Отказ в оказании медицинской помощи

Очень большое число задержанных с травмами получило отказ в оказании медицинской помощи уже после задержания. Тому есть многочисленные подтверждения:

РУС № 196 «Автозак был разделён на две части непроницаемой металлической перегородкой. В том отделении, где оказался я, было 12 задержанных. Один из них, молодой человек, чувствовал себя плохо, его рвало. Можно предположить, что он получил сотрясение мозга, но он не помнил, били его по голове или нет. Я знаю, как звали этого человека, но без его согласия называть его имя в суде не буду. На наши требования предоставить ему медицинскую помощь полиция не реагировала. В автозаке мы провели, в общей сложности, около трёх с половиной часов. Сначала машина около часа стояла в районе Болотной площади, затем в течение некоторого времени двигалась по городу, затем ещё около полутора часов стояла около ОВД по району Дорогомилово. В это время человека с подозрением на сотрясение мозга всё-таки увезли на "скорой", которую по нашему требованию вызвали сотрудники ОВД»;

РУС № 364 «В автозаке среди задержанных был человек с сотрясением мозга. Мы требовали вызвать скорую, на что получали отказы в грубой форме. Мы провели в автозаке около двух часов, на протяжении которых того человека рвало».

 Между тем, согласно п. 4 ст. 19. Закона о полиции, «сотрудник полиции обязан оказать гражданину, получившему телесные повреждения в результате применения физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия, первую помощь, а также принять меры по предоставлению ему медицинской помощи в возможно короткий срок». Отказ в оказании помощи при очевидных признаках тяжелых травм является прямым нарушением закона.

По данным Центра экстренной медицинской помощи, 6 мая в больницы города Москвы было доставлено 53 человека (из них всего 3 полицейских), в т.ч. 11 человек с черепно-мозговыми травмами, 18 – с сотрясением головного мозга, 16 – с ушибленными ранами головы, 1 – с переломом локтевого сустава. Как явствует из показаний и медицинских документов, многих доставляли в больницы из ОВД или судов только на следующий день, т.е. число пострадавших было существенно бόльшим. Ни одного дела по фактам избиения гражданских лиц Прокуратурой открыто не было.

Задержания

6 мая 2012 г. было задержано более 600 человек.

Первые задержания начались сразу после так называемого «прорыва», в котором не по своей воле, а под давлением масс, выдавивших их на площадь, оказались демонстранты. Задержания производились в грубой форме, людей клали лицом вниз. Тех, кто пытался объясниться, с размаха бросали на асфальт, а затем волокли по асфальту и заталкивали в автозак (рассказы участников событий № 13, 53, 396).

РУС № 396 «Меня задержали па площади у к/т "Ударник" примерно в 17.45. Я стоял отдельно от групп людей, ничего не выкрикивал, у меня не было никаких плакатов. Ко мне сзади подбежали два человека в форме, один из них крикнул: "хватаем этого". Меня схватили за руки, заломили их за спину и поволокли к автозаку. На мои требования представиться, показать свои удостоверения личности и объяснить причину моего задержания мне ничего не ответили. Служебных жетонов на форме этих людей я не увидел. Меня приволокли к автозаку (КАМАЗ) и передали сотрудникам 2-го ОПП. Сотрудники 2-го ОПП затолкали меня в автозак. Там уже находились около 20 задержанных. После меня в автозак затолкали ещё 4 человек. Затем нас повезли в ОВД "Северное Измайлово". Вместе с нами в этом автозаке находился Игорь Борисович Чубайс».

Люди пытались напомнить сотрудникам полиции и омоновцам Закон о полиции. В Главе 2 «Принципы деятельности полиции» (ст. 4 п. 1) говорится, что сотрудник полиции должен «назвать свои должность, звание, фамилию, предъявить по требованию гражданина служебное удостоверение, после чего сообщить причину и цель обращения». В п. 2 ст. 4 подчеркивается, что «в случае применения к гражданину мер, ограничивающих его права и свободы… разъяснить ему причину и основания применения таких мер, а также возникающие в связи с этим права и обязанности гражданина».

