Сознание и бессознательное в образовании

«Поведение и его осо­знание часто противоположны друг другу: чем эффективнее выпол-

{48}

няются действия, тем меньше мы их осознаем» (Карл Прибрам). Взрослый человек, например, завязывает шнурки совершенно авто­матически, без всякого участия сознания, а у ребенка на это поначалу тратится много сознательных усилий. Не только чисто физический инструментальный навык, даже крайне сложная интеллектуальная деятельность может выполняться практически рефлекторно, если она надежно отработана. «Между рефлекторным действием и сознанием существует, по-видимому, настоящая противоположность. Рефлек­торное действие и сознание как бы взаимно исключают друг друга — чем больше рефлекс является рефлексом, тем меньше он осознается» (Чарлз Шеррингтон).

Наше знание о мире по большей части неявно, оно не выражено в определенных понятиях и текстах; «мы никогда не можем высказать все, что знаем, точно так же, как никогда не можем знать всего того, что молчаливо подразумевается нашими высказываниями» (Майкл Поляни). Наше образование руководит нашими действиями, остава­ясь при этом невидимым, непроявленным, не выраженным в каких-то определенных правилах.

Можно предложить такую аналогию: наличие света делает пред­меты внешнего мира зримыми для нас. При этом мы всегда видим (воспринимаем, принимаем в психику) именно предметы, а вовсе не свет как таковой, хотя на наши органы зрения воздействует физио­логически именно и только свет, а отнюдь не сами предметы. Таким же образом только благодаря нашему образованию — на его основе — мы понимаем, т.е. интерпретируем этот мир, хотя самого образования при этом, как правило, не чувствуем, не ощущаем. Мы интерпрети­руем все тексты мира на основе контекста нашего мировосприятия; на основе нашего опыта бытия в культуре, который не выражается явно, мы выдвигаем гипотезы и теории относительно значения и смысла всех воспринимаемых явлений и процессов.

Неявность, непредъявленность сознанию нашего образования ка­жется поначалу удивительной, но для прояснения ситуации можно привести такой пример: мы делаем много такого, что требует, казалось бы, знания определенных правил — ходим, плаваем, ездим на вело­сипеде. Но специальные опросы инженеров, физиков и конструкто­ров велосипедов показали, что никто из них не имел никакого теоретического представления о том, за счет каких именно действий достигается равновесие и продвижение вперед при езде на велосипеде. Любое умение, таким образом, — некое искусство, подразумевающее,

{49}

в частности, способность отвечать без участия сознания корректиру­ющим действием на любые изменения в условиях деятельности. Майкл Поляни формулирует такой вывод: «Цель искусного действия достигается путем следования ряду норм или правил, неизвестных как таковые человеку, совершающему эти действия».

(Интересно, что в школьных учебниках по физике есть немало задач, содержание которых касается езды на велосипеде. Путем специального физического анализа в принципе можно выяснить, что существует определенная зависимость между кривизной траектории движения и его скоростью, но ни один велосипедист в процессе движения никогда не вычисляет этих соотношений. Он просто умеет поворачивать руль и менять скорость так, чтобы не свалиться, и имен­но при этом условии соотношение между его скоростью и кривизной траектории соответствует теоретическому анализу.)

Неявное, неосознаваемое играет первостепенную роль во всей нашей жизнедеятельности, но педагоги и родители слишком часто по отношению к ребенку (да и вообще люди по отношению друг к другу) ведут себя так, как будто всю нашу психическую жизнь определяет сознание, как будто достаточно толково объяснить, что красть нехо­рошо, а курить и пить вредно, чтобы поведение человека сразу изме­нилось к лучшему.

