Выявление основных элементов личности и контроль над ними

ОСНОВЫ ПСИХОТЕРАПИИ

Рекомендовано

Министерством образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов педагогических вузов по специальности 020400 - психология

УДК 159.9

ББК 53.57я73

Р69

Рецензенты.

зав. кафедрой психологии МПГУ, доктор психологических наук, профессор Б. А. Сосповский; доктор психологических наук, профессор В. И. Петрушин.

Романин А.Н.

Р 69 Основы психотерапии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. за­ведений. - М.: Издательский центр «Академия», 1999. - 208 с. ISBN 5-7695-0418-8

В пособии представлены классические направления немедицинской психо­терапии: психоанализ, поведенческая, телесная психотерапия, гештальттерапия, трансакционный анализ и другие.

В практикуме даны упражнения для индивидуальных и групповых занятий. Книга, адресованная студентам педагогических вузов, может быть также полезна учащимся педколледжей, педагогам, практическим психологам, соци­альным работникам.

ВВЕДЕНИЕ

Знание основ психотерапии необходимо каждому культурно­му человеку. А представителям профессий, главная задача кото­рых - работа с людьми, - педагогам, социальным работникам, юристам эти знания профессионально необходимы. Они помо­гают лучше понимать и оценивать свои и чужие поступки и пси­хические состояния, причины которых не всегда лежат на по­верхности и не всегда на самом деле таковы, какими нам пред­ставляются.

Важно не просто понимать, но и правильно действовать, кор­ректировать в случае необходимости свое и чужое поведение. Это не так просто, как кажется на первый взгляд. Иначе мы давно бы расстались с мешающими нам и другим привычками.

Одна из задач психотерапии - обучение людей способам пове­дения, которые помогут им успешнее решать и по возможности не создавать личные и межличностные проблемы.

Опытный психотерапевт часто сразу видит ошибочные дейст­вия, порождающие и усугубляющие проблемы, которые его кли­ентам кажутся возникающими сами по себе или по вине других людей и обстоятельств.

Иногда человек на уровне сознания вполне понимает, что нуж­но делать в угнетающей его ситуации, но не может найти в себе сил и решительности для этих действий, предпочитая смириться с ситуацией как непреодолимой.

Психотерапевт, практический психолог должны уметь отличить ситуацию, объективно неразрешимую (по крайней мере, собствен­ными усилиями), от ситуации, которую данный человек принимает за неразрешимую, снимая с себя ответственность за принятие реше­ний и действия по ее преодолению. Одновременно психотерапевт должен уметь четко отличать случаи, входящие в его компетенцию, от случаев, с которыми данный индивид должен быть направлен к психиатру с подозрением на психическое заболевание.

В настоящее время в США, Германии и ряде других высоко­развитых странах четко разделились немедицинская и медицин­ская психотерапия.

Медицинская психотерапия касается в основном работы с пси­хически здоровыми пациентами медицинских учреждений и является более углубленным продолжением медицинской психологии и деонтологии. Готовят таких специалистов на медицинских фа­культетах университетов, и в дальнейшем они входят в проф­союзы и ассоциации врачей.

Немедицинской психотерапией занимаются выпускники пси­хологических, а в США и философских факультетов (там филосо­фия понимается не только в глобальном, но и в индивидуально-мировоззренческом плане).

С больными, у которых диагностировано психическое забо­левание, алкоголиками, наркоманами, «суицидниками» психо­терапевт не имеет права работать без разрешения лечащего вра­ча (психиатра, нарколога), который может «делегировать» пси­хотерапевту часть реабилитации, связанную с психологической поддержкой больного и его родственников.

В большинстве случаев лица с психическими заболеваниями видны «невооруженным глазом» в первую очередь по явной не­адекватности реагирования на ситуации, слова и действия других людей. Однако бывают так называемые пограничные состояния («блуждающие» между нормой и патологией).

Во всех случаях сомнений психотерапевт обязан направить та­кого больного к психиатру или сам обратиться к нему за консуль­тацией. Это исключительно важно, так как психотерапевтический и психиатрический подходы принципиально различны.

Принципиальная разница между психиатром и психотерапев­том выглядит следующим образом.

Психиатр работает с пассивным объектом, к сознанию которо­го обращаться бесполезно, и поэтому применяет такие «хирурги­ческие» методы, как достаточно сильное медикаментозное воз­действие, электрошок, различные техники гипноза и т.п.

Разумеется, речь идет о принципиальной схеме. Отдельные ме­тоды активизации личности психически больных применяются, например, в Санкт-Петербургском психоневрологическом инсти­туте им. В.М.Бехтерева, где больные оказывают посильную по­мощь другим больным.

Но в принципе психиатр работает с пациентом (в переводе с латинского - терпящим), то есть с пассивным (в смысле его уча­стия в лечении) объектом, тогда как психотерапевт работает с клиентом, субъектом, то есть активным участником лечения, все более пробуждая его активность и самостоятельность.

Психотерапевт использует принципиально другой подход, «втягивая» клиента (а не пациента, как психиатр) в творческое сотрудничество, стараясь найти и показать ему его собственные внутренние резервы для преодоления нежелательных ситуаций, состояний и манер поведения.

К психиатру пациент редко обращается сам - его или приводят родственники или доставляют после припадка или другого опас­ного для него и окружающих проявления болезни. К психотера­певту во всех цивилизованных странах никто не стесняется сам обратиться за советом и помощью в преодолении угнетающих его психических состояний. Такие состояния периодически бывают у любого здорового человека, и в тех случаях, когда он сам не мо­жет справиться с ними или хотел бы просто посоветоваться, он, не смущаясь, обращается к специалисту.

К сожалению, из-за отсутствия в нашем обществе психотера­певтической культуры многие стесняются обратиться со своими проблемами не только к психотерапевту, но и к практическому психологу, считая, что это сразу относит их в разряд психически ненормальных людей.

Именно в силу этого индивидуальные и семейные проблемы, которые могли быть легко решены на начальном этапе, усугубля­ются, становясь все более трудно преодолимыми.

Важнейшим условием эффективного взаимодействия психоте­рапевта с клиентом является активное желание клиента к преодо­лению того, что ему мешает, сотрудничества с психотерапевтом, а не перекладывание ответственности на него.

Если такое желание пока недостаточно выражено, психотера­певт должен сделать его четким, осознанным и устойчивым, разъ­яснив клиенту, что именно это является необходимым условием решения его проблемы. Всем известно, что, например, лечение алкоголиков бесполезно, пока у них самих не возникает актив­ное желание избавиться от недуга.

Для эффективного сотрудничества важно убедить клиента, что вы вместе будете бороться не с какой-то манерой его поведения (которую он, возможно, оправдывает, особенно в семейных кон­фликтах), а с тем страданием, которое ему же и его близким дос­тавляет эта манера поведения.

Разумеется, активность, «субъектность» клиента в психотера­пии тоже лишь принципиальная схема, постоянно присутствую­щая цель. В процессе же самой терапии субъект, периодически подвергаясь определенным приемам воздействия, становится объ­ектом воздействия.

Например, при обучении аутогенной тренировке и другим ви­дам психорегуляции клиент периодически должен пассивно и вни­мательно воспринимать воздействие. Но он это должен делать соз­нательно, по своей воле и когда это нужно для процесса терапии. Если же он при желании не может перейти из пассивного состояния объекта к активности субъекта, то это и становится главным пред­метом заботы психотерапевта, заставляя его искать, вовлекая в этот поиск самого клиента, приемы активизации его ресурсов самостоя­тельности, без которой вся остальная работа обречена на неудачу. При этом клиент может соглашаться с правильными советами и даже с тем, что его поведение ему же мешает и это нужно изменить, но реально не предпринимает в этом направлении никаких дейст­вий. Например, человек, оставаясь совершенно самостоятельным и независимым в различных жизненных ситуациях и делах, не в со­стоянии решить проблему курения или переедания.

