То, что на небесах и на земле. 1 страница

Кто заступится пред Ним,

Иначе как с Его позволения?

Он знает, что было до них,

И то, что будет после них,

А они не постигают ничего из

Его знания, кроме того, что он пожелает.

Трон Его объемлет небеса и землю,

И не тяготит Его охрана их, -

Поистине, Он – высокий, великий!        (Коран 2:255.) 

Коран – живое слово Аллаха, и поэтому он не только содержит вечную Истину, но и являет собой совершеннейшее достижение в литературном стиле. Коран лег в основу «мусульманской культуры» и связал общими историко-культурными и литературными традициями многие мусульманские народы Востока. Форма Корана с его стилистическими особенностями, рифмованной прозой оказала несомненное влияние на все виды повествовательной прозы, особенно на теологическую, историко-географическую и естественнонаучную литературу, послания всех видов (рисала) — деловые, научные и личные — и сочинения других жанров. Появление Корана ускорило формирование единого арабского литературного языка и способствовало закреплению его грамматических и стилистических норм на многие века.

Сунна[10]. В Коране содержится явное указание на необходимость следовать пророку Мухаммаду:

"Был для вас в посланнике Аллаха хороший пример..." (Коран 33:21)

Таким образом, наряду с Кораном, вторым источником религиозных предписаний, нравственных норм и права мусульман, является Сунна (с арабского – обычай, традиция) пророка Мухаммада , которая указывает верующим, как использовать религиозные нормы в повседневной жизни.

В основу Сунны положены хадисы (араб. الحديث – предания, рассказ) – предания о жизни Мухаммада , его высказывания (кауль), одобрение (такрир) или действие (филь) по тем или иным вопросам, которые и образуют авторитетную для мусульман Сунну. Хадисы переданы сподвижниками пророка. При записи хадисов большое внимание уделялось указанию их источников, поэтому каждый хадис состоит из двух частей – «иснада» и «матна». Иснадом называется перечисление людей, передавших друг другу содержание хадиса или же его информационную часть – матн.

Группы хадисов объединялись в сборники, которые постепенно накопились в большом количестве. Основная часть хадисов сформировалась в конце VII - начале VIII вв. На сегодняшний день нам доступно огромное количество хадисов. Главными считаются шесть собраний хадисов: Сахих аль-Бухари, Муслим, Суннан Абу Дауд, ат-Тирмизи, Хасан и Ибн Маджа. Наиболее авторитетным считается сборник хадисов, составленный в середине IX века имамом аль-Бухари. В него вошли 7275 хадисов, которые были выбраны им из огромного числа и признаны неоспоримыми и достоверными. Хадисы имеют дополняюще-пояснительный статус, некоторые из них рассматриваются в качестве прямых повелений Аллаха (хадис кудси).

Вот примеры некоторых хадисов Пророка:

*О следующем у вас спросится на Судном дне: о молодости вашей – как потратили, о жизни спросится – как ее исчерпали, о достоянии вашем – как его добывали и израсходовали, чему научились и как это использовали.

*Поиск знаний – обязанность каждого мусульманина и мусульманки.

*Стараться передать знания нелюбознательному – напрасный труд.

*Аллах не любит ненужного фанатизма и крайностей в проявлении веры.

*Избегайте опьяняющих напитков, ибо они начало всех бед и мать всех несчастий. (Набиев Р.А. Казань 1998)

 

 

Контрольные вопросы и задания:

1. Назовите количество сур и аятов в Коране.

2. Назовите аят, который по мнению исламских ученых был ниспослан первым.

3. Приведите основную формула веры в исламе?

4. Вспомните арабское название Торы и Евангелие.

5. Назовите второй источник вероучения в исламе, его определение и содержание.

6. Назовите шесть канонизированных сборников хадисов пророка Мухаммада.

 

Арабская литература сер. VII – сер. VIII вв.    

