Нет, Кано себя не жалел. Напротив даже, он никогда еще так не выкладывался. Никогда еще не жаждал чего-то настолько сильно, но осознаниетщетности этих действий лишало его сил.

Ноги не двигались. И ни массажи, которые ему делал Сайтон, ни упражнения, ни молитвы не помогали. Нервные окончания не подавали признаков жизни. Чтобы убедиться Кано даже кипяток проливал на ноги, но ничего, кроме почти незаметного покалывания, не почувствовал. Хотя и эти ощущения, как, в конечном итоге, понял мужчина, оказались всего лишь иллюзией, порожденной отчаянным желанием почувствовать хоть что-то.

Очередная попытка подняться и сделать хотя бы подобие шага вновь увенчалась полнейшим крахом. И это стало последней каплей в терпении Кано. Отчаяние, так глубоко засевшее в сердце, взорвалось как пороховая бочка, сметая на своем пути все, что только можно было уничтожить.

За окном завывал ветер. Повисшую в домике тишину нарушал треск поленьев в печи дашумзакипающей в чайнике воды. А на полу, среди осколков какой-то посуды и рухнувших надежд, валялся разбитый к чертям костыль. Жизнь больше не будет прежней. Тот, кто хотел от него избавиться, не прогадал. И пусть все случилось немного не по плану, фигуру Кано смели с этой шахматной доски без права на возвращение.

- Полегчало? - спросил Сайтон, без тени сочувствия наблюдая за тем, как по ноге старика течет темная струйка крови.

Мужчина вперил в него бешеный взгляд и судорожно сжал кулаки.

- Дури в тебе еще предостаточно. - Продолжил юрист, игнорируя разгром и присаживаясь за стол у окна. - Ее бы в нужное русло.

- Если не заткнешься, в русло отправишься ты. - Откидывая в сторону второй костыль, и руками закидывая ногу на кровать, глухо проговорил Кано. - Быть может, по весне рыбаки и выловят.

- Для этого тебе еще нужно встать и дойти до меня. - Философски заметил Сайтон. - Так что зря ты сломал костыль.

- Хватит! - Кано в сердцах саданул кулаком по стене. - Хватит. Если ты приехал, чтобы посмотреть на мое унижение, твоя мечта сбылась. Я стал куском протухшего мяса. Пока еще каким-то чудом живого, но уже бесполезного. Мое тело - жалкий набор костей в кожаном мешке. Я ничего не могу сделать самостоятельно. Гажу под себя. Этого должно быть достаточно. Так что возвращайся к своему брату и расскажи, что обидчик наказан. Но только не корчи из себя всезнающего и всепонимающего умника. Бесишь.

- Это ты меня бесишь. Чертов лентяй. - Сайтон с обидой посмотрел на старика, который не хотел даже попытаться справиться со своей слабостью. И начал готовится ко сну.

- Думаешь, я здесь, чтобы отомстить? - спросил он, ногой отбрасывая в угол осколки посуды и обломки костыля.

- А зачем еще? - безразлично спросил Кано. На самом деле он совершенно так не думал, но злость на самого себя, да и на Сайтона в том числе, заставила его произнести именно эти слова. - Никто в здравом уме не станет тащиться черт знает куда лишь потому, что один старый маразматик впихнул ему занимательный ребус.

- Думай, что хочешь. - Зло отозвался Сайтон, расстилая на полу свой спальник. - Но я, по-прежнему, настаиваю, чтобы ты обратился в клинику. Доктора поставят тебя на ноги в два счета. Ты рано сдался.

- Много ты понимаешь. - Негромко пробурчал Кано и, отвернувшись от парня, прикрыл глаза.

Врачи. Глупо надеяться на них. Нет, конечно, при его деньгах и связях у него будут лучшие профессора, вот только толку от них... Все ниже пояса глухо и немо. И с этим не справятся никакие гении медицины. А обнадеживать себя, лишь делать хуже. Теперь все, на что он может рассчитывать, это комфортная коляска, да сиделка-зануда. Вот и все лечение.