В какой-то мере понимание вредности своего поведения, не­обходимости его исправить и при этом полное бездействие пе­риодически присутствует в каждом из нас. Опасно, когда это становится постоянной жизненной позицией, как, например, у Обломова, хотя его оппонент - «механизированный» Штольц не вызывает симпатии.

Психотерапевт должен избегать крайностей в своих рекомен­дациях и если мы здесь приводим противопоставление субъекта и объекта, то лишь как наглядную схему их крайних воплощений.

В реальной жизни в каждом человеке в разное время присутст­вуют элементы того и другого - важно их соотношение, невоз­можно да и нецелесообразно все время быть активным и озабо­ченным ответственностью; важно не уйти в пассивность и безот­ветственность как в устойчивую жизненную позицию, из которой уже не вынырнуть, даже когда объективно есть все возможности самостоятельно решить жизненную проблему.

У человека появляется ощущение бессмысленности усилий, предпринимаемых для достижения определенных целей, которые начинают ему казаться нестоящими этих усилий. Иногда такое оправдание бездействия вообще приводит к потере смысла жизни. Интересно, что это часто встречается у вполне разумных людей, не имеющих очевидных жизненных трагедий и несчастий (более серь­езных, чем у большинства), кроме одного, но самого главного - по­тери смысла жизни!

Такое чувство бессмысленности жизни может возникнуть не только при отсутствии перспективы, но и при жестко заданной, спланированной за человека перспективе.

Это ощущение может быть одинаково сильным в любых мас­штабах: как в государственных (в основном в тоталитарных госу­дарствах), так и в семейных и индивидуальных, когда свобода личности подавлена зависимостью от традиций, законов, обстоя­тельств, людей. Причем зависимость может не быть объективной, реальной, а существовать лишь в представлении индивидуума, но от этого она не становится менее сильной.

Классическим примером являются такие зависимости, как нар­комания и алкоголизм, которые даже умного и разносторонне одаренного человека делают «одномерным». Эти пагубные зави­симости сначала отодвигают на второй план, а затем и почти полностью вытесняют все другие интересы, мысли, чувства, кроме стремления к удовлетворению данной потребности или пережива­ния по поводу своей болезни. Исчезает интерес к семье, работе, другим увлечениям.

Аналогичная деформация и разрушение «гештальта» (струк­туры, целостного образа) нормальной жизни происходит и при других (иногда менее очевидных) зависимостях, неврозах и на­вязчивых состояниях, которые в той или иной мере периодиче­ски появляются у любого нормального человека (любовь, рев­ность, преувеличенная боязнь чего-либо или кого-либо, сильное желание что-то получить или от чего-либо отделаться), - важно не потерять чувства реальности, не зациклиться на этих состоя­ниях в ущерб другим сторонам жизни.

НЕВРОЗЫ И ФРУСТРАЦИЯ КАК ОБЪЕКТЫ РАБОТЫ ПСИХОТЕРАПЕВТА

Психотерапевт, практический психолог, консультант, высоко­квалифицированный (по международным стандартам) социальный работник постоянно имеют дело с клиентами, страдающими невро­зами, а само страдание от этих неврозов вызывается так называе­мой фрустрацией, с которой они сами не в силах справиться.

Поэтому очень важно с самого начала занятия психотерапией разобраться с этими понятиями.

Начнем с фрустрации.

Фрустрация (от англ. frustration - расстройство планов, кру­шение надежд) - это состояние сильной неудовлетворенности, которое возникает, когда наши желания и стремления наталки­ваются на сопротивление, не сбываются, не оправдываются, планы срываются. Состояние фрустрации ассоциируется с психи­ческой (а если вдаваться глубже - то и с психофизической) напря­женностью, сопровождается депрессивными состояниями. Можно сказать, что фрустрация это всегда страдание определенной ин­тенсивности - от терпимого до практически непереносимого.

Сильная фрустрация нарушает нормальное течение психофи­зиологических процессов, негативно отражается практически на всех (познавательных, эмоциональных и пр.) процессах индиви­дуума, искажает его внутреннюю картину мира, нарушает взаи­модействие с другими людьми и окружающей средой.

Итак, фрустрация возникает, когда сильное желание, стремле­ние человека наталкивается на преграду, которая является или кажется ему непреодолимой.

Вот здесь мы и выходим на главную исходную позицию пси­хотерапии. Психотерапевту следует отличить самому и помочь отличить своему клиенту, какие из преград, вызвавших фрустрацию, действительно непреодолимы, а какие только кажутся непреодолимыми.

Именноневрозы - это состояния, когда преграды, вызывающие фрустрацию, кажутся непреодолимыми для клиента, а не явля­ются таковыми объективно.

Такими «непреодолимыми» преградами чаще всего являются постоянно повторяющиеся нервно-психические состояния клиен­та и его поведенческие реакции, от которых он хотел бы изба­виться, но не только не может этого сделать, а во многих случаях и не пытается, убеждая себя и других в их непреодолимости или, напротив, необходимости.

Можно сказать, что невротическое поведение или состояние отличается от нормального своей нерациональностью (которую клиент либо не видит, либо оправдывает), цикличностью (то есть поведенческие реакции постоянно повторяются), пустой тратой энергии и «нервов», а главное, их «хитростью», то есть эти нера­циональные и тем не менее не прекращающиеся поведенческие реакции не признаются клиентом как невротические, он убежден в их разумности или по крайней мере неизбежности.

Повторяю, психотерапевт в отличие от психиатра работает с психически здоровыми людьми, и когда мы говорим о том, что какие-то преграды не являются реально непреодолимыми, а лишь так воспринимаются клиентом, то речь идет о вполне психически нормальном и встречающемся практически у каждого человека неправильном восприятии ситуации (иногда даже об умышленно неправильном восприятии, о чем мы будем говорить позже).

Например, многие из нас регулярно опаздывают на определен­ное время на место свидания или к началу работы. Маршрут один и тот же, время в пути известно. Значит, нужно ровно на столько раньше выйти, возможно, на столько же раньше поставить и бу­дильник. Кто мешает? Никто! А ничего не получается. «Насколько раньше ни встану, все равно опоздаю на работу или в институт», -жалуются многие. Это и есть частное проявление невроза - пре­пятствие объективно преодолимо, никто не мешает, но - «я ниче­го не могу с собой поделать». При этом каждый раз находится какое-то оправдание.

Или другой, знакомый многим, пример семейного невроза. Некоторые супруги даже без каких-либо чрезвычайных причин регулярно выясняют семейные отношения, 1001 раз заявляя: «Нам надо поговорить». И упорно спорят об одном и том же, доказывая свою правоту по поводу одних и тех же вещей, одни­ми и теми же словами, а иногда даже в одно и то же время суток, и в одном и том же месте. При этом каждый из них искренне уверен, что совершенно прав.

Но ведь если 1000 попыток не принесли положительного ре­зультата (а чаще - усугубили ситуацию), ясно, что 1001-я приве­дет в лучшем случае лишь к бесполезной трате нервной энергии, а в худшем - закончится очередной обидой и ссорой, в которой каждый будет считать себя правым. И, даже понимая это, мы все равно предпринимаем и 1001-ю и 2001-ю попытку, считая ее правильной.

При этом каждый говорит громче и больше, чем нужно, что­бы другой его услышал, то есть говорит не для того, чтобы дош­ло до другого, а для того, чтобы высказаться, послушать самого себя.

