Третий вопрос. Действия и операции. Виды операций. Уровни построения движений (1:23)

Мы разбираем строение деятельности человека. Мы определяем деятельность как целостную и особенную предметно-специфичную единицу жизни. Когда мы анализируем деятельность, мы скажем, что она направляется каким-то ведущим мотивом (хотя на самом деле она полимотивирована). Составляющей деятельности является действие. Способы достижения цели, зависящие от условий – это есть операции. И если во 2м вопросе мы от действий поднимались наверх к деятельности смотрели, какие там отношения, то теперь нас интересует операциональная часть деятельности.

Действия бывают простые и составные. Наши действия обычно составные. Например, чтобы придти вовремя на лекцию нужно выполнить целый ряд действий. Хотя на самом деле приход на учебу – это составное действие. Или, например, записываем речь лектора, мы осуществляем ряд действий которые как бы слиты в одно. Мы замечаем только смысл того, что мы пишем. Иногда даже почерк не так важен, важно наметить смысл. А когда мы только учились впервые писать, то, как держать ручку, как поставить руку и т.д. - это всё было отдельными действиями.

Если составные действия разлагать на всё более мелкие части. Любое простое действие служит для достижения основной цели. А где же разница между действием и операцией? Если действия осознаются, то операции уже нет, операции это автоматизированные действия. Это определение первого вида операций, тех которые когда-то были действиями. Сформированные навыки. Нас учат понимать живопись, понимать музыку, обращать внимание на какие-то детали. Когда мы осознаем условия, то операции переходят в действия. Когда нас чему-то учат, то развертываются все условия. А если затем формирование навыка прошло успешно, то мы замечаем лишь конечный результат, а всё остальное автоматизируется.

Об этом хорошо писал Бернштейн. Он любил русскую литературу и приводил пример из «Войны и мира». Помещик либеральный прогрессист косит траву вместе со своими крестьянами. Нужно обратить как Толстой описывает процесс косьбы. Условия привычные, стандартные. Лёвин видит только результат, т.е. скошенную траву – достигнутую цель и при этом коса сама ведет за собой руку. Орудие труда как бы управляет нашим телом.

Тоже самое можно сказать о любом навыке. У Леонтьева или его учеников любимый пример это обучение стрельбе. Спортсмен лучник сначала обучается буквально каждой операции, но это не операции пока, потому что эти действия представлены в сознании. Как держать лук, с какой силой натягивать тетиву, как направлять стрелу в цель. А потом это становится операциями. Интересно что же видит спортсмен лучник. Обычно стрельбу смотреть не интересно, потому что спортсмен стоит и чего-то ждёт. Показывают мишень и спортсмен ждёт когда между концом стрелы и центром мишени появится трубка (трубопровод) на доли секунды и именно в эту секунду надо отпустить стрелу. Причудливое представление о результате, который должен быть достигнут. При автоматизированных действиях осознается только конечный результат. Вся операциональная часть уходит из сферы сознания.

А бывает ли так, что операции вновь переходят в действия? Конечно, бывает. Должны измениться условия. Например, та же сцена косьбы у Толстого. Впереди идёт опытный косарь, сам Лёвин идёт за ним. А вот условия изменились (объективное изменение условий). Возникла кочка на пути. Опытный косарь крестьянин спокойно обходит эту кочку, для него благодаря опыту операции остались операциями. А для Лёвина как для новичка изменения условий деавтоматизировали навык, перевело операцию в действия. А можно ли субъективно перевести операцию в действия? Например, если бы после лекции кто-то попросил посмотреть конспект, то наверное обратили бы внимание и на почерк, на то что обычно выполняется автоматически. Или, например, существует профессия корректора. Когда мы читаем роман захвачены сюжетом страницы пролетают одна за другой. Мы не обращаем никакого внимания на ошибки. А если мы изменяем цель, обращаем внимание на ошибки. Опытный корректор запрещает себе понимать смысл книг. Смысл романа отвлечет от основной цели. Когда корректор начинает выполнять функции редактора, то он как бы берется не за свою цель. Вычитать правильно текст он не сможет.

Можно ли одновременно выполнять сразу несколько действий? Нам рассказывают про то, что крупные полководцы могли одновременно делать множество различных действий. Это возможно. Но лишь одно из таких движений является действием, а все остальные выполняемые движения в это время являются операциями. Домохозяйка перед ТВ смотрит мыльную оперу и одновременно вяжет, то либо у неё вязание это операция и тогда она смотрит, понимая смысл передачи. Либо наоборот действие вязание и тогда ТВ работает впустую.

