То, что на небесах и на земле. 6 страница

В XVIII в. популярны были произведения народной литературы — романы, новеллы, имеющие не только устную (фольклорную), но и письменную традицию, о чем свидетельствуют сохранившиеся записи произведений народной литературы, сделанные в то время. Некоторые из этих произведений напоминают фаблио и шванки, а порой и европейские плутовские новеллы. Часто они восходят к средневековому фольклору различных народов Востока, а иногда имеют параллель в произведениях крупных средневековых арабских прозаиков (аль-Джахиза и др.). Например, большой популярностью в Египте в XVIII в. пользуются всевозможные рассказы о ловких жуликах, хитрецах и мошенниках, известные там еще в глубокой древности. В одном из сохранившихся рассказов, своим грубоватым юмором напоминающим европейские фаблио, повествуется о женщине, вышедшей одновременно замуж за двух воров — дневного и ночного — и в течение некоторого времени обманывавшей их обоих. После рождения у женщины сына оба жулика претендуют на право называться отцом ребенка и ссорятся между собой.

Сохранились записи рассказов о животных, близких по содержанию к «Калиле и Димне», рассказов о скупых людях, о возлюбленных, которым судьба мешает соединиться, рассказов фантастического и дидактического содержания. Особое место занимают собрания басен и пословиц. Произведения народной литературы, как и в предшествующее столетие, собирались рассказчиками и переписчиками в сборники, предназначенные для публичных выступлений. Состав таких сборников носил обычно случайный характер.

Как и в предшествующие столетия, арабское словесное искусство в Египте было представлено главным образом поэзией. Арабские поэты XVIII в., как правило, придерживались традиционных поэтических форм и жанров, круг их идей, представлений и сюжетов был примерно тот же, что и у их предшественников, поэтов классического периода. Египетские, иракские и сирийские поэты XVIII в., если они жили в резиденциях провинциальных правителей, как некогда придворные панегиристы багдадских халифов VIII—XI вв., слагали в честь своих покровителей по традиционной схеме торжественные панегирики, поздравления в связи со знаменательными датами, элегии по случаю смерти. Сочиняли они также послания в стихах, застольные и любовные песни, религиозные панегирики. Поскольку версификационное мастерство как таковое ценилось в эпоху Позднего Средневековья превыше всего, поэты состязались в сочинении экспромтов, хронограмм и поэтических загадок, проделывали всевозможные графические фокусы, придававшие стихам зрительную выразительность. Так, используя особенности арабской графики, они сочиняли стихи, содержащие в каждом слове или, наоборот, не содержащие ни в одном слове буквы с определенным начертанием, или каждая вторая буква которых имела в своем начертании надстрочную или подстрочную точку, или все буквы каждого второго слова содержали точки, или каждое слово начиналось с буквы, которой оканчивалось предшествующее слово, и т. д.

Аль-Джабарти в хронике сообщает биографические данные более чем о двух десятках египетских поэтов, и хотя, кажется, ни один из них не мог сравниться с прославленными мастерами классического периода, в их числе были и такие, чье творчество, несомненно, было отмечено печатью таланта.

Весьма лестно аль-Джабарти отзывается о поэте конца XVII и начала XVIII в. Хасане аль-Бадре аль-Хиджази (ум. 1718), сочинявшем стихи на простонародном языке в отличие от его современников, творцов послеклассической эпигонской поэзии. Аль-Хиджази, воспитанник аль-Азхара, большое внимание уделял логике и грамматике и написал по этим дисциплинам ряд трудов. Уже в зрелом возрасте он начал проявлять интерес к философии, ей аль-Хиджази посвятил большую урджузу (поэму в размере раджаз) в полторы тысячи строк. В сатирических тонах он изображал суеверие египтян, их поклонение разным шарлатанам и юродивым, их веру в силу магии и языческих радений, якобы способных заставить Нил достигнуть высокого уровня во время разлива, и т. д. Многие его мысли предвосхищали идеи арабских просветителей.