Однако упоминания о Законе о полиции вызывали у ОМОНа еще большую агрессию. Стражи порядка не отвечали на вопросы людей о причине задержания. На сотрудниках полиции и ОМОНа отсутствовали опознавательные знаки (жетоны). Тех, кто пытался апеллировать к Конституции РФ, задерживали с особой жестокостью. Причем били не только тех, кого задерживали, но и всех, рядом стоявших с задержанными:

РУС № 97 «Когда я обернулся, увидел, что один из омоновцев догнал какого-то парня, повалил его на землю и начал бить дубинкой, стоя коленом у него на спине. При мне ударил два раза. Я обратился к данному сотруднику с просьбой показать его удостоверение, жетон и объяснить причину такого жестокого обращения с гражданином. И указал на ФЗ "О полиции", который был у меня в руках. Ко мне сзади подошел один из сотрудников полиции, схватил меня за руку и попытался ее вывернуть, чего ему сделать не удалось. После этого подоспел второй сотрудник и схватил меня за другую руку. Я говорил им, что сопротивления оказывать не собираюсь, но они обязаны в соответствии с Законом о полиции представиться, показать документы и назвать причину моего задержания. Один промолчал, второй представился "Пупкин" и попытался пару раз заломить мне руку, что у него не получилось. Меня довели до автозака, рядом с которым находились сотрудники полиции с жетонами. Я обратился к ним с просьбой остановить беспредел сотрудников и назвать свои личные данные. Все сотрудники полиции с жетонами тут же ретировались. После чего двумя сотрудниками, которые меня привели, был проведен досмотр моих вещей. Без понятых. Сотрудники были в шлемах с солнцезащитными стеклами и без жетонов, вследствие чего опознать их невозможно. После этого меня затолкали в автозак. До 20:40 автозак простоял на Болотной площади, после чего прибыл в ОВД близ м. Речной вокзал. В автозаке оказался 21 человек, двое питерцев. Был составлен протокол, после чего (в 23:40) я покинул отделение полиции. Протоколы составляли совершенно другие люди, нежели проводившие задержания»;

РУС № 118 «Я лично не то что ничего не кидал, но даже не проявлял никаких признаков агрессии и даже говорил, что пойду сам, только б руки не выламывали, у меня потом сустав болел недели две, еле рукой шевелил. Просил представиться, показать удостоверение, объяснить причину задержания и т.д. Никакой реакции, кроме мата. То же – и в автозаке – ни на какие вопросы не отвечали, удостоверения не показывали, вообще не реагировали на просьбы»;

РУС № 508 «Многочисленные атаки в виде набегов, омоновцы врезались в толпу и выхватывали людей по одному, которые просто выкрикивали лозунги «Позор». Хватали и тех, кто просто стоял».

При этом омоновцы не обращали внимания даже на статус общественного наблюдателя. Общественные наблюдатели, выполняя свой гражданский долг, также подвергались насилию и задержанию:

РУС № 457 «В числе задержанных оказался и я, хотя при задержании несколько раз громко сказал сотрудникам полиции, что я общественный наблюдатель. Кроме того, на мне был крупный бейджик общественного наблюдателя. Полицейские, проводившие задержания, отказались представиться и объяснить причины задержания. В результате жесткого болевого приема у меня оказалась повреждена правая рука».

Основная масса задержаний произошла на Малом Каменном мосту и на Болотной площади.

Методика захвата участников акции омоновцами была одна и та же: группа численностью от 5 до 15 омоновцев выстраивалась в форме клина. В шеренге по боковым сторонам клина каждый из сотрудников ОМОНа клал руку на плечо впереди стоящего, а во второй руке держал наготове резиновую дубинку.

Такой клин позволял легко внедряться в ряды демонстрантов, а по ходу движения наносить удары по манифестантам. Вторжение заканчивалось захватом одного или двух человек без всякой мотивации и уж тем более объяснений, на каком основании человек задерживался. Молодым и немолодым людям и даже женщинам выкручивали руки, доводили в таком положении (с руками на спине) и буквально грузили в автозаки.

Люди не понимали, за что их задерживали. Те, кто хоть как-то пытался сопротивляться, подвергался серьезным избиениям. Их, как правило, за руки и ноги тащили по асфальту и при этом еще били (рассказы участников событий № 17, 20, 22, 30, 34, 32, 38, 49, 50, 51, 58, 61, 71, 81, 89, 93, 101, 103, №105, 106, 109, 112, 114, 119, 120 и др.):

РУС № 477 «Некоторых демонстрантов полицейские волокли голым телом по асфальту, на ходу нанося удары руками и ногами по телу. Люди сопротивлялись, не давали себя беспричинно бить, хватались за своих знакомых, которых полицейские пытались задерживать»;