Ясно, что это ненормально (действие регулярно приносит не тот результат, а я его повторяю). Но в то же время такие или дру­гие мелкие ненормальности в том или ином виде присутствуют почти у каждого психически здорового человека.

Поэтому не надо пугаться слова «невроз», словно это диагноз психического заболевания, хотя, конечно, при определенных об­стоятельствах и упорном нежелании признать неправильность и пагубность выбранной стратегии поведения невроз может пере­расти в неврастению с действительными устойчивыми психиче­скими отклонениями от нормы.

Психотерапевт должен научить клиента действовать в соответ­ствии с древней мудростью:

«Боже, дай мне силы преодолеть то, что я могу.

Дай мне терпение переносить то, что я не могу преодолеть.

И дай мне мудрость отличить первое от второго».

Как в случаях с объективно непреодолимыми препятствиями, так и в случаях с препятствиями, которые неверно воспринимают­ся клиентом как непреодолимые, мы имеем дело с определенной психической зависимостью клиента от фрустрирующего объекта и должны попытаться разрушить эту зависимость.

Зависимость может иметь разные степени - от таких мощных, как наркомания и алкоголизм, до отдельных вроде бы безвред­ных, но нерациональных привычек, от которых мы хотели бы, но не можем избавиться.

Вот мы и вышли на важнейшее условие преодоления невроза и избавления от связанной с ним фрустрации (неудовлетворенности, напряженности): разоблачить невроз как нерациональное, мешаю­щее поведение, перестать его оправдывать перед другими, а глав­ное - перед собой, захотеть от него избавиться.

До этого осознания и активного желания вся работа психоте­рапевта так же безрезультатна, как принудительное лечение алко­голиков и наркоманов, которые еще не пришли к твердому реше­нию избавиться от болезни.

Мне часто приходится вести семейное консультирование, и мо­гу уверенно сказать, что до тех пор, пока каждый (или хотя бы один из супругов) видит причины конфликтов только в другом, а свое поведение полностью оправдывает и менять в нем ничего не собирается, успех почти невозможен.

Только после признания невротической (то есть нерациональ­ной, но постоянно повторяющейся) модели собственного поведе­ния могут быть сформированы и постепенно закреплены новые модели, приносящие успех в данной ситуации, избавляющие от страдания или по крайней мере снижающие дискомфорт до уров­ня, терпимого как для внутреннего состояния клиента, так и для его внешней жизнедеятельности.

Именно на это и направлена как психотерапия в целом, так и многие ее направления, между которыми (именно благодаря этой единой цели) куда больше общего, чем различного.

Все классические направления психотерапии сталкиваются с од­ними и теми же проблемами и препятствиями на пути их решения.

Вопросы для самопроверки

1. Предмет и задачи психотерапии.

2. Отличие психотерапии от психологии и от психиатрии.

3. Различия немедицинской и медицинской психотерапии.

4. Отличие пациента (объекта психиатрии) от клиента (субъекта психо­терапии).

5. Что такое фрустрация?

6. Понятие и основные характеристики невроза.

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Итак, при всем уважении к другим направлениям классической психотерапии и при всех недостатках (справедливо и несправедли­во), отмеченных в психоанализе Зигмунда Фрейда, можно уверенно сказать, что психотерапия в ее современном научном понимании началась именно с психоанализа З.Фрейда. Причем влияние этого направления и личности его автора оказались настолько мощными, что коснулись практически всех культурных сфер жизни современ­ного общества: политики, религии, литературы и искусства.

Мы уже не говорим о психологии и психотерапии, в которых идеи З.Фрейда и в не меньшей мере их критика породили бесчис­ленное количество теорий, концепций, школ и практических ме­тодов лечения и психокоррекции.

В связи с невозможностью «объять необъятное» мы коснемся здесь только трех учений в рамках психоанализа, ставших уже классическими: психоанализа Зигмунда Фрейда, Карла Юнга, Альфреда Адлера, Карен Хорни, и подробно остановимся на осо­бенностях психосинтеза Роберто Ассаджиоли, не ставя его в один ряд с Фрейдом, Юнгом и Адлером теоретически, но признавая его практическую роль в развитии идей великих психоаналитиков до уровня четкой и оригинальной практической реализации, полу­чившей широкое распространение.

ПСИХОАНАЛИЗ З.ФРЕЙДА

Нередко психоанализ, основной объект исследования кото­рого - сфера бессознательного, воспринимается непрофессиона­лами, запомнившими в основном заголовки книг Фрейда «Толкование сновидений», «Тотем и табу», «Я и Оно» и др., как нечто мистическое и таинственное, а сам Зигмунд Фрейд - чуть ли не как великий шаман и провидец. Нет ничего дальше от истины!

З.Фрейд постоянно подчеркивал, что является последователь­ным детерминистом, то есть утверждал, что любое самое непо­нятное психическое состояние и поведение имеет в своей основе совершенно материальную причину, найти которую и есть глав­ная задача психоаналитика. Именно нахождение этой вполне ма­териальной причины является, по мнению З.Фрейда, необходи­мым условием для начала кропотливой и длительной процедуры избавления клиента от угнетающих его состояний, нерациональ­ных моделей поведения и неврозов.

Главной заслугой Фрейда считается то, что он ввел в науку по­нятие бессознательного, причем не как мистическую и не под­дающуюся изучению и контролю категорию, а как сферу, изучае­мую и управляемую не прямыми, а косвенными методами, целую систему которых он разработал и уточнял в течение успешной многолетней практической деятельности.

Фрейд условно подразделяет психику человека на сознание, предсознание и бессознательное.

Именно в бессознательном он видит основные побудительные силы развития личности и ее проявления в психических состояниях и поведенческих реакциях, здесь скрыты главные ресурсы пси­хической энергии, инстинкты и потребности, продуцирующие (часто в скрытой форме) истинные мотивы поведения, в том числе нерационального, невротического.

При этом Фрейд выделяет (и это один из основных объектов критики со стороны оппонентов) два основных инстинкта: либи­до, включая сюда главным образом инстинкт продолжения жиз­ни и стремление к сексуальному удовлетворению, и мортидо -стремления к смерти, агрессии и разрушению (в том числе само­разрушению).

Фрейд выделяет в структуре личности: Ид (Оно), Эго (Я) и Супер-Эго (Сверх-Я).

Первая (нижняя) часть этой структуры - Ид - почти полностью бессознательная. Она состоит как из тех инстинктов и побужде­ний, которые никогда не осознавались, так и из тех, которые в силу их неприемлемости для данной личности оказались вытес­ненными из сознания, причем настолько прочно, словно их нико­гда в сознании и не было. При этом, как считает Фрейд, в Ид не входят морально-этические компоненты, несмотря на то, что вы­теснение каких-то моментов из сознания в Ид было вызвано имен­но их морально-этической неприемлемостью. Говоря словами Ницше, Ид находится «по ту сторону добра и зла», не различая их.

Вторая (средняя) часть структуры личности -Эго - занимает промежуточное положение между полностью бессознательным и сверхсознательным, то есть, с одной стороны, следует бессозна­тельным инстинктам и побуждениям, а с другой стороны - подчи­няет эти побуждения требованиям реальности.

Можно сказать, что Эго (Я) - центральная часть личности как биологического и одновременно социального существа, контролирует и направляет произвольное поведение человека, примиряя биологические инстинкты и социальные требования.

Эго является как бы социально-биологическим регулятором личности, стремясь в социально допустимой мере удовлетворить свои биологические потребности, а в случае невозможности сде­лать это - стараться ослабить их напряжение на рациональном, а иногда и на неосознанном уровне.

