РАЗВИТИЕ - САМОРАЗВИТИЕ - СО-БЫТИЁ

При содержательном описании того "пространства", где совер­шается становление и развитие субъективности, недостаточно учи­тывается одно фундаментальное обстоятельство (вернее, на него постоянно указывается, но оно не становится предметом специального анализа): ребенок рождается и живет в системе реальных (а не прос­то - абстрактно-общественных) живых, разнородных связей с другими людьми (первоначально с матерью, затем с близкими, впоследствии с дальними). Усиливая эту мысль, можно постулировать: нигде и никогда мы не можем увидеть человеческого индивида до и вне его связи с другими: он всегда существует и развивается в сообществе и через со­общество. Наличие и сам характер этих связей (физических, био­химических, физиологических, психологических, социальных и др.), динамика их преобразования в систему предметных отношений как раз и образуют подлинную ситуацию развития, образуют искомое единство исходных предпосылок развития. Ребенок рождается не в качестве отдельного тела в пространстве тел физической реальности, а в куль­турно-историческом поле наличной социальности, наличных форм дея­тельности, наличных форм сознания. Своим рождением он поляризует это поле, преобразует жизнедеятельность взрослых в способ ("орган") своего существования.

Живая общность, сплетение и взаимосвязь двух жизней, их внут­реннее единство и внешняя противопоставленность друг другу самим фактом своим указывают на то, что взрослый для ребенка (вообще один человек для другого) - не просто одно из условий его развития наряду со многими другими (не просто персонификатор и источник общественно выработанных способностей), а фундаментальное онтоло­гическое основание самой возможности возникновения человеческой субъективности, основание нормального развития и полноценной жизни человека.

М. Хайдеггер однажды заметил, что человек есть не только "бытие-в-мире" (Das-sein-Welt), но что он, главным образом, есть "бытие-с-другими" (Mit-andere-Sein). Общительность, общность являют­ся сущностным атрибутом человека. Он по самой своей природе есть "бытие-для-других". Проблема общности поэтому не только социальная или историческая; она при более глубоком рассмотрении является глубинно экзистенциальной проблемой.

Подлинная, бытийная общность предполагает несмотря на пре­пятствия и "непрозрачность" Другого выход за рамки самого себя и понимание (постижение) личности Другого, а также чувства ответст­венности и преданности, которые включают в себя и Я, и Ты, и Мы.

Эти уникальную, внутренне противоречивую живую общность двух людей обозначим как со-бытиё. Оно и есть та подлинная ситуация развития, где впервые зарождаются специфически человеческие спо­собности, "функциональные органы" субъективности (во всех ее измерениях), позволяющие человеку однажды действительно и самому "встать в практическое отношение" к своей жизнедеятельности. Со­бытие и есть то, что развивается, результатом развития чего оказывается та или иная форма субъективности. Соответственно, сам ход развития в таком случае состоит в возникновении, преобра­зовании и смене одних форм совместности (единства, со-бытия) другими формами - более сложными и более высокого уровня.

Изначально процесс развития субъективности осуществляется в общественно заданных формах обучения и воспитания или в об­щественно заданном способе образования (становления) индивида культурно-историческим субъектом; причем само развитие не тож­дественно обучению и воспитанию и не параллельно им. Тот или иной тип образования оказывается формой, в которой осуществляется, результируется процесс развития, он же задает и общее направление самому этому процессу.

В европейской образовательной традиции особой ценностью и в то же время вектором развития является движение в сторону само­стоятельности, в сторону образования само-деятельного, само-соз-нающего, само-устремленного (предельно индивидуализированного) субъекта, способного с некоторого момента к само-развитию. Именно эта общественно-культурная ценность определяет ту программу дейст­вий взрослого, с которой он входит в со-бытийную общность. Взрослый входит в со-бытие как живой носитель существующей возрастной стратификации и символизации, которые оказываются для него своеоб­разной матрицей тех действий, с помощью которых он и самоопре­деляется в со-бытий.