РУС № 71 «Странности начались на повороте около кинотеатра «Ударник». Нас начали оттеснять к набережной. Так как многие знали примерный план мероприятия, то стали говорить, что территорию уменьшили. Но мы не понимали,, почему. На повороте, как я уже сказала, наше движение сузили, и мы двигались очень медленно, что привело к давке. Многие, чтобы не задавить рядом идущих, подходили к оцеплению и просили расширить пространство. До тех рамок я не успела дойти. Я задержалась на повороте до конца разгона. Моих товарищей стали без причин бить дубинками и вытаскивать по одному из массы людей»;

РУС № 103 «Подбегало несколько омоновцев с резиновыми дубинками, грубо хватали того человека, который был к ним ближе всего, и уводили, заставив сильно нагнуть голову вниз и заведя руки ему за спину. Иногда люди не могли идти от страха и неожиданности, тогда их тащили два омоновца, волоча человека ногами по земле, а еще один или двое их как бы прикрывали, хотя никаких действий со стороны демонстрантов не было, люди только кричали»;

РУС № 114 «На моих глазах полицейские сбили с ног женщину около 80 лет, мужчины, бросившиеся ее поднимать, получили удары дубинками, нескольких схватили и утащили в сторону «Ударника»;

РУС № 120 «Мальчика какого-то хлипкого забирали. Он стоял в полутора метрах от меня и был похож на Гарри Поттера. Мальчику было страшно - это было хорошо заметно - но он почему-то оставался в первом ряду, пока его не стал крутить кто-то из омоновцев. Ничего этот хлопец не делал. Даже не кричал, хотя вокруг скандировали: "Убийцы!", "Фашисты!", "Россия без Путина!". Скрутили девчонку какую-то, ударили ее дубинкой по руке. Мальчишка какой-то (наверное, ее кавалер) выскочил, начал полицейских за руки хватать, чтобы не били ее: повалили на асфальт, заломили руки, потащили к автозакам вместе с его пассией. Отец вступился за сына: напрыгнул на спину крутившего его сына омоновца, отбил. Нормальный мужик, самый обычный, в очках. На инженера похож. Отобрал дубинку у полицая. На него бросились трое. Получил несколько ударов, но люди втащили его за руки в толпу, спрятали, спасли. А он спас сына. Герой - ничего другого про него сказать не могу»,

РУС № 190 «Потом, когда уже меня самого схватили и тащили мимо шеренги других, стоящих омоновцев, те наносили мне удары дубинками по ногам и ягодицам. После этого меня повели спиной вперед, так что я едва успевал перебирать ногами, чтобы не упасть на спину. Я говорил тащившим меня омоновцам, что они совершают преступление по ст. 149, но они, не обращая внимания, притащили меня к автобусу, и, не давая подняться на ноги, сунули меня в дверь, почему-то поставив вниз головой. Затем последовали несколько ударов в спину, они полагали, видимо, что это поможет мне войти в отделение для задержанных на руках»;

РУС № 195 «Дважды я пытался остановить неправомерное задержание, схватив задержанного и не отпуская его. В первый раз сотрудник ОМОНа ударил меня дубинкой по правому предплечью, второй раз - ударом ноги сбил с ног»;

РУС № 250 «При мне упала с сердечным приступом на асфальт пенсионерка, у которой из рук вырвали ее сына-подростка. На ее глазах его избили и втроем поволокли за ноги по асфальту. Я со своим другом бегал в ближайшее кафе ей за водой и таблетками»;

РУС № 284 «Задержали мою подругу, с которой я пришла на митинг. Задержали потому, что она кинулась защищать мальчишку, которого тащили лицом по асфальту. Есть протокол ОВД «Дегунино»;

РУС № 472 «Полицейские в шлемах и латах выстраивались в шеренгу 5-7 бойцов, выбирали жертву для задержания, врезались в толпу, выхватывали эту жертву и тащили в автозак»;

РУС № 518 «Приехал со знаменем победы. Шел впереди оркестра. Началась давка, меня выдавило за оцепление полиции, подбежал полковник полиции, порвал знамя, нанес сильные удары в лицо и живот. Я лежал на земле, он встать не давал, затем подбежали два омоновца и потащили в автозак. Привезли в Хамовнический отдел, забрали паспорт, заставляли расписываться в каких-то документах, мазали чернилами пальцы на руках, фотографировали. На мою просьбу оказать медицинскую помощь не реагировали. Продержали до 8 мая 3 часов дня… Уже в Туле я обратился в травмпункт, где был зафиксирован ушиб грудной клетки»;