Третья (высшая) часть структуры личности -Супер-Эго(Сверх-Я) содержит морально-этические эталоны, позволяющие Эго (Я) оценивать свои поступки и намерения с точки зрения, «что такое хорошо и что такое плохо», является идеалом строго­го, но справедливого наставника, советчика, судьи.

Эго не всегда слушается этого наставника, но оно в этих случа­ях знает, что поступает плохо, неправильно, и в глубине души стыдится этого, даже если пытается обмануть себя и других, оп­равдывая свои действия, слова и мысли. То есть неприемлемые с точки зрения Супер-Эго, но истинные мотивы вытесняются в бес­сознательную или предсознательную сферу, но не исчезают пол­ностью, а залегают там, как мины замедленного действия, всегда готовые начать свою разрушительную работу.

Именно такое вытеснение или подавление неприемлемых для Супер-Эго, нежелательных с точки зрения Сверх-Я мотивов - один из краеугольных камней теории и практики классического психоанализа - также стало важнейшим понятием.

Выявление этих мотивов как истинных причин, вызывающих фрустрации и неврозы, доведение их до сознания клиента и после­дующая работа по их устранению или коррекции является стрежне­вой линией не только психоанализа, но и любого направления и метода современной классической психотерапии, в том числе тех из них, которые во многих вопросах (пансексуализма, доминирующей роли раннего детства и др.) не согласны с Фрейдом.

Представители всех психотерапевтических направлений при­нимают аксиому психоанализа о том, что Я сопротивляется осоз­нанию истинных, вытесненных из сознания, мотивов, ставших на­стоящими причинами неврозов.

Наиболее типичные пути такого самообмана, самозащиты соз­нания от «неприятной правды» выделены именно в психоанализе З.Фрейда и систематизированы его дочерью Анной Фрейд.

Агрессия

Считается, что наиболее частой поведенческой реакцией на фрустрацию является агрессия. В быту под агрессией мы подразу­меваем нападение на кого-то, разрушение внешних объектов. В психотерапии понятие «агрессия» рассматривается значительно шире. Так, некоторые авторы считают, что разрушительные дей­ствия, направленные на самого себя (саморазрушение - от само­уничижения, самобичевания вплоть до самоубийства), тоже мож­но рассматривать как вид агрессии -аутоагрессию.

Мы предлагаем следующую классификацию агрессивного по­ведения как реакции на фрустрацию:

- по направленности: вовне (на других людей и внешние объек­ты) и внутрь (на себя, на то, что я считаю своим, частью себя: се­мью, свое дело и т.п.);

-по эффективности: конструктивная (на достижение объек­тивно значимой цели) и деструктивная (на бессмысленное раз­рушение).

Многие авторы (особенно отечественные и европейские) счи­тают, что агрессия, за редким исключением, не бывает конструк­тивной в смысле решения проблемы, чаще она усугубляет ситуа­цию. Единственной целью положительного проявления агрессии они считают возможность использования ее для снижения внут­реннего напряжения. Так, на некоторых японских предприятиях рабочий может поколотить палкой пластмассовую копию на­чальника и тем самым смягчить свою фрустрацию. Хотя, по на­шему мнению, в данной ситуации эффект достигается главным образом за счет высокой физической нагрузки, которая способст­вует выделению эндорфинов-антидепрессантов.

Великий поэт лорд Д.Г.Байрон разрешал свои приступы аффективности боксом и плаванием до изнеможения. Телесная тера­пия В.Райха также включает специальное провоцирование чело­века на высвобождение агрессии в безопасной форме.

Следует отметить, что в США как в быту, так и в научной лите­ратуре (здесь практика опередила теорию) термин «агрессивность» уже давно употребляется не только в негативном смысле, но часто подразумевает активное стремление к достижению успеха не только в бою или в спорте, но и в любой сфере жизнедеятельности в рамках закона, этики и традиций. Некоторые психологи и прак­тики считают полезным иногда получение заряда фрустрации, провоцирующего агрессивную энергию на преодоление препятст­вия, достижение победы.

Это можно сравнить со спортом, когда поражение заставляет спортсмена более агрессивно и упорно тренироваться, чтобы по­бедить в следующий раз. Хотя даже в спорте, где соревновательность является необходимым условием, у некоторых спортсменов после неудачи опускаются руки. То есть конструктивная или де­структивная направленность агрессии на фрустрацию зависит от типа личности, сформировавшихся у нее жизненных стандартов и от внешних обстоятельств.

Спорт является хорошей моделью для изучения агрессивного поведения. Например, в хоккее можно видеть, что один спорт­смен на грубость соперника отвечает дракой, получает удаление и тем подводит свою команду, оставшуюся в меньшинстве (деструктивная агрессия). Другой, получив удар от соперника (таким был в хоккее Валерий Харламов, а в футболе Эдуард Стрельцов), почти немедленно реализовывал мощный импульс фрустрационной агрессии в забивание гола, чем наказывал не толь­ко обидчика, но и всю его команду вместе с болельщиками и одно­временно приносил успех своей команде(конструктивная агрессия).

Репрессия

Другой распространенный вариант нерационального (с точки зрения решения проблемы) выхода - репрессия (близки к этому понятия вытеснение и подавление), которая выражается в подавле­нии своих желаний, вытеснении их в область подсознания.

При этом вытесненные желания не только не приводят к из­бавлению от фрустрирующей зависимости, а становятся еще более сильными, но уже неосознаваемыми и труднее поддающимися анализу, контролю и коррекции.

Однако, будучи реалистами, мы должны понимать, что хотя репрессия (подавление) негативно сказывается на психическом состоянии индивидуума, но сосуществование людей в любом со­циуме (от семьи до государства) невозможно без подавления (а значит, и вытеснения в подсознание) некоторых инстинктов и по­требностей. Ведь сама суть воспитания состоит не только в при­витии определенных моделей поведения, но и в приучении к сдер­живанию определенных инстинктов и порывов (агрессивных, сек­суальных и др.), по крайней мере в определенных местах, в опре­деленное время или в определенной форме.

Поэтому психотерапевту важно уметь отличить, какие подав­ления и вытеснения являются необходимыми и соответствуют общественным нормам, а какие излишними, утрированными и воспринимаются обществом и (это очень важно) самим индиви­дуумом как признак несоответствия нормальному поведению, нормальному психическому состоянию и образу мышления.

Эскапизм

Термином «эскапизм» (избегание) в современной психиатрии (и в первую очередь в ее психоаналитическом направлении) назы­вается поведение, направленное на уход от фрустрирующей си­туации, на ее игнорирование. Некоторые авторы не выделяют эс­капизм в самостоятельную категорию, считая, что он является од­ним из вариантоввытеснения.

Считается, что такой тип поведения экономит нервы, но, ес­тественно, не помогает найти решение, обрести подлинную са­мостоятельность и свободу, а порой создает и дополнительные трудности, так как проблема не только не решается, но усугуб­ляется, решение ее затягивается и становится все более трудным, а иногда и невозможным. Такой человек напоминает страуса, который, зарыв голову в песок, думает, что его не видно. На­пример, юноши, пережив неудачу в сексуальных отношениях, иногда начинают избегать их, что приводит к развитию ком­плекса других эмоциональных проблем.

Эскапизм не следует путать с вполне рациональным уходом от занятия проблемами, которые не заслуживают трат сил и нервов, хотя эмоционально притягивают нас к себе, и мы, будучи неспо­собными оторваться от них, находим оправдания, что этот вопрос или поведение другого человека нельзя оставлять без внимания (см. рационализация).