Пример того, как человек может одновременно что-то выполнять автоматически и действовать. Первый из напечатанных в нашей стране рассказов Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Иван Денисович Шухов это заключенный в лагере и по профессии он каменщик. И как часто бывает на каторге полдня проходили, не зная что делать, потому что не подвезли материалы и так далее и только после обеда начинают работу. Каменщик начинает планировать свое действие, что требует полной концентрации внимания на его цели, представлении о результате, который должен быть достигнут: «И не видел больше Шухов ни азура дальнего, где солнце блеснилось по снегу. Шухов видел только стену свою от развязки слева и направо до угла где сходилась его стена и кильгасова». Итак вот он не видел ничего, кроме будущей цели собственного действия – стены. Распределение рабочих обязанностей и выполнение привычной автоматической операции не мешает сознательному проникновению в предметное содержание действия вплоть до аффективного сопричастия с ним. «Указал Сеньке где тому снимать лёд…Работу правил лихо, но вовсе не думая, а думка его и глаза его вычуивали из подо льда саму стену. Стену прежде клал неизвестный ему каменщик.» Как бы объединяя состоявшееся прошлое с необходимым будущим происходит детальный учет пространственно-временных условий труда. «Вот тут провалено её спрямить за один раз нельзя, придется ряда за три. Пузо спрямить ряда за два». А затем и нехитрый расчет социальных условий, допускающих облегчение доли своего напарника за счет других. «И разделил он стену невидимой метой до коих сам будет класть и от коих - Сенька направо до Кильгаса. Там на углу Кильгас не удержится, вот ему и легче будет». Выполнение операций, планирование действия. Сначала учитываются пространственно-временные условия, а потом ещё и социальные.

Второй вид операций. Это такие средства деятельности, которые либо никогда не осознаются, либо формируются без участия сознания. Наши элементарные врожденные безусловные рефлексы - это ведь тоже операции, но те, которые мы не формировали, они сформировались сами. Ритм дыхания, физиологические процессы, биоритмика мозга, биение сердца – заведомо операции, никогда не попадает в сознание. Но как это можно изучать? Чтобы любые даже не осознаваемые операции перешли в действия (чтобы отчет получать от сознательного испытуемого) необходимо сделать так, чтобы резко изменились условия. Скажем перцептивные операции, скажем предметность нашего восприятия[256]. В любой момент мы видим вещи в обычных условиях с определенными предметными значениями. Что надо сделать, чтобы эти по сути врожденные (формируемые без участия сознания операции) перешли в действия? Нужно резко изменить условия. Например, предложить испытуемому посмотреть на предмет через псевдоскоп, в котором человек видит не предмет, а часто только материал для построения предметного образа.

Для пояснения ещё пример, исследования Стреттона с переворачивающими мир очками. Один глаз повязан повязкой, на другом глазу перевернутый мир. В таком окуляре невозможно дать отчет о том, что видишь. Леонтьев скажет, что видится только чувственная ткань, в которой не выделяется никаких предметов, а есть только первичный материал для построения предметных образов. Достаточно отважиться действовать в необычных условиях и мир к удивлению встанет на место. Стреттон в своём окуляре на пятый день смог ездить на велосипеде, а за 8 дней он полностью адаптировался поведенчески. Поведенческая адаптация наступает, а перцептивная нет. Когда человек действует, он вроде бы всё видит на своих местах. Если спросить у такого испытуемого, где находится мел внизу или наверху. До того как спросили где находится мел он всё понимал, а когда стал задумываться всё стал путать.

Один южноамериканский исследователь проводил тренировки. В очках, которые смещали весь мир на какое-то расстояние в сторону, он учился забивать гвозди. Испытуемый занимался в очках только 2 часа в день и поэтому поведенческой адаптации не наступило. Надо чтобы изменившиеся условия оказались затем постоянными. Случаи патологии. Скажем расстройства сознания, например, шизофрения[257] означающая распад. У больного шизофренией привычные действия, а лучше даже сказать привычные операции (например умывание по утрам), становятся действиями, потому что ему трудно спланировать цель. Поэтому пока ему извне не поставят цель он не может её достичь. Ещё один случай, когда можно изучать операции. Теория построения образа. Был знаменитый конструктор иллюзий – Эймс. Мы возьмем так называемое окно Эймса (трапецоид). Другой исследователь восприятия Гельмгольц назвал подобные феномены неосознаваемыми умозаключениями[258]. Окна обязательное прямоугольные, хотя на самом деле мы всегда видим трапеции – это большая посылка. Малая посылка – это стимульная ситуация, окно. А вывод – это та иллюзия, которую мы наблюдали.

Гельмгольц добавляет как бы четвертый уровень, психофизиологические функции (те же рефлекторные) – это не операции, это механизмы и условия обеспечения операций. Упомянем о психофизиологической проблеме[259]. Это проблема связи между психическими и телесными физиологическими процессами. Проблема соотношения души и тела, соотношения психики и мозга. Когда человек переживает какие-то психические состояния[260], то в это же время регистрируется активность физиологической деятельности мозга, есть факты корреляции[261] психического и телесного. И тогда возникает проблема, может быть, эту корреляцию следуют превратить в причинно-следственную связь. Формально очень упрощенно психика действительно является функцией мозга. Проблема превращения корреляции в причинно-следственную связь. Психика – функция мозга, сразу возникает образ живого мозга. Если он ничего не видит, это не психика, значит должны быть глаза. Затем вводится окружающий мир, затем мозгу дается тело, пусть тело активно движется в окружающем мире и вот тогда можно сказать что психика является функцией мозга. Вечный ложный философский вопрос «Что первично материя или сознание?» Бывает, что раздражения коры мозга вызывают зрительные образы (если А, то Б). Или по другому биологическая обратная связь, испытуемый сможет управлять своим мозгом. Для настоящего исследования психофизика не является проблемой.