РУС № 449 «Если человек пытался выяснить, почему его забирают, то ОМОН применял грубую силу, дубинки, забирали совершенно случайных людей»;

РУС № 480 «Я видел задержанных 20-30 человек. Сотрудники полиции их просто хватали за руки, ноги, некоторых при этом били, ничего не объясняя»;

РУС № 482 «ОМОН схватил парня, повалили, хотели тащить, девушка вцепилась в парня. Тащить двоих по асфальту не получилось. Тут ко мне подбежал один из омоновцев и заорал: «Ложись сука», пытался схватить за шею, но я увернулся, он увидел, что отряд отступает и тоже отошел»;

РУС № 470 «Я увидел, как два омоновца избивают дубинками молоденького парня. Он старался заслониться от них руками, потому что бежать было просто некуда и невозможно, а повернуться спиной к дубинкам казалось еще страшнее. Один из приближенных к парню омоновцев присел и из-за спины своего коллеги схватил парня за низ брюк и дернул на себя. Парень полетел затылком на асфальт и ударился так, что фактически потерял сознание. Из головы потекла кровь. Группа омоновцев кое-как подхватила его на руки, понесли в сторону оцепления».

Люди пришли на согласованную акцию, рассчитывая, что все будет, как обычно, как было на Болотной площади 4 февраля, как было на проспекте Сахарова. И, по сути, оказались в западне. Определяющим аргументом при задержании, судя по действиям ОМОНа, был сам факт нахождения на площади. Совершенно очевидно (и это впоследствии признали многие участники), что задержать могли каждого, кто случайно оказался в поле зрения ОМОНа. Безоружные мирные люди помимо своей воли оказались втянутыми в столкновения с полицией и ОМОНом, которые не только не предотвращали конфликт, а наоборот, своими агрессивными действиями поднимали его градус. Жестокие действия, порой – явная агрессия со стороны ОМОНа по отношению к мирным безоружным людям не могли не вызвать ответную реакцию. Люди не нападали на представителей силовых структур, они вынуждены были защищать себя и своих близких от сыпавшихся на их головы ударов, а порой и буквально закрывать своими телами других людей, лежащих на асфальте:

РУС № 126 «Я утверждаю, что задержания проводились бессистемно, т.е. на месте задержанных мог оказаться любой из участников митинга. На моих глазах полицейские "содрали" с забора девушку с плакатиком в руках и скрутили, увели в автозак, вырвали из толпы парня и нанесли ему такой удар кулаком в лицо, что парень, вероятно, получил очень серьёзную травму, он потерял координацию, голова неестественно откинулась назад, кто-то из народа подхватил его и попытался утащить с поля боя... Заметьте, всё это вооружённое нападение на мирных граждан происходило во время и в месте, отведённых властями для мирного митинга»;

РУС № 158 «В какой-то момент нас с женой разъединили. Ей помогли подняться по наклонному газону. А меня (мне 75 лет) схватили омоновцы, стали выламывать руки, давить на шею. За меня вступились участники митинга. Омоновцы (их было двое), увидев, что за меня вступилось много ребят, меня отпустили»;

РУС № 467 «ОМОН избивал дубинками граждан, я хотел остановить избиение. Меня сбили с ног. Я потерял сознание. Очнулся, когда меня заносили в автозак. Автозаком доставили в ОВД Басманное, где посадили в клетку. Около 12 часов ночи пришли представители ОНК, после опроса вызвали скорую помощь. В больнице поставили диагноз: сотрясение мозга, от госпитализации отказался».

Нельзя оставить без внимания свидетельские показания о молодых, спортивного телосложения ребятах, одетых в черное. ОМОН их словно не видел:

РУС № 465 «Размахивая дубинками, ОМОН врывался в толпу, бил всех, кто подвернется на его пути, кого-либо хватал и утаскивал в автозаки. Непонятные люди, которых я раньше не видел, возможно, провокаторы, выскакивали из толпы, что-нибудь кидали, в том числе пластиковые бутылки и трубки, и тут же скрывались в толпе. Самое удивительное, что именно их полиция и не трогала, а некоторых задержанных, около автозаков почему-то отпускала, и они уходили в сторону сквера»;

РУС № 475 «Присутствовали агрессивно настроенные люди спортивного телосложения, которые спокойно просачивались за оцепление как в ту, так и в другую сторону. Эти люди выкрикивали лозунги экстремистского содержания, толкали полицейских и бросали в оцепление пластиковые бутылки. Среди задержанных я не видел не одного из тех, кто активно провоцировал людей идти на столкновения с ОМОНом».