Здесь психотерапевту очень важно разобраться и помочь ос­мыслить своему клиенту, когда избегание проблемы является не­рациональным самообманом, неврозом, а когда, напротив, - наи­более рациональным поведением (однако в этом случае такое по­ведение уже не будет называться эскапизмом в его общепринятом психоаналитическом смысле).

Регрессия

Особого внимания заслуживает такая модель ухода от фруст­рирующей ситуации, как регрессия. По классической психоанали­тической терминологии регрессией называется переход под дав­лением фрустрации на упрощенную модель поведения.

Психоаналитики обычно под регрессией понимают использо­вание примитивного поведения, характерного для более ранних стадий развития индивидуума. Классическим примером этого фрейдисты считают то, что в стрессовой ситуации люди часто принимают так называемую утробную позу: подтянув колени к подбородку и обняв их руками, тем самым как бы возвращаясь к той стадии развития, в которой чувствовали себя полностью за­щищенными и спокойными.

Такое поведение создает иллюзию снятия с себя ответственно­сти за решение своих проблем благодаря привычной позиции ма­ленького. Возможно, это и помогает преодолеть стрессовую си­туацию, но саму проблему не решает.

Однако мы считаем, что к поведенческим реакциям типа рег­рессии могут быть отнесены (в тех случаях, когда они являются уходом от решения проблем!) пьянство, секс, тяга к более при­митивным компаниям, зрелищам, развлечениям, кругу чтения, фильмам и т.п., чем те, которые более соответствуют вашему интеллекту.

Здесь тоже надо различать регрессию как типично невротиче­скую реакцию (боязнь обнажить проблему), регрессию как соци­ально-интеллектуальную деградацию (если круг интересов, обще­ния, тем разговоров имеет устойчивую тенденцию к снижению интеллектуального уровня) и регрессию как прием переключения (активного отдыха) с целью (часто неосознанной) лучше от­влечься, восстановиться для возвращения к штурму проблем, требующих высокого напряжения интеллектуальных и мораль­но-психологических ресурсов.

Однако, по нашему мнению, распространение чтения книг и просмотра фильмов примитивного агрессивного или сексуального характера и примитивного отдыха является не столько признаком интеллектуальной деградации населения, сколько неосознанным (а иногда и сознательным) уходом от возрастающих жизненных проблем, предъявляющих все больше требований к быстрой пере­работке многоплановой информации, постоянному принятию от­ветственных решений и противостоянию постоянным стрессам.

Для некоторых эти требования оказываются непосильными, и они уходят в регресс окончательно. Другие, как мы уже говорили, используют его для краткого активного отдыха и разрядки на­пряжения. Не зря И.П.Павлов писал, что всегда любил физический труд больше интеллектуального, так как в данном случае даже очень интенсивный физический труд был для него не работой, а активным отдыхом, уходом, переключением от основных проблем.

Учитывая нарастающие интеллектуально-эмоциональные пе­регрузки большинства людей и стремление уйти от них хотя бы на время, психотерапевты должны обладать значительным арсена­лом рекомендаций наиболее эффективного ухода, не таящего в себе тенденции к устойчивой регрессии. Иначе казалось бы впол­не рациональное стремление к снятию напряжения может привес­ти к потере способности мобилизоваться в нужный момент для решения реальных проблем.

Рационализация

Обычно рационализацию определяют как объяснение своего поведения не истинными, а оправдывающими его мотивами. Причем делается это не умышленно, истинные мотивы действи­тельно не сознаются. Неосознанной целью рационализации явля­ется снятие ответственности с себя и перенесение ее на обстоя­тельства, других людей и т.д.

Понимая или ощущая подсознательно неправильность, неэф­фективность, неэтичность, странность своего поведения, многие не могут, а то и не стремятся изменить его. И вот, чтобы прими­рить свой разум с этой нерациональностью своего поведения и неспособностью изменить его, они придумывают ему приемлемое объяснение-оправдание.

Повторяю, если мы употребляем термин «рационализация» в его классическом психоаналитическом смысле, то речь идет не о сознательном обмане других, а о неосознанном самообмане, не­обходимом для примирения разума с неразумным поведением. Так или иначе этим приемом примирения сознания с подсознани­ем пользуемся мы все.

Мы уже приводили классический пример семейного невроти­ческого (нерационального, но несмотря на это упорно повторяю­щегося и оправдываемого нами) поведения, когда мы делам 1001-е замечание на одну и ту же тему одному и тому же человеку, зара­нее зная, что если 1000 замечаний не помогли, то и 1001-е не по­может, а чаще вызовет обратный эффект. Значит, надо выбирать какую-то другую стратегию. Но в ответ на подобный совет мы искренне возразим, что наше 1001-е замечание не проявление нев­роза, а совершенно правильное действие, цель которого - исправ­ление поведения ребенка, мужа, жены и т.п.

Но ведь мы же из предыдущего опыта знаем, что и на этот раз цель не только не будет достигнута, скорее всего ситуация лишь усугубится. Но все равно мы будем повторять это нерациональное (с точки зрения достижения намеченной цели) действие, очень ло­гично оправдывая его правильность.

Рационализация всегда ведет к сохранению прежнего положе­ния, служит сокрытию от себя подлинных причин своих действий, а значит и делает невозможным их исправление. Выход из этого замкнутого круга возможен лишь через осознание с помощью психотерапевта истинных мотивов своего поведения.

Первоначальной задачей психотерапевта в работе с таким кли­ентом является умение отличить невротическую рационализацию, усугубляющую нерешаемые личные и семейные проблемы, от не­которой доли рационализации, свойственной практически любо­му человеку и особенно конфликтующим супругам, детям и роди­телям, ученикам и учителям, сотрудникам и др., когда каждый часто неосознанно видит ситуацию и свое поведение в более вы­годном для самооправдания свете.

Разумеется, здесь тоже не помешает разъяснительная работа, без которой невозможно решение конфликтов, однако надо зара­нее смириться с тем, что определенная доля субъективизма в оценке своего поведения остается всегда. Поэтому психотерапевт должен определить, где рационализация наносит явный вред и все более усугубляет ситуацию, а где она находится в пределах нормы.

Сублимация

Под этим термином в психотерапии подразумевается переклю­чение мыслей и (или) деятельности человека с нерешаемой (реально или по его мнению) проблемы на другую, более доступ­ную, при решении которой он компенсирует предыдущую неудачу и частично снижает фрустрацию.

Чаще всего сублимация толкает человека идти по более лег­кому пути: получив поражение от более сильного противника, удовлетвориться победой над более слабым; не достигнув успеха в трудном деле, достичь его в более легком (часто даже в ненуж­ном). Но сублимация может играть и положительную роль. Пси­хоаналитики считают, что большинство выдающихся произве­дений искусства являются результатом сублимации энергии от фрустрации, связанной с неудачами в личной жизни (чаще всего отвергнутой или потерянной любовью, неудовлетворенным по­ловым инстинктом и т.п.).

Нередко в психоаналитической литературе приводятся приме­ры, когда сублимация фрустрационной энергии от неразделенной любви, отверженности в какой-то сфере деятельности и даже фи­зической неполноценности приводила к компенсаторной актив­ности и выдающимся достижениям не только в искусстве, но и в науке, в политике, в бизнесе. Поэтому в таких случаях можно го­ворить и о положительных последствиях сублимации.

Эти примеры и советы должен уметь использовать психотера­певт, поддерживая людей, потерпевших жизненные неудачи, и на­правляя их фрустрационную энергию в конструктивное русло, ина­че она будет направлена в деструкцию (разрушение или самораз­рушение, хотя бы в смысле формирования чувства ущербности).