Аль-Хиджази изображал характерную для Египта фигуру сборщика налогов и отношение к нему жителей, описывал политическую ситуацию в Египте и произвол мамлюкских правителей. При этом он давал исторически точные характеристики своим современникам — мамлюкским эмирам, в частности жестокому эмиру Али, так притеснявшему жителей, что те открыто радовались его смерти в 1711 г. Тем не менее сам аль-Хиджази писал о нем с уважением, ибо считал, что египтяне нуждаются в строгом правителе.

По тону стихи аль-Хиджази часто напоминают стихи Абу-ль-Атахии. Так же как и у поэта IX в., в них много критических и моральных сентенций, стихи изобилуют грустными и пессимистическими размышлениями о суетности человека и бесплодности человеческих устремлений, хотя сам же поэт предостерегает людей против подобных настроений, которые называет «скорпионами и змеями». Простота и естественность стиля аль-Хиджази, предпочтение, которое он оказывал легким для скандирования и запоминания метрам, делали его поэзию популярной во всех слоях египетского общества. Его обращенность к современной теме была большим новшеством на фоне эпигонской поэзии Позднего Средневековья, которая не признавала никаких отступлений от традиционной схемы. Аль-Хиджази часто называл в стихах свое имя (чего не знала средневековая литература и что свидетельствовало о возросшем авторском начале) и завершал их хронограммами, что позволяет датировать их написание и отраженные в них события.

Совершенно иной тип поэта являл собой ¢Абдаллах аш-Шубрави (ум. 1757). Выходец из уважаемой семьи азхарских улемов, аш-Шубрави получил широкое богословское образование, быстро выдвинулся в качестве преподавателя исламских наук, а в 1724 г. стал главным шейхом аль-Азхара, причем в его времена престиж мусульманского университета оставался высоким. В поэзии, в отличие от аль-Хиджази с его простонародными стихами, он был традиционалистом, сочинял панегирики высокопоставленным лицам и любовные стихи, которые с успехом исполнялись певцами. Как и другие поэты Позднего Средневековья, аш-Шубрави отдал дань и строфической поэзии на народном языке (заджаль и мавалия), формы которой он использовал главным образом в любовных песнях.

Подражая знатным меценатам эпохи расцвета при Аббасидах, некоторые мамлюкские эмиры привлекали к себе в дом поэтов и щедро одаривали их. Такой литературный кружок образовался при эмире Ридване. Среди входивших в него поэтов были ас-Суйюти (ум. 1766), Касим аль-Мисри (ум. 1789), аль-Идкави (ум. 1770) и многие другие.

Мухаммад ас-Салахи ас-Суйюти был выходцем из знатного рода, образование получил в аль-Азхаре. Однако очень рано он проявил интерес не только к традиционным мусульманским наукам, но и к поэтическому творчеству, а также прославился как замечательный каллиграф. Поэзия его была своеобразным сочетанием характерного для Позднего Средневековья усложненного стиля с традициями поэтов классического времени, в первую очередь Абу Нуваса, которому он подражал в своих стихах, посвященных застольным радостям. Сочинял он также традиционные панегирики и газели. К сожалению, в соответствии с модой своего времени он превращал часто стихи в лишенные смысла лексикографические фокусы. В качестве образца аль-Джабарти приводит одно подобное стихотворение, каждое слово которого начинается с одной и той же буквы.

Весьма популярен в Египте был также поэт Касим аль-Мисри, также член кружка Ридвана, воспитанник аль-Азхара. По преимуществу панегирист, подражавший классическим образцам — андалусскому поэту XIV в. Лисан ад-Дину Ибн аль-Хатибу, Касим аль-Мисри прославился строфическими поэмами-песнями (заджаль, мавалия, кан ва-кан, кума) на народном языке. При дворе Ридвана в соответствии с традицией аббасидского двора устраивались литературные собрания, на которых происходили поэтические состязания. Участники состязаний не только читали свои стихи, но и обменивались эпиграммами и поношениями (хиджа) часто весьма оскорбительного содержания. Касим аль-Мисри принимал деятельное участие в этих турнирах, на которых он обменивался со своим другом Мухаммадом Шабана (ум. 1788) весьма ядовитыми эпиграммами, что, впрочем, не мешало им в жизни оставаться добрыми друзьями. Особенно прославился во время этих состязаний шейх аль-Анбути (ум. 1766), острого языка его талантливых пародий и метких эпиграмм боялись все.

