Студопедия КАТЕГОРИИ: АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Знание, познание и его формы
Сознание ч-ка всегда есть осознанное бытие, выражение его отношения к своему бытию. ЗНАНИЕ – объективная реальность, данная в сознании ч-ка, к-рый в своей деят-ти отражает, идеально воспроизводит объективные закономерные связи реального мира. ПОЗНАНИЕ – обусловленный прежде всего общественно-исторической практикой процесс приобретения и развития знания, его постоянное углубление, расширение, совершенствование и воспроизводство. Это такое взаимодействие объекта и субъекта, рез-том к-рого явл-ся новое знание о мире. Ч-к постигает окружающий его мир, овладевает им различными способами, среди к-рых можно выделить два основных. Первый (генетически исходный) – материально-технический – производство средств к жизни, труд, практика. Второй – духовный (идеальный), в рамках к-рого познавательные отношения субъекта и объекта – лишь одно из многих других. В свою очередь процесс познания и получаемые в нем знания в ходе исторического развития практики и самого познания все более дифференцируется и воплощаются в различных своих формах. Уже на ранних этапах существовало обыденно-практическое познание, составлявшее элементарные сведения о природе, а также о самих людях, их условиях жизни, общении, социальных связях и т д. основой данной формы познания был опыт повседневной жизни, практики людей. Полученные на этой базе знания носят хотя и прочный, но хаотический, разрозненный хар-р, представляя собой простой набор сведений, правил и т п. сфера обыденного познания включает в себя здравый смысл, верования, приметы, первичные обобщения наличного опыта, закрепляемые в традициях, преданиях, назиданиях, интуитивные убеждения, предчувствия и пр. Одна из исторически первых форм – игровое познание как важный Эл-т деят-ти не только детей, но и взрослых. В ходе игры индивид осуществляет активную познавательную деят-ть, приобретает большой объем новых знаний, впитывает в себя богатства культуры – деловые игры, спортивные игры, игра актеров и т п. общеизвестно огромное значение игры для удовлетворения неиссякаемой любознательности детей, формирования их духовного мира и определенных знаний, навыков общения. Понятие игры широко используется в мат-ке, экономике, кибернетике и др науках. По Гадамеру, игра представляет собой способ бытия произведений искусства, к-рое в свою очередь есть преимущественный способ свершения (раскрытия) истины. Важную роль играло мифологическое познание. Его специфика в том, что оно представляет собой фантастическое отражение реальности, явл-ся бессознательно-художественной переработкой природы и общества народной фантазией. В рамках мифологии вырабатывались определенные знания о природе, космосе, о самих людях, их условиях бытия, формах общения и т д. Мифологическое мышление – своеобразное моделирование мира, позволяющее фиксировать и передавать опыт поколений. Мифологическому мышлению свойственно его слитность с эмоциональной сферой, неотчетливое разделение объекта и субъекта познания, предмета и знака, вещи и слова, происхождения (генезиса) и сущности явлений и т д. Уже в рамках мифологии зарождается художественно-образная форма познания, к-рая в дальнейшем получила наиболее развитое выражение в искусстве. Хотя оно специально и не решает познавательные задачи, но содержит в себе достаточно мощный гносеологический потенциал. Хотя, конечно, художественная деят-ть несводима целиком к познанию, но познавательная ф-ция искусства посредством системы художественных образов – одна из важнейших для него. Художественно осваивая действительность в различных своих видах (живопись, музыка, театр и т д), удовлетворяя эстетические потребности людей, искусство одновременно познает мир, а ч-к творит его – в том числе и по законам красоты. В структуру любого произведения искусства всегда включает в той или другой форме определенные знания о разных людях и их хар-рах, о тех или иных странах и народах, их обычаях, нравах, быте, об их чувствах, мыслях и т д. Одними из древних форм познания явл-ся философское и религиозное познание. Особенности последнего определяются тем, что оно обусловлено непосредственной эмоциональной формой отношения людей к господствующим над ними земными силами (природными и социальными). Будучи фантастическим отражением последних, религиозные представления содержат в себе определенные знания о действительности, хотя