Еще один весьма важный штрих многочисленных рассказов – отношение сотрудников силовых структур к задержанным. Ничем необъяснимая жестокость, применение силы и спецсредств к безоружным людям уже непосредственно перед посадкой в автозак, многочасовая езда по городу в непроветриваемых машинах:

РУС № 450 «Мы пришли с мужем на согласованное шествие, думали, что все пройдет, как и раньше, на Болотной и Сахарова. Я была в куртке, и меня прямо из толпы схватили за куртку и потащили. Муж схватился за меня, он был чуть дальше в толпе, кричит «Одну не отпущу!». Омоновец, вытащивший меня за цепь, посмотрел на мужа, сказал, типа «мне по фигу, идите оба», потащил меня, муж сам пошел в автозак. В нем было уже человек 10. Пока заполняли автозак, пока ждали отъезда, мы наблюдали, как вторая линия ОМОНа пустила в ход дубинки, а первая давила людей. Многих протаскивали мимо в крови, кто-то хромал, кто-то прижимал руку, кто-то был с заплывшим глазом. Людей утаскивали за оцепление по одному, валили на асфальт, били несколько омоновцев одного безоружного. Я еще подумала, что лучше уж в автозаке, чем там»;

РУС № 48 «Автозаков было много, один уже отъезжал, когда меня привели, я ждал около следующего. Через пару минут подвели с сильно заломленными руками за спину согнутого мужчину, он был моложе меня, в майке. Через пять минут ожидания нас вместе с ним завели в автозак. Там было два отделения, я попал вместе с мужчиной в дальнее. Там уже сидело несколько человек, один очень молодой студент, один с разбитым окровавленным локтем, один пожилой, одна молодая девушка, остальных плохо помню. В нашей части автозака было 12 человек, с другой стороны - 13. Машина большая, "Урал", закрытая. Вентиляция отключена, было очень душно и тесно. Нас возили больше трёх часов и привезли в ОВД "Войковское"»;

РУС № 97 «До 20.40 автозак простоял на Болотной площади, после чего прибыл в ОВД близ м.. Речной вокзал. В автозаке оказался 21 человек, 2 питерцев»;

РУС № 144 «В автозак нас набили очень плотно - я был одним из последних, стоял. Когда нас довезли до Сокольнического УВД, держали в автозаке»;

РУС № 240«Перед автозаками людей досматривали, нанося при этом удары руками и ногами»;

РУС № 334 «На моих глазах уже у автозаков избивали одного из задержанных. Номера 205 и 206»;

РУС №344 «Когда меня подвели к автобусу, то молодого человека, идущего передо мной, два сотрудника ударили головой об автобус»;

РУС № 400 «Да, как я уже говорил, нас задержали и отвезли в ОВД Красносельское, где держали двое суток без еды и воды, в вонючем обезьяннике. Условия были пыточные, ночью на этой узкой скамейке всем лежать-спать места не хватало, двое сидели. Спасибо добрым людям, которые передавали нам нарезку и минералку. Кстати, нас ещё и возили в суд после первых суток, когда мы, отсидев впятером в ряд, бывало, и на коленях друг у друга в тесной Газели на солнцепёке. К ночи мы всё-таки зашли в здание суда»;

РУС № 450«Когда нас вывозили [в автозаке], водитель все время резко тормозил, ОМОНу было смешно, что задержанные летают по салону»;

РУС № 389 «В автозаке со мной был парень (похоже, анархист) - он лежал и стонал - говорил, что ему омоновцы ребра сломали, мы требовали врача к нему, чтобы его «Скорая» забрала, его платком попытались зафиксировать грудную клетку. Врач пришел - посмотрел с улицы в автозак и сказал полицейским, что можно везти в отдел. Потом еще к нам грузили новых ребят и девушек. Всех тащили и бросали грубо, пинали, одному майку порвали. Девушку из Питера забрали тоже как меня, потому что со знаменем была»;

РУС № 344 «Омоновцы явно чувствовали свою безнаказанность. Для них это был своего рода полигон, на котором они оттачивали свое мастерство по избиению безоружных людей»;