Одним из участников кружка Ридвана был также шейх ¢Абдаллах аль-Идкави, которого вполне можно отнести к числу профессиональных поэтов. В отличие от аш-Шубрави, ас-Суйюти и других поэтов, не нуждавшихся в том, чтобы состоять в свите знатного лица в качестве придворного панегириста, аль-Идкави постоянно искал себе богатого покровителя, что неблагоприятно сказалось на его творчестве. Несомненно выдающийся знаток своего ремесла, он уснащал свои панегирики бесчисленными лексикографическими фокусами, что, видимо, ценилось его покровителями, но порой сводилось к мастерской демонстрации версификационных приемов.

Совершенно особое место в поэзии XVIII в. занимал Исмаил аз-Захури (ум. 1796). Почти все сколько-нибудь выдающиеся поэты его времени были питомцами религиозных школ или шейхами аль-Азхара; аз-Захури в отличие от них не получил систематического мусульманского образования. Средства к существованию он добывал продажей кофе, переписыванием Корана, изготовлением амулетов с цитатами из Корана, которые пользовались в Египте большой популярностью. Он частенько проводил время в окрестностях Каира и на острове Рауда, куда собирались любители веселых пирушек, во время которых он с большим мастерством распевал застольные песни собственного сочинения, аккомпанируя себе на лютне. Как и его предшественник, андалусский поэт Ибн Кузман, аз-Захури пользовался репутацией превосходного певца, музыканта и прекрасно справлялся с задачей сочинения панегириков во вкусе своего времени. Так, в 1765 г. он адресовал выспренный панегирик руководителю хаджжа по случаю возвращения каравана с паломниками из святых мест, причем закончил панегирик хронограммой, содержащей дату возвращения в Каир эмира.

Последние годы XVIII в. ознаменовались важнейшим событием в истории Египта — вторжением армии генерала Бонапарта. Вне зависимости от целей Директории, организовавшей экспедицию, почти трехлетнее пребывание французов в стране не могло не оказать влияния на ее культурное развитие. Полторы сотни ученых и технических специалистов, прибывших вместе с армией, наладили первую в стране типографию с арабским шрифтом, создали библиотеку, астрономическую обсерваторию и химическую лабораторию, драматический театр, построили текстильную и бумажную фабрику, начали издавать газету. В ходе войны Египет оказался втянутым в водоворот европейской политики, что повлекло за собой усиление европейского влияния во всех сферах жизни и в известной мере предопределило характер культурного развития Египта в XIX в.

Одной из наиболее ярких фигур в египетской литературе конца XVIII и первых десятилетий XIX в. был Хасан аль-Аттар (1766—1835), творчество которого носило еще в основном традиционный средневековый характер, и в то же время он много сделал для распространения просвещения среди арабов. Сын торговца ароматическими специями, Хасан аль-Аттар оставил торговлю, учился в аль-Азхаре, стал одним из его преподавателей, а позднее даже главным шейхом университета. В период французской экспедиции 1798—1801 гг. он находился в дружеских отношениях с французскими учеными и даже обучал их арабскому языку. При Мухаммаде Али он входил в число его приближенных и был главным редактором первой египетской газеты — «Египетские ведомости». Знаток многих традиционных арабских наук, он оставил после себя сочинения по мусульманскому праву, арабской грамматике, логике, математике и медицине. Образцом эпистолярного творчества XVIII в. могут служить его послания высокопоставленным чиновникам в Турции, кади, улемам и другим лицам. Сохранились его путевые заметки с красочным описанием Дамаска, Константинополя и Босфора. Эти произведения написаны свободной прозой, без характерного для Позднего Средневековья саджа (рифмованная проза).

Продолжая традицию средневековых поэтов, аль-Аттар посвящал панегирики египетскому правителю Мухаммаду Али, своим друзьям — азхарским шейхам (например, был популярен его панегирик шейху аль-Магриби, сочиненный по случаю избрания шейха старшиной магрибинского ривака — землячества — в азхарском университете). Аль-Аттар писал также элегии на смерть друзей (например, элегия на смерть шейха ад-Дасуки), сочинял застольные песни. Наиболее яркие стихи его дивана относятся к жанру васф. В них содержатся красочные описания городов Египта (например, Асьюта), каирских достопримечательностей (например, знаменитого азбакийского пруда в центре Каира с прекрасными дворцами, его обрамляющими) и т. д.