Почти полуторатысячную историю халифатов вкратце можно представить так. В 632 году в Медине умер первый правитель мусульманского государства, лидер мусульманской общины («уммы»), пророк Мухаммад , котрый оставил после себя первое исламской государство. После смерти пророка в качестве главы мусульман, с титулом «халифа» (преемник) был избран один из его сподвижников – Абу Бакр (632-634). Умар (634-644), Усман и Али тоже были избраны халифами, но не основали династии. Это были «аль-хулафа-ар-рашидун» (праведные халифы). После того, как убили Али, последнего праведного халифа, власть в 661 г. захватил Муавия, потомок Омейи, принадлежащего к племени курайшитов, он основал династию омеядских халифов[11].

В начале правления первого халифа, Абу Бакра ислам еще не вышел за пределы Аравии; но уже во время его кратковременного правления началось распространение ислама на запад. Расширение территории - «футухат» (открытия) происходило через сражения с войсками двух великих держав: Восточно-римской империи Византии и сильного тогда Сасанидского Ирана. Идеи Мухаммада, учение Корана стало быстро распространяться: за 15-20 лет мусульмане завоевали Сирию, Кипр, Египет и Триполи в Северной Африке, принесли ислам  в Иран, Афганистан.

Первые арабские завоевательные походы в VII в. на территории Азербайджана, Армении (640-643) и Дагестана (642-643) были еще до династии Омеядов. После завоевания Сасанидского Ирана (636-651) арабы обратили свои взоры на земли Бухары, Toxapиcтaнa, Хорезма, Coгда и дpyгиx районов Центральной Азии (Махмутов «Мир Ислама» Казань. 2006) . В результате всех этих завоеваний образовалось огромное государство — Халифат.

Приход арабов в области древнейших цивилизаций и их контакт с культурными народами, естественно, способствовали культурному и политическому развитию обеих сторон. Арабы-бедуины перешли к оседлости, обзавелись землей и другим имуществом и начали приобщаться к разнообразным благам городской цивилизации.

Однако изменение условий жизни не отразилось, на первом этапе, на характере арабской литературы. В географической удаленности от своей родины арабы всячески поддерживали свою культуру, противопоставляя ее культуре западных народов. Следуя традиции Омейяды стремились культивировать старинные бедуинские поэтические традиции и всячески их поощряли. В то же время старинная межплеменная вражда, утихшая в период великих открытий, вспыхнула вновь после открытия новых земель с новой силой, и поэзия древних арабов с ее прославлением племенной доблести и жизни в пустыне обрела в этой борьбе новую жизнь.

Арабские поэты приезжали теперь в Дамаск, Куфу и Басру, ставшие при Омейядах центрами культурной жизни Халифата, чтобы прославить свое племя или высмеять чужое, а халифы, всячески поощрявшие племенное соперничество, разжигали и племенные пристрастия поэтов.

Сторонники и противники Омейядов имели своих поэтов, воспевавших свою партию и нападавших на ее идейных и политических противников. Для такой поэтической полемики как нельзя лучше подходили традиционные доисламские жанры — мадх (панегирик) и хиджа (поношение).

Опыт открытий расширил тематику васфа. В касыдах появились описание походов, боевого оружия, крепостей, осадных механизмов и т. д.

Центральное место в поэзии второй половины VII и начала VIII в. принадлежит знаменитой поэтической триаде: это аль-Ахталь, аль-Фараздак и Джарир, чье творчество арабские литературоведы относят к разряду политической поэзии. Три названных поэта, строго говоря, не принадлежали ни к одной из политических партий. Все они были еще достаточно тесно связаны со своими племенами, и их пребывание при дворе омейядских халифов явилось следствием коренных перемен в положении бедуинских племен, утратившие былую независимость и вынужденных искать покровительства либо у Омейядов, либо у их политических противников.

Аль-Ахталь[12] (ок. 640 — ок. 710) происходил из христианской части племени таглиб. В борьбе, которая после победы Омейядов разгорелась между халифами и потомками сподвижников Мухаммада , поэт принял сторону правящей династии (племя таглиб сохраняло верность Омейядам). В своих панегириках аль-Ахталь всячески доказывал законность власти Омейядов, ниспосланной им самим Аллахом, прославляя халифа и его приближенных и высмеивал их врагов. Представители династии Омейядов выступают в его касыдах скромными и твердыми, щедрыми и кроткими правителями и преданными слугами Аллаха.