Личность

Общая характеристика

В современном обыденном словоупотреб­лении личность — это «человеческое Я», «человек как носитель каких-нибудь свойств». Этимологический словарь возводит это слово к «лику», когда-то означавшему «точное изображение лица». В.И. Даль включает его в группу слова «лицо» и указывает следующие два значения: «само­стоятельное, отдельное существо» и «личная обида, хула, падающая прямо на лицо, оскорбленье лица; намек на человека». Рядом с этим стоит «личина» — «накладная рожа, харя, маска». Латинское слово «persona», от которого происходит слово «личность» на всех европейских языках, также означало «маска, роль актера». В частности, английское «personality» несет в себе смыслы индивидуальности, личности, личных свойств, особенностей характера, правосубъектности, а также персоны в том же смысле, в каком это слово существует и в русском языке, — важная персона, известный деятель. Интересно, что во множественном

{50}

числе это слово означает, как и по-русски, «личности», т.е. выпады против личности, оскорбления.

В Европе слово «личность» (в его латинском обличье — «persona») появилось еще в античные времена для обозначения человека в его специфически человеческом качестве: личностное начало как начало культурное противостоит чисто природному, телесному, бессозна­тельному, не наделенному смыслом.

В философии под личностью понимается одновременно и устой­чивая система черт, характеризующих человека как члена того или иного сообщества, и сам индивидуальный носитель данных черт. При этом имеется в виду не индивидуальное его своеобразие, что опреде­ляют понятием «индивидуальность», а нечто, принадлежащее челове­ку; сам человек тоже именуется личностью, но, так сказать, во вторую очередь. Философия признает личность носительницей воли, свобод­ного выбора и ответственности.

Немецкий философ Николай Гартман в своем определении этого понятия соединяет индивидуальное и социальное: «Под личностью мы понимаем человеческий индивид, поскольку он — как действую­щий, наделенный волей и стремлениями, как представитель своих мыслей, взглядов, суждений, как существо с претензиями и правами, настроениями и оценками — предстает соединенным с другими такими же человеческими индивидами и узнает об их манере обра­щения, высказываниях, воле и стремлениях, встречается с их мысля­ми, взглядами, суждениями и занимает какую-то позицию по отношению к их претензиям, настроениям и ценностям».

Таким образом, понятие «личность» и в естественном, и в фило­софском языке используется в первую очередь для обозначения того, как видят человека другие люди, какая «личина» предстает перед ними. В этом смысле личность не существует вне общества, вне культуры: человек представлен миру как носитель тех социальных ролей, которые он играет и готов играть. Ясно, однако, что множество наших социальных ролей, например ученика, сына, пассажира, пи­сателя и т.д. не исчерпывает нашего «Я» и не позволяет ответить на вопрос, что собой представляет личность как таковая, сама по себе и для себя (то, что по-английски называется «Self» — Я, Я сам, собственной персоной). В теориях личности, созданных в рамках психоаналитической ветви психологии, именно «самость» (то же, что английское «Self» и немецкое «Das Selbst») является ключевым поня­тием.

{51}

Целостность личности

Понимание личности не как личины, а как сущности человека, и притом такой, какой он сам ее ощущает, возникло еще в период античности. Личность начинает выступать как реальный регулятор поведения, представитель чего-то высшего в человеке. Когда поступки человека определяются требованиями со­циальной роли, а не устремлениями личности, он вступает в конф­ликт с самим собой. Перед ним встает проблема персональной вины, которая позднее, в христианстве превратится в проблему греха.

Во второй половине XIX—XX века особую остроту в философии приобретает проблема свободы человека в холодном и чужом «объек­тивном» мире. Экзистенциализм, например, полагает крайне важным для человека решить вопросы о том, свободен ли он сам выбрать, самостоятельно создать себя независимо от чего бы то ни было; ка­ковы его актуальная и потенциальная жизненные позиции, каковы границы его свободного выбора и социальной ответственности. Эк­зистенциалисты утверждают, что хотя отдельный человек и не властен над результатами совокупной общественной деятельности, он всегда обладает свободой выбора и именно этот выбор конституирует его как личность.