Вместе с нижними уровнями деятельности переходим к вопросу об уровнях построения движений (исследователь психофизиолог Н.А.Бернштейн). Любое тренированное движение можно считать решением двигательной задачи. Причем Бернштейн говорил, что уровни построения движений это ещё и определенные уровни строения нервной системы. Бернштейн на своем языке рассказал о решении двигательных задач. Есть пять типов двигательных задач и их Бернштейн превратил в уровни. Нижележащие уровни (задачи) обеспечивают выполнение вышележащих (a, b, c, d, e).

Уровень a: обеспечивает тонус мышц, редко осознается (скажем, осознается, когда человек хочет поправить осанку, или прыжок в балете или в танце, когда зафиксировать позу надо в движении). Уровень b: Уровень двигательных штампов, привычных движений, движений-стереотипов выполняемых в стандартной ситуации (например, так как Бернштейну пришлось работать в институте физкультуры, а в стране была психология спорта; скажем, отработка навыка в типовых условиях – это двигательный штамп). Уровень c: уровень пространственного поля обеспечивает нам движения в окружающей среде. Здесь надо учитывать метрику ходьбы. Ходьба или бег по пересеченной местности. Большинство спортивных движений, танцевальных. Уровень d: это уровень предметных действий. Именно он становится собственно человеческим. Предмет управляет естественным органом. Надо учитывать топологию движения, особенности предмета. Уровень e: движения связанные с речью. Необходимо пояснить. Опытный физиолог четко понимает границы своего предметы. Когда человек говорит, то развивается его мышление его сознание. А можно ли смоделировать сознание путем физиологических механизмов? Бернштейн говорил что нельзя. Сознание это особая область (область идеального, нематериализуемая). Допустим, кто-то сидит и не понимает говорящего. Вот такой человек работал бы на уровне е. Скажем туземец поёт священную песню на совершенно незнакомом ему языке, тогда это будут движения на уровне e. Осознается только ведущий уровень, а фоновые уже нет. Например, при беге по пересеченной местности бегун осознается изменения окружающей среды. Когда субъект обучался, то была развертка фоновых уровней. Нужно было каждую малейшую операцию превратить в действие, чтобы его отработать и потом это будет выполняться автоматически. Специалист подобен флюсу. Танцевальный ансамбль даёт пример всех уровней построения движений.

По каждой операции можно судить не только о действии, но и о деятельности в целом. Аутотелические состояния, состояния потока[262]. Самоцельные состояния. Спортсмен на большой скорости ведет автомобиль, полярник достигающий полюса, хирурга во время эпидемии. Вернёмся к Солженицыну. Подробно описано поначалу как захватывает Шухов мастерком раствор, как бросает его ровно под шлакоблок, как аккуратно шлепает каждый из них на место где тот лечь хочет, подравнивает, пошла работа всё быстрей и быстрей. Оглянулся Шухов солнышко на заходе, а разогнались лучше не надо. А там ящик раствора придется класть выхода нет. Несколько «лишних» носилок раствора в конце дня вот изменение условий когда продолжен трудового процесса становится испытанием, а его завершение – состоянием потока, врабатываемости[263] в деятельность со всеми его характеристиками. «Быстро хорошо не бывает, сейчас как все за быстротой погнались, Шухов уж не гонит, а стену доглядает». Таково единство действия с его сознаванием. Действие полностью сознается в любой детали. «Сеньку налево перетолкнул, сам направо к главному углу, а оттуда глядь у Сеньки прогиб получается». В самоцельном трудовом процессе обретает спокойную силу маленький человек, чует что и с бригадиром самим сравнялся, чувство «я могу всё что угодно». Уже свободен он в чувстве, в уверенности в себе[264]. В сознании остаются лишь результаты конкретных операций[265]. «Шлеп, раствор, шлеп, шлакоблок, притиснули, проверили, раствор, шлакоблок». Чувственное вознаграждение – главная особенность самоцельного состояния. Главная особенность деятельности человека есть сохранение культурных средств, орудий труда. «Беги я сейчас! А сам в растворную, мастерка так просто оставить нельзя». Общий итог темы 6: деятельность направляется мотивом, раскрывается в целях соответствующих действий и может быть проанализирована даже на уровне конкретных операций.

Лекция 15 (??.12.97) (наверх)