Композиция панегириков аль-Ахталя соответствует доисламской традиции. Основная часть его касыды — восхваление дома Омейядов и заслуг таглибитов перед правящей династией, а сатирические строки в них — поношения общих врагов Омейядов и таглибитов.

Аль-Ахталь с большим искусством пользовался известной еще с доисламских времен формой взаимных поэтических поношений (накаид). Такие поэтические поношения обычно адресовались поэту-сопернику, враждебному роду или племени, причем соперник или поэт вражеской стороны, принимавший участие в состязании, должен был на них ответить так, чтобы в ответе сохранились размер и рифма послания. Такой обмен поношениями происходил между аль-Ахталем и аль-Фараздаком, с одной стороны, и их постоянным соперником Джариром, с другой. Взаимные поэтические поношения должны были продемонстрировать мастерство поэта, его находчивость и умение экспромтом отразить нападки противника и в свою очередь его жестоко осмеять.

Второй омейядский панегирист — аль-Фараздак[13] (641—732) принадлежал к родовой знати племени тамим. Как и все бедуинские поэты, аль-Фараздак был весьма последовательным защитником интересов своего племени и в сложной политической обстановке конца VII в. и начала VIII в. неоднократно был вынужден менять отношение к борющимся группировкам и своим могущественным покровителям. Поэт посвящал свои панегирики то омейядским халифам и их наместникам, то противникам Омейядов и т. д. Часто против тех лиц, которых он раньше прославлял, он сочинял ядовитые поношения, за что не раз подвергался опале и даже аресту.

В большей части своих панегириков поэт защищал права Омейядов на власть в Халифате и желал халифам всяческих побед. В конце он обычно просил халифов заступиться за мударитский союз племен (в состав этого союза входило также племя тамим), которых притесняли халифские наместники.

Касыды аль-Фараздака в основном выдержаны в духе доисламских. Вместе с тем в них можно обнаружить и новые черты. Вводную лирическую часть поэт очень сильно сокращал, а иногда и вовсе отбрасывал, в большом количестве содержащихся в его панегириках коранических формул ощущается влияние ислама. Грубоватая лесть традиционных восхвалений придворного поэта свидетельствует о том, что комплиментарная часть панегирика в его творчестве приобретает нормативный характер.

Поэтические состязания аль-Фараздака с его главным соперником Джариром породили с обеих сторон большое количество стихов-поношений (хиджа и накаид), которые уже в Средние века собирались любителями этих жанров в специальные сборники. Поношения аль-Фараздака сопровождались фахром — восхвалением собственного рода. Эти восхваления высокопарны, тяжеловесны и несколько однообразны. Осмеивая своих противников, аль-Фараздак обвинял их во всех возможных грехах, действительных и мнимых, приписывал им всяческие пороки. При этом в соответствии с требованиями жанра поэт не останавливался перед самыми грубыми выпадами против своего оппонента.

Полнее всего способности аль-Фараздака как традиционного бедуинского поэта проявились в стихотворениях, посвященных описанию пустыни. Не случайно аль-Фараздак считал себя продолжателем поэтической линии аль-Мухальхиля, Имру-уль-Кайса, Тарафы и других доисламских поэтов. Насибы его касыд-панегириков, в которых он откровенно рассказывает о своих любовных похождениях, напоминают соответствующие места из касыд Имру-уль-Кайса.

Джарир (ок. 653—733), третий член омейядской поэтической триады, постоянный литературный соперник аль-Ахталя и аль-Фараздака, происходил из бедного бедуинского рода племени тамим и в детстве пас скот. Уже с юных лет он стал ощущать неприязнь к высокомерным представителям знатных и богатых родов своего племени. При этом «демократические» взгляды Джарира проявлялись и в отношении к другим народам Халифата. В то время как арабская аристократия высокомерно третировала все неарабское, Джарир стоял за равенство между арабами и исламизированными народами, открыто утверждая, что те не уступают завоевателям в благородстве. Уже в раннем возрасте Джарир снискал популярность как талантливый поэт, но бедный бедуинский род был слишком ограниченной средой для полного расцвета его таланта. В поисках могущественного и богатого покровителя Джарир объехал почти все области Халифата, пока не обосновался в качестве придворного панегириста при дворе халифов ¢Абд аль-Малика и аль-Валида.