нередко и превратные. Однако религия (как и мифология ) не производила знание в систематической и тем более теоретической форме. Она никогда не выполняла и не выполняет ф-ции производства объективного знания, носящего всеобщий, целостный, самоценностный и доказательный хар-р. Сущность научного познания – рациональность, к-рая в кач-ве подчиненных моментов содержит и эмоции, и веру. Рациональность, придающая решающее значение мышлению (рассудку и разуму), многообразна по своим формам, одной из к-рых явл-ся научная рациональность. Для последней – в отличие от др ее форм – хар-но «понятийное творчество», работа с идеализированными объектами, акцентирование внимания на собственно познавательной, когнитивной стороне постижения мира, а не на эмоциях, страстях, личных мнениях и т п. Научная рациональность понимается как совокупность норм, идеалов и методов, характеризующих научное исследование в целом, разрабатываются различные модели научной рациональности – индуктивистская, дедуктивистская, эволюционная, реалистическая и др. Личностное знание. Разработал британский ученый М.Полани. он исходил из того, что знание – это активное постижение познаваемых вещей. Действие, требующее особого искусства и особых инструментов. Поскольку науку делают люди, то получаемые в процессе научной деят-ти знания не могут быть деперсонифицированными. А это значит, что людей нельзя отделить от производимых ими знаний или механически заменить другими людьми. Личностное знание необходимо предполагает интеллектуальную самоотдачу. В нем запечатлена не только познаваемая действительность, но сама познающая личность. Личностное знание – это не просто совокупность каких-то утверждений, но и переживаний индивида. Личность живет в нем «как в одеянии из собственной кожи», а не просто констатирует его существование.
В наше время нетрудно впасть в ошибку, отождествляя познание вообще с познанием только научным (или даже с тем, что принято считать научным) и отбрасывая все остальные виды знания или рассматривая их лишь в той мере, в которой они могут быть уподоблены научному знанию. Это объясняется современной своеобразной «сциентистской» общественной атмосферой, культом науки или, вернее, наукообразия, присущим современному обществу и существующим невзирая на возрастающую критику издержек научно-технического прогресса и даже параллельно с ней. Развитие наук не просто открыло множество фактов, свойств, законов, установило множество истин — выработался специфический тип мышления. Но смешивать знание вообще с его научной формой — глубокое заблуждение. В повседневной жизни не все проблемы, встающие перед человеком и обществом, требуют непременного обращения к науке: книга жизни открыта не только глазам ученого, она открыта всем, кто способен воспринимать вещи, чувствовать и думать. Если исходить из того, что основой всякого знания является опыт в самом широком смысле слова, то виды человеческого знания различают в первую очередь по тому, на опыте какого характера они основаны. Имеет смысл разграничить «пассивное» знание читателя художественного произведения или студента, записывающего лекцию, от знания авторского, знания творца — будь то ученый, художник или религиозный подвижник. (Хотя и в первом случае не исключен элемент творчества; говорят, что гениальному писателю нужен и гениальный читатель.) «Авторское» знание наиболее ярко различается по типу, прежде всего по характеру личной склонности. Человек, писал И.В. Гете, «рожденный и развившийся для так называемых точных наук, с высоты своего рассудка-разума нелегко поймет, что может существовать также точная чувственная фантазия, без которой собственно немыслимо никакое искусство. Вокруг того же пункта ведут спор следователи религии чувства и религии разума; если вторые не хотят признать, что религия начинается с чувства, то первые не допускают, что она должна развиться до разумности». Впрочем, для выдающихся творческих личностей характерна и гармония познавательных способностей. Житейское познание и знание основывается прежде всего на наблюдении и смекалке, оно носит эмпирический характер и лучше согласовывается с общепризнанным жизненным опытом, чем с абстрактными научными построениями. Значимость житейского знания в качестве предшественника иных форм знания не следует преуменьшать: здравый смысл оказывается нередко тоньше и проницательнее, чем ум иного ученого. В известном рассказе о