Арабская поэзия XVIII в., оставаясь в основном традиционной, сыграла немалую роль в формировании литературы Нового времени. Заслуга поэтов Позднего Средневековья заключалась в том, что в век полного политического бесправия и культурного упадка они сумели уберечь от полного забвения классические традиции арабской поэзии. Вместе с тем, отдавая должное этой традиции в подражательных панегириках, многие поэты в других жанрах все чаще обращались к живой современности, откликались на текущие события, а порой даже выступали с критикой общественных несправедливостей, используя как классические, так и народные формы строфической поэзии (мавалия, заджаль) и легкие для песенного исполнения размеры, — словом, хотя и в осторожной форме, но выходили за рамки средневековых канонов и этим подготавливали почву для возникновения поэзии XIX—XX вв.

Арабская проза Нового времени также испытала влияние позднесредневековой арабской словесности, в первую очередь народных романов и новеллистики, которые третировались филологами-пуристами как словесность вульгарная и недостойная внимания. От многовековой традиции народной прозы писатели Нового времени унаследовали вкус к увлекательным сюжетам, мастерство занимательного построения фабулы, особенности композиции, богатый арсенал мотивов и образов.

Контрольные вопросы и задания:

1. Назовите имя арабского писателя, работавшего в стиле «рихля» и посетившего в 1654-1656 гг. и 1666-1668 гг. Россию.

2. Вспомните название поэмы Юсуфа аш-Ширбани про жизнь египетских крестьян.

3. Назовите столицу Османской империи.

4. Кто был основателем династии Мамлюков в Египте.

5. Что является главным очагом просвещения в Египте, работающий и по сей день.

6. Перечислите имена египетских поэтов XVIII в. и их произведения.

Арабская литература XIX в.

Для Египта внешним толчком к социальному и культурному обновлению (ан-нахда), которым ознаменовалось начало XIX века в странах Ближнего и Среднего Востока, явилась экспедиция Наполеона (1798—1801), в ходе которой египтяне реально почувствовали угрозу европейской колонизации. Дальнейшие перемены связываются с эпохой правления Мухаммада Али (1805—1849). Добившись фактической независимости Египта от Османской империи, Мухаммад Али предпринял ряд экономических, военных и административных реформ, способствовавших подъему хозяйства и подготовивших почву для будущего развития капиталистических отношений в стране. Преобразования затронули и культурную жизнь — появляются первые светские школы, организованные по европейскому образцу, с учителями-иностранцами; практикуется посылка молодых людей во Францию для обучения различным специальностям. Развертывается переводческая деятельность, охватившая вскоре не только учебную и научно-техническую, но и художественную литературу. В 1821 г. в Булаке была учреждена первая в Египте типография. С 1828 г. начинает выходить первая правительственная газета «Египетские новости» («Ал-вакаи ал-мысрийя). В 1835 г. была основана Школа переводчиков (впоследствии — Школа языков), учителями и учениками которой было переведено около 200 книг.

Для передовых умов Египта характерно, наряду со стремлением к возрождению старой арабской культуры, серьезное восприятие нового и его переработка в свете современных задач. Двойственную роль играло в этом процессе медресе аль-Азхар. Известный как оплот консерватизма, аль-Азхар являлся в то же время хранителем научных и литературных традиций классической поры, соками которых питалось арабское возрождение. С аль-Азхаром связаны имена большинства ранних египетских просветителей. Среди них филолог и поэт шейх Хасан Аттар (1766—1838), бывший ректором аль-Азхара и первым редактором газеты «Египетские новости», известный лексиколог Ибрахим ад-Дасуки (1811—1883), преподаватель арабского языка в инженерной школе, учитель многих европейских востоковедов, Рифа’а ат-Тахтави и др. Связи арабского Востока с Европой и процесс восприятия европейской культуры нашли наиболее яркое отражение в исторических хрониках и в произведениях жанра рихля, описывающих путешествия в европейские страны. Потребность записывать наблюдения о новом возникала, естественно, прежде всего, у передовых людей эпохи, поэтому важность этих произведений для современников определялась не только обилием новой информации, но и новизной идей. Из исторических сводов особенно выделяется самый ранний — «Диковинки прошлого» аль-Джабарти (1754—1825), очевидца наполеоновского вторжения.