Положение Джарира при омейядском дворе было не очень прочным, ибо его род находился в союзе с врагами Омейядов — зубейридами. Только поддержка иракского наместника аль-Хаджжаджа, которому поэт неоднократно посвящал панегирики, помогла Джариру удержаться при дворе. Джарир потратил много труда, чтобы расположить халифов в пользу своего рода, но так и не сумел добиться при дворе равного с аль-Ахталем или аль-Фараздаком положения.

Свои панегирики Джарир посвящал разным лицам, омейядским халифам и их приближенным, племенному союзу кайситов, наместнику халифа в Ираке аль-Хаджжаджу и т. д. Панегирики Джарира обычно велики по объему и в соответствии с требованием жанра весьма высокопарны. В отличие от других панегиристов своего времени Джарир не только отмечал традиционные добродетели восхваляемых лиц, но и ставил им в заслугу их созидательную деятельность (строительство ирригационных сооружений, посадку деревьев и т. д.).

Особым успехом пользовались у современников стихотворения-хиджа Джарира. В нападках на поэтов-конкурентов из других племен, в том числе на аль-Ахталя и аль-Фараздака, Джарир не знал себе равных, для большего эффекта своих высказываний он использовал все приемы включая грубость и клевету.

На рубеже VII в. и VIII в. происходит выделение любовной лирики в самостоятельный жанр. В то время как в доисламской касыде любовная тема присутствовала лишь в лирическом зачине — насибе, омейядские лирики сочиняют небольшие стихотворения любовного содержания — газели (термин «газель» здесь употребляется для обозначения жанра любовной лирики, а не особой стихотворной формы, принятой в поэзии многих народов Востока). В хиджазской[14] любовной лирике VII—VIII вв. можно выделить два направления — бедуинское и городское.

Бедуинская лирика создавалась в кочевых племенах Аравии, причем предание гласит, что умением сочинять стихи особенно прославилось хиджазское племя узра, из которого вышла целая плеяда поэтов. Поэты узритского направления (в их число входили поэты и других племен) воспевали целомудренную любовь несчастных влюбленных, оторванных друг от друга суровыми племенными законами. Роковая любовь приносит поэту лишь тяжкие страдания, которые, однако, составляют весь смысл его земной жизни и от которых его не может избавить даже смерть. Эта возвышенная и мученическая любовь приобретает в описаниях и трактовке узритских поэтов черты мистического чувства. Фоном и почвой узритской лирики, проникнутой чувством безысходной тоски и обреченности, стала безрадостная и жалкая жизнь некогда гордого и воинственного бедуинского племени.

В антологиях арабских филологов VIII—X вв. сохранились предания о жизни нескольких узритских поэтов (Кайсе ибн Зарихе, Джамиле, Маджнуне и др.). Одним из наиболее известных лириков считается Джамиль (ум. ок. 701). Легенда о его трагической любви к Бусайне приобрела широкую популярность в Средние века. Согласно преданию, поэт посвятил своей возлюбленной множество поэм, но когда он попытался посвататься к ней, родственники Бусайны с негодованием отвергли его (бедуинские обычаи считали неприличным воспевание в стихах девушки своего племени и тем более сватовство к ней после такого неблаговидного поступка). Бусайну выдали замуж за другого человека, но Джамиль продолжал видеться с возлюбленной, чем навлек на себя гнев сородичей мужа.

Самым популярным поэтом узритского направления, с личностью которого связано множество преданий, был Кайс ибн аль-Мулаувах (ум. ок. 700) по прозвищу Маджнун (одержимый, обезумевший). Легенда о несчастной любви Маджнуна к Лейле неоднократно служила сюжетом не только в арабской, но и в других литературах народов Востока. Поскольку арабская средневековая традиция приписывала Маджнуну все стихи, в которых упоминалось имя Лейлы, то установить подлинность его стихов, равно как и достоверность сообщаемых в антологиях фактов из его жизни, не представляется возможным. Да и само прозвище «маджнун» арабская традиция закрепила за несколькими поэтами. Так или иначе весь цикл стихов, приписываемых Маджнуну, лежит в русле узритской поэзии и имеет все основные черты бедуинской лирики VII—VIII вв.

