомнение, что вряд ли такие достаточно благородные люди могли вести прямые переговоры со Спартаком, простым бежавшим гладиатором. Но никто не отрицает, что могло быть влияние на саму армию Спартака, восставших могли призывать вернуться и провоцировать, пояснять, что намного легче жить грабежами. Стоит также учитывать сложное географическое положение, отмечает А.В.Мишулин, которое могло сыграть свою роль и изменить настроения восставших[19] – ведь кому захочется преодолевать горы и глухие леса, когда до этого они жили вдоволь грабежами? К такому выводы приходит и Хефлинг[20]. Утверждение Коптева, что как только Спартак достигает Альп, примерно в то же время заговорщики убивают Сертория, нельзя с уверенностью сказать, что это было сделано Римом, поскольку мы имеем интересную фразу Флора, что смерть Сертория была “…результатом предательства его сторонников и козней врагов” (Flor., Epit., II, X, 6). Она совершенно не указывает на участие Рима в этом заговоре, ведь у Сертория могло быть много врагов среди приближенных, и доказательств, подтверждающих выводы Коптева, у нас нет.

Конечно, разные историки выдвигали другие причины для разворота армии Спартака и возвращения в Италию – необходимо повторить, что Мишулин видел проблему в сложных географических условиях и в том, что север был богаче юга и Спартак не нашел необходимой поддержки среди “зажиточного крестьянства”[21], Гельмут Хефлинг же считал, что причиной стало желание повстанцев вернуться к грабежам и насилию, поскольку навыки работы были потеряны за долгие годы неволи и намного легче было просто вернуться назад[22]. Должен сказать насчет идеи Мишулина касательно неоказания поддержки Спартаку на севере, что она вступает в противоречие с Аппианом, который, как я подчеркивал ранее, указал на увеличение армии Спартака на севере (App., Civ., I, 116-117) – выходит,  армия значительно пополнилась, и о том, что Спартак не нашел там поддержки, говорить с полной уверенностью не стоит. Насчет идеи Хефлинга скажу, что в целом она кажется довольно правдоподобной, согласовываясь как с бурным нравом восставших, так и с планами того же Митридата.  Поэтому нам особенно интересно то, что Гельмут Хефлинг приводит еще одно свое предположение: Спартак мог быть частью заговора Митридата и Сертория[23]. Тогда мы можем выстроить довольно интересную и четкую картину: Рим окружен со всех сторон, на востоке ведет свою борьбу царь Митридат, на западе, в Испании, активные действия ведет  Серторий, создав свое альтернативное правительство, на юге орудуют пираты, по словам Коптева, так же действующие в союзе с Митридатом. И тут возникает мощнейшее движение рабов, на которое Рим не может адекватно отреагировать.  Сговор Спартака с другими сторонами невозможно подтвердить источниками, да и выглядит это теория довольно слабой из-за своей неподкрепленности. Еще слабее выглядит мысль Коптева, что сам побег мог быть заранее спланирован. Теории о происхождении Спартака довольно разные, с одной стороны, он мог быть пленным фракийцем, которого сразу определили в гладиаторы (App., Civ., I, 116), с другой, из слов Флора можно подумать, что он был фракийским пленником, который все-таки потом служил в римской армии, стал дезертиром, промышлял разбоем и после поимки был послан в гладиаторы (Flor., Epit., II, VIII, 8 ) Эта точка зрения наиболее близка к истине, поскольку, по словам Хефлинга, в гладиаторы отдавали только самых опасных и упрямых, тех, кто занимался разбоем[24]. Вряд ли западный и восточный враги Рима начали бы переговоры, по сути, с беглым рабом – мне кажется, что Коптев смотрит на ту ситуацию исключительно с позиций современности, не учитывая реалии и менталитет того времени. Отношение римлян того времени к восставшим вполне видно в строках, написанных Флором: “…я не знаю, каким именем назвать войну, которая велась под предводительством Спартака, потому что рабы были воинами, гладиаторы — начальниками. Одни — люди низкого положения, другие — самого подлого” (Flor., Epit., II, VIII, 2). Если не Митридат, то Серторий, бывший когда-то римским военачальником, вряд ли пошел бы на сговор с людьми даже не второго сорта, поэтому утверждения в статье Александра Викторовича я советую рассматривать с большим подозрением за неимением точных данных из источников.