Но все-таки в большинстве случаев сублимация выражается в пустой трате энергии, когда, потерпев неудачу в решении реаль­ных проблем, клиент начинает тратить свою активность на са­моутверждение в решении надуманных, никому не нужных во­просов, в бесполезной деятельности, в болезненном уходе от ре­альной жизни в фантазирование, без малейшей попытки вопло­щения этих фантазий и планов или при бесконечном откладыва­нии этих попыток.

Несколько более активной формой такой сублимации являет­ся графомания в различных видах художественного и научного творчества.

Если это не связано с диагностированным психическим забо­леванием (такими случаями занимаются не психотерапевты, а психиатры), то «терапия творческим самовыражением», даже не находя общественного признания, может приносить определенное снижение фрустрации. Однако каждый случай должен рассматри­ваться отдельно.

Проекция

Термин «проекция» происходит от английского слова projection и переводится на русский язык как выброс. Впервые применивший этот термин в психотерапии З.Фрейд считал, что подсознание, прорываясь через контроль нашего сознания, выбрасывает истин­ную информацию, по которой мы можем судить об определенных скрытых, но глобальных психологических особенностях и тенден­циях личности.

Термин «проекция» стал особенно популярен в психологии, психотерапии и психиатрии после теоретического обоснования Р.Мюрреем в 1939 г. такого исключительно распространенного в наше время направления психодиагностики, как проективные тесты, которые широко применяются для изучения сферы бес­сознательного.

В рассматриваемой нами психотерапевтической практике проекция представляет собой перенос собственных неосозна­ваемых мотивов поведения на объяснение поведения другого человека. Так, конфликтный человек подозревает всех во враж­дебном к нему отношении, нечестный в нечестности и т.п. Есте­ственно, что такая позиция мешает увидеть реальную проблему в себе и в других и соответственно вместо ее решения приводит к усугублению.

В свою очередь, психотерапевт, обнаружив в клиенте тенден­цию к проекции, может лучше понять его, анализируя высказыва­ния о других людях, в которых он будет невольно фиксировать свое внимание на собственных психологических особенностях (в первую очередь - недостатках) и тенденциях.

Здесь, как и в предыдущих случаях, следует помнить, что неко­торый уровень проектирования собственных качеств на других людей присутствует у многих людей. Важно разобраться, где это создает и усугубляет серьезные внутренние и внешние проблемы.

Аутизм

Этот термин имеет несколько различное применение в психи­атрии и психотерапии. Если в психиатрии он означает серьезное и почти неизлечимое психическое заболевание, при котором боль­ной настолько замыкается в себе, что практически не выходит на контакт и не подлежит никакой коррекции, то в психотерапии ау­тизм - это лишь тенденция к такому «самозамыканию», снижение общительности до минимума, постоянное стремление к уходу от активной деятельности, самоизоляции.

Если у психически больного «аутиста» эта самоизоляция - не­осознанная, чаще всего врожденная, особенность, то клиент пси­хотерапевта с тенденцией к аутизму может осознать эту тенден­цию, понять с помощью психотерапевта, что такая жизненная по­зиция не решает, а лишь усугубляет его проблемы, и наметить пу­ти выхода из этой самоизоляции.

Обычно такой клиент не вообще не воспринимает окружаю­щую действительность, а лишь уходит от контактов, касающихся наболевшей проблемы, просто отказываясь видеть ее реально и предпринимать какие бы то ни было шаги к ее решению.

Однако следует помнить, что практически каждый из нас хотя бы в микровиде сталкивался с таким нежеланием видеть и решать реальные проблемы. Важно разобраться, где вмешательство психо­терапевта реально необходимо и обозначившаяся тенденция к ухо­ду в себя может привести к необратимым последствиям в плане усу­губления проблем и перехода аутизма от тенденции до болезни.

Итак, перечисленные восемь способов поведения лишь основ­ные из наиболее типичных приемов самообмана, когда клиент оправдывает свой уход от решения реальных жизненных проблем. Это стремление можно охарактеризовать как желание «менять ситуацию, ничего не меняя».

Естественно, что такие подходы не ведут к решению проблемы и обретению субъектности (самостоятельной творческой активно­сти), а, напротив, сохраняют и усугубляют зависимость от про­блем, порождающих фрустрацию и нерациональное поведение.

Все классические направления психотерапии и их методы, не­смотря на их многообразие и различие, так или иначе направлены на освобождение клиента от нерациональной (то есть лишь ка­жущейся непреодолимой) зависимости, которая и создает фруст­рацию (напряжение, неудовлетворенность, нередко - страдание) человека.

Психотерапевт помогает клиенту расширить сознание - как бы с высоты увидеть пути выхода из лабиринта, казавшегося непре­одолимым тупиком, и почувствовать в себе способность само­стоятельного (хотя на первом этапе и с помощью психотерапевта) выхода из тупиковой ситуации пассивного (одномерного) объекта к полноценной многогранной жизни активного субъекта.

Мы считаем, что такое умение нужно любому человеку, осо­бенно тем, кто в своей профессиональной деятельности должен помогать людям адекватно вести себя в различных жизненных ситуациях. Это мы и называем психолого-педагогической психо­терапией.

В дальнейшем мы, знакомя вас с основами классических психо­терапевтических направлений, будем рассматривать возможности подходов и приемов к решению повседневных, бытовых и профес­сиональных проблем.

Нам бы хотелось, чтобы у вас сформировался активный под­ход к поиску возможностей творческого использования материа­ла для оказания помощи не только другим, но и самим себе.

Фрейд считал, что чаще всего из перечисленных форм самоза­щиты сознания от неприятной правды встречаются рационализа­ция, сублимация, проекция и избегание, хотя в виде тенденций постоянно просматриваются и другие их комбинации.

Обходя вышеупомянутые защиты, вытесненные мотивы и жела­ния (к которым Фрейд в первую очередь относит сексуальные) про­рываются в сознание в виде фантазий, сновидений, «случайных» оговорок, неожиданных для самого себя действий и т.п. То есть вытесненные, нежелательные для цензуры сознания мотивы толь­ко кажутся отсутствующими, а на самом деле постоянно прояв­ляются, оказывая воздействие на поведение, состояния, эмоции и мысли человека, продолжают действовать и существенным обра­зом влиять на поведение человека. Причем, выйдя из круга созна­ния, их действия становятся значительно более трудно контроли­руемыми и тем более - управляемыми.

Периодически подавляемые мотивы, прорываясь в сознание, вследствие их неприемлемости цензурой (морально-этическими требованиями) сознания, вызывают то, что И.П.Павлов называл «сшибкой», столкновением без возможности примирения.

Какие же могут последовать выходы из этой «безвыходной» ситуации?

Когда сильный, но подавленный мотив прорывается в сознание, человек, не выдерживая этого, может впасть в истерический припа­док или повести себя каким-то другим невротическим образом.

Фрейд утверждает, что причины любого невроза кроются в вытесненных в область бессознательного воспоминаниях о той или иной травмирующей ситуации. Чаще всего, по его мнению, это бывает связано слибидо, неудовлетворенным или неприем­лемо (с морально-этической точки зрения) удовлетворенным половым инстинктом (даже если это происходит в снах или фан­тазиях).

Многими последователями Фрейда подвергается критике пре­увеличенное, на их взгляд, внимание Фрейда к либидо как к ос­новному источнику неврозов. Они считают, что Фрейд придавал неоправданно большое (можно сказать, решающее) значение ран­ним детским сексуальным переживаниям.

Очень спорным, по мнению многих оппонентов Фрейда, явля­ется один из самых известных выявленных им комплексов -ком­плекс Эдипа, основу которого составляет запретная любовь к собственной матери (у мальчиков) и ревность-ненависть к собствен­ному отцу.

