Арэй выскочил из сугроба как ошпаренный, и запрыгал с ноги на ногу, чувствуя, как его колотит от холода и от нервного возбуждения.

- Ты... гад!.. - выдохнул он, с вселенской ненавистью глядя на парня. И, нагнувшись, быстро слепил снежок, который тут же бросил в Ригара.

Тот, от неожиданности, не успел увернуться и получил комком снега в ухо.

Удар не был сильным. Рыхлый снег лепился плохо и потому никакого вреда Ригару не причинил. Разве что несколько снежинок, соприкоснувшись с кожей, растаяли и поползли за шиворот, вызывая неприятные мурашки. Парень просто тряхнул головой и струсил снег с волос, после чего сделал шаг к мелюзге и довольно проникновенно сказал, уничтожая его взглядом:

- Беги.

Что за страшное лицо? Арэй даже шарахнулся в сторону.

Стопам было так холодно, что они онемели. Тело сводило от судорог и до костей пробирало холодом.

Конечно же, он побежит. Разве у него есть выбор? Вот только не туда, куда хочет этот зверюга.

- Как скажешь, - дрожащим голосом проговорил Арэй и, сорвавшись с места, побежал к выходу с площадки.

Нужно найти людей и попросить вызвать полицию, а потом добровольно сдаться им в руки. Уж лучше сидеть в тюрьме, чем терпеть все эти побои и унижения. Не для того он лечился, чтобы сейчас снова попасть в очередной кошмар.

Ригар смотрел на улепетывающего малявку и злобно улыбался.

Хочет побегать? Ну что ж, пусть побегает. Это будет знатная гонка.

Он достал из кармана телефон и быстро набрал номер.

- Берт, там к вам мальчишка бежит, перехватите и верните обратно. Только не бейте. Можно сделать внушение, но не бить. - Отдав эти распоряжения, парень уселся на небольшую скамейку и принялся ждать. Охрана перехватит идиота сразу же, как тот свернет к общежитию. В тупик он явно не побежит, а вот спрятаться от холода захочет.

И все же, какое чудесное утро.

Уже подбегая к общежитию, Арэй невольно оглянулся, и понял, что старшекурсник вовсе не собирался за ним гоняться.

Ну еще бы, Его Величество дон Карлеоне, король всея Нью-Йорка считает выше своего достоинства бегать за какими-то малолетками.

Вот и славно. Отвязался, наконец-то. Может, теперь и вовсе отстанет?

Арэй улыбнулся собственным мыслям и чуть не налетел на людей в черных плащах, которые выросли на его пути. По инерции он вильнул вправо, чтобы избежать столкновения, но тут же врезался в чью-то выставленную в сторону руку и упал, больно ударившись спиной о расчищенный участок дороги. Из груди вышибло весь дух и парень, проклиная все на свете, беспомощно разревелся.

Да какого хрена все снова так дерьмово? Зачем он только связался с этим человеком? Господи, если бы он знал, что все будет именно так, то давно уже выбросился бы из окна.

Остановившие Арэя головорезы, подхватили его под руки и потащили к своему босу как мешок с дерьмом. Парень безвольно висел между амбалами, пока его не бросили в ноги мафиози, который расселся на лавочке, словно на дворе было лето.

Ублюдок!

Арэю хотелось верить, что этому уроду воздастся по заслугам, но он знал, что настоящие чудовища как заговоренные избегают любых неприятностей.

- Ты вернулся? Как мило с твоей стороны. Ты просто сама вежливость. - Ригар резко подался вперед и, схватив Арэя за руку, довольно болезненно выкрутил ее, заставляя мальчишку жалобно заскулить. От боли на глазах мелюзги выступили слезы, и Ригар, удовлетворившись этим, продолжил: - Будешь бегать по кругу пока из тебя не выйдет вся похмельная дурь. Приступай. - Он отпустил руку малявки и вернулся в прежнюю позу, ожидая исполнения своего приказа.

- Иди в задницу. Я уже набегался. - Зашипел Арэй, разминая кожу в том месте, где огромная лапища сжимала его руку. Хочет попробовать напугать его болью? Что ж, удачи ему. Пусть попробует превзойти настоящего монстра. Тогда, быть может, он подчинится. Но преклоняться перед тем, кто только кулаками махать умеет, увольте! Это как-то уже и не к лицу, после всего, что было раньше.