Среди писавших в жанре рихля прежде всего надо назвать Рифа’а Рафи’ат-Тахтави (1801—1873), шейха первой группы студентов, посланных Мухаммадом Али во Францию и впоследствии — директора и организатора Школы языков, одного из первых египетских переводчиков французской художественной литературы. Ему принадлежит перевод «Телемака» Фенелона (Бейрут, 1867), а также интересные записки о Париже — «Извлечение чистого золота в описании Парижа» (Булак, 1834). В этом сочинении ат-Тахтави описывает не только быт и нравы французской столицы, но и ее культурные учреждения (особенно театры), рассказывает об июльской революции 1830 г., свидетелем которой он был, рассуждает о конституционном правлении, о свободе, равенстве, справедливости, опираясь при этом на Монтескье, Руссо и других французских просветителей XVIII в., с сочинениями которых он познакомился во Франции. Ат-Тахтави в своих записках приводит многочисленные цитаты из Корана и хадисов, стремясь доказать, что ни новые идеи, ни европейские формы общественной жизни исламу не противоречат, а наоборот — его учением предусмотрены. Большой интерес представляет до сих пор не изданное описание России — «Подарок для проницательных касательно сведений о России» (ок. 1850 г.) Мухаммада Айяда ат-Тантави (1810—1861), азхарского шейха, приглашенного для преподавания арабского языка в Петербург. Сочинение это, помимо описания самого путешествия, содержит краткую историю России и очерк «Обычаи русских», где, кроме чисто бытовых моментов, немалое внимание уделяется и русской культуре, о которой говорится с симпатией и интересом.

Новым для XIX в. прозаическим жанром стала публицистическая статья — макала, широко используемая просветителями как для освещения различных политических, социальных, религиозных, философских проблем, так и для популяризации научных знаний. У этого жанра, который опирался в своем развитии на европейскую публицистику, были и свои национальные корни: с одной стороны, ораторская речь, издавна популярное у арабов искусство, постоянно вынужденное приспосабливать свои традиции к требованиям современности, с другой, — рисала, послание или трактат, которые в зависимости от их назначения могли пользоваться и украшенной, и строго научной прозой.

Пресса, публицистика, переводы научной и художественной литературы стимулировали обновление арабского литературного языка, нормы которого строго оберегались традиционалистами. В процесс обновления языка и литературного стиля внесли свой вклад также исторические сочинения и описания путешествий, связанные по своему содержанию с самыми новыми веяниями, изображающие непривычные явления. Поскольку эти жанры не требовали обязательно украшенного стиля, их словесную форму легче было привести в соответствие с содержанием.

Традиционные жанры поэзии и художественной прозы, в течение долгих веков подчинявшиеся строгим канонам, обновляются медленнее. Диваны поэтов первой половины XIX века включают в себя обычно пышные панегирики в псевдобедуинском духе, замысловатые хронограммы, запечатлевающие даты местных событий, куртуазные любовные стихи, остроумные шутки, основанные на игре слов. Послания и макамы в изысканной рифмованной прозе повторяют известные назидательные сюжеты. Стремление к возрождению старинного наследия сказывается как в изучении, комментировании и издании диванов древних и средневековых классиков, так и в попытках некоторых поэтов (например, аль-Аттар) подражать им в строгости и сдержанности стиля. Для литераторов этой эпохи характерен универсализм, обращение к разнообразным художественным и научным жанрам. Так, Хасан аль-Аттар помимо дивана стихов оставил после себя сборник посланий, труды по грамматике, риторике, логике, медицине, астрономии. Его ученик Хасан аль-Кувайдир (1789—1846) был поэтом, филологом, мастером эпистолярного жанра. Али ад-Дервиш (1797—1853), придворный поэт хедива Аббаса I, — автор множества стихов и песен, макам, назидательных сочинений.