Как известно из мифологии, сын царя Эдипа убил своего отца и женился на своей матери. (Правда, в оправдание этого дейст­вия следует помнить, что он не знал, что Эдип его отец, а его жена - мать.) Фрейд дополняет комплекс Эдипакомплексом Электры, тоже взятым из мифологии, и считает, что в девочках заложена подсознательная запретная любовь к отцу и ревность к матери.

Конечно, когда речь идет о скрытом и бессознательном, спо­рить очень трудно. Однако в реальной жизни мы встречаем не меньше примеров, когда девочки больше привязываются к матери и нередко, особенно в условиях российского бескультурья семей­ных отношений, твердо занимают позиции матери, не стесняю­щейся при ребенке «поливать грязью» отца.

В достаточно гармоничных семьях, при взаимной любви и уважении родителей, дети с одинаковой любовью относятся к обоим, однако чаще в качестве объекта для подражания дочка выбирает маму, а сын отца.

Конечно, встречаются и отмеченные Фрейдом комплексы, но на наш взгляд они чаще исключения, чем норма и больше зависят от отношений в семье, чем от врожденных инстинктов.

Критические замечания не ставят под сомнение революцию, произведенную психоанализом в психологии и основавшим со­временную психиатрию, показавшую, что, с одной стороны, не всегда все на самом деле так, как кажется, а с другой, любому, да­же самому странному состоянию или поведению могут быть най­дены материальные причины, а значит и регуляторы.

Ясно, что поиск наиболее эффективных путей в океане бессоз­нательного не может быть столбовой дорогой и требует рассмот­рения самых различных гипотез и предположений.

Главное, следует помнить, что Фрейд был в первую очередь практикующий психотерапевт, теории его появлялись не из от­влеченных фантазий. Ими он пытался объяснить постепенно вы­ступающие из тумана закономерности образования и лечения неврозов на основании добросовестного многолетнего анализа огромнейшего количества людей, многие из которых именно бла­годаря Фрейду избавились от неврозов.

Думается, что объективней всех оценил Фрейда его выдаю­щийся ученик Карл Густав Юнг, сказавший, что не надо путать гениально найденные Фрейдом эффективные практические прие­мы лечения неврозов и его не всегда оправданное стремление рас­пространить психоанализ как теорию (почти как религию) для объяснения всех сфер жизни человечества.

Но вернемся к другим известным положениям классического психоанализа. По З.Фрейду, человек проходит в своем психосек­суальном развитии различные фазы, которые во многом опреде­ляют особенности характера и его будущие психологические про­блемы, в том числе неврозы.

Эти фазы: оральная, когда ребенок, сося грудь матери, а затем соску, раздражает эрогенные зоны рта; анальная, когда он полу­чает удовлетворение от акта дефекации (он считал, что именно поэтому многие дети так любят сидеть на горшке и что их не надо осуждать за это); фаллическая и генитальная, связанные с половы­ми органами.

Фрейд считал, что ребенок может «застрять» на одной из фаз своего развития, «не дополучив необходимого удовлетворения» (ранний отрыв от груди или соски, осуждение удовольствия от сидения на горшке и т.п.), и эти «недополучения» сохранятся в его бессознательной сфере, будут мешать полноценному психическо­му развитию и наложат свой отпечаток на характер и на всю взрослую жизнь - от незначительных неврозов до самых серьез­ных психических отклонений.

Исходя из психоаналитической теории Фрейда, неврозы воз­никают оттого, что энергия полового инстинкта (libido) «прице­пилась» (чаще всего неосознаваемо) к какой-то личности или дру­гому объекту - конкретному предмету, или идее, или вещи (сравните с моделью фрустрации, приведенной выше). Психоана­лиз помогает освободить нерационально направленную и «зациклившуюся» энергию, которая может быть использована на достижение рациональной цели или по крайней мере не действо­вать разрушительно, усугубляя невроз и усиливая фрустрацию.

Первая практическая задача психоанализа - помочь клиенту осознать истинные мотивы вытесненных в бессознательную сферу невротических (нерациональных и травмирующих психику) пове­денческих реакций, эмоций и мыслей. Нередко, когда после не­простой и кропотливой работы такое осознание оказывается дос­тигнутым, это уже в значительной мере избавляет от невроза и фрустрации или по крайней мере направляет на этот путь. То есть первый этап психоаналитической терапии заключается в том, чтобы научить клиента воспринимать себя, свое поведение и его мотивы реально, такими, какие они есть на самом деле.

Для этого сначала применяется психоаналитическая беседа и анализ поведения клиента, позволяющие психотерапевту тща­тельно изучить и как можно точнее сформулировать, какие именно причины или мотивы невроза упорно прячутся от созна­ния клиента, игнорируются им или отрицаются (иногда в весьма агрессивной форме).

Одним из наиболее известных методов Фрейда при проведении психоаналитической беседы являетсяметод свободных ассоциаций.

Сущность метода свободных ассоциаций состоит в том, что клиент, удобно расположившись и расслабившись (в классиче­ском психоанализе - лежа на кушетке), пускает свое сознание на самотек и начинает произносить любые приходящие в голову слова, не пытаясь намеренно связать их в какой-то логической последовательности. Психотерапевт анализирует весь этот хао­тичный словесный материал, обращая внимание на периодически повторяющиеся слова, словосочетания, типичные предложения и речевые конструкции. С момента внедрения магнитофонов такой анализ проводится с помощью неоднократного прослушивания магнитофонных записей.

Сейчас есть опыт применения компьютерного анализа словес­ного материала, хотя большинство ортодоксальных последовате­лей Фрейда стараются сохранить всю процедуру в полном соот­ветствии со скрупулезными требованиями своего знаменитого учителя, который невероятно болезненно относился к любой по­пытке модифицировать как сам классический психоанализ, так и его отдельные технические процедуры. За малейшее отступление от канонов самые преданные ученики изгонялись им из своего круга окончательно и бесповоротно.

Но мы все-таки возьмем грех на душу и посмотрим, что из ме­тода свободных ассоциаций или хотя бы его основной идеи может быть учтено и использовано нами.

В методе свободных ассоциаций безусловно есть логика. Ведь даже ведя связный рассказ о каком-то событии, мы периодически почему-то без видимой необходимости чаще употребляем одни слова и обороты, чем другие. Причем выбор этот случаен лишь на первый взгляд, а на самом деле весьма индивидуален и в какой-то мере отражает не только типические особенности вашей личности, но и особенности вашего совершенно конкретного состояния, на которое повлияли определенные обстоятельства или люди.

Другое дело, что сделать правильный вывод о вас и вашем со­стоянии не так просто, потому что многое неизвестно или непра­вильно понято.

И хотя до уровня толкования, доступного опытному профес­сиональному аналитику, нам не дойти (без специальной кропот­ливой и длительной подготовки и практики), все же определенные закономерности и выводы станут доступнее после знакомства с основами классического психоанализа и в частности метода сво­бодных ассоциаций.

Учитесь не просто слушать человека, в проблемах которого хотите разобраться, но и анализировать типичные для него вооб­ще (или в определенных состояниях) наиболее часто повторяю­щиеся слова, выражения и речевые обороты, даже когда он гово­рит на темы, не касающиеся напрямую волнующей вас проблемы. Постарайтесь по горячим следам припомнить этот разговор, сде­лать определенные записи, выдвинуть предположения, нуждаю­щиеся в дальнейшей перепроверке, и вы увидите, как много новой информации к размышлению получите.

Тренируя и совершенствуя такую «разговорную наблюдатель­ность» постоянно, вы сможете значительно лучше понимать лю­дей и истинные причины их переживаний и поступков, которые они либо не хотят раскрывать, либо действительно не видят и по­тому не могут на них повлиять.