Фалесе, попавшем в колодец, отвлеченный философ, не умеющий смотреть себе под ноги, насмешливо умаляется именно перед лицом такого житейского, обыденного знания. В обыденной жизни «мы размышляем без особенной рефлексии, без особенной заботы о том, чтобы получилась истина... мы размышляем в твердой уверенности, что мысль согласуется с предметом, не отдавая себе в этом отчета, и эта уверенность имеет величайшее значение». Базирующееся на здравом смысле и обыденном сознании, такое знание является важной ориентировочной основой повседневного поведения людей, их взаимоотношений между собой и с природой. Здесь его общая точка с наукой. Эта форма знания развивается и обогащается по мере прогресса научного и художественного познания; она тесно связана с «языком» человеческой культуры в целом, которая складывается на основе серьезной теоретической работы в процессе всемирно-исторического человеческого развития. Как правило, житейские знания сводятся к констатации фактов и их описанию. Научные знания предполагают и объяснение фактов, осмысление их во всей системе понятий данной науки. Житейское познание констатирует, да и то весьма поверхностно, как протекает то или иное событие. Научное познание отвечает на вопрос не только как, но и почему оно протекает именно таким образом. (Во всяком случае, ответ на подобный вопрос является идеалом научного знания.) Научное знание не терпит бездоказательности: то или иное утверждение становится научным лишь тогда, когда оно обосновано. Научное — это прежде всего объяснительное знание. Сущность научного знания заключается в понимании действительности в ее прошлом, настоящем и будущем, в достоверном обобщении фактов, в том, что за случайным оно находит необходимое, закономерное, за единичным - общее, и на этой основе осуществляет предвидение различных явлений. Предсказательная сила — один из главных критериев для оценки научной теории. Процесс научного познания носит по самой своей сущности творческий характер. Законы, управляющие процессами природы, общества и человеческого бытия, не просто вписаны в наши непосредственные впечатления, они составляют бесконечно разнообразный мир, подлежащий исследованию, открытию и осмыслению. Этот познавательный процесс включает в себя и интуицию, и догадку, и вымысел, и здравый смысл. Научное знание охватывает в принципе что-то все ясе относительно простое, что можно более или менее строго обобщить, убедительно доказать, ввести в рамки законов, причинного объяснения, словом, то, что укладывается в принятые в научном сообществе парадигмы. В научном знании реальность облекается в форму отвлеченных понятий и категорий, общих принципов и законов, которые зачастую превращаются в крайне абстрактные формулы математики и вообще в различного рода формализующие знаки, например химические, в диаграммы, схемы, кривые, графики и т.п. Но жизнь, особенно человеческие судьбы, на много порядков сложнее всех наших научных представлений, где все «разложено по полочкам», поэтому у человека извечна и неистребима потребность выхода за пределы строго доказательного знания и погружения в царство таинственного, чувствуемого интуитивно, схватываемого не в строго и гладко «обтесанных» научных понятиях, а в каких-то «размытых», но очень важных символических образах, тончайших ассоциациях, предчувствиях и т.п. При всем различии житейской смекалки «профанов» и абстрактных конструкций «высокой» науки у них есть глубоко общее — идея ориентировки в мире. Ключом и в житейском, и в научном познании является узнавание, т.е. узнавание уже известного. Это глубокое замечание С.Л. Франка объясняет принципиальную недостаточность научного познания и в то же время открывает нетривиальный путь «в глубь» самой теории знания. К научному познанию также тесно примыкает практическое знание. Различие между ними состоит в основном в целевой установке. Если главной фигурой научного познания является ученый, член академического сообщества, то для практического познания — инженер или промышленный управляющий. Цель ученого — открытие закономерности, общего принципа, «узнавание» новой идеи. Цель инженера — создание новой вещи (прибора, устройства, компьютерной программы, промышленной технологии и т.