Сирия, являясь в то время страной с большой численности христианского населения (в некоторых областях оно составляло более 50% всего населения), имела старинные связи с Италией и Францией. Типографское дело здесь возникло веком раньше, чем в Египте. В XIX веке с ростом интересов Запада к странам Средиземноморья, активизируется деятельность христианских миссионеров, особенно иезуитских (из Франции) и протестантских (из США). Миссионерские школы объективно сыграли полезную роль в распространении современного образования и просветительских идей. Миссионеры выпустили много учебной литературы и способствовали переводческой деятельности. Основной контингент сирийской интеллигенции XIX в. состоял из выпускников миссионерских школ или школ национальных, устроенных по европейскому образцу.

В 1847 г. было создано просветительское «Общество для усвоения наук и искусств», ставившее целью «изучение наук и искусств путем дискуссий, переписки, устных выступлений и сообщений», «ликвидацию духа разобщения и фанатизма словом и пером», «пробуждение всеобщего стремления к приобретению знаний и пользы». Общество проводило заседания с публичными докладами, устраивало популярные лекции, издавало «Труды», включавшие материалы по различным областям знания, оказывало поддержку новым культурным начинаниям, собрало большую библиотеку.

К активным членам Общества принадлежали: Насыф аль-Языжи (1800—1871), секретарь ливанского эмира Башира II Шихаба, филолог-пурист, считавшийся даже в мусульманской среде лучшим знатоком арабского языка, составивший ряд руководств по грамматике и стилистике, которые признавались в его время наиболее авторитетными; Бутрус аль-Бустани (1818—1883), основатель первой сирийской Национальной школы (1863), созданной не на конфессиональной, а на национальной основе, автор большого арабского словаря «Океан вокруг океана» («Мухит аль-Мухит», 1866—1869), отражавшего изменения в языке, организатор и редактор первой арабской энциклопедии — «Круг знаний» («Даират аль-маариф»), построенной по европейским образцам (выходила с 1876 г.).

Научные знания, современные достижения европейской цивилизации, просветительские идеи популяризировались и в прессе, причем в редактировании газет и журналов активное участие принимали члены того же Общества. Помимо официальных изданий, выпускаемых правительством в Дамаске, Халебе (Алеппо) и Бейруте, с 1850-х годов выходят газеты «Хадикат аль-ахбар» («Сад известий»), «Аль-Джанна» («Сад») и др. Некоторые газеты издаются в эмиграции — в Париже, в Стамбуле и в Лондоне. Помимо чисто информационного материала, в сирийской просветительской прессе печаталось много научно-популярных статей на разнообразные темы, а также повести и рассказы, сюжеты которых на первых порах чаще всего были заимствованы из европейских источников и нередко арабизированы до неузнаваемости.

Процесс обновления литературного языка шел параллельно аналогичному процессу в Египте, но если там он касался в первую очередь лексики естественно-научной и технической, то здесь в большей степени затрагивал те языковые пласты, которые были связаны с общественной жизнью, гуманитарными науками, философией.

Как и в Египте, обновляется содержание произведений жанра рихля. Среди них особенно выделяется полное бытовых и житейских подробностей описание путешествия в Париж «Шаг за шагом вслед за Фаръяком» («Сак ала сак фима хува Фаръяк», Париж, 1855) ливанца Ахмеда Фариса аш-Шидъяка (1804—1887), которого А. Е. Крымский назвал «бароном Брамбеусом новоарабской литературы». Поэт, публицист, филолог, много сделавший и для возрождения классического наследия, и для становления новой литературы. Он демонстрирует читателям прекрасное владение украшенным классическим стилем с использованием рифмы, стихотворных цитат, словесных и звуковых повторов и т. п. Интересно отметить, что «Шаг за шагом» не просто запись путевых впечатлений автора, а уже попытка создания романа-путешествия с вымышленным героем, яркими, сатирическими сценками, в которых достается не только французам, но и арабским любителям консервативных порядков.