Это можно назвать бытовым психоанализом.

Далее, попытайтесь вовлечь данного человека в игру «свобод­ные ассоциации», в которой он, не боясь показаться смешным или психически странным, попробует свободно пустить поток созна­ния, говоря все, что приходит в голову, и не заботясь о логиче­ской связи слов и выражений, - игра есть игра. Запишите этот словесный поток на магнитофон, а потом попытайтесь выявить наиболее часто повторяющиеся слова и выражения.

Не спешите с выводами, а лишь осторожно начните проверять некоторые гипотезы и предположения.

В дальнейшем, как и делали некоторые последователи Фрейда, можно попробовать направлять этот свободный поток сознания в интересующую вас сторону. Однако делать это надо крайне нена­вязчиво и стараясь «не наступить на мозоль». Как только со сто­роны клиента будет возникать сопротивление и отрицательное эмоциональное реагирование, следует тут же отпустить поток на свободу, а может быть и умышленно на время отдалить его от не­приятного объекта. Хотя обнаружение такого объекта или даже только направления, вызвавшего отрицательную реакцию, - тоже информация к размышлению.

Немало интересных размышлений о себе самом можно полу­чить, проанализировав свой собственный свободный поток соз­нания, записанный на магнитофон.

Одна из наиболее известных представительниц «постфрейдизма» Карен Хорни использовала аналогичные приемы в разработан­ной ею системе «Самоанализа», хотя, справедливости ради, следу­ет отметить, что Фрейд категорически отрицал эффективность применения психоанализа на самом себе.

Ох и попало бы нам от Фрейда за такие вольности с психоана­лизом! - но что делать, не только мы, но и многие даже известные постфрейдисты экспериментируют в этом направлении, тем более что и сам классический анализ весьма уязвим для критики, хотя пробуждает много интересных идей. И направлен он был в пер­вую очередь на психологическую и психотерапевтическую по­мощь людям, неспособным самостоятельно или уже известными способами избавиться от мучающих их психологических проблем и упорно повторяющихся ошибок своего и чужого поведения.

Еще раз подчеркнем: главная, важная не только для профес­сионалов психоанализа, заслуга Фрейда состоит в том, что он убедительно доказал: не все так очевидно, как нам кажется, и потому многие наши и чужие психологические проблемы, на первый взгляд легко объяснимые и разрешимые, продолжают му­чить нас и наших близких и требуют не лобовых, а творческих, косвенных путей их выявления и преодоления. Поняв это, мы не будем так категоричны и жестоки к другим, да и к самим себе.

Мы не должны смиряться, но должны понять, что за непра­вильным поведением, мешающим нам и другим, далеко не всегда лежит упорное нежелание и невозможность исправиться. Нужно набраться терпения и готовности искать, проверять, отвергать и снова искать пути и средства помощи себе и ближнему.

В какой-то мере по аналогии с методом свободных ассоциаций может быть рассмотрен и другой, не менее знаменитый, метод Фрейда- толкование сновидений. Хотя, разумеется, этот метод имеет свои индивидуальные, присущие только ему, приемы и осо­бенности. Вся аналогия с методом свободных ассоциаций заклю­чается в возможности получения и толкования косвенной инфор­мации, не осознаваемой (или не вполне осознаваемой) клиентом.

Здесь необходимо объяснить некоторое бытующее заблужде­ние, смешивающее в какой-то мере толкование сновидений по Фрейду с толкованиями сновидений гадалками.

Это принципиально разные подходы.

Повторяю, Фрейд был материалистом, отстаивал так называе­мый психический детерминизм, то есть материальные, хотя не всегда очевидные причины любых, даже самых странных реакций психики и поведения. Фрейд был категорическим противником всяческой мистики и оккультизма, считая, что они не имеют ниче­го общего с наукой. Поэтому и сновидения он толковал не на предмет предсказания будущего, а для объяснения истинных при­чин невроза прошлыми событиями, которые, будучи вытеснен­ными из сознания, проникают в него частично в скрытой и иска­женной форме в виде сновидений.

Он даже составил список символов различных сновидений и их возможное толкование. По виду это несколько напоминает сон­ник. Но идея, как мы уже говорили, совсем другая - не предсказы­вать будущее, а искать в прошлом и настоящем причины психо-травмирующих проблем и неврозов.

Подробно с этим фрейдовским «сонником» можно ознако­миться в его известной работе «Толкование сновидений», в ко­торой, кстати, по мнению многих специалистов, наиболее четко и доступно изложены основные идеи всего классического психо­анализа.

Рекомендую вам прочесть эту вполне доступную и небольшую по объему работу. Вы увидите, что многие толкования «сонника» выглядят не менее спорными и не более научными, чем обычные народные сонники, которые Фрейд, разумеется, всерьез не вос­принимал.

Но Фрейда критиковать очень трудно, потому что он был ве­ликий практик, и большинство своих открытий, в том числе тол­кований тех или иных символов в сновидениях, он выводил, тща­тельно анализируя и фильтруя колоссальный практический мате­риал терапевтической практики, приносившей удивительные ре­зультаты. Поэтому он и не спорил с оппонентами, а просто гово­рил им: «Накопите тысячи примеров успешного лечения невро­зов, как это сделал я, тогда и поспорим, чья система лучше».

Анализируя свои и чужие сновидения, попытайтесь подумать о тех причинах и событиях прошлого и настоящего, которые в скрытой форме затаились в области бессознательного и подтал­кивают человека к нерациональным, очевидно ошибочным, но упорно повторяющимся моделям поведения.

Помните, что первый шаг к избавлению от невроза - это осоз­нание его реальных, а не придуманных нами причин.

Подтверждением того, что вы правильно толкуете тот или иной символ сновидения, является, по мнению Фрейда, согласие клиента, что такое или аналогичное событие действительно имело место.

Однако для того чтобы начать собственные попытки толкова­ния символа, надо обязательно хорошенько ознакомиться с «сонником» Фрейда, да и вообще с его небольшой по объему, но очень информативной для знакомства с основными идеями пси­хоанализа работой «Толкование сновидений».

Следующий ключевой феномен классического психоанализа, выделенный З.Фрейдом, широко известен кактрансфер, т.е. пе­ренос. Под этим явлением подразумевается перенос своего от­ношения или определенного комплекса по отношению к родите­лям или одному из них, а также модели их отношений друг с другом на психотерапевта или того, кто в данном случае помо­гает выявить и решить психологические проблемы клиента (на научном или бытовом уровне). То есть этот трансфер (перенос) может быть распространен и на школьного психолога, и на пе­дагога, и на любого человека, взявшего на себя сознательно (или по восприятию клиента) эту роль. Это отношение клиента нужно, с одной стороны, учитывать, с другой стороны - можно и нужно использовать.

В повседневной жизни явления трансфера встречаются посто­янно - муж ищет в жене качества своей матери, жена в муже каче­ства своего отца, кто-то переносит на реального человека качест­ва выдуманного (или «напяленного» на этого человека) идеала, а потом обижается на то, что реальный человек не соответствует «напяленному» на него идеалу.

Часто такая принудительная идеализация даже льстит самолю­бию невесты или жениха, но через некоторое время, поняв, что они не соответствуют этим идеалам, начинают переживать и страдать и они сами, и любящие их фантазеры.

Это один из вариантов переноса, который не часто упоминает­ся в классическом психоанализе, но постоянно существует и при­носит многочисленные неудобства и страдания в реальной жизни.

Практический вывод: помочь человеку увидеть другого, зна­чимого для него и даже любимого, человека как можно более ре­ально во избежание будущих разочарований.