Предание о жизни Маджнуна имеет множество версий. По одной из них, Маджнун полюбил Лейлу еще юношей, случайно увидев ее в соседнем становище. Родители Маджнуна, видя состояние сына, засылают сватов к отцу Лейлы, но тот отказывается отдать в жены дочь, ссылаясь на то, что поэт обесславил ее своими стихами, и выдает ее замуж за другого. История Маджнуна напоминает историю Джамиля. Неутешный поэт убегает в пустыню, где постепенно впадает в состояние безумия. Одиноко живет он в пустыне, сочиняя стихи о любви к Лейле, никого не желая видеть, дружит только с газелями, потому что они напоминают ему Лейлу, их он выкупает у охотников и отпускает на волю. Разумеется, трудно найти в этой легенде какие бы то ни было реальные черты жизни поэта, скорее всего она сложилась как комментарий к стихам, приписываемым Маджнуну.

Совсем иной характер носила чувственная лирика горожан Хиджаза. Отстраненные от какой-либо политической деятельности жители Мекки и Медины в значительной степени утратили интерес к политической и религиозной тематике. Кочевая жизнь, столь дорогая сердцу бедуинских поэтов, также отошла на второй план. В этой среде и расцвела любовная поэзия, уходящая своими корнями не только в лирический зачин доисламской касыды (несомненно, сыгравшей определенную роль в формировании нового жанра), но и в персидскую песенную культуру, влияние которой в городах Хиджаза после победоносных походов в Иран и появления в хиджазских городах иранских невольников — певцов и музыкантов — было весьма велико.

Омар ибн Аби Рабиа (665— 712), арабский поэт. Родился в семье богатого курейшитского купца. Большую часть жизни провёл в Мекке. В средние века арабы считали его непревзойдённым мастером любовной лирики. По форме поэтические произведения Омара – «газели»[15] напоминают послания к возлюбленной. Обычно это небольшие стихотворения, написанные легкими для пения размерами (хафиф, рамаль, мутакариб и др.). Они полны любовных признаний и жалоб на неразделенную любовь, в его творчестве в отличии от предшественников значительное место в любовном стихотворении занял любовный диалог с возлюбленной, как один из главных стилистических приемов.  

В поэзии Омара ибн Аби Рабиа впервые в истории арабской поэзии ощущается интерес к женскому характеру. В его стихах мы находим женщину его времени с характерными чертами ее поведения, мыслей, речи и внешности. В стихах поэта неизменно присутствуют все традиционные персонажи арабской любовной лирики: кроме влюбленного поэта и гордой и ревнивой возлюбленной, — опасный соперник, соглядатай, помогающие влюбленным подруги возлюбленной, ее младшие сестры и служанки. Поэта особенно занимает авантюрная сторона любовных приключений, о которой он рассказывает весьма детально. При описании женской красоты поэт прибегает к традиционным сравнениям (возлюбленная — солнце, газель), психологические зарисовки его схематичны, в них еще нет индивидуализации. Обаяние поэзии Омара — главным образом в изяществе поэтического языка, простого, прозрачного и вместе с тем очень выразительного. Омар ибн Аби Рабиа талантливый предшественник «нового стиля» (нафас джадид) и гедонистической[16] школы в поэзии эпохи Аббасидов. Несколько его стихотворений переведено немецкими стихами Рюккертом в его «Hamasa».

 Художественная проза в период образования Халифата, так же как и в доисламский период, в арабской литературе, сторого говоря, еще не сложилась. Арабские литературоведы относят к прозаическим жанрам Омейядской эпохи произведения ораторского искусства (хитаба) и так называемые послания (рисала).

Произведения ораторского искусства этого времени (религиозные проповеди, выступления политических и военных руководителей) напоминали речи доисламских проповедников. Они были невелики по объему, но насыщены всевозможными риторическими фигурами, метафорами и т. д. В отличие от доисламских проповедей они были проникнуты мусульманским духом, содержали разнообразные коранические изречения. Иногда ораторы для большей выразительности прибегали в своих речах к рифмованной прозе.