Итак, на данный момент мы можем предполагать, что Спартак действительно ставил своей целью освобождение рабов и возвращение их в свои родные страны, о чем писали многие античные авторы (App., Civ., I, 117), (Plut., Vit., Cras., 9). Серторий и Митридат могли пытаться влиять на это движение в своих интересах, но вряд ли был прямой контакт. То, что армия Спартака повернула на юг, скорее всего, было результатом давления со стороны восставших, на чем сходятся многие историки, и тот факт, что количество его армии увеличилось чуть меньше чем в два раза говорит о том, что цели как самих восставших, так и сочувствующих, были скорее обращены в сторону разорения богатой Италии, чем освобождения и жизни в своих родных странах. Также примечателен момент, отмеченный Хефлингом: ”Ему не удалось уговорить дикие орды, во главе которых он стоял…ибо к его разуму, осторожности и мудрым советам они прислушивались лишь в час опасности;”[25]. Те победы, которые одержал Спартак на подходе к Альпам и в Цизальпинской Галлии, сыграли против него.

Цели последнего похода

“Восстановив порядок в войсках, Красс повел их на врагов, а Спартак тем временем отступил через Луканию и вышел к морю. Встретив в проливе киликийских пиратов, он решил перебраться с их помощью в Сицилию, высадить на острове две тысячи человек и снова разжечь восстание сицилийских рабов, едва затухшее незадолго перед тем: достаточно было бы искры, чтобы оно вспыхнуло с новой силой.” (Plut., Vit., Cras., 10). Из этих слов можно отчетливо выделить, что Спартак прибегнуть к помощи пиратов. А кто были эти пираты? Киликийцы, которые воевали с Римом. Начинались определенные трудности – Серторий был разбит и теперь Рим был готов взяться за восставших рабов. Что мог Спартак? “Спартак тем временем отступил через Луканию и вышел к морю. Встретив в проливе киликийских пиратов, он решил перебраться с их помощью в Сицилию, высадить на острове две тысячи человек и снова разжечь восстание сицилийских рабов, едва затухшее незадолго перед тем: достаточно было бы искры, чтобы оно вспыхнуло с новой силой.” (Plut., Vit., Cras., 10). По словам Плутарха, Спартак собирался попасть на Сицилию и разжечь восстание. Но зачем, если они хотели бежать из страны?

В остальных источниках мы не находим подтверждения плана Спартака по разжиганию восстания на Сицилии, но у нас нет и опровержения и все-таки попасть в Грецию из Сицилии было явно неудобно. На самом острове тогда губернатором был Гай Веррес – человек коррумпированный и чинивший произвол в своих землях, за что он был позже так удачно обвинен Цицероном (Cic., In Verrem actio secunda). Спартак мог знать это и пытаться всячески туда проникнуть, на родину двух мощнейших восстаний. Вполне возможно, что после большого количества побед и разгрома двух армий и наместника на севере вождь восстания мог не просто под давлением, но и сам переоценить свои силы и начать наступление в Сицилию, потому что если ее захватить, то можно очень долго держать оборону, причем, видимо, флотом могли служить киликийские пираты. Такие мысли вполне могли возникнуть у фракийца-гладиатора, доказательств обратного мы не имеем, как и этого, к сожалению.  “Но киликийцы, условившись со Спартаком о перевозке и приняв дары, обманули его и ушли из пролива.” (Plut., Vit., Cras., 10). Скорее всего, киликийцы не были заинтересованы в серьезных военных действиях, чувствуя себя хозяевами моря, в то же время опасаясь уже восьми легионов, которые шли по стопам Спартака под командованием Красса (App., Civ., I, 118), и рассчитывать на Сертория уже не приходилось, так как он был убит еще в 72-м году (Liv., Hist., Per., XCVI). Но именно за это они позже и поплатились, ведь переправа Спартака могла продолжить борьбу и дать время, шаг же киликийцев привел к тому, что сначала разбили рабов, а потом – пиратов (Plut., Vit., Pomp., 28). Итак, Спартак был вынужден отступить, его целью был город Брундизий, поскольку это был серьезный порт на берегу Адриатического моря. Причины выбора этой цели неоднозначны – А.В.Мишулин полагает, что там находилось большое количество греческих кораблей, с помощью которых можно было с легкостью организовать план отправки рабов в их родные страны[26]. Но тогда напрашивается вопрос – ведь восстание началось на юге Италии, и, если изначальной целью был побег из Рима, почему Спартак сразу не пошел на Брундизий, пока еще был жив Серторий и римляне не могли выставить большую армию против рабов? Вместо этого Спартак повел свой отряд через всю страну на север, а позже снова очутился на юге. Хочу напомнить, что если во время его похода на север ему противостояли два легиона, то теперь уже восемь (App., Civ., I, 118). Это можно объяснить только тем, что в то время Спартак действительно верил в план перехода через Альп, и позже, когда он оказался провальным, он развернулся. Зачем он пошел на Сицилию? Скорее всего, продолжать борьбу, о чем говорит Плутарх (Plut., Vit., Cras., 10). Успехи губили борьбу, завораживая неопытных рабов, и опытная, но узкая, часть гладиаторов-инструктуров (Flor., Epit., II, VIII, 2) не могла этому препятствовать, если и сама не участвовала в этом. Возможно, ситуация с пиратам подействовала как отрезвляющий удар и идеи о переправке домой снова возобладали – ведь из Брундизия довольно легко можно переправиться в Грецию, а оттуда – во Фракию. Но это продолжалось не долго, поскольку Спартак снова начал одерживать победы, что подтверждают слова Плутарха: “Этот успех[27] и погубил Спартака, вскружив головы беглым рабам. Они теперь и слышать не хотели об отступлении и не только отказывались повиноваться своим начальникам, но, окружив их на пути, с оружием в руках принудили вести войско назад через Луканию на римлян. ” (Plut., Vit., Cras., 11), появился очередной раздор, где Спартак настаивал на отступлении, а армия в очередной раз на походе на Рим. Как отметил Хефлинг, кельты и германцы вышли из армии восставших под предводительством Ганника и Каста, и расположились на берегу Луканского озера[28]. Это и погубило их, отряд был уничтожен. “Спартак решил пойти на риск, и так как у него уже было достаточно всадников, бросился со всем войском через окопы и бежал по направлению к Брундизию. Красс бросился за ним. Но когда Спартак узнал, что в Брундизии находится и Лукулл, возвратившийся после победы над Митридатом, он понял, что все погибло, и пошел на Красса со всей своей армией.” (App., Civ., I, 120). Спартак узнав, что силы с востока стягиваются в Италию, понял, что теперь он окружен, и чем больше времени он теряет, тем больше шанс проиграть. Поэтому он сделал резкий рывок на Брундизий. Произошла грандиозная битва, где Спартак нашел свою смерть, а Красс вышел победителем и героем  (App., Civ., I, 120).