д.) на основе уже полностью известных, зафиксированных принципов. Художественное познание обладает определенной спецификой, суть которой — в целостном, а не расчлененном отображении мира и особенно человека в мире. Художественное произведение строится на образе, а не на понятии: здесь мысль облекается в «живые лица» и воспринимается в виде зримых событий. Искусству дано ухватить и выразить такие явления, которые невозможно выразить и понять никакими другими способами. Поэтому чем лучше, совершеннее художественное произведение, тем более невозможным становится его рациональный пересказ. Рациональное переложение картины, стихотворения, книги есть лишь некая проекция или срез этих вещей. Если этой проекцией содержание художественного произведения исчерпывается полностью, то можно утверждать, что оно не отвечает своему назначению. Неуспешна книга, которая пишется с целью «воплотить» те или иные предвзятые авторские концепции или мнения; ее судьба — остаться более или менее искусной иллюстрацией этих мнений. Наоборот, плодотворен путь «художественного исследования», как его формулирует А.И. Солженицын: «Вся иррациональность искусства, его ослепительные извивы, непредсказуемые находки, его сотрясающее воздействие на людей — слишком волшебны, чтоб исчерпать их мировоззрением художника, замыслом его или работой его недостойных пальцев...» Там, где научному исследованию надо преодолеть перевал, там художественное исследование тоннелем интуиции проходит иногда короче и вернее. С точки зрения гносеологии интуитивизма критерий истины, прямо основанный на самоубедительности («прииди и виждь»), указывает на высокое положение художественного познания в иерархии типов знания. Другой отличительный момент художественного познания — требование оригинальности, неизбежно присущее творчеству. Оригинальность художественного произведения обусловлена фактической уникальностью, неповторимостью как его субъекта, так и объекта. В этом корни противоположности художественного метода научному. В искусстве допускается художественный вымысел, привнесение от самого художника того, чего именно в таком виде нет, не было и, возможно, не будет в действительности. Мир, творимый воображением, не повторяет действительного мира. Художественное произведение имеет дело с условностью: мир искусства — всегда результат отбора. Художественный вымысел, однако, допустим лишь в отношении единичной формы выражения общего, но не самого общего: художественная правда не допускает никакого произвола, субъективизма. Попытка выразить общее вне органического единства с особенным (типичным) и единичным приводит к схематизации и социологизации действительности, а не к созданию художественного произведения. Если же художник в своем творчестве сводит все к единичному, слепо следует за наблюдаемыми явлениями, то результатом будет не художественное произведение, а своего рода «фотография»; в этом случае мы говорим об имитаторстве и натурализме. В науке главное — устранить все единичное, индивидуальное, неповторимое и удержать общее в форме понятий. Наука и искусство лежат в разных плоскостях. Эти виды познания мира черпают свой метод в природе своего специфического содержания. Научное знание держится на общем, на анализе, сличении и сопоставлении. Оно «работает» с множественными, серийными объектами и не знает, как подойти к объекту подлинно уникальному. В этом слабость научного подхода. Поэтому при всех успехах научного знания в открывающихся в нем глубинах никогда не может быть снят вопрос о его конечной адекватности той единственной Вселенной, которая вечно пребывает перед нами. Образно говоря, никакая самая лучшая астрономия никогда не снимет великой тайны «звездного неба над нами», по крылатому выражению Канта. П. Флоренский, говоря о путях обретения истины — задаче всякого познания, первоначально называет два: интуицию, т.е. непосредственное восприятие, и дискурсию, т.е. сведение одного суждения к другому, рациональный анализ. Подразумевая различные теории знания, он различает «чувственную интуицию» эмпириков, т.е. непосредственное восприятие объекта органами чувств, «субъективную интуицию», т.е. самовосприятие субъекта, у трансценденталистов и достаточно туманно им характеризуемую «субъективно-объективную интуицию» различных мистиков. Поиски Флоренского в области, если позволено так выразиться, мистической физиологии знаменуют собой стремление выйти за рамки господствующего типа познания, которое в современной философии ощущается как «усохшее» и «скукоживающееся» сравнительно с познанием, доступным людям прошлого. Современное господство научного типа познания ощущается как регресс.