РУС № 500 «Людей сбивали с ног, избивали ногами и дубинками. Меня, естественно, схватили тоже. Единственное, я не пошел своими ногами, а воспользовался услугой переноса силами четырех омоновцев. Разъяренные омоновцы поучили меня любить закон на свой лад: стали избивать ногами, кулаками и дубинками. Я пообещал им, что зафиксирую все побои. Это чуть охладило их ретивость. В автозаке уже сидели 4, три молодых человека и девушка. Наша поездка по Москве завершилась в ОВД Сокольники. Два часа мы сидели в переполненном душном, жарком автозаке, без воды, прежде чем первые люди его покинули. Ими были серьезно пострадавшие. У двоих были вывихнуты или сломаны руки, у одного сотрясение мозга. Причем не меньше часа скорая ждала, прежде чем им разрешат покинуть автозак. Около 11 часов вечера, все написав, и везде расписавшись, я был сдан на руки медикам, которые отвезли меня в 54 больницу»;

РУС № 364 «Сотрудники ОМОНа, что везли нас в автозаке, положительно отзывались о происходящем, им нравилось это побоище, использовали слова вроде "драйв". В автозаке среди задержанных был человек с сотрясением мозга. Мы требовали вызвать скорую, на что получали отказы в грубой форме. Мы провели в автозаке около двух часов, на протяжении которых того человека рвало»;

РУС № 344 «Протоколы в ОВД Дорогомилово, куда нас привезли, были отпечатаны заранее, составлялись не сотрудниками, задержавшими нас и были полностью лживыми. Один сотрудник перешёл на крик и угрожал мне».

Задержанных доставляли в разные ОВД г. Москвы. Некоторых после доставки в ОВД держали без воды и еды по двое суток. Кроме того, как утверждают некоторые задержанные, в участках были заранее отпечатаны протоколы.

РУС № 400 «Нас задержали и отвезли в ОВД «Красносельское», где держали двое суток без еды и воды, в вонючем обезьяннике. Условия были пыточные, ночью на этой узкой скамейке всем лежать-спать места не хватало, двое сидели»;

РУС № 401 «Был доставлен в ОВД «Таганское», где просидел в течении чуть меньше 1,5 суток. Поздним вечером следующего дня я был отпущен домой».

В организованных на скорую руку судебных заседаниях показания доставленных туда задержанных в расчет не принимались (РУС № 344). Их априорно признавали виновными.

Еще один весьма важный штрих – задерживали не только по периметру разрешенной акции. Задерживали в переулках и даже спустя несколько часов, также не объясняя людям причину их задержания (рассказы участников событий №№18, 43, 44, 77, 93, 156, 184, 193, 341):

РУС № 43 «Мой муж был задержан в Лаврушинском переулке, возле представительства Евросоюза»;

РУС № 77 «Я видела много задержаний и не только на Болотной набережной, но и далее в переулках по ходу к метро. Омоновцы шли цепями, "загоняя" людей дубинками во дворы и переулки, выхватывая из толпы первых попавшихся и уводя или унося их в автозаки. Задерживали грубо, не представляясь, заламывая руки»;

РУС № 184 «Потом ОМОН стал зачищать и Кадашевскую набережную, цепями выдавливая людей в сторону от Малого Каменного моста. Так мы попали в Малый Толмачевский переулок, а ОМОН гнался за нами перебежками. В очередной раз, когда омоновцы рванулись за нами, подбежали к моему мужу, он закричал: "Не бейте меня, у меня больное колено!" и показал пальцем на свое колено. Омоновец, который был ближе к нему, размахнулся и ударил резиновой палкой по этому колену. Мы еле доплелись до подвала доктора Лизы на Пятницкой. Колено сильно распухло. Доктор Лиза обработала колено, и мы несколько часов сидели у нее, т.к. наверху омоновцы еще бегали по улицам за демонстрантами. Через насколько дней пришлось ехать делать в больнице пункцию колена и откачивать гной с кровью»;

РУС № 187 «Когда ее [Болотную набережную. – Ред.] полностью зачистили, нас вытеснили на другую сторону реки, оттуда колонны пошли по переулкам к метро. Там ОМОН продолжал бить и грубо швырять оставшихся митингующих в автозаки. У ст. м. «Новокузнецкая» снова начались задержания, в автозак закидывали всех молодых людей, кто был на улице»;