В 60—70-е годы, во время правления хедива Исмаила (1863—1883), в Египте продолжался экономический подъем. Расшатывались феодальные порядки, развивалось товарно-денежное хозяйство, укреплялись ростки капиталистических отношений, расширялись сферы европеизации. Исмаил ассигновал большие средства на народное образование: при нем было открыто более четырех с половиной тысяч школ, в том числе школы для девочек. В 1873 г. была создана высшая школа «Дар аль-улум би-ль-мадарис» («Учебный дом наук»), в которой кроме богословских наук преподавались и науки светские. В 1870 г. была основана египетская Национальная библиотека, получившая название хедивской; к открытию Суэцкого канала построен Каирский оперный театр; великолепно оборудован Булакский музей древностей.

Исмаил прилагал большие усилия для того, чтобы страна стала окончательно независимой от Турции, но в то же время Египет все больше и больше оказывался в кабале у французских и английских капиталистов (особенно в связи с постройкой Суэцкого канала). С середины 70-х годов европейские державы начинают открыто вмешиваться во внутренние дела Египта. Это вызывает недовольство самых широких кругов населения, поддерживаемых прогрессивно настроенной частью мусульманского духовенства. Освободительное движение в 1879—1882 гг. возглавили офицеры-патриоты — Ахмед Ораби, Махмуд Сами аль-Баруди и другие, которые при преемнике низложенного хедива Исмаила — Тауфике — заняли руководящие посты в правительстве; они провели ряд преобразований, направленных на укрепление буржуазно-парламентских порядков, и требовали прекращения иностранного вмешательства. Феодально-помещичья верхушка, испуганная новой политикой, поддержала европейских колонизаторов; в июле 1882 г. патриотические силы были разгромлены, и Египет был оккупирован английскими войсками. Вся власть в стране сосредоточивалась в руках генерального консула лорда Кромера. Так называемый режим Кромера (1883—1907) означал, по сути, диктатуру английского финансового капитала, беспощадное подавление египетского национально-освободительного движения.

В сирийских провинциях с середины века, после реформы Танзимата, европейский капитал также расширяет сферы своего влияния, что ведет к усилению эксплуатации крестьян. Вооруженные выступления их против феодалов перерастают не без участия французского консула в религиозную резню, в результате которой Франция укрепляет свои позиции в Сирии. Положение сирийского народа, испытывающего двойной гнет, становится все более тяжелым. Воцарившийся при ¢Абдул-Хамиде II режим султанского самодержавия (зулюм) тормозил экономическое, политическое и культурное развитие Сирии, оставляя при этом возможность для проникновения туда иностранного капитала.

Представители передовой сирийской интеллигенции (Ибрахим аль-Языжи, Фарис Нимр и др.) в середине 70-х годов создали тайное общество, программа которого предусматривала борьбу за независимость Сирии и за демократические преобразования. Политическая реакция и трудные экономические условия повлекли за собой и усиленную эмиграцию из страны — в Египет, Северную и Южную Америку, Европу. Многие прогрессивные писатели и публицисты второй половины XIX — начала XX в. жили и работали в Египте, где они не подвергались преследованиям за свои антитурецкие настроения; их деятельность была одинаково важна для обеих стран.

Середина XIX в. — время оформления просветительских концепций в Сирии и Египте. Первая из таких концепций возникла под несомненным влиянием французской просветительской мысли в среде более европеизированной сирийской интеллигенции. В основе ее лежало представление об особой роли разума и науки в жизни общества и неприятие всего, что препятствует реализации свободы человеческой личности, в первую очередь — осуждение политического деспотизма.

Творчество поэтов этого периода в основном продолжает традиции средневековой придворной поэзии. Особенно яркий круг поэтов собрался при дворе ливанского эмира Башира II. В их числе Никула Турк (1763—1828), прозванный острословом, известный не только своими панегириками, но и сатирическими шутливыми стихотворениями, иногда на достаточно «низкие» темы, как, например, спор с экономом эмира, обделившим поэта при расчете за стихи, и т. п. Он снискал себе известность и как историк, писавший о вторжении Наполеона в Египет, и как автор макамы, изображающей в юмористическом тоне, с бытовыми подробностями нравы при дворе Башира II. Его младший современник — Бутрус Караме (1774—1851), поэт и дипломат, прославился как панегирист более вычурного стиля. Образцом поэтической изысканности его творчества и виртуозности в классическом языке является так называемая «аль-Касыда аль-халийя», в которой все 23 строки рифмуются на одно и то же слово «халь» в 23 его значениях.