Билет 27 Проблема истины Истина – это знание, сотн-ние действительности, воспроизводящее ее такой, какая она есть. Зависит ли истина от ч-ка? Истина – объективна и субъективна: субъетивна – рез-т ч-кой деят-ти, истина – схватывает действительность в ее собственном содержании. Наши знания в той мере истины, в какой их содержание обусловлено объектом Как м установить истинность нашего знания? Существует писсимистичная установка: у людей нет возможности установить объективную истину знания. Знание нельзя сравнить с действительностью => истина – субъективное дело. Оптимисты – есть критерий установления истинности знаний. 1) чувственная проверка 2) самоочевидность 3) правильность знания 4) простота и изящность знания 5) практика – люди соединяют знания и действительность
Что есть истина Стремление к истине и красоте как высшему благу есть, согласно Платону, исступленность, восторженность, влюбленность. Надо любить истину так, говорил Л.Н. Толстой, чтобы всякую минуту быть готовым, узнав высшую истину, отречься от всего того, что прежде считал истиной. Величайшие умы человечества всегда видели в истине ее высокий нравственно-эстетический смысл. Когда, например, Ф.М. Достоевский утверждал, что красота спасет мир, то он, конечно же, был далек от каких бы то ни было религиозно-мистических мотивов, но говорил именно об этом высоком смысле истины, отрицая ее сугубо утилитарный, прагматический смысл. Действительная истина не может быть ущербной: простая ее лишь прагматическая полезность не может служить нравственному возвышению человечества. Обычно истину определяют как соответствие знания объекту. Истина — это адекватная информация об объекте, получаемая посредством его чувственного или интеллектуального постижения либо сообщения о нем и характеризуемая с точки зрения ее достоверности. Таким образом, истина существует не как объективная, а как субъективная, духовная реальность в ее информационном и ценностном аспектах. Ценность знания определяется мерой его истинности. Другими словами, истина есть свойство знания, а не самого объекта познания. Истину определяют как адекватное отражение объекта познающим субъектом, воспроизводящее реальность такой, какова она есть сама по себе, вне и независимо от сознания. Это объективное содержание чувственного, эмпирического опыта, а также понятий, суждений, теорий, учений и, наконец, всей целостной картины мира в динамике ее развития. То, что истина есть адекватное отражение реальности в динамике ее развития, придает ей особую ценность как базе прогностического измерения. Истинные знания дают людям возможность разумно организовывать свои практические действия в настоящем и предвидеть грядущее. Если бы познание не было с самого своего возникновения более или менее истинным отражением действительности, то человек не мог бы не только разумно преобразовывать окружающий мир, но и приспособиться к нему. Сам факт существования человека, история науки и практики подтверждают справедливость этого положения. Итак, истина «не сидит в вещах» и лишь отчасти (субъективная истина) создается нами; истина есть характеристика меры адекватности знания, постижения сути объекта субъектом. Опыт показывает, что человечество редко достигает истины иначе, как через крайности и заблуждения. Заблуждение — это содержание сознания, не соответствующее реальности, но принимаемое за истинное. История познавательной деятельности Человечества показывает, что и заблуждения отражают — правда, односторонне — объективную действительность, имеют реальный источник, «земное» основание. Нет и в принципе быть не может заблуждения, решительно ничего не отражающего — пусть и очень опосредованно или даже предельно извращенно. Заблуждения обусловлены и относительной свободой выбора путей познания, сложностью решаемых проблем, стремлением к реализации замыслов в ситуации неполной информации. Тут уместно напомнить слова И.