РУС № 44 «Я был грубо задержан, но не на Болотной, а на углу Кадашевской набережной и Лаврушинского переулка, рядом с Лужковым мостом. На Кадашевской набережной было много протестующих и много сил полиции. Всё время кого-то задерживали. Уже на повороте в Лаврушинский переулок начали кого-то винтить. И я пытался удержать людей, обхватив за поясницу. Но на меня насели и повалили на землю. Ударили ботинком по голове. Потом один приказал мне дать ему мою руку. В противном случае мне пригрозили её сломать. Один из сопровождавших удерживал меня стальным зажимом двумя руками вокруг шеи и челюсти. Другой выкручивал мне руку на болевом удержании. Потом перед автозаком меня поставили на шпагат и придавили ногой мою голень. В таком виде обыскали, заставили меня одной рукой вывернуть содержимое рюкзака на асфальт. Отвезли в отделение ФИЛИ-Давыдково»;

РУС № 460 «Мы посидели в кафе в Лаврушинском переулке, а когда уходили в 18-19 часов, то обратили внимание, что цепь ОМОНа, двигаясь от канала по Лаврушинскому переулку мимо Третьяковки, всех прогоняет с территории, при этом офицер без знаков различия командовал, кого надо брать. Из строя выскакивали 3-4 омоновца, хватали и утаскивали людей в свои автобусы, которые двигались за цепью»;

РУС № 449 «Задержания продолжались и на Кадашевской набережной. Так же хватали случайных людей. Одним из них оказался я».

Особого внимания заслуживают сведения, говорящие об «избирательном» отношении к задержанным в ОВД, очевидно, необходимо было «отфильтровать» случайно задержанных сотрудников в штатском и, скорее всего, внедренных в ряды манифестантов провокаторов:

РУС № 401 «В какой-то момент полиция ослабила цепи, и толпа меня выдавила за оцепление, где меня сразу и арестовали. Еще в толпе некоторые кричали, что рядом с ними провокаторы, которые толкают людей на полицию. Это я к тому, что когда нас доставили в отделение, некоторые люди пропали. То есть их привезли с нами, но не оформляли и не задерживали, а сразу выпускали. Я знаю как минимум одного такогочеловека, он сидел напротив меня и снимал наше поведение на мобильный. Тогда мы не придавали этому особого значения, потому что не знали, какая масштабная провокация запланирована существующим режимом».

 В этом контексте справедливой представляется оценка одного из участников акции, кратко резюмировавшего события на Болотной площади: «Я считаю, что преступные действия ГУВД, ограничившего согласованный доступ на Болотную площадь, и существенно заузившего проход (который должен был быть и через сквер, и через северную, проезжую часть Болотной площади), сделали возможным провокацию, которая произошла. Скоординированность действий ОМОНа, общая расстановка сил и последовательность событий не оставляют сомнений, что ГУВД было полностью проинформировано о готовящейся провокации. Количество сил, которые были собраны у Большого Каменного моста и на подходах к нему, были рассчитаны не на поддержание общественного правопорядка, а на жёсткое подавление вооружённого восстания.

Группа лиц, ответственная за провокацию, действовала слаженно и организованно. Более того, после ликвидации прорыва и задержания всех, кто прошёл к территории Ударника, я к своему удивлению не раз и не два встретил лиц из "группы прорыва", которые активнее других нападали на ОМОН, жгли файеры, кидали куски асфальта и всеми силами провоцировали мирных участников манифестации на противоправные действия. Ответственность за столкновения лежит на них. Многие из них были без масок на лицах, и все рано или поздно оказывались в руках ОМОНа. Ни одного из этих людей на скамье подсудимых сейчас нет» (РУС № 106).

Совершенно очевидно, что ОМОН получил карт-бланш на применение спецсредств и силы по отношению к участникам мирной акции. Представители силовых структур и командовавшие ими люди в штатском не могли не отдавать себе отчет, что они нарушают Закон «О полиции». Отказ сотрудников ГУВД России и Прокуратуры РФ надлежащим образом рассмотреть поступившие жалобы от граждан, пострадавших на акции 6-го мая от рук ОМОНа, подтверждают этот вывод.

РУС № 528 (Анискин А.В.).Он был задержан с применением физической силы, пострадал и направил свое заявление ВРИО начальнику ГУВД Москвы. Надлежащего разбирательства не последовало. Более того, автор был обвинен в фальсификации медицинских документов:

 «Началась давка, в ходе которой сотрудники полиции меня грубо толкнули, я упал на спину, ободрал локоть правой руки, ударился головой об асфальт. Двое сотрудников полиции схватили меня за руки и потащили по асфальту, от страха и боли я стал кричать, после чего подбежали еще двое сотрудников полиции, схватили за ноги и потащили вчетвером на весу, один из них наносил удары кулаком в пах, хотя никакого сопротивления я не оказывал. Через некоторое время меня отвели в полицейский автобус и доставили в ОВД по Красносельскому району. В отделе полиции я провел двое суток. Из-за полученных травм я плохо себя чувствовал, меня беспокоили боли в левом боку, постоянные головокружения и приступы рвоты ……Утром 8 мая 2012 года нас привезли в суд в 8 часов утра. Примерно около 10 часов 30 минут в связи с ухудшением самочувствия и гипертоническим кризом мне вызвали скорую помощь, которая отвезла меня в ГКБ №1 им. Пирогова. После осмотра врачами я был госпитализирован и проходил лечение до 17 мая 2012 года. В больнице мне был поставлен диагноз «Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга».