Современные философия и психология склонны видеть в лично­сти не данность, а поиск, не нечто сотворенное, но творящее, ак­тивное начало, использующее в процессе самосозидания весь мате­риал культуры: «Никто не в состоянии воспитать личность, если он сам не является личностью. И не ребенок, а только взрослый может достичь этого уровня развития в качестве спелого плода жизненных свершений, направленных на эту цель. Ведь достичь уровня лично­сти означает максимально развернуть целостность индивидуальной сущности. Здесь требуется вся человеческая жизнь со всеми ее био­логическими, социальными и психологическими аспектами. Лич­ность — высшая реализация врожденного своеобразия у отдельного живого существа. Личность — результат наивысшей жизненной стой­кости, абсолютного приятия индивидуально сущего и максимально успешного приспособления к общезначимому при величайшей сво­боде выбора... Личность развивается в течение всей жизни челове­ка из темных или даже вовсе необъяснимых задатков, и только наши дела покажут, кто мы есть... Мы не знаем наперед, какие дела и злодеяния, какая судьба, какое добро и какое зло содержатся в нас; и только осень покажет, что было зачато весной» (К.Г. Юнг).

{52}

Личность — сложнейшая естественная система, совмещающая в себе биологические и социальные, сознательные и бессознательные, разумные (логические) и образные подсистемы, но не сводящаяся ни к одной из них и обладающая собственной неповторимой совокуп­ностью системных качеств. В процессе становления личности совер­шаются отдельные прорывы в то или иное новое системное свойство, но происходит это неравномерно, не одновременно во всех подси­стемах.

В психологии под личностью чаще всего подразумевается некое ядро, интегрирующее начало, связывающее воедино различные психические процессы индивида и сообщающее его поведению необходимую после­довательность и устойчивость. Однако единого подхода к этому понятию в психологии до сих пор нет, различные модели личности по-разному описывают ее структуру и связи с культурным окружением. Зигмунд Фрейд, основатель психоанализа, предложил модель личности, которая включает «Я», «Оно» и «сверх-Я»: «Оно» символизирует бессознательные влечения, стремления, побуждения; «сверх-Я» — принятые в обществе моральные и культурные нормы, а «Я», таким образом, оказывается в трудном положении между желаниями, требующими удовлетворения, и существующими культурными ограничениями.

Стремление к положительным эмоциям, свойственное бессознатель­ным влечениям, ограничивается давлением цензуры общественных норм поведения («сверх-Я»), поэтому положение личности чревато как внешними, так и внутренними конфликтами: протестом против прямых запретов со стороны общества, столкновением между бессознательными побуждениями и перенесенной внутрь личности властной требователь­ностью культуры общества. Выбирая в этих трудных условиях направ­ление своего жизненного пути в соответствии со своими наклонностями, человек вынужден искать для себя подходящую культурную нишу, примерять различные социальные роли.

Чисто рассудочный вывод из теории Фрейда мог бы состоять в том, что справиться с бессознательными и, в частности, агрессивными побуждениями невозможно, а это означало бы полную нравственную и правовую безответственность человека, но сам основатель психоа­нализа говорил: «На место Оно должно стать Я». Самость и самосо­знание, собеседуя друг с другом, прислушиваясь друг к другу, помогают личности нащупать собственный путь. Без обращения к этим высшим инстанциям личность и в самом деле может стать игрушкой своих бессознательных побуждений.

{53}

Самость всегда обозначает именно целостность человека, в какой бы системе категорий данное понятие не использовалось и сколь бы относителен не был его объем. Самость — это все существо целиком: «Самость есть величина, относящаяся к сознательному Я как целое к части. Она охватывает не только сознательную, но и бессознательную психею и потому есть как бы личность, которая между прочим есть и мы» (К.Г. Юнг). Впрочем, единство личности, как меланхолично заметил Юнг, довольно хрупкое достояние. Можно добавить, что и само наличие единства всегда под вопросом.