В. Гете: «Кто ищет, вынужден блуждать». В научном познании заблуждения выступают как ложные теории, ложность которых выявляется ходом дальнейшего развития науки. Так было, например, с геоцентрической теорией Птолемея или с ньютоновской трактовкой пространства и времени. Итак, заблуждения имеют и гносеологические, и психологические, и социальные основания. Но их следует отличать от лжи как нравственно-психологического феномена. Чтобы глубже оценить истину и судить о ней, необходимо знать и о заблуждении, и о лжи. Ложь — это искажение действительного состояния дел, имеющее целью ввести кого-либо в обман. Ложью может быть как измышление о том, чего не было, так и сознательное сокрытие того, что было. Научное познание по самой своей сути невозможно без столкновения различных, порой противоположных воззрений, борьбы убеждений, мнений, дискуссий, так же как невозможно и без заблуждений, ошибок. Проблема ошибок занимает далеко не последнее место в науке. Однако нет оснований для пессимистического воззрения на познание как на сплошное блуждание в потемках вымыслов. До тех пор пока человек стремится все вперед и вперед, говорил И.В. Гете, он блуждает. Заблуждения в науке постепенно преодолеваются, а истина пробивает себе дорогу к свету. Обыденное сознание, мысля истину как прочно достигнутый результат познания, обычно оперирует такими безусловными истинами, как отчеканенной монетой, «которая может быть дана в готовом виде и в таком же виде спрятана в карман». Но система научных знаний, да и житейский опыт — не склад исчерпывающей информации о бытии, а бесконечный процесс, как бы движение по лестнице, восходящей от низших ступеней ограниченного, приблизительного ко все более всеобъемлющему и глубокому постижению сути вещей. В то же время постижение истины отнюдь не только движущийся без остановки процесс, а единство процесса и результата. Каждая ступень научного познания ограничена уровнем развития науки, историческими уровнями жизни общества, уровнем практики, а также познавательными способностями данного ученого, развитие которых обусловлено и конкретно-историческими обстоятельствами, и в определенной степени природными факторами. Научные знания, в том числе и самые достоверные, точные, носят относительный характер. Относительность знаний заключается в неполноте и вероятностном характере. Истина относительна, ибо она отражает объект не полностью, не целиком, не исчерпывающа образом, а в известных пределах, условиях, отношениях, которые постоянно изменяются и развиваются. Относительная истина есть ограниченно верное знание о чем-либо. Каждая последующая теория по сравнению с предшествующей является более полным и глубоким знанием. Все рациональное содержание прежней теории входит в состав новой. Отметается наукой лишь претензия, будто она являлась исчерпывающей. Прежняя теория истолковывается в составе новой теории как относительная истина и тем самым как частный случай более полной и точной теории. Говоря об относительном характере истины, не следует забывать, что имеются в виду истины в сфере научного знания, но отнюдь не знание абсолютно достоверных фактов, вроде того, что сегодня Россия — не монархия. Именно наличие абсолютно достоверных и потому абсолютно истинных фактов чрезвычайно важно в практической деятельности людей, особенно в тех областях деятельности, в которых решаются человеческие судьбы. Абсолютность истины прежде всего наблюдается в прошлом. В настоящем, а тем более в будущем, абсолютность истины есть продукт большей или меньшей доли абстрагирования или допустимости — достаточно вспомнить классическую механику Ньютона или. Евклидову геометрию. Признание истины абсолютной допустимо и правомерно по этическим и практическим соображениям, а также в зависимости от степени развития знания. Вероятностные явления (и соответствующие законы) общественных наук относительны по определению. Термин «абсолютное» применяется и к любой относительной истине: поскольку она объективна, то в качестве момента содержит нечто абсолютное. В совокупном знании человечества удельный вес абсолютного постоянно возрастает. Развитие любой истины есть наращивание моментов абсолютного. Итак, наука располагает не только абсолютными истинами, но в еще большей мере — истинами относительными, хотя абсолютное всегда частично реализовано в наших актуальных знаниях. Неразумно увлекаться утверждением абсолютных истин. Необходимо помнить о безмерности еще непознанного, об относительности нашего знания.