"Уж поболее твоего, старый идиот", - подумал Сэт и, задув все свечи, лег поближе к печи, чтобы не замерзнуть.

Но, несмотря на приятный жар, исходящий от прогретого камня и протяжное завывание ветра за окном, он никак не мог заставить себя задремать. Впрочем, как и старик, который вертелся с боку на бок, тихо вздыхая в попытках забыться сном.

Так и лежали до самого рассвета. Сэт почти без движения, погруженный в собственные, не самые радужные, мысли. И Кано, который никак не мог найти удобную позу на своей узкой кровати.

На улице уже посерело, когда дыхание японца, наконец, стало ровным. Мужчина затих, провалившись в глубокий сон. А Сайтон, наоборот, сел, отбрасывая край спальника и глядя на неподвижный силуэт своего бывшего работодателя.

Изматывающая ночь не была такой уж бесплодной, как могло бы показаться стороннему наблюдателю. Сайтон много всего передумал за бесконечные часы невольного бодрствования, и пришел к выводу, что старик ни за что на свете не согласится на лечение, если его не подстегнуть.

Он сломался, как сломался бы любой другой сильный человек, привыкший все делать самостоятельно. А когда не смог побороть в себе эту слабость, и вовсе сдался, утратив веру в собственные силы.

Что ж, Сайтон знал один способ, который поможет воскресить этого старого лентяя. Главное, чтобы организм японца сработал так, как нужно. И чтобы возраст не стал помехой в этом щекотливом деле.

Окончательно решившись на безумный шаг, Сайтон поднялся с пола и подошел к койке Кано.

Старик спал на спине, что значительно упрощало задачу.

Но, чтобы убедиться в успехе своей задумки, Сэт решил подготовить благоприятную почву и посмотреть, что из этого выйдет.

Благоразумно прихватив с собой растительное масло, он присел на край койки и осторожно стащил с японца одеяло. После чего накрыл ладонью его пах и начал медленно гладить мужчину между ног.

Первые минуты ничего не происходило. Член японца оставался вялым и безжизненным, как и его ноги. Сайтон даже подумал, что, возможно, ошибся, и старика действительно парализовало. Но, стоило ему усомниться, как орган мужчины лениво отозвался на прикосновения, начиная твердеть от неумелых ласк. С губ японца слетел слабый стон.

Вот же старый симулянт!

Впрочем, Сэт радовался своей маленькой победе. И, несмотря на все комплексы, которые проснулись в нем так некстати, стащил с мужчины штаны и разделся сам.

Медлить было нельзя. Старик уже беспокойно вздыхал, облизывая губы. Его член вытянулся вдоль живота, явно предвкушая продолжение ласк.

Сайтон собрал всю свою волю в кулак и легко убедил себя, что делает это, в первую очередь, ради своего же спокойствия. И, преодолев жгучий стыд, вылил на ладонь прохладное масло, чтобы смазать им член старика.

Забравшись на койку и костеря японца на чем свет стоит, Сайтон перекинул ногу через бедра мужчины и приставил его член к своему заднему проходу.

Идея казалась ему сумасшедшей. Собственные действия ужасно смущали. Но он решил идти до конца и уже через мгновение, матерясь и морщась от боли, принял в себя горячий член.

- Проклятый ты старый идиот... - Шипел юрист, медленно насаживаясь на твердый как камень орган и содрогаясь всем телом то ли от боли, то ли от удовольствия, от которого кожа покрывалась мурашками. - Чертов симулянт, чтоб тебя... ненавижу...

В сумбурный и тревожный сон вплеталось что-то приятное. Словно в холодной промозглой пещере вдруг разожгли огонь, тепло от которого ласково прикоснулось к замерзшей коже и впиталось в тело, согревая выстывшую душу и растапливая вековой лед в сердце. Искорка за искоркой, жар разливался по венам, впитывался в кровь и струился по жилам, заставляя дышать глубоко и часто, отчего губы высохли в мгновение ока, а в гортани стало сухо, как при болезни. Сон таял. Развеивался как предрассветный туман, исчезал, возвращая Кано в ненавистную реальность, которая оказалась не такой уж и паршивой.