К жанру рисала (послания) обычно относят различного рода официальные канцелярские и дипломатические документы, научные и богословские сочинения, политические воззвания и послания, частную переписку и т. д. На первом этапе арабских завоеваний правители Халифата вынуждены были пользоваться услугами персов, греков, коптов, и все документы изготовлялись на соответствующих языках. С VIII в. на всей территории Халифата происходил постепенный переход на арабский язык. Родоначальником всех видов жанра рисала арабская критика считает ¢Абд аль-Хамида аль-Катиба (ум. в 750 г.), перса по происхождению, секретаря последнего омейядского халифа Марвана II, казненного после свержения Омейядов.

¢Абд аль-Хамид был не только одним из зачинателей арабской художественной прозы, оказавшим влияние на арабских прозаиков последующих столетий от ¢Абдаллаха ибн аль-Мукаффы до аль-Джахиза. В своих трактатах-наставлениях государственным чиновникам (катибам) он выступил как своеобразный теоретик нового для арабов прозаического жанра, впервые попытавшийся сформулировать некоторые законы нормативной стилистики.

Контрольные вопросы и задания:

1. Перечислите «аль-Хулафа ар-Рашидун»

2. Приведите название городов - центров культурной жизни в эпоху правления Омейядов?

3. Назовите поэтов, представителей омейядской «поэтической триады».

4. Вспомните жанр арабской поэзии, впервые появившийся при Омейядах.

5. К какому направлению хиджазкой лирики можно отнести произведение Кайса ибн аль-Мулауваха «Маджнун и Лейла»?

6. Преведите примеры произведений, относящихся к так называемому жанру «рисаля».

7. Кто является родоначальником всех видов жанра «рисаля»?

Арабская литература сер. VIII — нач. IX вв. Аббасиды

Период с VIII по XII вв., время правления династии Аббасидов, был наиболее плодотворным в истории средневековой арабской культуры. Именно тогда понятие «арабы» постепенно начало менять свое содержание. Потомки арабских завоевателей теряют свое привилегированное положение в государстве и постепенно растворяются среди коренного населения империи.

Жители значительной части покоренных провинций воспринимают язык и религию завоевателей и начинают принимать активное участие в развитии арабской культуры. Народы Халифата, не подвергшиеся полной арабизации, пользуются арабским языком в своем научном и литературном творчестве, как пользовались латынью ученые средневековой Европы. Арабизировавшиеся или сохранившие свою этническую и языковую самобытность народы Передней Азии и Средиземноморья (персы, греки и сирийцы, евреи, народы Средней Азии и Кавказа), унаследовавшие в значительной мере культурные традиции народов Древнего Востока и античного мира (ассирийцев, вавилонян, финикийцев, а также древних индийцев, египтян, евреев, греков и римлян), своими традициями и опытом вносят существенный и самобытный вклад в развитие культуры Халифата. Именно в этот период наука и литература арабов приобретают мировое значение и оказывают влияние на развитие мировой культуры. В религиозном отношении население Халифата отличалось крайней пестротой. В государстве жили мусульмане, христиане различных сект и толков, иудеи, зороастрийцы, манихеи, буддисты и т. д.

Арабскую литературу времен правления Аббасидов (классический период) можно разделить на три этапа: середина VIII в. — конец первой четверти IX в., конец первой четверти IX в. — конец IX в., X—XII вв. Первый этап получил в трудах некоторых арабских историков литературы наименование «Ас-Саура ат-тадждидийа» («Обновление»). Начало новому литературному направлению положили поэты Башшар ибн Бурд, Абу Нувас, аль-Аттаби, Муслим ибн аль-Валид, Абу-ль-Атахия.

Начиная со второй половины VIII в. стали появляться первые трактаты по стихосложению, а с IX в. — и по поэтике, в которых отразился общий интерес к упорядочению накопленных знаний и выявлению закономерностей. Так появилась «Наука об арабской метрике» («Ильм аль-аруд»), основоположник которой аль-Халиль (712—778) установил существование 15 арабских поэтических размеров. Позднее к ним был добавлен еще один.