Билет 28 Общее понятие о человеке Особенность ч-ка в том, что ч-к не просто существует, а он знает о своем существовании и задает вопросы себе на счет самого себя. Без этого задания вопроса не обходится искусство, религия, обыденно-житейское…, философия. «что такое ч-к? - капитальный вопрос философии. Наиболее распространенный способ определения понятия ч/з ближний род и внешн различия. Трудность определения ч-ка, как живого существа связана с указанием специф признаков, к-рые хар-ют ч-ка. Аристотель: «Ч-к – политическое животное» Б.Франклин: «Животное, делающее орудие труда» К.Линней: «Существо разумное» Многообразие определений ч-ка связано с его особенностью: ч-к сущ-во многогранное, многокачественное, и в различных ситуациях на первый план выходят разные грани ч-кого сущ-ва. Жизнь идет вперед, меняются ситуации ч-кой жизни. И ряд определений никогда не будет завершен. Трудность определения понятия ч-ка связано со сложностью, многообразием ч-ка, изменчивостью св-в, обстоятельствами нравственно-поведенческого хар-ра. Когда мы отвечаем на вопрос, мы должны приравнять себяс др. если некто признан ч-ком, то существуют границы в отношении к нему, к-рые нельзя нарушать. В истории м отличить расширение круга существ, к-рые понимаются как ч-к: - первобытные времена: ч-к – соплеменник - Греция: свободный грек - христианство: все люди равны перед Богом - 20 век: ч-к – все представители ч-кого рода Проблема 20 века: провозглашенные права ч-ка, к-рые принадлежат всем представителям ч-кого рода, к-рые не стали еще реальностью. Существует мн-во границ: гос-ные, классовые, культурные и т пю Люди по разные стороны этих границ рассматривают друг друга, как враждебные. Война – один из способов ч-ких отношений. К.Лоренц «Об акте убийства себе подобного»
Мы проанализировали проблему бытия в ее сущности, в динамике развития сущего. Из самого его определения следует, что высшее звено в цепи развивающегося бытия (на уровне живых систем планеты) — человек. Он являет собой особый феномен. Вот почему мы вполне логично посвящаем эту тему рассмотрению именно человека как высшего звена в цепи земных живых систем. Один древний мудрец сказал, что для человека нет более интересного объекта, чем сам человек. Проблема человека — одна из основных, если не центральная, во всей мировой философской мысли. Протагор характеризовал человека как меру всех вещей, что стало одним из основных мировоззренческих и методологических принципов науки, философии и политики демократических государств. Д. Дидро считал человека высшей ценностью, единственным создателем всех достижений культуры на Земле, разумным центром Вселенной, тем пунктом, от которого все должно исходить и к которому все должно возвращаться. Фирдоуси писал:
В цепи человек стал последним звеном, И лучшее все воплощается в нем, Как тополь, вознесся он гордой главой, Умом одаренный и речью благой, Вместилище духа и разума он, И мир бессловесный ему подчинен.
У. Шекспир устами Гамлета говорит:
«Что за мастерское создание — человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличиях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением! Как он похож на некоего Бога! Краса вселенной! Венец всего живущего!»
При размышлении о человеке на память приходят и строки В.А. Жуковского:
При мысли великой, что я человек, Всегда возвышаюсь душою.