Еще одно заявление ВРИО начальнику ГУВД Москвы от пострадавшего Фаттяхдинова Н.Ш. Надлежащего расследования по данному факту нет:

 «Меня сильно толкнули, я упал на асфальт, после чего один из сотрудников полиции ударил меня, лежащего на асфальте, ногой в живот в область печени. От боли я не мог двигаться. Сотрудники полиции схватили меня и потащили с территории, огороженной для митинга, в сторону памятника Репина, где свалили в кучу с другими людьми. Автобус около часа стоял на площади. В 21 час 30 минут нас доставили в ОВД по Красносельскому району г. Москвы. В отделе полиции я провел две ночи».

Также оставлено без ответа заявление Елисеева А.Л. гражданина Республики Беларусь, направленное Прокурору города Москвы государственному советнику юстиции Куденееву С.В. В заявлении указаны практически те же самые факты, что и в предыдущих заявлениях. Задержан и избит.

К Руководителю Следственного комитета РФ, генералу-полковнику А. Бастрыкину с заявлением обращался Захаров В.Н. Он просил возбудить уголовное дело в отношении полицейского – сотрудника ОМОНа, совершившего против него преступление, а именно, нанесение физических травм средней тяжести. Ответа нет.

Выводы раздела

Анализ письменных и устных рассказов участников событий, доступных документов, видео- и фотоматериалов приводит к следующим выводам:

1. силовой разгон мирной согласованной акции изначально планировался властными структурами. Эти структуры еще до начала конфликта провели подготовку к запланированной силовой операции, проинструктировали личный состав на минимизацию контактов с участниками митинга, и внедрили в ряды манифестантов значительное число провокаторов;

2. «технической» причиной осложнений, возникших при выходе колонны с Малого Каменного моста и открывших стадию прямого противостояния, явилось одностороннее нарушение представителями власти предварительно согласованной схемы организации митинга. Организаторы мероприятия не были заблаговременно поставлены о нем в известность и не могли принять упреждающих мер для устранения конфликтной ситуации. Невозможность для организаторов митинга выйти на связь с уполномоченными представителями городских властей и правоохранительных органов на площади в момент возникновения конфликта исключали оперативное урегулирование. Все попытки представителей митингующих, Уполномоченного по правам человека РФ В. Лукина, депутатов Госдумы РФ выправить ситуацию были проигнорированы;

3. возникший «прорыв» первой линии оцепления явился результатом неадекватного в данной ситуации бездействия представителей власти, давки, спровоцированной расположением оцепления, сужавшим проход, отсутствием должных средств массового оповещения граждан. В значительной степени этот прорыв также обусловлен активностью провокаторов, целенаправленно внедренных в ряды манифестантов. Многократные усилия организаторов манифестации предотвратить прорыв в этой ситуации оказались тщетными;

4. в ходе уже возникшего противостояния все действия полиции и ОМОНа отличались неадекватностью применения силы по отношению к безоружным мирным гражданам. Имели место противоправное применение спецсредств, блокирование выхода из зоны митинга (в том числе для пожилых людей, женщин, граждан с детьми), неоказание своевременной медицинской помощи пострадавшим; провоцирование паники, чреватой массовыми жертвами среди мирного населения. Для граждан действия полиции были необъяснимы, никаких внятных указаний от силовых структур они не получали;

5. полиция и ОМОН превысили свои полномочия, продолжая преследовать, избивать и задерживать расходившихся после манифестации граждан уже за пределами территории митинга. При этом пострадавшими оказались и случайные прохожие, вообще не принимавшие участия в акции;

6. действия участников митинга, в подавляющем большинстве случаев, отличали крайняя сдержанность и выдержка, оказывавшееся ими спорадическое сопротивление насилию со стороны полиции и ОМОНа не выходило за пределы необходимой самообороны или защиты других людей от необоснованной агрессии со стороны сотрудников силовых структур.