В IX в. арабские филологи стали применять особый термин бади (новый стиль), которым обозначали новации, привнесенные поэтами раннеаббасидской поры в риторические фигуры и тропы арабской поэзии. Под «наукой о новом стиле» стали понимать те разделы арабской риторики, в которых трактовался вопрос о разнообразных стилистических украшениях.

Одним из первых поэтов периода расцвета арабской литературы и одновременно одним из первых в арабской литературе поэтов, равно связанных с иранской и арабской культурной традицией, был иранец по происхождению, Башшар ибн Бурд (714—784).

Другой выдающийся поэт литературы «Обновления» Абу Нувас (762—813), как и Башшар ибн Бурд, был противником подражания образцам старинной бедуинской поэзии и стремился преодолеть ту оторванность поэзии от современной жизни, которая характеризовала многочисленных эпигонских поэтов его времени. Только в панегириках поэт старался следовать традиционному канону.

Абу Нувас писал сатиры, элегии. Он считается создателем самостоятельного жанра охотничьих касыд (тардийят), поскольку до него описание охоты присутствовало в касыдах лишь как составной элемент. Перу Абу Нуваса принадлежат как стихи о вине и застольных радостях, так и стихотворения благочестиво-назидательного характера, в которых он выражает раскаяние по поводу беспутной жизни и ищет путей к примирению с религией. В назидательных стихах в соответствии с требованиями жанра присутствует другой лирический герой — раскаявшийся грешник, предающийся размышлениям и призывающий к воздержанию и покаянию. Трудно решить, какие именно события заставляли Абу Нуваса порой пересматривать свое жизненное кредо — искание истины или страх приближающейся смерти. Так или иначе Абу Нувас никогда не был атеистом, как и не был чрезмерно благочестивым человеком.

Красочность образов Абу Нуваса, его острая наблюдательность, поэтическая фантазия и простота снискали ему на всем мусульманском Востоке славу одного из величайших и популярнейших поэтов Средневековья.

Особое место в поэзии раннеаббасидского периода занимает третий выдающийся поэт «Обновления» — Абу-ль-Атахия (750—825).

Абу-ль-Атахия был поэтом философско-аскетического мировоззрения, сложившегося как реакция на вольность нравов. В его поэзии, обличавшей процветавшую в столице Халифата распущенность, содержалась хотя и косвенная, но достаточно острая критика придворных нравов.

Абу-ль-Атахию принято считать одним из основных создателей особого жанра лирической поэзии — зухдийят. Арабский термин «зухдийят» (от зухд — воздержание, аскетизм) лишь частично выражает содержание этого жанра. Арабы причисляют к жанру зухдийят в первую очередь стихи грустного, элегического и вместе с тем благочестивого характера, в которых содержатся пессимистические размышления о бренности всего земного, а иногда и критика общественных несправедливостей.

Жизнь Абу-ль-Атахии прошла относительно спокойно. Поэт родился около Куфы в семье цирюльника и в детстве занимался продажей гончарных изделий. Рано проявившийся поэтический талант Абу-ль-Атахии встретил всеобщее признание, и большую часть жизни он провел в Багдаде в качестве придворного поэта-панегириста халифов аль-Махди, Харуна ар-Рашида, аль-Амина и аль-Мамуна. Трогательная несчастная любовь поэта к Утбе, вольноотпущеннице и приближенной жены халифа аль-Махди, принесла ему много горестей и, возможно, оказалась одной из причин аскетического настроения поэта.

Общее направление поэзии Абу-ль-Атахии, преисполненной религиозного благочестия и призывающей к воздержанию, встретило сочувствие багдадского двора, стремившегося к укреплению авторитета халифской власти. Поэтому поэт, несмотря на свои шиитские симпатии, пользовался расположением при дворе.

Творчество Абу-ль-Атахии можно разделить на два периода. На первом этапе он выступает как лирик, весь ушедший в воспевание своих любовных переживаний. Его стихи любовного содержания, посвященные Утбе, очень изящны и, в отличие от газелей его предшественника Омара ибн Аби Рабии, целомудренны и лишены какого бы то ни было налета фривольности. Постепенно, однако, его скептицизм переходит в безотрадный пессимизм, и любовная лирика сменяется философским раздумьем.