- Что ж, как знаешь. - Ригар безразлично пожал плечами и поднялся со скамейки, на ходу бросив своим людям: - Вы хотели себе девочку? Он ваш. Делайте, что хотите. - И махнув рукой в сторону Арэя, направился к выходу с площадки, потеряв всякий интерес к происходящему.

Страх ледяной иглой пронзил сердце Арэя. Внутри все мгновенно покрылось коркой льда, и парень почувствовал, как его пробирает озноб.

Мужчины склонились над ним. Чьи-то горячие руки коснулись плеч. Арэй попытался выкрутиться, но лишь перевернулся на живот и теперь изо всех сил цеплялся за металлическую ножку скамейки.

Впрочем, что он мог против четверых человек? Сильные пальцы разжали его ладони. Кто-то схватил его поперек талии и поднял вверх. Арэй закричал... он и не знал, что может так истошно вопить. Его вой взорвал тишину улицы, но крепкая ладонь, пахнущая табаком, тут же накрыла его рот ладонью.

Это все? Горло сдавили невидимые тиски. Конец? Из груди вырвались глухие рыдания. Он, что же, до конца дней так и не сможет ни разу отстоять себя? Похоже, что так. Похоже, его удел только эта страшна тьма, кишащая монстрами в обличье людей, которым нет дела до чужой боли и чужих чувств.

Интересно, а после этого удара он сможет подняться?

- Босс, - голос Берта был искажен динамиком, - мальчишка вырубился.

- Сразу? Или еще немного поистерил? - без особого интереса спросил Ригар, откидываясь на спинку сиденья. В машине было тепло. Немного пахло бензином и кожей, но эти запахи с детства нравились парню.

- Да почти сразу. Правда, орал так, что у ребят чуть перепонки не полопались. - Усмехнулся мужчина. - Куда его теперь?

- Отнесите в комнату. Запихните в горячую ванную и бросьте. Пусть отогревается. Жду вас к одиннадцати. А пока можете быть свободны. И да, Берт, не вздумайте его и пальцем тронуть.

- Понял, босс. Все будет по высшему разряду.

Ригар улыбнулся и отключил связь.

Вот и на кой хер все это надо? Сдался ему этот угребыш.

И все же… было весело.

3

***

Чтобы достичь успеха, недостаточно прикладывать максимум усилий.

Так говорил отец.

Он неустанно повторял своим сыновьям, что любое достижение строится на крови. На своей собственной крови, которую придется проливать, переступая через себя, ломая стереотипы, порожденные в голове, кроша преграды неуверенности и страха. И Кано всегда следовал этим заповедям. Всегда шел лишь по самостоятельно выбранному пути, который основывался на уроках отца. Вот только теперь ходить было нечем. А зародившаяся в груди искорка надежды, стремительно гасла, возвращая его во мрак отчаяния.

Почти две недели Кано усердно работал над собой. Он был невероятно упрям и напорист, и не оставлял попыток, во что бы то ни стало, подняться на эти чертовы ходилки. Но, несмотря на это, мужчина каждый раз терпел позорное поражение, распластываясь на полу, так и не совершив ни единого шага. Вера в себя таяла как снег на весеннем солнце, и надежда становилась все призрачнее и прозрачней, пока от нее не осталась только еле заметная тень.

Дни наполнились разочарованием и безнадегой, смешанной с нескончаемыми скандалами и перепалками. Они ругались с Сайтоном каждый день, и чем дальше, темзабористей становились словесные баталии. Мальчишка не верил Кано. Отказывался даже думать о том, что для самого мужчины было яснее ясного: ходить он уже никогда не будет. Но сопливыймаксималист считал, что это лишь отговорки и оправдания для лени. Сайтон не понимал, не потому что не хотел, а потому что никогда не сталкивался с чем-то подобным. Чужая боль остается непонятной, пока сам не прочувствуешь ее на собственной шкуре. А до тех пор любая неудача, любое поражение кажется всего лишь ленью, нежеланием что-то менять, или просто жалостью к самому себе.