В свою очередь, ребенок входит в со-бытиё (вначале) своей орга­ничностью (живой пластичностью), можно сказать, предельной неопре­деленностью, незаданностью того или иного способа бытия, незаданностью своих способностей, а тем самым - максимально несвободным (еще некому быть свободным), "жертвой" внешней и внутренней стимуляции, "чистой" потенциальностью (даже "тело" еще не оформлено, есть только телесность). Требуется длительный процесс конвергенции, сворачивания "чистой" потенциальности в точку (обретение души), с которой только и возможно становление авторства и универсальности само-развития. Собственно говоря, во встрече пластичной органичности и действенной программы, в со-бытий ребенка и других и происходит обретение индивидуальных способностей (как содержаний индивидуальной психики) и сменяющихся форм общности, обретение все большей свободы от своей незаданности и все большей свободы для своей собственной определенности и укорененности в человеческом сооб­ществе.

В проблеме личности, понимаемой как образ Божий в нас, есть особая загадка, требующая своего разрешения. "Личность есть луч Абсолютного, несущий в естество человека начало свободы, потенциальной бесконечности и силу самовидения, замыкающего ее в себе самой" [3. С. 88]. Но в то же время личность во всех своих проявлениях, во всех своих функциях обнаруживает связность и органическое единство со-бытийной общностью. Как же согласовать идею индивидуальности с ее сращенностью и неотторжимостью от общности?

Мы продолжаем жить под гнетом двух полярностей - абсолютного индивидуализма и не менее абсолютного коллективизма. Сугубо рацио­нальный синтез между этими двумя крайними течениями так и не был найден, да и вряд ли будет, поскольку он предполагаетблагодатноеначало. И это благодатное начало есть, оно дано нам каждодневно и повсеместно в Церкви, в живом многоединстве цельной жизни многих, в общине верующих, в их соборности по образу Божественного три­единства. В послании ап. Павла к Филиппийцам [Флп. 2; 2-5] дан завершенный образ самого духа соборности:

"То дополните мою радость: имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны;

Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя.

Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других.

Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе".

Итак, соборность - максимальное единство при наибольшем разно­образии - есть ключевое и объемлющее понятие всей человеческой реальности. Согласно замечательной формуле А.С. Хомякова, собор­ность - этосвободное единство в любви. И только очам любви от­крывается это единство не как внешнее (часто оккупирующее нас) соединение, какое мы имеем во всяком мирском сообществе, но как таинственная первооснова жизни человека.

Эта первооснова, соборность, общность со-бытийная дана и задана человеку во всяком его наличном состоянии. Но как возможен выход из нее и возвращение к себе новому, способному войти (или построить) в новую же общность?

В свое время для решения этого вопроса П. Тейяр де Шарден предложил кардинальное средство: окончательно и бесповоротно устра­нить из совокупности человеческих поступков, форм поведения все второстепенные и двусмысленные проявления внутренней активности и рассмотреть центральный феномен человеческой субъективности - рефлексию.

По самому общему определению, рефлексия есть специфически человеческая способность, которая позволяет человеку сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себя - предметом специального рассмотрения (анализа и оценки) и тотального преобразования. Иными словами, по своей главной сути природа человеческой субъективности находит свое высшее выражение в способности к рефлексии как основополагающем механизме ее конституирования и развития в онтогенезе. Именно поэтому субъек­тивность есть самый общий принцип существования человеческой реальности, но ее конкретный (теперь уже - субъектный) способ бытия и уровень духовности определяется характером и масштабом рефлектированности самой человеческой жизнедеятельности. Субъек­тивность, таким образом, есть интегративная и в то же время внут­ренне существенная характеристика человеческой реальности в целом, которая в своей онтогенетической (биографической) развертке откры­вается как становящаяся иерархия способов, как последовательность ступеней духовного самоопределения человека в мире и в самом себе.