Какими бы абстрактными, естественно-научными или практическими вопросами ни был занят человеческий ум, все эти размышления помимо своей внешней цели всегда сопровождаются подспудной мыслью об их связи с самим человеком — с его внутренней сущностью или его потребностями. В достижении свободы и блага человека заключен смысл социально-политического и научно-технического прогресса, к постижению тайн человека стремится искусство, им вдохновляется любое и каждое человеческое деяние. Если изъять из всего многообразия человеческой деятельности ее ориентированный на самого человека стержень, то исчезнут и цель всякой деятельности, и ее движущие стимулы. Это тем более относится к наукам, специально посвященным человеку. Частные его проявления изучают биология, медицина, психология, социология и др. Философия же всегда стремилась к постижению его целостности, прекрасно понимая, что простая сумма знаний частных наук о человеке не дает искомой сущности, и потому всегда пыталась выработать собственные средства познания человека и с их помощью выявить его место в мире. Философскую программу можно повторить вслед за Сократом: «Познай самого себя». Но что же такое человек? На первый взгляд, этот вопрос кажется до смешного простым: кто же не знает (пусть интуитивно, хотя бы поверхностно, на житейском уровне), что такое человек?! Однако то, что нам ближе всего, то, с чем мы как будто бы знакомы лучше всего, оказывается на деле самым сложным объектом познания. Следует прямо сказать, что, хотя многое в человеке уже осмыслено (и конкретно-научно, и философски), еще немало остается загадочного и невыясненного в самой его сущности (имеется в виду сущность глубинного порядка). Это и понятно: человек — это вселенная во Вселенной! И в нем не меньше тайн, чем в мироздании. Более того, человек — это главная тайна мироздания. И если мы говорим о неисчерпаемости для познания материального мира, то тем более неисчерпаем человек — венец творчества природы. Загадочность этого феномена становится тем большей, чем больше мы пытаемся проникнуть в нее. Однако бездна этой проблемы не только не отпугивает от нее, а напротив, все сильнее притягивает к себе, как магнит. Человечество всегда стремилось к построению целостного философского образа человека. Что же входит в состав философского знания о нем? Философский подход к человеку предполагает выявление его сущности, детерминации форм его активности, раскрытие различных исторически существовавших форм его бытия. Философия выявляет место человека в мире и его отношение к миру, анализирует вопрос о том, чем человек может стать, развертывая свои возможности, каково в нем соотношение биологического и социального, что такое человек как личность, какова структура личности, в чем суть социально-психологических типов личности и т.п. Проявления человеческой сущности крайне многообразны — это и разум, и воля, и характер, и эмоции, и труд, и общение. Но какое из них отличительное? Человек думает, радуется, страдает, любит и ненавидит, постоянно к чему-то стремится, достигает желаемого и, не удовлетворяясь им, устремляется к новым целям и идеалам. Платон в своих диалогах говорит: человек — это «двуногое животное без перьев». Человек действительно, не имея перьев, имеет две ноги. Но в этом шуточном определении упущено из виду основное — сущность человека. Как заметил Б. Паскаль, человек не теряет своей человеческой сущности, теряя две ноги, а петух не приобретает человеческих свойств, когда он теряет перья. Задумаемся над тем, какие признаки самые отличительные для человека. Одним из них является сознание и способность мышления, другим — труд. Это — не просто отличительные, а сущностные признаки человека. В труде человек постоянно изменяет условия своего существования, сознательно преобразуя их в соответствии со своими постоянно развивающимися потребностями, создает мир материальной и духовной культуры, которая творится человеком в той же мере, в какой сам человек формируется культурой. Культура — еще один отличительный признак человека. Труд невозможен в единичном проявлении и с самого начала выступает как коллективный, социальный. И. Фихте считал, например, что понятие человека относится не к единичному человеку, ибо такового нельзя помыслить, а только к роду: невозможно анализировать свойства отдельного человека, взятого самого по себе, вне отношения с другими людьми, т.е. вне общества. Социальность также отличает человека от всех других феноменов жизни.
Билет 29 |
||
Последнее изменение этой страницы: 2018-04-12; просмотров: 298. stydopedya.ru не претендует на авторское право материалов, которые вылажены, но предоставляет бесплатный доступ к ним. В случае нарушения авторского права или персональных данных напишите сюда... |