Вывод

 В заключение я хочу привести утверждение историка Фогта: ”Целями были: возвращение рабов домой, борьба против Рима, установление связей с Сицилией; Италия же рассматривалась как театр военных действий, а не как страна, подлежащая преобразованиям”[29]. К сожалению, мы обладаем очень маленьким количеством источников и выяснение целей восстания стекается к полемике и логическим рассуждениям. Если соединить все точки зрения, которые я рассмотрел ранее, то они так или иначе стекаются именно к этим трем целям. Как указано выше, Мишулин и Хефлинг сходятся на том, что основной целью был вывод рабов из страны. Точка зрения Коптева, на мой взгляд, об изначальном заговоре недостаточно обоснована и выглядит неправдоподобной. Его же рассуждения о повороте армии достойны сегодняшних реалий или же жизни какого-нибудь Римского полководца, но вряд ли бежавшего гладиатора. Античные авторы четко говорят, что восстание было направлено на возвращение рабов на родину (App., Civ., I, 117), (Plut., Vit., Cras., 8), возникло оно стихийно и опровергнуть это мы не можем. Соответственно, Спартак мог уверенно идти к Альпам, и когда он обрел довольно сильное влияние, его голову могли вскружить успехи и желание рабов, по словам Хефлинга, вернуться в Римскую республику и заниматься грабежами[30]. Именно поэтому, скорее всего, Спартак затевает рискованный поход на Сицилию, причем в обход самого Рима, По словам Аппиана, “он считал себя еще не равносильным римлянам, так как войско его далеко не все было в достаточной боевой готовности” (App., Civ., I, 117). Поход на Сицилию был провален из-за вероломного предательства со стороны пиратов. Тогда, скорее всего, у восставших спал пыл и они вернулись к своей первоначальной задаче – бежать из страны. Для этого был осуществлен поход на Брундизий, и очередные победы Спартака снова сыграли против него, как упоминалось выше, и кельто-германская группа, всегда отличающаяся своим упрямством и своим своеволием, отделилась. Цели самих восставших в большинстве скатывались к грабежу и насилию, что подтверждают меры, постоянно принимаемые Спартаком для их предотвращения, описанные у Саллюстрия (Sall., Hist., II, 98). Само движение не было столь организованным, чтобы выдвигать конкретные цели и задачи, даже имела место некоторая стихийность, но об этом речь пойдет в следующей главе. Главное, что нам нужно выделить из этой главы - основная цель Спартака заключалась в освобождении рабов, а не в изменении социального устройства государства, и идеалом было возвращение каждого в свою родную страну.